А вы все время здесь, в лесу живете? спросил Кеша, пробуя похлебку.
Оказалось довольно вкусно, но выглядело так себе. Ему попался кусочек мяса на косточке.
Это курица? спросил Кеша.
Кролик, ответил старик. Так что делать будешь, беглец? Я здесь живу только летом. Собираю травы, грибы и ягоды, бывает, хожу на охоту, но зимой здесь нельзя жить. Это домик для охотников. А живу я у сестры. Если идти совсем некуда, живи с нами. Все же вместе веселее будет, а то мы совсем заскучали в своей Вороновке.
Не знаю А меня там точно не найдут? забеспокоился Кеша.
Да наша Вороновка, кажется, даже не на всех картах есть. усмехнулся Палыч.
Вороновка. Смешное название. Оно что-то значит? полюбопытствовал Кеша.
Так, известно что! Был еще при царе, до революции барин здесь, Воронов. Его усадьбу большевики спалили, а деревня как называлась при барине, так и называется по сей день, объяснил старик. Ты лучше скажи мне, Кеша, что ты натворил? От кого бежишь?
От всех бегу! мрачно ответил Кеша, исподлобья взглянув на Палыча. Слышали про пожар на ферме Шевцовых?
Слыхал! Кто же не слыхал?! Поганые людишки эти Шевцовы! Они сирот заставляли за еду батрачить на себя, а когда те начинали хворать, сдавали назад в детдом и брали новых, пока не заездят до полусмерти. Поделом им! сказал Палыч, кому-то пригрозив кулаком. Погоди! Так ты и есть тот мальчик, который убежал?!
Ну, типа того, пришлось признаться Кеше.
Во дела! Так тебя же все ищут! воскликнул Палыч. И в газете местной про тебя писали.
Палыч, миленький, не выдавай меня, а то меня снова в детдом упекут. Я не хочу туда, взмолился Кеша, чуть не плача.
Никто тебя не выдаст. У нас в Вороновке как-то раз, лет двадцать, а, может, и больше назад, схоронился беглый из колонии-поселения. Так он больше года жил у бабы Марты, Царство ей Небесное! многозначительно подняв лохматые белые брови, произнес Палыч.
На следующий день Палыч и Кеша с утра пораньше направились в деревню Вороновку. Кеша словно очутился в другом времени, перелетев в прошлое на два, а может, и на три века. Переплыв реку на лодочке, они оказались в долине, окруженной с трех сторон лесом. Посреди долины и расположилась крошечная деревенька. Настоящие рубленые избы из бревен, соломенные крыши и кирпичные трубы печей, дымящие в небо. На берегу реки валялось несколько перевернутых лодочек. Многие дома на окраине покосились, а окна были заколочены или вовсе зияли черной пустотой. Сразу бросалось в глаза, в каких домах никто не живет, а где еще теплится жизнь погибающей старой русской деревни.
Центральная улица была покрыта настилом из старых, полусгнивших досок. К некоторым домам тоже вели дорожки из досок. Навстречу попалась пожилая женщина, одетая в длинное цветастое платье, с завязанным на затылке ситцевым платком. Она шла со стороны реки с полным ведром воды. Даже удивительно, что ведро оказалось синим пластиковым, а не деревянным, как раньше на Руси.
Здорово, Палыч! крикнула она старику, помахав свободной от ведра рукой.
Здорово, Варвара! поприветствовал соседку в ответ Палыч.
Кто это с тобой? спросила она, с любопытством разглядывая Кешу.
Праправнук мой ясно, Варвара?! Знаешь, что любопытной Варваре на базаре оторвали? грубовато ответил Палыч.
Да чего, уже и спросить нельзя?! обиделась Варвара и пошла к себе в избу.
Вот, Кеша, гляди, как мы живем. Воду из реки носим, печку топим дровами, есть маленькая дизельная электростанция, но там вечно что-то ломается. Так что частенько сидим при керосинках или при свечах. В деревне один единственный универсальный магазин. Нам на катере привозят все, что мы заказываем, а еще есть клуб с большим телевизором и старым компьютером. Правда, в нем что-то сломалось и он показывает только голубой экран, но все равно приятно посмотреть. На крышу клуба сын Петровны поставил солнечную батарею и тарелку такую, ну, чтобы с этого, э со спутника все показывала, с гордостью заявил Палыч.
У вас есть спутниковая тарелка?! искренне удивился Кеша.
А то?! Кеша, я тут подумал, тебе бы имя сменить! Такие болтливые бабы, как Варвара, говорят, что языком метут! Разболтает она о тебе всем! Вот увидишь! с беспокойством заметил Палыч. Как бы ты хотел, чтобы тебя называли?
Не знаю! Мне имя Виктор нравится. Так моего папу звали, ответил Кеша.
А где твой папка? Помер, да? предположил старик.
Нет, он в тюрьме сидит за то, что маму убил, шокировал старика Кеша.
Ну, дела! Витек, значит?! Ладно! Будем называть тебя Витьком, вздохнул Палыч. Смотри, Витек, видишь, церковь какая?! Новенькая, красивая! Всем миром на ее строительство собирали. А напротив нее наш клуб. Его тоже недавно построили. Рядом магазин и рынок.
Палыч, а школы у вас в деревне нет?! с надеждой спросил Кеша.
Была раньше, но ее давно закрыли. Да и детей здесь ни у кого нет. Наша учительница, Вера Петровна, теперь живет в здании школы. Ты с нею и будешь заниматься. Она, когда трезвая, очень умная баба. Знает обо всем на свете. Только спроси! не слишком обрадовал Кешу Палыч.
Прямо, как Википедия, заметил недовольно надувший губы Кешка.
Чего? не понял Палыч.
Да, так Палыч, а ваша сестра далеко живет? спросил Кеша.
Да вот, мы уже почти пришли. Слушай, Витек, раз ты мой правнук, говори мне деда или дед и обращайся на ты, понял?
Понял, Пал деда. А мне нравится! У меня никогда не было деда, звонко рассмеялся Кеша. Вот, ты всем скажешь, что я твой правнук, да? А если меня спросят, кто мой папа и его папа? А мама кто? Как их звали? Что мне сказать?
Какой умный малец! подумал Палыч. А я, старый дурак, об этом не подумал! Ведь будут же спрашивать, кто, да откуда.
Витек, скажи, что они все умерли. Если чего, твоего папку звали Гришкой. А его папку Павлом. Умер мой сын, а внук в тюрьме, нехотя признался Палыч.
Он тоже кого-то убил? спросил Кеша.
Да, нет! Надеюсь, не убил. Гриша, как и я, был пограничником. Служил на Дальнем Востоке, на границе с Китаем. Грише еще три года сидеть. Он сглупил, очень, а все из-за жадной бабы! Хотел, чтобы его жена Наташка жила без нужды, в достатке. Гришка связался с китайскими контрабандистами. Он помогал им переправлять через границу всякие запрещенные товары, вроде шкур тигров и Ну, не важно. В общем, его хлопнули! Твою маму, если что, звали, Наташей, понял? спросил Палыч, обняв за плечи Кешу. Нет у меня правнука! Теперь ты за него.
А мама Наташа где? поинтересовался Кеша.
Выскочила Наташка за какого-то бизнесмена и умотала на Украину. Но ты, если спросят, говори, что она померла от родов. И твой братик тоже. Понял, Кеш Витек? спросил Палыч, заглянув в грустные глаза мальчика?
Понял, не дурак, вздохнул Кеша. Чего же здесь не понять?!
Палыч подвел мальчика к такому же бревенчатому старому дому, как и остальные, только его стекла сияли чистотой, в открытых окошках развивались белые занавески, а под окном росли цветочки.
Ну вот, мы пришли! сказал старик, стараясь не показывать никому навернувшиеся на глазах слезы.
Из дома выбежала небольшого роста кругленькая пожилая женщина с такими же эмалевыми глазками, как и у Палыча.
Батюшки! А грязный какой! Да еще ободранный! воскликнула она, взглянув на мальчика. Как звать то тебя?
К Витек я, ответил Кеша, сделав серьезное лицо, чем рассмешил Палыча.
А я баба Таня. Мужа моего будешь называть деда или дед Иван. Понял? спросила она, поправляя взъерошенную шевелюру Кеши.
Понял, кивнул он.
Господи, а рыжий то какой! залюбовалась Татьяна, два сына которой жили в Москве, но так и не сподвиглись порадовать старушку внуками.
Танюха, вот ты всем и скажешь, что Витек мой правнук, Гришкин и Наташкин сын. Если чего, Наташка померла при родах, а про Гришку и так все знают. Витек мой правнук, поняла? понизив голос, сказал Палыч. Я тебе потом все объясню. Ивану лишнего ничего не говори. Он по пьяни все разболтает.
Да что, я своего Ваньку не знаю?! Я все сделаю, как ты просишь, братец, но ты мне ведь все объяснишь? спросила она, разглядывая чумазого мальчишку со смешными веснушками и рыжими кудряшками.
Хорошо! Ну, проходите же в дом! сказала Татьяна, приглашая брата и шустроглазого мальчика в чистую избу.
После баньки и ароматного чая с медом Кеша вновь почувствовал себя человеком, а не лесным затравленным зверем в разгар сезона охоты. Татьяна взялась сшить мальчику одежду, точнее, перешить из того, что стало мало ее мужу еще лет десять назад. Кеша сидел около печки, обернувшись в простыню, и ждал, когда у него появится хоть какая-то одежда, чтобы можно было выйти на улицу и осмотреться.
Мир вокруг такой огромный и интересный! думал Кеша, жуя пряник. Жаль, что рядом нет Махи! Маха, где ты?!
VIII
Маха вернулась в родительский дом. Лена была не в восторге от ее появления, но Степан настаивал на том, что его дочери будет лучше дома.
Еще чего! Лена, это ведь ее дом! Куда же бедной девочке идти? возмутился он на ее идею отправить Маху в другую психлечебницу подешевле.
Лена не рискнула с ним спорить. Для Степана каждодневная жизнь в браке стала мало похожа на их с Леной короткие, переполненные страстью встречи во Владивостоке. На правах мужа Степан порой бывал очень требовательным и ворчал, если что-то делалась не так, как он хочет. Лена не ожидала, что он окажется очень прижимистым и будет труситься над каждым рублем. Первый муж Лены являлся полной противоположностью Степану. Он ни в чем не отказывал жене и детям, любил делать им подарки, и особенно ему нравилось баловать своих девочек.
Лене и Насте пришлось смириться с тем фактом, что Маха будет жить с ними. Они что-то обязательно придумают и избавятся от девчонки, но пока, в угоду Степану, решили изображать заботливых родственников. В комнате Махи прочно обосновалась Настя. Она даже заняла ее кровать, а свою потребовала убрать с глаз долой и спрятать в глубокий подвал дома. Туда же отправилась и вся одежда Махи, как и вещи ее родителей. Настя хотела уничтожить любое напоминание о прежних хозяевах дома. Формально хозяином, конечно, оставался Виктор, но ему сидеть еще восемь лет. Да и мало ли что может еще случиться. Маха поселилась в комнате Кеши. Там ей все напоминало о братике.
Как он там? думала она, растянувшись на узкой кровати Кеши. Наверное, очень скучает по родителям. Надеюсь, по мне тоже. В последнее время мы не очень-то ладили. Я все время была в отключке или где-то шлялась, а он, бедненький, выпускал пар, бросаясь на каждого с кулаками.
От грустных мыслей Маху отвлекла зашедшая в комнату хромоногая кошка Ульяна.
Привет, красавица моя! Ульяна, иди сюда! сказала она, надеясь погладить пушистую подругу из прошлой жизни. Ульяна, надеюсь тебя здесь не обижают?
В ответ Ульяна зашипела и спряталась под кровать.
Все такая же вредная. Могла бы и признать меня, обиженно произнесла Маха. Ты одна у меня осталась!
Любимица Насти, хорек Ненси, еще зимой неожиданно умерла от какой-то инфекции. Самое удивительное, что Настя разревелась, как маленькая.
Настюха, из этой твари вышел бы отличный воротник на твой белый пуховик, без тени юмора цинично предложил тогда Степан, глядя на бездыханное пушистое белоснежное существо.
Папа, ты чудовище! в слезах крикнула Настя и убежала в свою комнату.
А что я сказал то?! пожал плечами Степан.
Маха, так и не дозвавшись пугливую Ульяну, сидела на кровати и размышляла, что ей делать дальше. Она решила пока присмотреться к своим противникам. Маха прикинулась забитой, испуганной дурочкой с замутненными от антидепрессантов мозгами. Она не возмущалась, ничего не просила и первое время вообще старалась лишний раз не выходить из своей комнаты. Маха сильно похудела и ее одежда, вытащенная из подвала, в пыльных мешках для мусора, стала ей на два размера велика. Ей кроме пары спортивных костюмов и футболок, которые она носила в клинике, и одеть то было нечего. За Махой никто не приехал, когда ее выписали. Она добиралась до дома сама, на автобусе. Даже билет Маха купила на деньги Даши. Дома ее тоже никто не ждал.
Маха не слышала мыслей новых обитателей своего дома потому, что они все были родственниками старой ведуньи Прасковьи. По той же причине она могла утаивать от Насти собственные мысли. Это было безусловным плюсом. Маха интуитивно чувствовала, что Настя с Леной что-то против нее замышляют. Была лишь одна вещь, которая ее по-настоящему пугала. Маха боялась есть то, что ей приносили в комнату Лена или Настя. Маха подозревала, что ей в еду подмешают наркотики и хотят вновь сделать зависимой. А может, туда добавляют и еще какую-нибудь отраву. Маха почти ничего не ела. За общий стол ее не звали. Чтобы не вызвать подозрение, она прятала еду с полиэтиленовые пакетики и незаметно спускала их содержимое в унитаз. Она после еды долгое время лежала неподвижно на кровати и это ни Лену, ни Настю не удивляло, из чего Маха сделала вывод, что ее еду действительно отравляют. Она как-то раз бросила кусочек мяса из своей тарелки Ульяне. Кошка проспала шесть часов и была как после анестезии.
Все понятно! Эти гадины меня пичкают наркотиками, прояснила для себя ситуацию Маха. Заставить бы их самих сожрать то, что они с улыбочкой приносят мне. Хотела бы я на них посмотреть! Вот суки!
В собственном доме Маха не могла ничего съесть. Она боялась вызвать подозрение Насти или Лены, да и Степану она ничуть не доверяла. Ее никто не запирал в комнате, но если бы она, к примеру, пробралась среди ночи к холодильнику, исчезновение еды обязательно бы заметили и это показалось бы странным. Ведь одурманенная ужином Маха должна была в это время витать в неведомых широтах за пределами нашего материального мира. Голова кружилась от голода, а перед глазами плыли темные точки и цветные круги. Маха ничего не ела уже четыре дня. В этом доме она без страха могла только пить воду из-под крана. Как-то раз она даже утащила из миски Ульяны несколько подушечек кошачьего сухого корма.
Редкая гадость! Бедная Ульяна! скривилась Маха. Папа Витя кормил тебя только натуральной едой, которую специально для своего зверинца готовила мама.
Маха неподвижно лежала на кровати, чтобы зря не тратить последние силы. Они ей еще понадобятся.
Нет, так дело не пойдет! подумала она. Я умру от голода раньше, чем отомщу этим гадам. Нужно что-то делать! Но что?
Она вспомнила о своей резинке для волос с бусинками, набитой разными таблетками. Маха по виду и цвету капсул знала, что есть что. Высыпав содержимое резинки на кровать, она стала разбирать по сортам «сувениры из психушки», как она их называла. Маха отделила те из пилюлек, которые ей давали от бессонницы. Разобрав капсулы, она высыпала их содержимое в крошечный конвертик из бумаги. Осталось только дождаться, когда все будут заняты своими делами, и подсыпать им снотворное в еду. Такой момент наступил уже вечером. Настя уехала еще утром и, скорее всего, где-то тусила со своим Гошей. Лена со Степаном уединились в спальне и, насколько успела заметить Маха, минут пятнадцать свободы от их внимания у нее в запасе точно имелось.
Маха босиком бесшумно спустилась вниз. Живот предательски громко урчал, требуя хоть какую-нибудь еду. Маха высыпала содержимое своего конвертика в стоявшую на столе небольшую стеклянную сахарницу и хорошенько перемешала пальцами ее содержимое. Жаль только, что Настя пила чай без сахара. Но она и дома бывала недолго. Столичная клубная жизнь и недетские развлечения с Гошей занимали все ее свободное от занятий в школе время. Маха открыла холодильник. Полно еды, но возьми она что-нибудь, это непременно заметят и она выдаст себя. Маха рискнула взять лишь два кусочка тостерного хлеба из пакета, несколько кусочков нарезанного сыра и кусочек сырокопченой колбасы, а также три пакетика чая. Их можно будет заварить в ванной, залив горячей водой из крана. Послышался какой-то шум снаружи. Маха напряглась, как вор, застигнутый хозяевами дома на месте преступления.
Черт, это Настя вернулась, сразу поняла она и, захлопнув холодильник, вместе с зажатым в руках небогатым уловом взбежала вверх по лестнице.
Очутившись на своей территории, Маха, не включая свет, стала медленно, хорошо прожевывая, есть хлеб с сыром. Кусочек колбаски она оставила на закуску.
Эх, сейчас бы чаю попить, с тоской подумала Маха. Настя, клянусь, ты и твоя мамаша мне за все ответите!