Вот Гестэтот значит. Непонятно пока, к чему его приставить, но тут вопрос времени, надо лишь придумать.
Так что дело вовсе не в том, что такой умный может подставить. Якутне дурак, и придумать, как избежать подставы, уж как-нибудь сообразил бы. Но глупо это, глупо. Нерационально. От этого Ленчика навару можно куда больше получить. Соврал он, кстати, про имя. Только выяснять неохота, но точно соврал. Да и пусть. И так никуда не денется, если не пугать чересчур. Денег мальчику хочетсяэто к гадалке не ходи. А уж как его к делу приставитьЯкут придумает. Надо осторожно, чтоб и не отпугнуть, и в реальный криминал не затянуть (в легальной жизни от него куда больше толку выйдет), и в то же время привязать покрепче, чтобы не на год, не на дванадолго.
Было и еще кое-что, кроме возможности использовать столь внезапно нарисовавшегося старого знакомого. Якут до сих пор чувствовал себя немного перед ним виноватым за изгвазданный дерьмом шкафчик. Он тогда поторопился. Грубо говоря, кинулся с ножом на человека, который всего лишь протянул руку для рукопожатия. Руку, в которой не было оружия. А ты, глупый пацан, у страха глаза велики, увидел в этой рукенет, даже не нож, здоровенный магнум. Или гранату с сорванной чекой. И потому тебе до сих пор неловко. Не перед Гестом-Ленчиком ты виноватперед самим собой. Нехорошо быть дураком. Стыдно.
* * *
Что это? Мать смотрела на выложенную на стол синенькую книжечку так, словно Валентин принес в дом путевку на космическую станцию: и почетно, и радоваться надо, ноэтого же не может быть!
Диплом, мам.
Но Валечка, как же Ты ведь говорил, в субботу
Сегодня был четверг. Дипломновенький, пахнущий типографией и дерматиномлежал в кармане уже почти неделю.
Мам, ты только не сердись, ладно?
Она вдруг поняла:
Ты ты не хотел, чтобы мы приходили на вручение дипломов, да? Мы с отцом столько ждали этого дня. Мать укоризненно качала головой. Как ты мог так с нами поступить!
Мам было бы смешно. Никто родителей не привел, понимаешь? Или ты и на работу устраиваться меня за ручку поведешь?
Обида матери моментально растворилась в озабоченности:
Нет, конечно, нет. Я всегда учила тебя быть самостоятельным. Хотя теперь уже и не знаю. Распределение ведь отменили? Как ты станешь работу искать Я спрашивала у знакомых, но
Не беспокойся, мам, я уже устроился, засмеялся он и назвал один из проектных институтов. Зарплата, правда, скромная, но как-нибудь.
Да неужели?! Как тебе удалось? Это ведь очень солидное место! И тебя вот просто так взяли? Без рекомендаций, просто так?
Валентину было немного смешно. Неужели мать не видит, что привычный уклад не вернется?
В отделе кадров «очень солидного места» немало удивились, когда он туда пришел. Начальник, принимавший его документы, покрутил недоуменно лысоватой головой: вы же понимаете, что оклады у нас невеликие? И добавил смущенно, что, бывает, задерживают, времена-то сами видите какие.
Времена были действительно диковатые. Какой там привычный уклад, какая стабильность! Все предыдущее вдруг стали называть «застоем». Слово было обидное: Валентин вовсе не считал время своего детства застойным. Спокойнымпожалуй, особенно по сравнению с нынешним бурлением. Что выйдет в итоге этого бурления, не смогли бы сказать даже десятки астрологов и экстрасенсових много повылезало в последнее время. Вернется ли все на круги своя или наоборот, на обломках «застоя» вырастет и разжиреет загадочный зверь по имени «рыночная экономика»? А черт его знает! Так что пусть новенькая трудовая книжка лежит в отделе кадров когда-то внушавшего уважение проектного институталежит, каши не просит. Самому же «лежать» не хотелось. Вот так полежишь, подождешь, чего там завтра принесети тю-тю, поезд ушел, а ты тут мхом обрастаешь.
Он появлялся в «конторке» изредкакогда из скудных зарплатных закромов вдруг начинала течь тоненькая струйка. Расписывался в ведомости, отдавал лысому пачку похожих на конфетные фантики бумажек и пропадал до следующей «зарплаты».
Денег Гесту и без того хватало. И времени свободного тоже. Якут загружал его не слишком сильно. Берег, что ли? Или периодические «консультации» профессионального химика и впрямь дорогого стоили?
Правда, однажды стало страшно: Якут попросил сравнить два образца героина. И отказаться Гест не смог. Но, в конце концов, его же не процессом заниматься заставили, а всего лишь анализом! Образцы были идентичныза одним небольшим исключением.
Судя по всему остальному, специально добавили, чтобы казалось, что из разных источников.
А источник один? Отвечаешь?
Я химик.
Якут результатом оказался почему-то очень доволен.
Гест же тогда порядком запаниковал. Случай вроде пустяковый, но: коготок увязвсей птичке пропасть. Только полгода спустя более-менее успокоился. Постарался выбросить неприятный инцидент из головы. Больше к «гадости» не привлекаютчего еще желать. Прочее как-нибудь само образуется. Появится шанс обрести самостоятельность, непременно появится, надо лишь внимательно смотреть вокруг, наблюдать и делать выводы.
Он прилежно изучал новорожденный рынок, искал варианты. Лезть в пекло не хотелось, но постреливали во всех «нишах», кроме совсем уж никчемушных. Конечно, авторитет Якута его прикрыл бы, только какая же это самостоятельность, если под защитой «старшего брата». И Валентин выжидал.
* * *
Эй, химик, ты чего это? Девочки, что ли, не нравятся, или, боже упаси, брезгуешь?
Валентин вздрогнул. Да, задумываться было не время и не место.
Заморочек с «уважаешьне уважаешь» и тому подобными искусственными сложностями он до сих пор толком не понимал, но понимал другое: в Риме веди себя как римлянин. И если тебя приглашают в баньку, непременно с девочками, не отказывайся. Ибо банькаэто знак приближенности, привилегия своего рода, и пренебречьдать себя заподозрить в нелояльности. Если не хуже.
Проститутками он не то чтобы брезговалпросто не любил их. Их фальшивую страстность, плохо скрываемое равнодушие. Резиновые куклы с небогатым набором механических фраз. Его бы воляи вовсе никогда с ними дела бы не имел. Поэтому он старался на таких вот мальчишниках активнее предаваться чисто банным радостям. А тут, извольте, задумался. Из-за таких вот пустяков жизнь и рушится
Мысли неслись стремительно: свести все к шутке? Но как? И быстрее, быстрее!
Он потянулся, равнодушно оглядел отдыхающих на мраморной ступеньке девиц, моментально приходя в «боевую готовность» (с чем-чем, а с потенцией у него никогда проблем не было, скорее наоборот: вроде и нет особого желания, а стоякчто твой Александрийский столп). На низком столике грудой лежали пестрые упаковки презервативов. Якут уверял, что девицы чистенькие, проверенные, но Валентин осторожничалсказать-то что угодно можно, проще заранее «соломки подстелить». Впрочем, сам Якут тоже резинками пользовался.
Все с тем же равнодушным лицом Валентин вскрыл один из квадратиков, привычно, не глядя, натянул «паутинку». Так же, почти не глядя, выдернул к себе одну из девиц, развернул, нагнули методично, как актер из порно, оприходовал. Да еще и глумливую ухмылку на обращенном к Якуту лице не забыл изобразить. Девица постанывала и даже попискивалаточно как резиновая. Это было смешно, и он едва не сбился. Но удержался, завершил процесс, шлепнул по тугой попе и развалился подле Якута на прикрытом махровой простыней плетеном шезлонге.
Тот пару раз сдвинул ладошиизобразил аплодисменты. Но недоумение с его лица не исчезло.
И чего ж ты тогда? Для кого силы бережешь? Или и впрямь брезгуешь?
Ни боже мой! засмеялся Валентин. Цыпочки миленькие, глядеть приятно.
Глядеть? Чего на них глядеть, они тут для другого.
Гест пожал плечами:
Скучно мне с ними.
Якут почему-то развеселился:
Ну ты даешь, химик! Скучно ему! Это ж телки! Чего еще? Чтоб пели? Плясали? Ща скажеми споют, и спляшут.
Валентин помотал головой, но Якута уже понесло:
Пусть стихи читают, во! Эй ты. Он поманил к себе щуплую рыжую девицу с неправдоподобно большим бюстом. Стихи знаешь?
Какие?
Любые! Буря мглою небо кроет! Читай! Да с выражением, прикрикнул он, когда рыжая забубнила послушно и монотонно: «Буря мглою небо кроет». И с ритма меня не сбивай, подстраивайся, чего ты, вовсе дура, что ли? Пацаны, присоединяйтесь!
Забава неожиданно пришлась разомлевшим гостям по вкусу. Девицы, сперва растерявшиеся, неожиданно навспоминали множество текстов: от «Идет бычок качается» до письма Татьяны Онегину. Особенно когда Якут объявил, что та, которая знает больше всех стихов, получит премию.
От Валентина отстали. Кое-кто даже показывал издали большой палец: мол, если бы ты не заскучал, ничего бы Якут и не выдумал, а вон ведь как весело получилось!
Он улыбался в ответ, хотя по спине все еще пробегал пакостный липкий холодок пережитого страха. В этот раз все свелось к хохме, а если в другой раз повезет меньше? Если Якут будет в менее игривом настроении? Или кто-то сдуру позволит себе подколку в духе «ты вроде и не мужик вовсе»? Самому-то Гесту на чужую дурь плевать, нов Риме веди себя как римлянин! с этими их «понятиями» подобное оскорбление недопустимо даже в шутку. Придется драться. Может, и убивать. Нет, физической стычки самой по себе он не боялся: былой рукопашной подготовки не растерял еще, говорят же, навык не пропьешь. А пил он совсем немного, потому не сомневался, что справится с поддавшим и размякшим от банных радостей противником без труда. И даже если придется убитьну что ж, коли дурак нарывается, сам виноват. Вот только вдруг этот противник окажется для Якута важен?
Последствия подобного раздора предвидеть трудно. Но вряд ли они могут оказаться хорошими или хотя бы терпимыми.
В поисках решения он даже к сексопатологу сходил: не знаешь, что делать с проблемой, обратись к специалисту.
Пухленькие щечки специалиста розовели, как у младенчика, сквозь белобрысые волосики просвечивала намечающаяся лысинкатакая же розовая. В целом добродушный улыбчивый мужичок смахивал на поросенка. На очень симпатичного поросенка. Такому не стыдно рассказать о самых интимных подробностях.
Выслушав Геста, поросенок только ручками всплеснул:
Все бы с такими проблемами приходили! Нет у вас их, дорогой мой человек. Не-ту.
Да как же, если я на девиц, практически воплощающих сексуальность, и формы, и мордашки, все отлично если гляжу на них, как ну не знаю как на голландский натюрморт: красиво, кто бы спорил, однако слюна не капает. Потому что картинаона и есть картина.
Ага, почему-то обрадовался специалист. Ассоциацию вы привели очень полезную. Во-первых, в некотором смысле съедобную. Не Колизей какой-нибудь. Значит, мало-мальский аппетит эти объекты у вас вызывают.
Ну я же молодой, здоровый мужик, рефлексы, наверное Только рефлексы этивот правда, как на картину: умом понимаю, что все изображенное очень вкусно, но в то же время помню, чтохолст и краски.
Однако ведь вы сами сказали, что при необходимости все отлично работает. То есть нет проблем ни с эрекцией, ни с преждевременным семяизвержением, ни наоборот.
Наоборотэто как?
Наоборотэто, дорогой мой человек, сухостой по-простому называется. Эрекция есть, процесспожалуйста, а разрядки не наступает, как ни старайся. Но это не ваш случай.
Гест помотал головой:
Если собратьсяну вроде как надо значит надовсе нормально. Только как будто не со мной. Я же не порноактер, который по двадцать раз на дню этим занимается и ему уже все до лампочки. Что со мной не так?
Да все с вами нормально. Главная эрогенная зонаэто мозг. Собственно, она жеединственная. И визуальные раздражители, и тактильные, и обонятельные, о которых многие частенько как будто забывают, хотя тут опять же не ваш случай, это все мозг. Но все перечисленноепервый, так сказать, уровень. Как у животных. А у человека еще и надстройка имеется. Интеллект, эмоции, ну там фантазии всякие. Вам неинтересно, когда задействован только первый уровень. В этом смысле ваша ассоциация с голландскими натюрмортами очень показательна. Очень уж она интеллектуальная.
И что мне с этими уровнями делать?
Не понимаю. Зачем вам с ними что-то делать? Если проблем с «надо значит надо» нет, то Нет, воля ваша, не понимаю.
А если кто-то заметит, что я, так сказать, номер отрабатываю?
Вон вы о чем Сомнительно, что публика в бане способна на такую наблюдательность. Однако, если вы этого опасаетесь Маловероятно не значит невозможно. Люди всякие бывают. И среди тех, кого вы описали, да, вполне могут встретиться не то чтобы интеллектуалы, а
Знаете такое выражениезвериное чутье?
Забавно. Я почти то же собирался сказать. Итак, вы опасаетесь, что ваше равнодушие, хоть и скрываемое, вызовет у кого-то подозрения в вашей ориентации?
Приблизительно.
Любопытно, очень любопытно. Я-то полагал, что все мыслимое уже видел и слышал. Интеллект, говорят, как похоть: трудно скрыть, еще труднееимитировать. Потому что ведь и наоборот, получается, то же самое. Имитировать, так сказать, похоть. Не физически, а эмоционально Она заметила его интерестот, что выражается в глазах, а не полуметром ниже. Извините, вспомнилось. Вам-то надо именно чтобы в глазах, полуметром ниже у вас все в порядке. Хм. Давайте подумаем, как вам помочь.
Совет, предложенный розовеньким специалистом, был несколько парадоксален: если собственно процесс трудностей не вызывает, проблема в, так сказать, выражении глаз, то почему бы не попробовать в процессе думать о
Вы женаты?
Нет еще.
Ага. Как я понимаю, есть девушка, интерес к которой у вас выражается не только полуметром ниже, но и в глазах?
Ну есть.
Вот и думайте о ней, когда оказываетесь в сексогенной ситуации.
Глупый совет.
Да, Лелю он хотел всегда. Ну то есть когда та была рядом. Он не замирал посреди улицы, поглощенный накатившей вдруг волной желания. Или еще где. Но когда был рядом с Лелейда, чтобы сдерживаться, приходилось прилагать усилия.
И думать о ней, пользуя банных девиц?! Да те даже пахнут по-другому! Нет, он старался, честно старался. Но, в общем, помогло не особенно.
Оставалось лишь надеяться, что обойдется. Когда он сумеет организовать собственное дело, походы в баньку можно будет вовсе на нет свести. Правда, отпустит ли его Якут?
* * *
После переговоров, в которых Гесту отводилась роль эксперта, пришлось, как водится, участвовать в «банкете». Девиц предоставил Якут, а вот помещение«та» сторона. «Помещение» Гесту категорически не нравилось. Все владения Якута он знал наизусть: где ниши, где колонны, за которыми можно укрыться от случайных взглядов, а то и вовсе прилечь в сторонкевроде как задремал от излишеств.
Здесь хватало и колонн, и ниш, вот только прятаться в них не стоило. Он тут чужой, поэтому следят вдвое: чего это он по углам ныкается, может, недоброе замышляет? Так что Гест устроился с коктейлем на некоей помеси шезлонга и диванчика, максимально отвернувшись от «коллектива» и пристроив между ног одну из девиц. Вроде как она его под коктейль ублажает. Предупредил, что может особенно не старатьсятак, для расслабления, не больше. Девица, благодарно улыбнувшись, положила голову ему на бедро.
Сам он, полуприкрыв глаза, наблюдал за остальными. Потные раскрасневшиеся мужские физиономии не выражали ничего, кроме чисто животных инстинктов. На девиц было смотреть не только приятнее, но и интереснее. Он уже не в первыйи даже не в двадцатыйраз так развлекался. Вглядывался в эти хорошенькиеа иногда и по-настоящему красивыеличики, стараясь уловить то, что скрывалось за дежурными улыбками и думая отстраненно: хорошая тренировка. Не вечно же он будет у Якута на подхвате. Мысли о собственном бизнесе пока еще не совсем оформились, но идею Гест уже вроде бы нашел. Так что умение читать по лицам уж точно будет полезным.
Лица платных девиц скрывали разное. И отвращение, и даже ненависть промелькивали в деланно безразличных или столь же делано угодливых масках. А еще покорное отчаяние. И равнодушная сосредоточенность «надо значит надо», не мешающая погружаться в собственные размышления. Чаще же всего за пластмассовыми улыбками скрывалась такая же пластмасса. Как в том анекдоте, где жена под страстно дышащим супругом размышляет: пора потолок белить или пока сойдет? Вот эта блондинка думает о новых сапогах (или, может, о шубке), вон та брюнетка искоса поглядывает на стол с деликатесами, видать, позавтракать не успела, а у той, похоже, болит зуб.