«Ошибся, Тёрнер. Вот сиди теперь и не свисти».
Я тоже на стипендии, вырвалось у меня.
О? В ее улыбке проскользнуло облегчение из-за того, что мы в одной команде, если смотреть с финансовой точки зрения. У тебя от кого?
НССА. За успехи в легкой атлетике. А твоя двойная специализацияэто?..
Социальная антропология и политология.
Социальная антропология, повторил я. Ее обычно выбирают все гуманисты.
Она возвела глаза к потолку, и доверие на ее лице сменилось грустью, отчего золотые искорки у нее в глазах стали заметнее.
А ты, я вижу, специализируешься на самоуверенных высказываниях, да?
Мне это уже говорили раз или два.
Не сомневаюсь. Отем заправила за ухо рыжую прядь. Социальная антропологияэто учение о современных человеческих обществах и их развитии. Я хочу получить диплом магистра, который позволит мне развиваться как гуманисту.
Амбициозное заявление, заметил я, а сам подумал: «А еще хорошее. Благородное, искреннее». Список вещей, в которых я замечен не был.
Возможно, я идеалистка, сказала Отем, проводя пальцем по корешку учебника. Строго говоря, диплом магистра по такой узкой специализации получить нельзя, поэтому я собираюсь создать проект, с которым поступлю в Гарвардскую высшую педагогическую школу.
И на какую тему?
Пока не знаю. Есть так много областей, требующих внимания. Например, как население Земли влияет на здравоохранение и окружающую среду. А может, сосредоточусь на правах инвалидов. Или напишу о том, как расизм действует на людей на социально-экономических уровнях. Что-то в этом духе. Она пожала плечами и потянулась к своей книге. Знаю одно: хочу помогать другим.
Я знал одно: мне не хотелось заканчивать наш с ней разговор.
Ты сегодня утром была в моей аудитории.
Она посмотрела на меня, ее карие глаза загорелись.
Введение в экономику и влияние на окружающую среду?
Я кивнул.
Не видела тебя.
Я сидел на последнем ряду, а тына первом.
Тебе нравятся эти лекции?
Я пожал плечами:
Приходится их посещать, чтобы сдать основную специальность.
Не слышу энтузиазма в твоем голосе.
А он должен быть?
Раз уж это будет твоей основной работой, логично предположить, что предмет тебе нравится. Я бы даже сказала, ты должен быть им увлечен.
Не знаю, будет ли это моей работой, не говоря уже об увлеченности. Если позволять чувствам влиять на тебя при принятии важных жизненных решений, наверняка все испортишь.
В моем тоне явственно прозвучала горечь. Делом моей жизни должно было стать писательство, но мне пришлось отказаться от этой мечты. Не важно, что я чувствовал по отношению к писательству, коль скоро мне нужно было поддержать свою семью. Кроме того, после фиаско Носочного Мальчика я не спешил делиться с другими своими переживаниями и чувствами. Вне занятий я записывал свои личные размышления в дневник и хранил его в запертом шкафчике.
Отем скрестила руки на груди.
Полагаешь, чувства не важны?
Чувства, ответил я, как миндалевидные железы. Большую часть времени бесполезны, но могут стать источником боли и дискомфорта.
Она рассмеялась:
Вот, значит, какова альтернатива? Удалить их?
Если бы это было возможно.
Судя по потрясенному выражению ее лица, это было последнее, что стоило говорить такой девушке, как Отем Колдуэлл.
Она откинулась на спинку стула, по-прежнему держа руки скрещенными на груди.
Ну, думаю, страстное отношение к жизниодна из причин, по которой мы приходим в этот мир. Исследовать жизнь во всех ее проявлениях, включая болезненные. Разве не отсюда происходит высокое искусство? Не из красоты и боли?
Я медленно кивнул:
Полагаю, так и есть.
Красота и боль, повторила Отем, как будто разговаривала сама с собой. Мне кажется, эти понятия неразделимы.
Возможно, боль существует для того, чтобы мы научились ценить красоту, предположил я.
Отем посмотрела на меня кротким взглядом. Ее глаза притягивали.
Мне захотелось быть ближе к этой девушке, но я был, что называется, запрограммирован отталкивать от себя людейнебольшое воспоминание о том, как папочка нас бросил, после чего мои самые сокровенные переживания растиражировали по всему Бостону. В конце концов, меня не просто так прозвали Амхерстской Задницей. У меня был мерзкий характер, а во время забегов я обгонял всех остальных участников, так что они буквально видели мою заднюю часть.
Я кашлянул, чтобы голос звучал потверже:
А может, больэто просто боль, и мы романтизируем ее, чтобы выжить.
Отем отпрянула:
Твоя первая теория нравится мне больше. С другой стороны, моя соседка по комнате постоянно твердит, что я безнадежный романтик. Ну, или была им раньше.
Была?
Отем грустно улыбнулась:
Я помахал рукой.
Забудь. Извини. Я
«Очень красивая».
Отем вздохнулатак могла бы вздыхать Джульетта на своем балконе, ее тонкие пальцы поигрывали ручкой.
И вообще, что толку от романтики? Это просто красивые слова, которые ничего не значат, если за ними не стоят серьезные намерения.
Грусть в ее глазах, уже виденная мною ранее, вернулась, и я задумался, кто стал тому причиной. Что за урод обидел эту солнечную девушку и бросил ее в беде?
«Ей нужен хороший человек, который будет ее веселить, чтобы она всегда смеялась и улыбалась. Достойный парень с большим сердцем»
Привет, прозвучал низкий голос у меня над головой. Мы снова встретились.
Возле стола стоял, подбоченившись, Коннор, всемогущий король мира. При виде его глаза Отем расширились, она сглотнула. Я смотрел, как движется ее нежное горло, потом скользнул взглядом ниже, туда, где над воротом платья билась жилка. Коннор улыбнулся девушке сверху вниз, и она улыбнулась в ответ, у обоих на лицах было узнавание.
«Он первый ее встретил».
Так и знал, что найду тебя здесь, сказал Коннор, толкая меня в плечо. Он не сводил глаз с Отем. Не думал, что меня ждет такой сюрприз. Он протянул девушке руку. Коннор Дрейк.
Отем Колдуэлл, ответила она, и ее щеки залились румянцем. Ее маленькая ручка утонула в его пятерне. Грусть исчезла из ее глаз.
Мне показалось, ты сказал, будто вы уже знакомы, проговорил я безжизненным тоном робота.
Не совсем, сказала Отем. Мы просто помахали друг другу в качестве приветствия. А откуда вы двое знаете друг друга?
Соседи по комнате, ответил Коннор. И друзья со средней школы.
Как мило. Отем начала собирать свои книги. Вы оба местные?
Из Бостона, уточнил Коннор, наблюдая, как она кладет книги в рюкзачок. Уже уходишь? Что, Уэс задал тебе жару?
Отем весело улыбнулась:
Я ему не поддалась.
Молодец, одобрил Коннор. Уэс любит корчить из себя морального урода, но в глубине души он Вообще-то, нет, он действительно засранец.
Я стиснул зубы.
Иди к черту, Дрейк.
Нет, у нас была очень интересная беседа, заметила Отем. Но мне и впрямь пора.
Понятно, сказал Коннор. Слушай, в эту субботу наша компания собирается в баре «У Янси». Знаешь, где это?
Отем выгнула бровь.
Там лучший грушевый сидр в городе.
Сам я специализируюсь на виски и пиве, но верю тебе на слово и обязательно попробую грушевый сидр. Коннор подмигнул. Ну, так что, ты придешь? Устроим небольшую гулянку, пока бедных студентов не погребли под грудой заданий?
Я наблюдал за их разговором, скрестив руки на груди, парочка, похоже, позабыла о моем существовании.
Может быть, сказала Отем.
Отлично! воскликнул Коннор. Увидимся там.
Девушка рассмеялась:
Я сказала «может быть». Она закинула рюкзак на плечо и пошла к выходу, но потом остановилась, обернулась и посмотрела на меня. Пока, Уэстон. Приятно было с тобой поболтать.
Я деревянно кивнул.
Ага.
Потому что именно это все великие писатели говорят девушке, если хотят произвести на нее впечатление. «Ага».
Я смотрел ей вслед, а Коннор ткнул меня кулаком в плечо.
Она просто красотка, скажи?
М-м-м.
Он плюхнулся на стул, который еще минуту назад занимала Отем.
Не похожа на девушек, которых я обычно выбираю.
«Он ее выбрал». У меня в животе образовался тяжелый, холодный ком.
Нет, она не похожа на других девушек, медленно проговорил я. Совсем не похожа.
Звучит как предупреждение, протянул Коннор и хохотнул.
Я просто говорю, что она не произвела на меня впечатления девицы на одну ночь. Она
«Особенная».
Необычная, да? Коннор улыбнулся. Изящная и элегантная. Мне это нравится. Погоди-ка, я вам помешал? Ты на нее запал?
«Да».
Нет, услышал я свой голос. Думаю, ей нравишься ты.
Коннор наклонился ко мне через стол и спросил напряженным голосом:
Правда?
Я мог по пальцам одной руки сосчитать случаи, когда Коннору требовалось одобрение в любовных делах. Я знал его как облупленного и мгновенно уловил неуверенную нотку в его тоне. Его ослепительная улыбка на миг дрогнула. Очень редко Коннор хотел чего-то или нуждался в чем-то, чего не могли ему дать деньги, очарование и яркая внешность. Порой мне казалось, что сочиненияэто все, что я могу вложить в нашу дружбу, хотя на самом деле сделал бы для друга что угодно.
Я сдам назад, если она тебе нравится, заверил меня Коннор и улыбнулся от уха до уха. Братский кодекс, все дела. Даже если я увидел ее первым.
Я вспомнил, как просветлело лицо Отем, как грусть покинула ее, когда Коннор взял ее за руку
Она придет в субботу, сказал я. Специально, чтобы увидеть тебя.
Думаешь?
Уверен.
С ума сойти. Он вскочил. Идем, пора убираться отсюда. Если хочешь в этом семестре найти себе подружку для секса, в библиотеке тебе это не удастся.
«И не говори».
Я собрал свои вещи, и мы пошли к выходу.
Может, Отем приведет с собой соседку по комнате или симпатичную подружку, рассуждал Коннор, приобнимая меня за плечи. Для тебя тоже есть надежда.
Я отпихнул его руку.
Мне когда-нибудь требовалась твоя помощь, чтобы затащить девчонку в постель?
Здесь? Коннор широким жестом обвел внутренний двор. Нет. Но во времена Носочного Мальчика тебе была нужна любая помощь.
Да пошел ты, огрызнулся я.
Впрочем, Коннор совершенно не хотел меня уязвить. Я был обязан ему по гроб жизни. Он был моим лучшим другом, и я любил его, как брата. Коннор не был большим романтиком, но ему это и не требовалось. Девушки млели от счастья просто потому, что он обратил на них внимание. Похоже, Отем тоже хорошо рядом с ним, она перестает грустить, да и Коннору она понравилась.
Это самое главное.
Глава четвертая
Отем
У тебя свидание, пропела Руби. С Коннором Дрейком.
Я сделала большие глаза и посмотрела на отражение подруги в зеркале. Она лежала на животе на моей кровати и покачивала скрещенными ногами.
Это не свидание, повторила я уже в миллионный раз. В баре «У Янси» собирается компания, мы тоже туда придем. Только и всего.
И в этой «компании» будет Коннор.
Да.
И он тебя пригласил.
Мы могли прийти и сами по себе.
Держи карман шире, фыркнула Руби. За два года я ни разу не смогла вытащить тебя куда-нибудь потусоваться в первый день занятий.
Я пронзила ее отражение в зеркале убийственным взглядом.
Нам не нужно приглашение, чтобы пойти в место, где мы бываем регулярно.
Относительно регулярно, и, боже мой, до чего ты упрямая. И разборчивая. Руби выгнула бровь. Если это не свидание, почему ты так тщательно выбираешь одежду?
Я примеряла уже третье платье, темно-синее с узором из белых цветов, длиной до колен и с милыми пуговками на груди.
Дизайнерское платье, которое я откопала в секонд-хенде.
Хочу хорошо выглядеть, ответила я. С чего ты решила, что я наряжаюсь для него?
Избави меня, боже, от подобных мыслей, пробормотала Руби.
Я отвернулась от зеркала и посмотрела на соседку по комнате.
Это плохая идея.
Руби вздохнула:
Мы посидим в баре «У Янси», и Коннор, возможно, будет там, как ты и сказала. Никакого давления. Просто попробуй повеселиться.
Я кивнула:
Ты права. Я веду себя глупо. Не привыкла к легкому флирту.
Точно. Руби скатилась с кровати и присела перед зеркалом. В черной юбке и белой блузке она выглядела ослепительно красивой, хотя не прилагала для этого никаких усилий. Она не стала ничего делать с волосами, просто надела на голову цветастую головную повязку.
Она обняла меня за плечи.
Выпей стаканчик или два, узнай его получше. Только и всего.
Только и всего, повторила я. Два стакана максимум. Мой бюджет строго ограничен, к тому же ты знаешь, что со мной бывает, если я выпью слишком много.
Знаю, подтвердила Руби. Ты отрываешься по полной.
Я ткнула ее локтем в бок.
А вдруг Марк тоже туда придет? С ней?
Вот еще одна причина, чтобы пофлиртовать с Коннором. Подруга надула губы. Не обижайся, но Маркпросто младенец по сравнению с мистером Дрейком.
Мне немедленно захотелось встать на защиту Марка, и щекам стало жарко.
Без комментариев.
Руби засмеялась:
Вот молодец.
Мы вышли на улицу и стали ждать такси. Сентябрьский вечер был прохладным, так что я куталась в темный кардиган, а Руби натянула джинсовую куртку. Я никогда не носила джинсыспустя восемнадцать лет, которые я проходила в джинсах на ферме, я поклялась сама себе, что никогда больше их не надену.
Напомни еще раз, как там зовут этого соседа Коннора по комнате? попросила Руби. Уэстли?
Уэстон.
Что он собой представляет?
Специализируется на экономике. Умный, но ершистый.
Как так?
Циничный. Он сравнил чувства с миндалевидными железами.
Ух ты. Руби рассмеялась. Он сексуальный?
Я тут же подумала: «Он просто потрясающий», и мысленно ахнула. Откуда у меня такие мысли?
Он высокий, принялась перечислять я. Блондин. Глаза голубые. Занимается легкой атлетикой.
Легкой атлетикой У Руби округлились глаза. Погоди-ка, это Уэс Тёрнер? О боже мой, где была моя голова? Ну, конечно. Это же Амхерстская Задница.
Я вытаращила глаза.
Как-как?
Ты и впрямь с другой планеты, да? Так прозвали Уэса другие бегуны за его жизнерадостное поведение. Она усмехнулась. С оппонентами он безжалостен.
О-о, протянула я. Надо же. А мы с ним очень мило побеседовали.
Правда, Уэстон был не слишком-то дружелюбен, во всяком случае, поначалу.
«Однако в итоге мы нашли общий язык».
А еще у него репутация искусного любовника. Руби улыбнулась от уха до уха. Сегодняшний вечер вдруг стал намного интереснее.
Я посмотрела на подругу, озаренную светом уличного фонаря: красивая, умная, повернута на парнях, но совершенно этого не стесняется в силу колоссальной самоуверенности. Я завидовала этой ее способности открыто выражать свои чувства.
«Если бы Уэстон попробовал над ней подшутить, Руби в ответ огрызнулась бы. Вполне возможно, они бы спелись».
От этой мысли мне почему-то стало не по себе.
Поездка в такси не заняла много времени, благо Амхерстмаленький городок. Бар «У Янси» находился всего в квартале от «Белого султана».
Я долго тут не задержусь, сказала я Руби, когда мы выходили из машины. Завтра мне отрабатывать двойную смену.
Скажи это Коннору, когда он сегодня вечером повезет тебя домой, фыркнула Руби.
Если сегодня вечером кто и повезет меня домой, то это ты.
Руби постаралась скопировать речь Джека Николсонаполучилось у нее ужасно.
Поверь, старина, я была бы самой счастливой девушкой на свете, если бы ты была в моем вкусе.
Мы толкнули открывающиеся в обе стороны двери и вошли в бар, сразу погрузившись в облако пивных паров и запаха жирной еды. Все вокруг было отделано деревом, залито теплым желтым светом. На стенах висели пурпурные с белым флаги Амхерста. Стоявший в углу музыкальный центр проигрывал песню «Be Mine» дуэта «Ofenbach». Я сразу ее узнала. Дома мне редко удавалось послушать альтернативный рок, и в Амхерсте я в него влюбилась. Джинсы, любимые старые фильмы моей мамы и папины блюзы я оставила на ферме.