Музыка не перекрывала пощелкивание, раздававшееся над бильярдными столами в игровой зоне, Руби мгновенно указала в ту сторону. Там, окруженный приятелями, стоял Коннор Дрейк и смеялся, запрокинув голову.
А вот и он, промурлыкала Руби. Идем поздороваемся.
Сначала я хочу выпить, возразила я, увлекая подругу к длинной барной стойке.
Пусть он купит тебе выпивку, не сдавалась Руби. С деньгами у него проблем нет, бог свидетель.
Я остановилась.
Что ты имеешь в виду?
Я имею в виду, что его папочка владеет несметным количеством компаний, а его мамочка сенатор.
Я наморщила нос:
Как?.. Ты что, собираешь досье на всех парней в округе?
Мне казалось, все так поступают, разве нет? Она рассмеялась и пихнула меня локтем. В отличие от тебя, я обращаю внимание на то, что происходит вокруг, а не только на содержимое учебников. Она полюбовалась моим хмурым лицом. Только не говори, что богатство Коннора оскорбляет твои нежные чувства деревенской девицы!
Дело не в этом
«Просто это еще одно различие между нами». Мне тут же вспомнились слова Уэстона, дескать, он учится в Амхерсте на стипендию.
Не важно. Я расправила плечи. Это еще одна причина, по которой мне стоит самой заплатить за выпивку. Раз он богат, люди, наверное, полагают само собой разумеющимся, что ему следует платить за все.
Возможно, протянула Руби. Но он богат не в том смысле, что водит хорошую машину и носит стильную одежду. Я имела в виду, он настолько богат, что, если у него из кармана вывалится тысячедолларовая купюра, он этого даже не заметит.
Руби лучше знать. Она была не так богата, как Дрейки, но ее мать, уроженка Ямайки, была профессиональной певицей, а отец-голландец работал крутым адвокатом в Бостоне. Руби любила повторять, что выиграла «стипендию Хаммонд». Ее родители платили за школу, так что ей не приходилось работать и можно было спокойно изучать итальянский.
Видя мой поскучневший взгляд, она выставила перед собой руки.
Просто к слову пришлось. Нужно же отпраздновать твой первый выход в свет после расставания с Марком.
Я покачала головой, но улыбнулась, видя, что подруга искренне за меня переживает.
Подойдя к барной стойке, Руби заказала себе коктейль «7 и 7», а мне грушевый сидр. Она подняла стакан.
За то, чтобы ты почаще выходила в свет и веселилась.
Аминь, ответила я, чокаясь с подругой.
И за то, чтобы был секс.
У тебяда, а мне еще рано.
Руби прищурилась и отодвинула свой стакан.
Раз уж у нас зашел такой разговор Скажи-ка, как Марк в постели? Хорош?
Я чуть не подавилась грушевым сидром, с трудом проглотила игристую жидкость и укоризненно пробормотала:
Руби.
Мне интересно, потому что ты встречалась с ним два года, но ни разу ничего не рассказывала. Ну, так как обстояли дела? Фейерверки?
Я Какое это имеет значение?
Огромное, припечатала Руби. Ты скоро закончишь университет, а значит, должна спать с разными парнями и отрываться, но ты пропускаешь все веселье. Она накрыла мою ладонь своей. Мне жаль, что Марк тебя обманул это невероятная подлость с его стороны, но я рада, что ты от него освободилась.
Освободилась? Я отдернула руку. Он разбил мне сердце, Руби. Я его любила.
Уверена? Подруга снова выставила перед собой руки. Честное слово, я не хочу с тобой ругаться, просто у меня никогда не возникало впечатления, что между вами вспыхивают искры. Это ведь ты говорила про электричество, не я.
Я ссутулилась, облокотилась о барную стойку и сказала:
Никто не идеален, и я в том числе. Марк тоже не был идеальным, но мы с ним о многом беседовали, он понимал, к чему я стремлюсь в жизни.
Руби надула губы и отхлебнула свой коктейль.
Мне больно видеть, как ты страдаешь, и все-таки я считаю, что у тебя в кои-то веки появился шанс начать все сначала. Такая труженица, как ты, заслуживает фейерверков.
Я хотела было запротестовать, но промолчала. Действительно, я много училась, а еще упорно работала над нашими с Марком отношениями. Я говорила себе, что период романтического электричества не может длиться вечно, тем более два года. Но мы в самом деле скатились к банальным разговорам и рутинному сексу; в конечном итоге эту рутину сломалавесьма зрелищнодругая девушка.
Я повернулась и посмотрела на бильярдные столы. Коннор Дрейк стоял в окружении друзей и натирал мелом кий. Вот к нему подошел какой-то парень, и Коннор с широкой улыбкой приветствовал вновь прибывшего, пожал ему руку, представил приятелям.
«Наверное, хорошо быть рядом с ним».
Иди, сказала Руби. Просто подойди, поздоровайся, немного пофлиртуй и посмотри, что будет дальше. Ладно?
Ладно, вздохнула я. Есть всего одна проблема.
И какая же?
Я совершенно не умею флиртовать.
Для этого, подруга, и существует алкоголь. Руби протянула мне мой стакан.
Я сердито посмотрела на нее, но допила сидр, хотя стакан был более чем наполовину полон.
Руби рассмеялась, когда я со стуком поставила пустой стакан на барную стойку.
Аллилуйя, подружка.
Она прикончила свой коктейль и сделала бармену знак налить еще.
Грушевый сидр не самый крепкий в мире напиток, но из-за хрупкой комплекции, низкого роста и малого веса меня мгновенно повело. В голове приятно загудело, я ощутила уверенность в себе и зашагала к бильярдным столам, прямо к группе спортивного вида богатеньких парней и их подружек.
Я чувствовала, что Коннор не станет как-то выделять меня в присутствии других девушек, но и не отошьет на глазах своих закадычных друзей. Я не ошиблась. Едва увидев меня, Коннор тут же оборвал разговор, а его широкая улыбка стала еще шире.
Эй, Уэс, позвал он, чуть повернув голову, но не отрывая от меня взгляда. Смотри, кто к нам пришел.
Я посмотрела в ту сторону, где предположительно находился человек, к которому обращался Коннор, и увидела на дальней стене бара три мишени для дартса. Уэстон обернулся, в руках он держал дротик. Когда он увидел меня, его глаза слегка расширились.
И мои тоже.
Руби наклонилась ко мне.
Амхерстская Задница собственной персоной.
Я кивнула. Руби улыбнулась.
Неплохо.
Уэстон был так же красив, как Коннор, хотя его привлекательность была совершенно иного рода. Если Коннор был широкоплеч и крепко сбит, Уэстонвысок и гибок. Коннор был одет в белую рубашку, плотно обтягивавшую его плечи, волосы у него были короче и зачесаны вверх. Уэстон был в черном, его золотистые волосы закрывали лоб. Не сводя с меня взгляда, он дернул головой, отбрасывая с глаз челку.
Коннор быстро подошел к нам.
Привет! Ты все-таки пришла.
Мы пришли, уточнила я. Это Руби, моя соседка по комнате. Руби Хаммонд, это Коннор Дрейк.
Знакомя их, я чувствовала себя очень странно, учитывая, что Руби знала про Коннора больше меня. Коннор осиял ее дружелюбной улыбкой, потом немедленно повернулся ко мне.
Позволь купить тебе выпить. Я настаиваю. Он обернулся через плечо. Уэс, иди сюда, поздоровайся. Давайте сыграем.
Уэстон отвернулся от нас и метнул дротик точно в центр мишени, потом подошел к нам.
Привет, сказала я.
Привет.
Это моя соседка по комнате, Руби.
Уэстон глянул на Руби своими сине-зелеными глазами и снова уставился на меня.
Привет.
Приятно познакомиться, проговорила Руби с кривоватой усмешкой.
Пока Уэса не потыкаешь палочкой, то есть пока с ним не заговоришь, из него слова не выжмешь, заметил Коннор со смешком.
Он представил нас своим приятелямвсе они были бейсболистами или баскетболистами. Некоторых Руби знала и тут же завязала оживленную беседу.
Давайте погоняем шары, предложил Коннор Уэстону. Декер, ты в деле?
Темноволосый парень, стоявший, привалившись к стене, отсалютовал ему бутылкой пива.
Коннор повернулся ко мне:
Ты играешь?
Играла пару раз, ответила я с улыбкой, надеясь, что улыбка вышла игривая. Я допила последний глоток сидра, протянула пустой стакан Коннору, а сама забрала у него кий. Можно я разобью?
Коннор поднял брови:
Чувствуй себя как дома.
Я наклонилась над столом, прицелилась и ударила. Раздался громкий треск: посланный мною шар врезался в выставленные треугольником шары, разбросав их по зеленому сукну. Два шара отлетели прямиком в угловую и боковую лузы.
Коннор указал на меня пальцем и невозмутимо заявил:
Эта девушка в моей команде.
Декер легонько присвистнул сквозь зубы.
Ну ты и хитрец.
Это точно. Коннор повернулся ко мне. Его низкий, глубокий голос и запах одеколоначистый, маскулинный и дорогойокутывали меня, и по спине побежали мурашки. Каким-то волшебным образом все остальные посетители бара исчезли, остались только Коннор и я.
Значит, ты играла пару раз, да?
Я из маленького городка в Небраске, ответила я. Папа каждый воскресный вечер брал нас с братом в местную бильярдную.
Да ты, оказывается, хитрюга, усмехнулся Коннор. Мне понравилось. Неожиданно. Уже хочется побольше о тебе узнать.
Вероятно, будь я трезвее, эта фраза показалась бы мне глупой и избитой, но я уже опьянела после двух пинт. Вдобавок само внимание Коннора Дрейка действовало на меня как дурман. Он был красив, стоял очень близко, смотрел только на меня своими большими зелеными глазами из-под темных бровей и широко улыбалсямне вдруг подумалось, что эти губы очень приятно целовать.
Я полна сюрпризов, ответила я, натирая кончик кия мелом.
Вот как? Улыбка Коннора стала нежнее. Он протянул руку, и на миг я решила, что он сейчас дотронется до меня, но Коннор замер. У тебя ресничка на щеке.
Я потерла щеку в том месте, куда указывал Коннор, и почувствовала, что лицо прямо-таки горит. То, что Коннор хотел коснуться меня, но не коснулся, тронуло меня больше, чем если бы он все-таки снял ресницу с моего лица.
Спасибо, поблагодарила я.
Всегда пожалуйста, ответил Коннор. Он снова одарил меня ослепительной улыбкой, и я грелась в ее лучах. Отем Колдуэлл из Небраски, проговорил он, давай играть.
Глава пятая
Уэстон
Я наблюдал, как Отем наклоняется над бильярдным столом и разбивает шары точно профи. Коннор наклонился к ней, и они о чем-то тихо заговорили. Потом он потянулся к ее лицу, но тут же отдернул руку. Классический прием Коннора Дрейка. Мэтт Декер, единственный из всех студентов Амхерста (кроме Коннора), которого я считал другом, тоже это заметил.
Он подтолкнул меня плечом, поднес к губам кий, как будто это микрофон, и тихо проговорил на манер комментатора игры в гольф:
Сегодня вечером Коннор все делает правильно, ты так не считаешь, Уэс?
В самом деле, Мэтт, прошептал я в ответ. Он в ударе. В ход пошел знаменитый прием Дрейка «несуществующая ресничка». Выполнено идеально. Давай посмотрим этот момент в повторе.
Безупречно, Уэс. Какая техника. И рыжий судья дает ему заслуженные десять очков.
Декер фыркнул, а я отвернулся и глотнул пива.
«Я первым с ней заговорил».
До чего же глупо. Она же не территория, которую можно застолбить. Я не втыкал в нее флажок.
«Судя по тому, как у них с Коннором развиваются отношения, ты в ближайшее время ничего в нее не воткнешь».
Эта грубая мысль не могла заслонить правду: я всю неделю думал об Отем Колдуэлл. Мне нравилось с ней говорить, и если бы во время нашей беседы в библиотеке я оказался разговорчивее, то сейчас это я играл бы с ней в бильярд. Стоял бы там, рядом с ней, и она смотрела бы на меня снизу вверх своими удивительными светло-карими глазами. Вместо этого я отдал ее Коннору без боя.
Уэс, позвал Коннор. О чем это вы с Декером так мило перешептываетесь? Он как бы невзначай обнял Отем за плечи. Мы с моим секретным оружием вас сделаем.
Это мы еще посмотрим, Дрейк. Декер повернулся ко мне: Ты в деле?
Меньше всего мне сейчас хотелось играть в бильярд с Отем и Коннором, но дух борьбы, который я приобрел на улицах южного Бостона и развил на беговой дорожке, взыграл во мне, как бывало всегда перед соревнованием.
Ага, погнали.
Мэтт Декер играл довольно прилично, а я всегда выигрывал у Коннора, однако оказалось, что Отемнастоящий самородок. Каждый шар, который они с Коннором забивали, давал Коннору возможность хлопнуть девушку по подставленной ладони, обнять или сказать что-то, от чего она улыбалась.
Очень скоро им осталось забить восьмой шар, а три наших шара все еще оставались на столе. Я прицеливался, готовясь ударить, а Коннор встал рядом с Отем возле противоположного края столаочень близко, гораздо ближе, чем необходимо во время встречи, которая даже не является свиданием в полном смысле этого слова. Я сфокусировался на игре, но за миг до того, как я ударил кием по шару, Отем засмеялась. Кий в моих руках дернулся, скользнул по битку, и тот укатился прямиком в лузу.
Чува-а-ак, застонал Декер.
Проклятье, Уэс, проговорил Коннор. В последний раз видел, чтобы ты так промахивался, когда мы были в летнем лагере, но это было еще в восьмом классе.
Отвали, пробормотал я сквозь зубы и положил другой наш шар на стол.
Это моя вина, сказала Отем. Папа учил нас вести себя тихо, пока противник прицеливается. Она ослепительно мне улыбнулась. Очень искренне. Простишь меня?
«Да. Я прощу тебе что угодно».
Вот черт. Эта девушка обвела меня вокруг пальца.
Все в порядке, пробурчал я как идиот и сделал большой глоток пива.
Значит, вы двое знакомы с восьмого класса? спросила Отем.
Со средней школы, ответил Коннор, рассматривая шары на столе.
Ах, да, точно, ты говорил мне это в библиотеке. А теперь вы вместе учитесь в университете. Так мило.
Ты это слышал, Тёрнер? Коннор наклонился над столом, сосредоточенно глядя на шар. В первый и последний раз кто-то использовал слово «мило» по отношению к тебе. Наверное, даже твоя мать никогда не называла тебя милым.
Твоя мать назвала меня милым вчера вечером, Дрейк.
Бум. Не глядя на меня, Декер протянул руку, и мы с ним стукнулись кулаками.
Я глубоко уязвлен, протянул Коннор, прицеливаясь. Так уязвлен, что, возможно, промахнусь
Его кий дернулся вперед, ударил по битку, и тот отправил восьмой шар в угловую лузу. Игра окончена.
Коннор развел руками, торжествующе ухмыляясь.
А может, и не промахнусь.
Декер сквозь зубы пробормотал проклятие. Мне было плевать на игру, но теперь я был вынужден наблюдать, как Коннор празднует победу вместе с Отем.
Они хлопнули друг друга по ладоням, а потом Коннор сделал еще один свой фирменный ход: ухватил девушку за руку и привлек к себе, заключив в медвежье объятие. В этом движении не было никакого сексуального подтекста, Коннор тут же выпустил Отем и отстранился, и все же я знал: он использует любую возможность прикоснуться к девушке невинно, по-дружески.
«Я не стал бы касаться тебя так быстро, подумал я. Я бы ждал. Оттягивал этот первый миг. Подготовил бы момент, чтобы, когда он наступил, когда мы впервые ощутили прикосновение к коже друг другаэто было бы потрясающе. Чтобы этот миг запомнился».
Я снова сделал большой глоток пива, как будто алкоголь мог помочь мне подавить раздражение и мою одержимость этой девушкой. Один разговор в библиотеке, одна игра в бильярд, несколько улыбоки вот она уже накрепко засела у меня в голове, и от этого никуда не деться. Кроме того, меня не покидало странное ощущение узнавания: как будто я уже знаю эту девушку, встречал ее раньше. Полная бессмыслица, черт возьми.
«Да пошло оно все».
Я с размаху опустил пустую бутылку на барную стойку, выудил из кармана деньги и вручил их Декеру, чтобы тот купил еще выпивки.
Этот раунд за мной, раз уж я так прокололся. Иди.
Декер усмехнулся:
Сэр, да, сэр.
Я вернулся к игре в дартс, а Коннор и Отем снова принялись гонять шары. К ним присоединились Руби и еще пара ребят, а я старался не обращать внимания на их веселый смех и непринужденную болтовню.
Будучи в плохом настроении, я становился отличным дартсменом, а победы всегда поднимали мне настроение. В следующие двадцать минут я легко сделал двух своих соперников, отыграл деньги, отданные Мэтту, и набрал достаточно, чтобы хватило на поход в бар «У Янси» на следующей неделе. Посрамленные проигравшие потихоньку слиняли, и я продолжил развлекаться один.