Коржик протяжно фыркнул. Я потрепала его по плечу. Если бы можно было не вылезать из седла, я бы вообще ничего не боялась.
Стивен Уайт жил недалеко от нас в небольшом домике у одного очень старого полковника по имени Макфёрсон. В больницу мне от Стивена никаких вестей не приходило, да и не должно было. Иногда я писала Мэгги, потому что она так надолго уезжала в этот свой интернат, но вообще писать письма мне пока давалось с трудом. Очень уж долго я ничего не писала и не читала.
Стивен Уайт был моим первым в жизни другом. В день эвакуации из Лондона это он помог мне уехать. Кроме Джейми, он был единственным человеком, который по-настоящему понимал, что представляла собой моя жизнь у мамы. Уж конечно, он был бы не меньше Фреда рад увидеть, как я уверенно управляюсь на своих двоих.
Перед домом полковника я натянула повод. Обычно Стивен неплохо следил за домом, а тут Дом стоял, точно заброшенный. Крыльцо занесло жухлыми листьями, на окнах сплошь заслоны; дыма из трубы тоже что-то не видать. А вообще-то полковник вечно мёрз, так что топил постоянно.
Я спешилась. Подхожу по тропинке к крыльцу, Коржика веду за собой. Стучу в дверь.
Вдруг за спиной голос:
О, Ада. Тусклый такой, отрешённый. Не ожидал тебя. Не знал, когда вернёшься
Стивен?
ОборачиваюсьСтивен стоит на дороге, велосипед держит. Вид ужасный. Лицо серое, вытянутое, под глазами тёмные круги. Запястья костлявые из-под рукавов так и торчат. На одном рукаве, повыше, широкая чёрная повязка.
А что случилось? спрашиваю.
Он сглотнул.
Да много чего, говорит. Хорошо, что успели повидаться. Я утром уезжаю уже. У меня для тебя кой-чего естьточней, для Сьюзан.
Уезжаешь?
Ага. Отец в торговый флот подался, меня к нему на судно юнгой записали. Покажем Гитлеру, где раки зимуют, он у нас за всё поплатится.
А полковник как же? спрашиваю. И потом, кто ж тебя на войну возьмёт, тебе ж лет ещё мало!
Стивен плечами пожимает и говорит:
Для юнги тринадцатьнормально. Даже врать не пришлось. Рождество с отцом в Лондоне отметим, у родных, а там и отчалим.
Стоюне знаю даже, что и думать.
Это же опасно, только и смогла выдавить. Судна с провиантом немцы без конца тогда взрывали.
Наверно. Стивен оглядел меня сверху донизуи всё равно не улыбнулся, смотрел хмуро. А раньше всегда такой весёлый был. Хорошо выглядишь, говорит. Операция как, нормально прошла?
Ага, говорю. Всё никак понять не могу, откуда в нём такая отрешённость. А что случилось-то?
У меня тут есть кое-что для Сьюзан, говорит опять. Я тут пока у пастора ночую. А ты теперь ведь у Тортонов, в доме лесничего, верно? Я зайду ближе к вечеру, после чая?
Я кивнула. ЧувствуюКоржик мордой в руку тыкается, поворачиваюсь похлопать его. Смотрю назадСтивен уже влез на велосипед и катит по дороге прочь.
Стой, погоди! кричу ему вдогонку.
До вечера, бросает через плечо. И уехал.
Когда я спросила на этот счёт у Фреда, он только головой покачал.
Ох-ох, Стивенплохи его дела, проговорил он. Пусть, наверно, сам тебе расскажетон, видать, так и решил.
А почему дом полковника стоит заброшенный?
Помер он, полковник-то, ответил Фред. Уж пару месяцев томувот как ты уехала, так вскорости и помер. Во сне, значит. Восемьдесят восемь годков.
Что ж ты мне раньше не сказал? Полковник мне в общем-то был по душе.
Фред замялся.
Ну-у Я уж прям так сразу об этом не подумал. Всё ж невесть какая неожиданность, пожилой человек. А следом и он осёкся. Говоришь, Стивен к вам зайдёт сегодня? Я кивнула. Ну и хорошо, заключил Фред. Сам и расскажет.
Больше из него ничего было не вытянуть. Я расседлала Коржика, почистила его щёткой как следует, отвела в денник и принесла ему воды и свежего сена. Потом прошлась по остальным денникам: вот Иви, Мэггина лошадка; за ней жеребец Джонатана, Обан; следом охотничьи лорда Тортонау всех проверила, чтобы была вода, всем поднесла ещё сена. Но только я достала было тачку с виламитеперь, с двумя-то ногами, я могла б и с тачкой управиться, как Фред её у меня забрал и сказал:
Для первого дня хватит с тебя.
Я тогда завтра приду, ответила я. Если тебе вечером помочь не надо. Я готова много работать. Мне хотелось перенять всё, чему Фред может меня научить, чтобы потом, когда подрасту, работать где-нибудь на конюшнях за деньги. Всё-таки не такая уж несбыточная мечта.
Только не надо из кожи вон лезть, сказал Фред.
Фред, улыбнулась я, из кожи уже не придётся.
Сьюзан решила, что лучше мы дождёмся Стивена и попьём чай вместе с ним. Днём они с Джейми были в магазине, и Сьюзан сделала бутерброды с рыбным паштетом, залила свежую заварку и накрыла стол на четверых. Стивен явился с бумажным пакетом под мышкой. Оглядел стол без тени улыбки, сел.
Джейми плюхнулся на стул рядом с ним.
Как там Билли? спросил он без обиняков. Билли был младший брат Стивена и лучший друг Джейми.
Стивен тяжело сглотнул. Хотел было заговорить, захлебнулся, снова сглотнул. Начал заново. Прежде, чем у него получилось что-то сказать, он приступал ещё два или три раза. И наконец выговорил:
Умер.
Глава 7
Сьюзан обомлела. Джейми испустил что-то среднее между визгом и всхлипом. Я подумала вначале, что ослышалась. Билли Уайт был ровесник Джейми. Он просто не мог умереть.
Немцы бомбили Лондон, продолжил Стивен, пятьдесят семь ночей кряду.
Про это я знала. В первую из этих пятидесяти семи я и сама была в Лондоне. Мамин завод разбомбило на следующей неделе.
Из них никого не осталось, проговорил Стивен, все
Только не Билли попытался возразить Джейми.
А куда они делись? тупо спросила я, пока до меня не дошло, что Стивен имел в виду. Ой. О, чёрт, Стивен Совсем всето есть все?
В начале войны и брат Стивена, и его три младшие сестрёнки были точно так же эвакуированы из Лондона, как и мы с Джейми и самим Стивеном. Но потом бомб долго не было, и многие родители, в том числе и Уайты, забрали детей обратно домой. Стивен один остался в эвакуации, потому что видел, что его полковник без помощи не обойдётся.
Кроме отца, сообщил Стивен. Он был на работе. Если б я только
Это ещё неизвестно, быстро прервала его Сьюзан. На войне всякое может случиться.
По лицу Джейми текли слёзы, по щекам Сьюзан тоже. Я почувствовала, как и по моим катятся крупные капли. А Стивен не плакал. Вид у него был такой, точно он вообще больше никогда не сможет плакать.
Мы с отцом решили теперь вместе держаться, сказал он. А немцам мы отомстим. Ещё поплатятся.
Отца Уайтов я плохо представляла. Знала только, что он на доках работает. Хотя там, где мы жили, почти все мужчины на доках работали.
В общем, продолжил Стивен, я тут принёс вам кое-что. Нашёл в обломках вашего дома. Я там немного покопался, когда вы уже уехали, пока бульдозеры не пригнали.
На соседнем к дому аэродроме использовали всякие обломки, чтобы заваливать ими вмятины от взрывов на взлётных полосах, это мне было известно. Под нашими пристальными взглядами Стивен запустил руку в свой пакет.
Не ахти что, конечно
Ахти чего я точно не ожидала. В развалинах мы и сами пошарились в тот же день после бомбёжки, но не нашли ничего стоящего, кроме пары кастрюль.
Вот. Стивен водрузил на стол перед Сьюзан покорёженную металлическую рамку.
Сьюзан ахнула. Схватила рамку. Потом кинулась обнимать Стивена.
В рамке была фотография Бекки, подруги Сьюзан; раньше она всегда стояла у Сьюзан на прикроватной тумбочке. Стекло в рамке разбилось, но сам снимок остался цел.
Я подумал, может, захочется оставить, буркнул Стивен.
Сьюзан промокнула глаза платком.
Незаменимая вещь, выдавила она.
Стивен кивнул.
Понимаю. Жаль, что у меня фотографии родных не осталось.
Фотографии мамы у нас не было. Фотографии Джейми тоже не было, и моей не было, и отца нашего тоже не было. Мамину квартиру разбомбило как раз в ту ночь, когда мы с Джейми были таммы едва успели выбраться сами. Да и в любом случае, фотографий у нас в принципе не водилосьи ни у кого в нашем квартале.
Попей чайку, очень мягко предложила Сьюзан Стивену.
Не могу, некогда, отрезал Стивен. Меня пастор ждёт. Я же из Лондона только за вещами вернулся. Завтра уезжать, поезд рано утром.
Заезжай в любой день, когда будет возможность, сказала Сьюзан. Мы тебе здесь всегда будем рады. И пришли нам свой адрес. Будем тебе писать.
Да разве на корабли почта приходит, пожал плечами Стивен.
Приходит-приходит, заверила Сьюзан. Мы тебе напишем. Боже, Стивен, мне так жаль.
Стивен поднялся. Дойдя до двери, обернулся.
Хорошо, что операция твоя удачно прошла, Ада, сказал он. Я рад. Ты классно ходишь.
Наша мама тоже умерла, сообщила я.
По его лицу пробежала тень.
Не знал, проговорил он. Жаль, наверное. Да, наверное, жаль.
Я кивнула.
Пожалуй, мне и самой жаль.
Ладно. Бывайте.
Он вышел, и дверь захлопнулась.
Глава 8
Напротив конюшен возвышался особняк Тортонов, массивный и роскошный, как настоящий дворец. Внутри я никогда не бывала. Даже с фасада никогда не заходила. В тот день я шаталась по конному двору, с нетерпением посматривая то и дело на пустые высокие окна.
Почему Мэгги до сих пор не приехала? спросила я у Фреда.
Ещё пару дней подожди, ответил тот. Приедет, под Рождество приедет.
Можно было бы подумать, что больница научит меня терпению, но не тут-то было. Мне ведь хотелось, чтобы Мэгги, чтобы солнце и лето, чтобы галопом по полям, а тут промозглый дождина, да будь добра тащись как улитка, пока ноги слабые. На утренние работы я надевала старые Мэггины боты, но к тому времени, как пора было возвращаться домой, ноги успевали промокнуть до нитки. Сьюзан постоянно суетилась вокруг меняхотя суетилась она вообще без перерыва. В доме, конечно, была кой-какая мебель, но из вещей далеко не всё, и нам вечно чего-нибудь не хватало, а о том, чтобы это купить, можно было и не думать. Из-за войны магазины почти совсем опустели.
В какой-то момент Сьюзан посетовала:
Даже не знаю, что мы будем есть на Рождество. Мясник ведь на нас не рассчитывал. Чтобы купить еду, которую продавали по карточкам, надо было вначале отметиться в соответствующем магазине и внести там свою карточку в реестр, чтобы на тебя получили норму. Конечно, сделать это нужно было заранее. Мясо продавали по карточкам. Как и бекон, как и сливочное масло, и маргарин, и чай. А ещё мармелад, конфеты, и вообще всё, что хоть сколько-то приятно есть. К счастью, детство у нас с Джейми было достаточно голодным, чтобы отбить манеру привередничать.
Это как же, Рождество БЕЗ ГУСЯ?! вскинулся Джейми.
Ну, видимо, у Джейми не отбило. А может, житьё у Сьюзан его так избаловало. Но не меня. На прошлое Рождество у нас был жареный гусьмой первый в жизни жареный гусь, на моё первое в жизни настоящее Рождество. На обед мы тогда ещё пригласили трёх лётчиков с соседнего к нам аэродрома. Теперь уже никого из них не осталось в живых.
Лётчики умерли. Мама умерла. Полковник умер. Вся семья Стивена умерла.
Я попробовала посчитать, загибая пальцы. Пришлось загнуть все, сколько было. Десять человек.
У меня перехватило дыхание.
Пора готовить обед, выдавила я. Джейми, пошли. Там ещё посуда с завтрака осталась, иди помой. Джейми катался по ковру в обнимку с Боврилом. Давай, берись за дело.
Да оставь ты его в покое, бросила со своего места Сьюзан. Посуда подождёт.
Я ткнула Джейми в бок.
А ну шевелись! Прикрикнула я и сама двинулась на кухню. Может, надо что-нибудь купить? Я схожу в город.
Сьюзан подняла голову.
В такой-то дождь? Да ну, не стоит. Потом. Обойдёмся тем, что есть.
Я хочу быть полезной!
Сядь и порешай-ка мне лучше примеры с дробями. Куда полезней.
В школу я никогда не ходила. Надеялась пойти после операции, но к тому времени школу в нашем посёлке закрыли, потому что во время Битвы за Англию большинство местных ребят эвакуировали подальше на север. Так что Сьюзан просто продолжила со мной заниматься сама, дома, как раньше.
С этими дробями вечно было как-то тупо. Чем больше число внизу, тем меньше в итоге значениеа кажется-то, что должно быть наоборот. Пять, к примеру, больше, чем три; но одна третья почему-то больше, чем одна пятая. А Сьюзан ещё хочет от меня, чтобы я их каким-то образом сложила, 1/3 + 1/5, хотя там три, а там пять.
Я уставилась в окно на дождь.
Сьюзан поставила передо мной кружку водянистого чаю. На чай тоже стояла норма, и на такую заварку, как я люблю, покрепче, его никогда не хватало.
Ты не торопись, посоветовала Сьюзан. Давай нарисуем.
Для дробей она тоже приучила меня рисовать карту: полторта, треть, пятая доля. Примерно как для окрестностей, только немного по-другому.
Сплошные драконы, буркнула я и воткнула карандаш в бумагу. Кончик хрустнул.
Это да, согласилась Сьюзан и вручила мне перочинный ножик, заточить карандаш. Причём математические, они хуже всего.
А я думала, ты любишь математику, удивилась я. Сьюзан рассказывала, что учила её в университете, где-то в Оксфорде, или как-то так.
Люблю. Но её драконы самые суровые.
Внезапно дверь распахнулась. В комнату влетела Мэгги.
Ада! воскликнула она. С Рождеством! Я приехала!
Мэгги! Я вскочила и обвила её руками. Наконец-то!
Наконец-то! рассмеялась она. Ничего себе! Ну ты даёшь! Без всяких костылей!
И в обувке! воскликнула я.
И не больно?
Почти совсем не больно! Хочешь посмотреть?
Ещё бы!
Я сняла всё с ноги и поставила ступню на пол. В лодыжке она гнулась уже на добрый сантиметрраньше о таком и думать было нечего. Мэгги пробежалась пальцами по шраму.
Потрясно, заключила она. Расскажи, как всё прошло.
Ой, там много всего, гоготнула я.
Сьюзан внесла в комнату три новые чашки жиденького чаю.
Мэгги, ты же с нами пообедаешь? спросила она.
Но Мэгги скуксила личико.
Не могу, протянула она. Обещала маме в магазин сходить. Экономка простудилась, мама сказала, сходим сами. Но зато у меня новости. Мы приглашаем вас всех к нам на Рождество. Папа приедет почти на целую неделю, Джонатана отпустят на четыре дня, начиная с завтрашнего, и
И у вас получится отличный праздник в тесном семейном кругу, в который нам не следует влезать, закончила за неё Сьюзан.
Нет, нет, уж пожалуйста, влезьте! замахала руками Мэгги. Вот именно что семейного круга нам не надо. Нам надо, чтобы было весело! Ой, Ада, угадай что? На день подарков мы устроим бумажную погоню! Джонатан обещал в письме.
День подарков был следующий после самого Рождества. А вот что такое бумажная погоня, я понятия не имела.
Ну, «собаки и зайцы»! попыталась объяснить Мэгги. Вроде как лисья охота, только без лис, и не охота. Ой, будет потрясно. Вот увидишь
Неожиданно её глаза расширились, и лицо приобрело напуганный вид.
Что? спросила я.
Она дотронулась до моей чёрной ленты на плече.
У тебя повязка пробормотала она.
А, ага. Я тоже машинально потянулась к ней и случайно коснулась пальцев Мэгги. Это мне Сьюзан сшила. Сьюзан нам всем сшила, чтобы как у Стивена. Чёрное сукно нашлось в каморке за кухней, видимо, на светомаскировку. Это её Джейми попросил, а потом и я тоже. Она траурная. Такие носят в знак скорби, пояснила я. Скорбьэто не то же самое, что скарб, это очень большое горе по кому-то. Обычно когда кто-то умирает.
Знаю, кинула Мэгги. Мне очень жаль насчёт твоей мамы. Чёрт, надо было сразу сказать, а я тут
Да не, это не по маме, встрял Джейми. Это по Билли Уайту.
И по маме тоже, быстро добавила я. Вообще-то по ней не планировалосья ведь про траурные повязки и знать не знала, когда она умерла; но мне не хотелось, чтобы Мэгги считала меня бессердечной. Потому что кто ж не будет по собственной матери траура носить?
По какому ещё Билли Уайту? спросила Мэгги. Я знаю только Стивена Уайта.
Мы пояснили.
Какой кошмар, ужаснулась Мэгги. Самое плохое, что может случиться.
И полковник тоже, добавила я. Ну и лётчики, хотя как их звали, я уже не помнила.
Да, насчёт полковника мне мама писала, ответила Мэгги. А насчёт семьи Стивена нет. Она покачала головой. По-моему, она думает, что если не сообщать мне про плохое, то я ничего не узнаю и не буду расстраиваться. Она вздохнула и добавила: Это в разгар-то войны.
Звучало не очень логично. Скорей всего, про Стивена леди Тортон просто забыла. Про самое важное она вполне могла и забыть.