ПРИВЕТ, ПАП!
Он отшатывается к зеркалу.
Ты напугал меня до чертиков, парень!
Извини!
«Staaairwaaaay» Слышь, помоги мне «to heaaaveeeen» повесить гирлянды.
Сигарета пляшет вверх-вниз, зажатая в его губах, каждое слово соскакивает с нее, как с трамплина.
Ладно, настроение ничего так. Я не против. Сбрасываю ранец на диван, приглушаю музыку, пока она не порвала мне барабанные перепонки, и ныряю под стойку помогать. Обвешанный гирляндами, он похож на пляшущую диораму Солнечной системы.
Как прошел сеанс, сынок?
Хорошо.
Сколько тебе еще лечиться?
Еще один блок процедур.
И ты излечишься навсегда.
Да, навсегда
Горжусь тобой, приятель. Я знал, что ты сможешь. ТыDY-NO-WHOAOA-OA Он виляет задницей и спотыкается о часть бутылок, прежде чем я успеваю сгрести остальные в охапку. Проклятье, сынок! Это хорошо, что ты И начинает кашлять. Я выхватываю сигарету, не дав ей упасть на ковер, и гашу о титьки девицы в плейбоевской пепельнице.
БЭТМЕЕЕЕЕН.
Тем временем кашель переходит то ли в пингвинью отрыжку, то ли во что-то похуже
Ты нормально себя чувствуешь, пап? похлопываю его по спине.
Да да Принеси мне пивка, ладно?
Приношу. Он присасывается к бутылке и оседает на солнечно-желтое кресло-реклайнер: тяжело дышит, стирая пот со лба.
Ты уверен, что все в порядке?
Доделай за меня. Он машет рукой на гирлянды, делает еще пару глотков. Черт побери, сынок. Ты иногда так похож на маму. Эти глаза твои белые волосы
Ну, все, началось!
Слушай. Я когда-нибудь рассказывал, как мы с мамой катались на крутящейся штукекак ее, «вальс», что ли на карнавале во время последнего курса?
Да, всего-навсего 1726 раз. Но кто считает? Мне на самом деле нравится эта история. Я люблю представлять, какими они были до того, как я появился на свет.
И, приятель, ты бы это видел, ее волосы так перепутались с моими, что мы просто склеились друг с другом, понимаешь, как
Сахарная вата?
Да-да-да, и им пришлось Он начинает смеяться, и смех мгновенно переходит в новый тайфун кашля.
Остричь вам волосы, и вы стали похожи на двух игрушечных пупсов? договариваю я.
Приятель Он бьет себя кулаком в грудь. Кха
С тобой точно все хорошо?
Да Его глаза стекленеют, глядя сквозь меня на барную стойку. Она быланечто Теперь он там, потерялся в их веселье, кружится на этой самой карусели. Приятель, я скучаю по ней.
Да Что ж, наверное, все мы иногда застреваем на карусели собственных мыслей. Так по какому поводу иллюминации? День поминовения? спрашиваю, подбирая с дивана очередную гирлянду.
А? О Хизер. Она сегодня придет. Подумал, надо как-то оживить ОХ, ОБОЖАЮ ЭТУ ПЕСНЮ!
И он снова вскакивает, прибавляя громкость на тысячу децибел. На сей раз вместо танцпола кофейный столик, с которого с каждым движением во все стороны разлетаются журналы.
КОГДА?! ору я.
«Drank all my» Что?!.. «wiiiinne» Скоро Не знаю
Может, стоит одеться?!
Что?!
ОДЕЖДА! показательно оттягиваю ворот футболки.
Да зачем? Он подмигивает и кружится, а мне хочется блевануть.
Поднимаю гирлянду.
Эту куда повесить?
Потанцуй со мной Он хлопает в ладоши и притягивает меня к себе.
Ну нет, я лучше
Брось это и потанцуй со мной, сынок.
Нет, нет, я
Давай же, приятель. Расслабься, черт возьми! Он хватает гирлянду, накидывает ее на плечи. Ты всегда такой, блин, серьезный. Потанцуй! Тебе полезно.
Он размахивает руками. Кажется, изображает танцующего утенка, но я не уверен. Его редкие светлые волосы торчат во все стороны, волосатое тело извивается, нижняя челюсть отвисла. Весь обмотанный гирляндой, он выглядит так, словно его казнят электрическим током.
Почему ты не танцуешь? Он подбрасывает мои руки в воздух. Вот так, сынок. Это помогает прочистить мозги. Освободись, приятель. Выкини весь мусор, что накопился здесь
ШЛЕП. Он хлопает меня ладонью по лбу, закрывает глаза и отправляется в воображаемую далекую-далекую галактику.
Ну что ж, мне нравится, когда он счастлив, и я выучил пару движений, пока смотрел Soul Train, поэтому двигаю коленками, раскачиваюсь туда-сюда, закрываю глаза, и
Вместе мы идем в линии Soul Train
«Чита меня звать. Угу. Я новый котяра в этом городе. Щас покажу вам пару крутейших танцевальных па, которые превратят вашу школьную дискотеку в звездный вариант ролевой игры. Догоняете?»
«Эгегей, пупсик! верещит Шарлин. Ты самый классный мужик, какого я видела. Где это ты разучил такие движения, малыш?»
Превращаюсь в одержимого на танцполе, вокруг меня формируется круг, хлопая, вопя, позванивая
Дин-дон,
дин-дон,
ДИН-ДОН.
О нет! Копы. Игла проигрывателя пропускает дорожку. Отец идет открывать. Я пулей лечу к стереосистеме, убираю громкость на минимум и взлетаю по лестнице, прямо перед тем, как он распахивает дверь.
Это не копы. Нет, это да я сам не знаю, что это. Вижу пару мокрых крыс, стоящих на задних лапках, одетых как парень и девка. Она в красно-золотой форменной одежде «Ди-Кью», худее меня, с миской мокрых сосулек, с которых капает вода, свисающих с маленькой головенки, и размазанным боевым раскрасом на сморщенном личике.
Ее приятель жмется за ней в покрытой пятнами футболке и линялой сетчатой кепке с эмблемой «Кардиналов» более плотная мальчиковая версия девицы, со стремной перекошенной ухмылкой, как у Джокера. Похоже, он то ли под кайфом, то ли еще что.
Привет-привет-привет, Хизер, частит папа. Добро пожаловать, детка!
Роберт-Боберт, да ты ж в нижнем белье!
Ох, если это не самое смешное, что она видывала в жизни, то я не хотел бы оказаться рядом, когда она это самое смешное увидит. Господи, ну и смех! У меня еще кровь из ушей не идет?
А это кто? спрашивает отец, пожимая лапу ее спутнику.
Мой брат Хэл. Помнишь? Ничего, что я взяла его с собой?
О, конечно! Да-да-да! Привет, чувак. Извини, мне надо было хотя бы штаны надеть. Папа смеется.
Приятно познакомиться.
Хэл входит. Точняк, он под кайфом. Видит меня и машет рукой. Машу в ответ и удираю.
Веселитесь, детишки! Не делайте ничего такого, чего не сделал бы я.
Захлопываю дверь, роюсь в рюкзаке, хватаю первую библиотечную книгу, какая попадается под руку«Космическую связь» Карла Сагана, и заползаю в чулан. Включаю свет. Здороваюсь с мамой и друзьями. Плотно надвинув наушники, включаю Зигги, заворачиваюсь в одну из бабушкиных вязаных афганских шалей и исчезаю насколько это возможно.
Потому что все это время я пытаюсь управлять тем мысленным штормом, который рвет меня на куски: ложь доктора Эвелин, отъезд Старлы и Уэб ну, все связанное с Уэбом.
12
26 мая 1973 года, суббота
Наконец-то суббота, и я на пляже озера Крев-Кёр, теперь уже полностью уверенный, что попал в какую-то странную параллельную вселенную, и жду, что вот-вот из воды вынырнет единорог или тритон с крылышками.
Никогда не думал, что вновь увижу это место.
Нервы настолько раздражены, что я брожу, как какое-нибудь создание из «Ночи живых мертвецов». Да и чувствую себя так же.
Последние два дня Уэба в школе не было. Может, заболел. Или вернулся домой. Или официально решил, что да, я действительно дурковатый мультяшный персонаж и надо держаться от меня как можно дальше. Все же я не знаю, как связаться с ним, поэтому прихожу ждать. На случай, если он все же объявится.
Вижу:
1) Пару лодок, дрейфующих по воде, силуэты мужчин с тоненькими дугами удочек.
2) В отдалении утес с небольшим водопадом.
3) Деревню трейлеров на другой стороне озера; земля усыпана разбросанными игрушками и мусором.
4) Позади меняряд лачуг на сваях, собранных из папье-маше, которые, уверен, разлетятся в клочья, стоит мне разок чихнуть. Вид у них обреченный. Думаю, не только вид.
Я прислоняю Стингреймобиль к большому валуну, выступающему из песка, закидываю рюкзак на плечо и сажусь рядом. Озеро продувает меня насквозь смесью свежего воздуха и рыбной вони. Закрываю глаза, чувствую, как солнце воспламеняет нервы, позволяю каждому лучу вызывать детонацию новой мысли. Мне не следовало быть здесь. ТЫДЫЩ. Я пока не могу себе доверять. ДРАБАДАМ. Я все еще болен. ХРРРЯСЬ. Я знаю: я проведу следующие три месяца в чулане, и отец будет просовывать мне под дверь поднос с хлебом и водой каждый день, пока не вернется Старла. БУМС. Боже!
Даже церковь сегодня утром вышла какая-то странная. Старла все время молчала, работая над последними штрихами бального наряда. («Это не платье, говорила она. Я больше не буду склоняться перед требованиями патриархальности».) (Угу, именно поэтому она сегодня идет на танцы с Линдси и ее подружками.)
Нет, правда, что я буду делать, когда она уедет
Солнце на миг загораживает какая-то тень, открываю в прищуре глаза.
Боже, Уэб, ты похож на одного из гребаных звездных людей Сагана! выпаливаю я. ВСЛУХ. СНОВА. Да что со мной происходит? Раньше было как: мысль, подумать, мысль, промолчать. А теперь: мысльТРАХТИБИДОХ с языка.
Однако он действительно похож. В той книжке, которую я читаю, Карл Саган говорит, что все мызвездные люди и когда-нибудь будем колонизировать черные дыры. Мне думается, эта идея наверняка родилась у Сагана после знакомства с Уэбом. Он стоит надо мной, голову окружает идеальный нимб, он без рубашки, мерцает, точно из каждой поры его тела вылупляются светлячки, волосы прилипли к коже. Что еще? Вот кто знал, что может быть не шесть кубиков пресса, а двадцать четыре! Иисусе
Все это время, между прочим, острые лезвия колют мне вены. Гребаные побочные эффекты Эвелин. Я знал, что не следовало снова приходить сюда.
Он стоит. Молча, не двигаясь. Потом НАКОНЕЦ-ТО начинает говорить:
Что ты делаешь?
А?
Вот сейчас. Ты что-то бормотал и издавал звуки, как в комиксе «Бэтмен».
Стоп. Я как раз это и делал.
Ой, э-э
Даже придумать не могу, как выпутаться. Никто никогда не видел, как я это делаю.
Это круто. Я тоже часто зависаю в своих мыслях, говорит он.
Правда?
Мой папа как-то раз показал фокус. Вроде того, с картографом, о котором ты рассказывал. Хочешь послушать?
Конечно.
Значит, каждая твоя мыслькак невидимая нить. Берешь одну вот так Он делает вид, будто вытаскивает длинную нить изо лба. Потом пускаешь по ветру и наблюдаешь, как она улетает прочь. Продолжаешь так делать, пока разум не очистится. Работает безотказно.
Уэб смеется, поддергивает джинсы, плюхается на песок рядом со мной.
Он пахнет как мальчишка, который весь день играл на улице.
Не шевелюсь. Кажется, окаменел, хотя точно сказать не могу.
Я как раз думаю, что неплохо бы стать одной из его мысленитей, и пусть меня сдует куда подальше, когда он говорит:
Здесь-то получше будет, верно?
В смысле?
Ну, чем когда сидишь в классе. Или на толчке в туалете.
Смеюсь:
Ага. Это уж наверняка.
Упорно смотрю вперед, но знаю, что Уэб смотрит на меня: мои запястья и бедра охвачены пламенем. Ничего не получится. Мы никогда не сможем быть друзьями.
А где ты был? Тебя не было в школе, и
Неважно себя чувствовал.
О Что ж, я рад, что ты здоров
Ага. Я начал сомневаться, что ты придешь, говорит он.
А я гадал, не приснился ли мне наш разговор.
Со мной такое постоянно.
Правда?
Да, приятель. Но в этом и состоит половина прелести жизни, верно? В попытках разобраться, что реально, а что нет. Ты чего, мерзнешь, что ли?
А?
Твои руки. Ты все время трешь их друг о друга.
Правда? (Проклятье. Опять попался.) Нет, это просто
Давай сюда. Я тебя согрею. Его пальцы оплетают мои. Меня сотрясает разряд тока.
АЙ! Вот теперь точно настоящий высоковольтный провод. Выдираю ладони из его рук, сую их между колен.
Прости, чувак. Ты в порядке? Мне показалось, ты замерз. Я не хотел
Все в порядке. Просто бывает иногда. Не обращай внимания.
О
Так это твое место или как? спрашиваю я, стараясь ухватиться за любую мысленить, какая первой попадется.
Мое место?
Для задания.
Нет. Не совсем.
Я хмыкаю:
Тогда зачем мы здесь?
Не знаю. Наверное, первое, что пришло в голову.
А Тогда ладно.
Он опускает голову, ступни зарываются в песок. Явно врет, но я не припираю его к стенкеглавным образом потому, что не хочу, чтобы припирали меня. Поэтому отворачиваюсь к воде ивау! Солнце, ставшее пылающим шаром на краю озера, расписывает облака шелковыми трафаретами на манер Уорхола.
Вау говорю вслух.
Что?
Да вот
Смотрю, не моргая. Потому что это картина, в которой я хочу жить вечно. Завороженно катаюсь по световым волнам собственного сознания, застреваю в их зыби, и тут
Эй, ты меня слышишь?
А?
Он уже стоит, его протянутая рука в паре сантиметров от моей.
Давай, пошли.
Куда?
Да просто пошли, е-мое! И он каким-то образом высвобождает мои ладони из коленного захвата и поднимает меня одним махом. На этот раз прикосновение не прошивает электрическим разрядом. Его рука просто сливается с моей. И мы бежим по пляжу, пока не останавливаемся у основания утеса.
Смотри, она снова плачет, говорит он.
Но не успеваю спросить, кто, как Уэб бросается на скалу, и его руки перебирают вверх-вверх-вверх, словно присасываясь к поверхности.
Какого черта ты творишь?!
Давай, чувак! Здесь, наверху, вид лучше.
Наверху? Ты чокнутый?
Паника звенит в моем голосе, желудок подкатывает к горлу.
Он смотрит вниз. Он уже в двух метрах надо мной, распластанный по скале, и в глазах полыхает лесной пожар.
Ага! слышу в ответ. Как и ты. Давай же.
Ичпок-чпок-чпокпродолжает карабкаться.
Подожди. Остановись. Что, если не долезем, если упадем, если умрем, если
Что, если на землю спустятся инопланетяне и заберут нас в свой корабль! кричит он в ответ.
Что? Нет! Это, возможно, логичный ответ в других ситуациях, но не в этой.
Серьезно, ОСТАНОВИСЬ.
Серьезно, ДОВЕРЬСЯ МНЕ.
Он снова смотрит вниз. На меня.
Кажется, я опять окаменел. Да нет, не кажетсятак и есть. Не могу шевельнуться.
Его глаза погружаются в мои.
Доверься мне.
Ладно, следующей серии событий нет иного объяснения, кроме как предположить, что инопланетяне действительно спустились на землю и облучили меня, потому что гладкая скала под ладонью, «чаки» со стальными набойками впиваются в трещины, рюкзак бьет по спине, я взбираюсь. Серьезно, взбираюсь! Несмотря на то что мозг предпочел остаться внизу.
Ага, чувак, вот так, хорошо. Продолжай в том же духе. Ты сможешь
Он продолжает говорить, но я не слышу. Потому чтокак, во имя святого Зигги, я оказался на стене гребаного утеса на гребаном озере Крев-Кёр?! Не знаю. Продолжаю ползти вперед. Глаза лазерными прицелами сосредоточены на его босых пятках, ладони скользкие от пота и слизких водорослей, так что не понятно, где заканчивается кожа и начинается камень. Не понятно даже, где в эту секунду я сам.
А вот и ни фигапонятно!
Ячасть Фантастической Четверки. ЯСущество! Камень прорывается сквозь кожу, легкие распирает от дополнительных глотков воздуха так, что я давлюсь свободой. Взбираясь, я чувствую себя еще более неуязвимым, более неудержимым, Боевым Скалолазом
Ноги оскальзываются.
Чш-ш-шерт! шиплю как раз в тот момент, когда Уэб забрасывает свое тело наверх. Обдираю кожу о камень. Руки вцепляются в щели ногтями. Ноги барахтаются.
ПОМОГИ!
Он выглядывает сверху, глаза расширяются так, что поглощают меня целиком.
Держись, чувак, я тебя поймал! Он выбрасывает руку и берет мою в захват. Ты уже близко. Не смотри вниз, смотри только мне в глаза!
И я смотрю. И ДЕРГ-ШЛЕПон перебрасывает меня через край.
Уэб: отлетает назад.
Я: ползу вперед, впиваясь ногтями в мох и землю. Переворачиваюсь на спину.
И разражаюсь слезами.
Ой, эй, чувак, ты как? Уэб подползает.
Я не хотел прости, я не плачу я никогда не плачу, прости, прости, прости, прости твержу сквозь рыдания. Не могу остановиться. Что со мной происходит?
Все норм, приятель, поплачь, не держи в себе. Я понимаю. Я все понимаю
Его слова звучат как колыбельная, из-за чего я почему-то плачу еще безудержнее. Он не пытается сесть ближе. Я благодарен: Уэб интуитивно понимает, что меня сейчас не надо трогать.
Переворачиваюсь на живот, зарываюсь лицом в землю.
Карл Саган говорит, что черные дыры могут быть «проходами в иновремя». Нырнув в такую, мы вынырнем в другом «когда». Поэтому хватаю черный карандаш и яростно калякаю черную дыру в разуме, чтобы исчезнуть в другой эпохе времени.
13
Возможно, я действительно исчез. С уверенностью сказать не могу. Лежу на животе еще тысячу девятьсот семьдесят три года, пока не заканчиваются слезы.