Фил уставился на меня с недоумением.
Вы хотите купить все газеты?!
Да, кивнула я. Все до единой.
Он открыл рот на секунду, а потом разулыбался:
О, я понял. На память да? На сувениры?
Кто-то у меня за спиной негромко сказал:
Она их подпишет и будет продавать.
Пожалуйста, я старалась дышать как можно ровнее, как учил меня Хайден делать, когда волнуешься или расстроена. Я не собираюсь их подписывать или торговать ими.
Вдох выдох вдох выдох
Я хочу просто купить их. Прошу вас, сколько? я вытащила кошелек и приготовилась платить.
Фил потер подбородок.
Ну мне нужно их посчитать. Мы покупаем каждый день пять сотен, каждая стоит пятьдесят центов
Хорошо, перебила я. Пятьсот умножить на пятьдесят это
Да, но мы сколько-то ведь продали, продолжал Фил, качая головой. Так что дайте-ка подумать он прищурился и стал смотреть в потолок. Я достала четыре хрустких, новеньких банкноты по пятьдесят долларов, две двадцатки и одну десятку.
Просто возьмите, сказала я, протягивая ему деньги. Я заплачу за все пятьсот.
Фил взглянул на деньги так, словно впервые их видел.
Ну, эээ он почесал голову. Но здесь слишком много.
Нет, прошу вас, не отступала я, суя ему деньги. Я настаиваю.
Мне пришлось трижды сходить до машины, прежде чем я погрузила в багажник все газеты, потом я рванула с места и постаралась как можно быстрее убраться подальше от этого магазина и его посетителей. Один экземпляр газеты я бросила на пассажирское сиденье и те несколько минут, пока ехала куда глаза глядят, только бы прочь от любопытных взглядов, все время косилась на первую полосу. Минут десять спустя я наконец оказалась в безлюдной местности, где не было никого, кроме лошадей, которые мирно паслись на лугу за довольно ненадежной изгородью. Я съехала на обочину, схватила газету и наконец-то смогла как следует разглядеть фотографию.
Внезапно я как будто снова очутилась в его объятияхна какую-то долю секунды. Я как будто снова чувствовала вкус его губ на моих губах, вкус соленой морской воды. И это было так
Никак не было. Ровным счетом ничего и никак. Я счастливая помолвленная женщина, я собираюсь замуж через три месяца и очень этого жду, с нетерпением.
Я представила себе, как иду к алтарю под руку с дядюшкой Витом, который заменяет моего покойного отца. Хайден смотрит на меня, он такой высокий и красивый, лицо у него загорелоеот гольфа, тенниса и прогулок на яхте, волосы его блестят на солнце. Он еле заметно кивает мне и подмигиваетя люблю, когда он так делает.
Развернув газету, я наконец прочла статью.
«Вчера вечером на Пэджет-стрит в Марлин Бич упала в воду женщинаи попала в сильное течение. Рискуя жизнью, молодой мужчина прыгнул вслед за ней и помог ей выбраться на берег. В благодарность за спасение жертва наградила героя страстным поцелуем. Имена пострадавшей и ее спасителя неизвестны. Происшествие имело место около четырех часов, по словам Дэна Снагглера, владельца зоомагазина на Коттедж-стрит. Снагглер выгуливал своего пуделя Миларки как раз в то время, когда произошел инцидент, он и сделал фото. «Он действительно сильно рисковал, сказал Снагглер. Было похоже, что она совсем не умеет плавать». Снагглер также заметил, что доски на частном причале сломаны, и добавил: «Наверно, ей не стоило нарушать границы частной собственности». Еще фото на стр. 7».
Еще фото?!
Руки у меня тряслись, пока я переворачивала страницычетыре, пять, шесть. Слава Богу, вот и седьмая наконец. Там не было фотографий меня и Роятолько изображение пуделя мистера Снагглера, бегущего по пляжу, которое заставило меня задуматься об уровне журналистики в этом городке.
И что там про смертельный риск? И героизм? И частную собственность?!
Я бросила газету на заднее сиденье, понимая, что нужно что-то срочно делать, чтобы брать ситуацию под контроль. Я схватила пакет и достала свой сэндвич. Да, нужно брать ситуацию под контроль, думала я, откусывая порядочный кусок от него. Индейка и начинка были еще теплыми. Я откусила еще. Клюква была прохладной и освежающей, а хлеб, похоже, домашний. Откупорив бутылку с содовой, я сделала большой глоток.
Я ела и смотрела на лошадей, мирно пасущихся и помахивающих хвостами, отгоняя мух. Я ничего не могла поделать с тем, что это фото появилось в печатипускай там не указано мое имя и пускай это всего лишь местная газетенка. И у меня оставался только один выход. Я должна была объехать все магазины в городе, которые торгуют этой газетой, и скупить все экземпляры. А потом, вечером, найти огромной мусорный контейнер и выкинуть их все туда.
Я поехала по городу и останавливалась шесть раз. Последнийв закусочной «Три пенни», где аромат свежеиспеченных яблочных пончиков просто валил с ног. Положив две двадцатки на прилавок, я собрала все экземпляры газет и бросила их в багажник. И испытала такое облегчение, словно сбросила с плеч тяжелую ношу. Инцидент с «пловчихой» официально был исчерпан.
Было уже два часа дня. Я настроила навигатор на адрес Чета Каммингса и поехала к нему. Когда я выехала на Дорсет-Лейн, я увидела, что зеленая «Ауди» стоит там же, где и раньше. Я снова стучала в дверь, снова заглядывала в окно кухни, но мне по-прежнему никто не открыл.
Я села в машину и стала думать, что делать дальше. Я могла вернуться в «Виктори Инн», открыть свой портфель и немного поработать. Это было бы верное решение. Но день был таким прозрачным, а небо таким невероятно голубым
Я открыла окно и позволила легкому бризу овевать мне лицо. Большинство зданий здесь были старымия решила, что они относятся к началу двадцатого века. Перед каждым была зеленая лужайка и садик, в котором росли рудбекии, люпин, анютины глазки, ромашки, вереск. У меня перед глазами стояла бабушкакак она была маленькая, как она копалась в одном из этих садиков, возилась с цветами, точь-в-точь как потом, когда стала взрослой такой я ее и запомнила: с садовыми ножницами в руках, в желтой шляпе на голове. Она всегда напевала себе под нос, выпалывая сорняки, или обрывая увядшие лепестки, или подкладывая удобрения то здесь, то там.
Было невыносимо грустно понимать, что я никогда больше ее не увижу. Я с трудом сдерживала слезы. Так хотелось просто прижаться к ней! Может быть, я и сюда, в Бейкон, поехала именно потому, что надеялась: здесь получится связаться с ней пусть не напрямую, а через Чета Каммингса. Но, возможно, этого не случится. Возможно, я проделала весь этот долгий путь напрасно.
Я разглядывала дома вдоль улицы и вдруг подумала о доме, в котором выросла бабушка. А что если она тоже жила на этой улице? Может быть, я сейчас смотрю прямо на ее дом? И я поняла, что кое-что все-таки могу сделать: я могу найти бабушкин дом! И это не так уж сложно осуществить. Недвижимость была как-никак моей специальностью. Я представила себе, как подъезжаю к одному из вот тех домов в новоанглийском стиле, зная, что когда-то в нем жила бабушка, как разглядываю этот дом
И мне стало гораздо лучше.
Я достала свой мобильник, подключилась к Интернету и нашла номер секретариата городского советатам должны были знать, где хранятся документы, касающиеся недвижимости. Женщина, которая взяла трубку, любезно сообщила мне, что документы хранятся прямо у них, на Магнолия-авеню, 92, в архиве. Ну вот, наконец-то все идет так, как должно идти.
Здание городского муниципального совета на Магнолия-авеню, 92, представляло собой одноэтажный особняк из красного кирпича с четырьмя окнами по фасаду, белыми ставнями и белым куполом над двойными входными дверями. Его, должно быть, построили в шестидесятых годах двадцатого столетияоно было не слишком современное, но и не такое уж старое.
Я вошла внутрь, и в нос мне ударил запах аммиакане сильный, но вполне отчетливый. Из бумажки на стене я узнала, что секретариат располагается в комнате номер 117. К тому моменту, как я подошла к нужной мне двери, запах аммиака сменился запахом соуса для спагетти. За одним из двух столов, стоящих за дверью, восседала дама с коротко стриженными седыми волосами и лицом мопсаона ела пенне с соусом маринара из пластиковой тарелки.
Стол ее был полностью завален не пойми чем: бумаги, какие-то блокноты, сплошь испещренные черными неразборчивыми закорючками, кучи конвертов, из которых торчат уголки разнообразных документов, ручки, маркеры, скрепки Табличка сообщала мне, что зовут даму Арлен Флетч.
Она отложила свою пластиковую вилку и уставилась на меня, ожидая, что я заговорю первая.
Я Эллен Брэндфорд, протянула я руку. Из Нью-Йорка, добавила я и не сдержала улыбки при виде ярко-желтой микроволновки в маленьком шкафчике в дальнем конце комнаты.
Арлен сначала посмотрела на мою рукуи только потом пожала ее.
Моя бабушка жила в Бейконе во времена своей молодости.
Арлен кивнула и помешала свою пасту в тарелкенад тарелкой завился едва заметный парок.
Она недавно умерла я сделала паузу, ожидая реакции, но Арлен только снова взглянула на меня снизу вверх. Где-то в коридоре хлопнула дверь и раздался взрыв хохота. Я приехала сюда выполнить одно ее поручение, продолжала я. И раз уж я все равно здесьхотелось найти дом, в котором она выросла.
Арлен аккуратно подцепила зубчиками своей вилки несколько макаронин, а затем отправила их в рот.
Я так понимаю, адреса у вас нет.
Точно! подхватила я, радуясь, что она все-таки может говорить. Именно адрес мне и нужно найти!
Она опустила взгляд и несколько секунд смотрела в свою тарелку, так что я даже подумала, что она сейчас попросит меня удалиться и подождать минут двадцать, пока она не закончит есть. Но вместо этого она улыбнулась и сказала:
Что ж, тогда вы пришли туда, куда надо.
Она привела меня в соседнюю комнату, где не было окон и пахло пылью и затхлостью. Если не считать стола, на котором стояли два компьютерных монитора, комната была от пола до потолка заставлена металлическими книжными шкафами. И я поняла, что в этих шкафах, заполненных регистрационными книгами, а также в компьютерной базе содержатся все записи, касающиеся недвижимости Бейкона, с незапамятных времен. Здесь было все: документы о праве собственности, закладные, налоговые вычеты, отчуждение за долги Обеспечение решения суда, уведомления о банкротстве, соглашения и ограничения, дополнения и упрощения. И где-то среди всего этогодокумент о праве собственности на недвижимость, выписанный на имя родителей моей бабушки.
О'кей, давайте я покажу вам, как это работает, сказал Арлен, беря карандаш и помахивая им, словно дирижерской палочкой. Итак, кто-то приносит документ. Допустим, свидетельство о праве собственности. Или это может быть закладная, к примеру, или
Простите, перебила я. Я подумала, что, может быть, стоит сэкономить ее и мое время, рассказав ей, что я провела сотни часов в таких вот комнатках, ища соответствующие документы, пока была младшим партнером. Но выражение ее лица было таким серьезным, таким строгим, что я решила лучше потерпеть. Извините, сказала я. Я подумала, что у меня есть вопрос но на самом деле нет.
Она кивнула.
Что ж, пусть это будет свидетельство о праве собственности. Сесил или яон сидит вот там, она указала на пустой стол, мы закладываем его в эту машину, она кивнула в сторону видавшего вида штемпельного аппарата, и он ставит на документе дату и время, чтобы потом не было никаких вопросов, она направила свой карандаш на меня:Это может быть очень важно, особенно когда начинается спор между двумя претендентами на собственность, знаете ли.
Это были общеизвестные истины, но я прикусила язык и позволила ей продолжать.
Потом мы снимаем фотокопию и сканируем документ вот тут, она показала на сканер, и Элис, она приходит три раза в неделю, заводит всю информацию в компьютер и все организует таким образом, что вы можете найти нужные документы по имени продавца, покупателя, по адресу недвижимости, если назовете его.
Я стояла и терпеливо слушала, как Арлен объясняла мне, что я могу ввести вот сюда инициалы своего прадедушки и, если найду его имя и фамилию, увижу указание на то, какого рода документ был зарегистрирован на его имя секретариатом, номер книги и страницы, где находится копия документа, который я ищу
Арлен говорила, говорила, а я начала думать: неужели среди всей этой массы различных бумаг и летописей, хранящих информацию о недвижимости Бейкона со времен царя Гороха, я действительно смогу отыскать имя своего прадеда? И если я его найдугде может быть этот дом и какой он? Кирпичный или каменный? А может быть, обшит деревом и со ставенками? И, может быть, у него такой же красивый подъезд, как у дома Чета. А с другой стороныон ведь может оказаться и уродливым или, что еще хуже, его вообще снесли или он сам обветшал и разрушился. В душе у меня стало расти беспокойство. А если в нем обитает какая-нибудь коммуна? Или наркодилеры в окружении опустившихся наркоманов? В Бейконе есть наркодилеры? напряженно думала я.
Я очнулась и поняла, что Арлен смотрит на меня в упор. Кажется, она чего-то от меня ждала.
Простите, сказала я.
Она взмахнула своим карандашом.
Федеральная налоговая служба. Никогда не сталкивались с ними?
Я покачала головой.
Нет, не сталкивалась. Насколько мне известно.
Некоторым моим клиентам приходилось иметь с ними дело, но я не собиралась сейчас вдаваться в подробности.
Серые глаза Арлен вспыхнули сердитым огнем.
О, если бы сталкивалисьуж вы бы об этом не забыли, заявила она. Эти ребята из ФНСсущие монстры.
Точно, согласилась я тихонько. Я когда-то встречалась, еще во время учебы, с парнем, который теперь работает в их головном офисе. И я бы никогда не назвала его монстромхотя и узнала потом, уже когда между нами все закончилось, что он в одно время со мной тайно встречался еще с кем-то. Так что, возможно, Арлен была в чем-то права.
Она сунула карандаш в карман своих брюк.
Начинать нужно вот отсюда, она подошла к секции с книгами в кожаных переплетах, которые выглядели очень старыми: они были толстыми, страницы в них пожелтели от времени и, казалось, могут рассыпаться прямо у вас в руках. Я знала, что в них содержатся сделанные очень красивым и аккуратным почерком подробнейшие записи о документах на права собственности и других документах, над которыми корпели переписчики типа Бартлби. Очень старые записи.
Потом вы можете перейти сюда, она махнула рукой в другой конец комнаты, в сторону полок с книгами в белых пластиковых обложкахв них уже содержались более современные документы, созданные во времена, когда уже существовали фотокопирование, печатные машинки и, позже, компьютеры. И наконец, она показала на стол, где стояли два темных монитора, записи за последние пять с половиной лет находятся в базе, и вы можете найти их легко и просто, сказала она.
Я кивнула.
Спасибо. Думаю, мне стоит уже начать.
Я села на металлический стул и стала искать фамилию «Годдард»так звали моего прадедушку. Я рылась в записях за двадцать лет, с конца девятнадцатого и до начала двадцатого века. И хотя все записи были сделаны вроде как по алфавиту, на самом деле внутри секций это правило не соблюдалось: Грант здесь появлялся раньше Гиббсона, а Гейтс стоял после Готса. Со старыми книгами это всегда так: люди приходили со своими документами в конторуи клерки записывали их в книги на определенную букву в том порядке, в котором они приходили. Кроме того, все эти записи были сделаны от руки, что еще больше замедляло и усложняло мою работу. Спустя два часа я уже ничего не соображала, в горле у меня пересохло, а голова болела от духоты и спертого воздуха.
Арлен разбирала какие-то бумаги, когда я подошла к ее столу.
У вас есть какие-нибудь вопросы? спросила она.
Я покачала головой и обессиленно вздохнула. Конечно, найти бабушкин дом было бы чудесно. Было бы так волнующе и прекрасно стоять перед ним своими ногами на той самой земле, по которой она ходила много десятилетий назад. Но меня ждало разочарованиеэто оказалось слишком трудно.
Нет, никаких вопросов, ответила я. Думаю, я закончила. Большое спасибо за помощь.
Арлен кивнула и вернулась к своим бумагам.
Я уже повернулась, чтобы уходить, но заметила по пути к двери несколько старых открыток, которые в рамочках висели на стене. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть их. На пожелтевших карточках был старый Бейкон: магазины, гуляющие по улицам люди, машины с круглыми фарами и огромными колесами На одной из карточек было сфотографировано белое здание, в котором теперь располагалась городская администрация, а на другойкрасное кирпичное здание, стоящее посреди ярко-зеленой лужайки. Перед этим зданием высился скрюченный дубсловно часовой на посту. Подпись на фотографии сообщала, что это средняя школа Литтлтон.