А как расшифровывается это PSI?
Кенни поднял взгляд на Бастера и сдвинул брови.
Понятия не имею.
Кивнув, Бастер сделал для себя пометку потом, при случае, это выяснить.
Открываем вентиль, продолжал между тем Кенни, выжидаем несколько секунд, чтобы отрегулировать, потом заворачиваем вентиль и открываем другойвот тут. От него пропан подается прямо в камеру сгорания.
Джозефкруглолицый и румяный, как мальчишка, с двумя отсутствующими пальцами на левой рукеот души глотнул пива и вдруг захихикал:
А вроде классно выходит!
Кенни закрыл вентили и направил свою хитроумную штуковину вверх.
Теперь давим на запал
Не успел он договорить, как воздух вокруг задрожал, и послышался звук, которого Бастер в жизни не слыхивал: звук густого, раскатистого взрыва. Картофелина, за которой тянулся огненный, быстро исчезающий шлейф, вылетела в воздух и скрылась на поле где-то в сотне ярдов, если даже не в полмили от них. У Бастера сердце скакнуло в груди, и он невольно задал себе вопрос, ответа на который искать, в общем-то, и не собирался: почему же настолько глупое, смешное и никому на свете не нужное занятие делает его сейчас таким счастливым?
Джозеф, обхватив рукой Бастера, притянул к себе поближе:
Скажи, потрясно, да?!
Чувствуя, что в любой момент может пустить слезу, Бастер закивал:
Да, точно. Чертовски потрясно!
Бастер приехал в Небраску по заданию мужского журнала «Potent», чтобы написать статью об этой четверке бывших солдат, которые за последний год создали и протестировали самую высокотехнологичную в мире картофельную пушку.
Это настолько мужское хобби, сказал ему редактор, который был почти на семь лет моложе Бастера, что мы просто обязаны написать об этом в нашем журнале.
Бастер тогда сидел в своей однокомнатной квартире во Флориде, интернетная его подружка на послания не отвечала, деньги почти вышли, над третьим, уже давно не укладывающимся в сроки романом никак не работалосьи тут позвонил редактор и предложил «одно дельце». Но даже при том, как ужасно на тот момент складывались его жизненные обстоятельства, Бастер взял это задание с огромной неохотой.
Два года прописав о скайдайвинге, о беконных фестивалях да разных интернет-сообществах с их играми в виртуальной реальности, даже играть-то в которые Бастеру казалось слишком сложно, он был уже на грани ухода из журнала. На практике эти «редкие и уникальные события» никогда не оправдывали его ожиданий, и Бастер буквально выдавливал из себя статьи, в которых все эти занятия представали хоть и не сильно увлекательными, но все же меняющими жизнь человека к лучшему. Вот, к слову сказать, ездить по пустыне на песчаных багги он поначалу как будто мечтал всю жизньхотя, пока не представилась такая возможность, даже не помышлял об этом. Но, едва взявшись руками за руль, Бастер понял, насколько сложен этот, не такой уж и легкодоступный, вид развлечений и какой искусности требует от ездока. Пока он пытался освоить управление этим транспортом, а инструктор терпеливо объяснял, как правильно разгоняться, как рулить, Бастер внезапно обнаружил, что ему очень хочется снова оказаться дома и читать книжку про детективов, которые колесят по пляжу на песчаных багги и разрешают свои хитроумные загадки. Однажды он перекувырнулся на багги, и его сняли с трассытогда Бастер вернулся в отель и меньше чем за час написал для журнала статью, а после долго курил траву, пока не провалился в сон.
В истории с картофельной пушкой он предвкушал нечто подобное. Несколько часов он будет скучно и утомительно объяснять, как эти пушки устроены и на каких принципах действуютпока не увидит вблизи, собственными глазами, как они стреляют картошкой. В итоге он надолго застрянет там, у черта на куличках, в самый разгар зимы, пока не соберется-таки с духом улететь обратно домой. И теперь, уже на борту, держа в одной руке сэндвич-барбекю, а в другойкупленный впопыхах перед отлетом экземпляр «World Music Monthly», читать который он не испытывал ни малейшего желания, Бастер понимал, что совершает ошибку.
Когда его самолет приземлился в Небраске, неожиданно оказалось, что все четыре героя его будущей статьи ожидают Бастера у багажного терминала. Все четверо были одинаково одеты в бейсболки с эмблемой «кукурузников Небраски», в черные шерстяные пальто, плотные брюки из вощеного хлопка и добротные «редвинговские» ботинки. Все четверо были высокие, статные и симпатичные ребята. Один из них, как ни странно, держал в руках чемодан Бастера.
Ваше? спросил он, когда Бастер приблизился к ним, подняв ладони, словно хотел показать, что не вооружен.
Ага, кивнул Бастер. Но вам, друзья, не было надобности меня тут встречать. Я собирался взять машину напрокат. Вы ж еще на той неделе оставили моему редактору подробные указания.
Тот, что держал его чемодан, развернулся и двинулся к выходу.
Хотели принять со всем радушием, буркнул он через плечо.
Сидя в машине в плотном окружении бывших военных, Бастер едва не поддался иллюзии, что его похитили. Он потянулся в карман куртки, явно слишком холодной для здешней погоды, и вытащил ручку с блокнотом.
А это зачем? спросил один из парней.
Заметки буду делать, пояснил Бастер. Для статьи. Решил вот для начала узнать ваши имена да, может быть, задать пару вопросов.
Наши имена легко запомнить, сказал водитель. Вряд ли их нужно записывать.
И Бастер убрал блокнот обратно в карман.
ЯКенни, представился парень за рулем, затем указал на того, что сидел с ним рядом, на пассажирском месте: ЭтоДэвид. В завершение он махнул рукой над головой, указывая на заднее сиденье: А по бокам от васДжозеф и Арден.
Джозеф протянул ему руку, и Бастер с готовностью ее пожал.
Так что, заговорил Джозеф, вы увлекаетесь оружием?
Да нет, как-то не особо, замотал головой Бастер и тут же почувствовал, что атмосфера в салоне стала напряженнее. В смысле, я никогда еще сам не стрелял. Я вообще, знаете ли, не любитель насилия.
Арден выразительно вздохнул и уставился в окно.
Мало таких любителей, я лично незнаком, угрюмо произнес он.
А как насчет картофельной пушки? спросил Джозеф. Неужто вы мальчишкой никогда не мастерили себе нечто подобное, не наполняли лаком для волос и не пулялись в соседскую собаку?
Не-а, пожал плечами Бастер. Уж извините.
У него уже появилось ощущение, что задуманная статья от него уплывает безвозвратно, и он уже представил, как роется в интернете и состряпывает всю историю от себя.
А на войне? подал голос Дэвид.
Я не сторонник войны.
Бастер уперся взглядом в свои ботинкичерные, кожаные, украшенные замысловатой строчкой, в которых уже слегка онемели от холода большие пальцы. Ему пришло вдруг в голову: вот бы сейчас перегнуться через Джозефа, распахнуть дверцу да и сигануть из их тачки!..
А что, вам уже доводилось бывать в Небраске? сменил тему Арден.
Несколько раз пролетал на самолете, ответил Бастер. Так что могу лишь представлять.
Оставшуюся часть пути до забронированного Бастером отеля в салоне царило дружное, всеохватное молчание: ни один из пятерых, сидящих в машине, не проронил больше ни слова, радио перестало ловить и тихо шипело помехами, мотор же, судя по звуку, слегка добавил оборотов.
Оставив троих приятелей дожидаться его в незаглушенной машине, Джозеф пошел отнести чемодан Бастера в номер.
Вы из-за них не беспокойтесь, с легкостью сказал ему Джозеф. Они сейчас просто малость взвинчены. Мы все остались без работы и смастерили вот картофельные пушкии теперь, когда вы станете писать о нас статью, нам просто не хочется выглядеть в ней кучкой неудачников. Я им все талдычу, что вы, мол, по зову службы должны сделать нас в статье крутыми парнями. Разве не так?
Бастер вдруг понял, что сует ключ-карту в электронный замок вверх ногами, но даже когда он сделал это как надо, дверь все равно не открылась.
Разве не так? повторил вопрос Джозеф.
Да, разумеется, ответил Бастер. Он представил тех троих, что дожидались внизу, лишившихся покоя и уже сожалевших, что позволили какому-то чужаку и полному профану засвидетельствовать существование их удивительнейшей штуки, о которой вот-вот узнает целый свет.
Где-то после дюжины попыток открыть свой номер при помощи ключ-карты, Бастер даванул хорошенько на дверь и, попав наконец внутрь, прямиком направился к мини-бару. Вынув оттуда крохотную бутылочку джина, осушил ее в один глоток, тут же потянулся за второй и так же разом заглотил содержимое. Краем глаза Бастер видел, как Джозеф распаковывает за него чемодан, аккуратно раскладывая его рубашки, штаны и исподнее по ящикам комода.
Что-то маловато взяли вы теплой одежды, заметил Джозеф.
Кажется, у меня там есть какие-то кальсоны, отозвался Бастер, усердно и целенаправленно надиравшийся возле мини-бара.
Бог ты мой, Бастер, чуть ли не вскричал Джозеф. Вы ж отморозите себе задницу!
Бастер уже готов был предложить, что он лучше избавит их от своего присутствия на демонстрации картофельного орудия. И впрямьзакажет себе в номер гамбургер и усядется смотреть ненавязчивое кабельное ТВ, потихоньку опустошая здешний мини-бар. А потом отправится к себе во Флоридупричем достаточно долгим путем, чтобы его выперли из съемной квартиры, и тогда он вновь переедет к родителям.
И тут он вспомнил последний год, проведенный с отцом и матерью: как молча сидел за обеденным столом, в то время как родители разрабатывали все более замысловатые ивенты, и Бастер никак не мог понять, является он там действующим лицом или нет, и все время ожидал, что во имя искусства вот-вот где-то что-нибудь взлетит на воздух.
Так и что мне теперь делать? спросил он, желая произвести впечатление вполне здравомыслящего индивида.
Займемся шопингом, просиял Джозеф.
В то время как Кенни, Арден и Дэвид бродили за ними на безопасном удалении по торговому центру «Форт Вестерн» в Небраска-Сити, Джозеф азартно перерывал вешалки с одеждой и прочие предметы необходимой в холода экипировки, то и дело переправляя выбранное Бастеру в его с готовностью подставленные руки.
Так ты, значит, зарабатываешь писательским трудом? спросил он.
Ну да, кивнул Бастер. Пишу в основном статьи, внештатным сотрудником. Я написал два романа, вот только никто их не читает.
А знаешь, сказал Джозеф, передавая Бастеру две пары шерстяных носков, я и сам подумываю стать писателем.
В ответ Бастер изобразил интерес, подбадривающе, как ему казалось, гукнул, и Джозеф продолжил:
Я даже записался на вечерние курсы писательского мастерства в местном колледже, хожу по вторникам. Пока что выходит не очень, но учитель наш говорит, я подаю надежды.
Бастер снова одобрительно покачал головой.
Троица позади между тем подступила к ним поближе, слушая разговор.
Он здоровский писатель, вклинился Дэвид, и Кенни с Арденом согласно закивали.
А знаешь, какая у меня любимая книга? спросил Джозеф.
Бастер в ответ отрицательно замотал головой, и Джозеф расплылся в улыбке:
«Дэвид Копперфилд» Чарлза Диккенса.
Бастер ни разу не читал этой книги, хотя и знал, что прочесть ее не мешало бы, и потому кивнул:
Великолепное произведение.
Тут Джозеф так громко и радостно захлопал в ладоши, словно ждал этого момента долгие годы.
Обожаю там первую фразу: «Меня зовут Дэвид Копперфилд», вдохновенно заговорил он. Ведь это исчерпывающе сообщает то, что надо знать читателю. Все свои произведения я начинаю подобным образом: «Меня зовут Харлан Эйден», или «Я известен под именем Сэм Фрэнсис», или «Когда он появился на свет, родители дали ему имя Джонни Роджерс».
Бастер тут же припомнил первые слова из «Моби Дика» и обмолвился об этом Джозефу.
«Зовите меня Измаил», мигом процитировал тот. Нет, такое все же не по мне. Это звучит не так здорово, как «Меня зовут Дэвид Копперфилд».
Какой-то старичок с пустой тележкой попросил компанию раздвинуться, чтобы он мог подобраться к стойке с носками, однако никто из них и ухом не повел.
Видишь ли, запетушился Кенни, своими словами этот мужик, Измаил, производит такое впечатление, будто мнит себя уж очень важной шишкой. Он что, просто так не может сказать нам свое имя? Он собирается требовать от нас, чтобы к нему обращались именно так? И Кенни состроил такую физиономию, будто всю свою жизнь вынужден был пересекаться с подобными экземплярами.
К тому же это, возможно, и не настоящее его имя, предположил Арден. Он просто говорит, как нам его называть.
Итак, все трое сошлись на мнении, что, судя по всему, читать «Моби Дика» у них нет ни малейшего желания.
Так что извини, Бастер, подытожил Джозеф, но «Дэвид Копперфилд» все ж таки у нас победитель и по-прежнему мировой чемпион.
В этот момент Дэвид отошел от компании и вернулся с упаковкой самогреющих грелок для рук.
Люблю ими побаловаться, когда дубак на дворе, вручил он грелки Бастеру.
Почти что исчерпав возможности своей кредитки на черное шерстяное пальто, непромокаемые штаны, «редвинговские» ботинки и бейсбольную кепку «кукурузников Небраски», Бастер вернулся с компанией в машину, и они покатили к следующему пункту назначениямагазину с алкоголем.
А о чем была последняя твоя статья? полюбопытствовал Дэвид у Бастера, и тот не задумываясь ответил:
Мне пришлось делать репортаж с самой масштабной в мире групповухи.
Кенни на всякий случай включил поворотник и съехал к краю дороги. Наспех припарковавшись, он резко развернулся на сиденье:
Что, еще раз?
Вы, мужики, когда-нибудь слыхали про такую Эстер-Перепихушку? спросил Бастер.
Все четверо многозначительно закивали.
Так вот, я видел воочию, как она побила рекорд по самой большой в мире групповухе. За один день у нее был секс с шестьюстами пятьюдесятью мужиками.
Да ну, ты начал Джозеф, даже зардевшись от смущения. Ну, в смысле, ты-то с ней сексом не занимался? Я верно понял?
О боже, нет, конечно! вздернулся Бастер.
Тут же ему вспомнились двухчасовые телефонные пререкания с редактором журнала, когда он отказался хоть каким-то боком присутствовать на этой оргии. «Это называется «гонзо-журналистика», просветил его тогда редактор. Сейчас найду тебе это словечко в интернете»
Так ты что, подал голос Кенни, и правда смотрел, как эту тетку трахают шестьсот пятьдесят мужиков?
Ну да, кивнул Бастер.
И тебе за это еще и заплатили? недоумевал Кенни.
Ну да.
Да уж, заговорил Арден, ничего себе! Ничего потряснее я в жизни не слыхивал!
На самом деле не так уж это было и потрясно, пожал плечами Бастер.
То есть как?
Ну, в смысле, может, это здорово звучит, но на самом деле я битый день там просидел без дела, глядя, как скопище волосатых и каких-то бесформенных мужиков со свисающими удами ждут своей очереди трахнуть тетку, которую уже все это откровенно задолбало. Кое у кого из них я взял интервью, и некоторые мне признались, что своим женам они в тот день сказали, будто пошли играть в гольф или смотреть кино. А один кадр самонадеянно похвастался, что его подружка пригрозила с ним порвать, если он ввяжется в это мероприятие. Причем тут же вдруг помрачнел и добавил: «А клевая была девчонка!» Всякий раз, как очередной мужик отрывался от Эстер, она взглядывала на какого-то типа, что сидел за столом с тремя различными часами, целой кипой бланков с согласием да арифмометром, и спрашивала, много ли там еще осталось.
Ну ничего себе! Ничего ужаснее я в жизни не слыхал, снова вставил Арден.
А еще, продолжал Бастер, поняв вдруг, что, единожды начав об этом говорить, он уже не в силах остановиться, там стоял стол с едой для участников, и все эти голые мужики толпились вокруг, делая себе какие-то убогие сэндвичи и горстями пожирая «M&Ms».
Да уж, не приведи господь, замотал головой Дэвид.
И тебе пришлось обо всем этом писать, притом что у тебя самого, готов поспорить, это вызывало жуткую гадливость? посочувствовал Джозеф.
Именно, ответил Бастер, тронутый тем, что Джозеф очень точно уловил, насколько дико писать заметки о вещах, вызывающих у тебя лишь отвращение. И потому я написал довольно неожиданную статью о том, что эта Эстер-Перепихушка, не будучи ни актрисой, ни порнозвездой, скорее походила на профессиональную спортсменкуна эдакого сурового марафонца, и в этом плане я, как ни противно мне было все это наблюдать, мог лишь восхищаться ее выносливостью.