Я знаю, знаю Папа притянул меня к себе. От него, как всегда, пахло теплом и мускусом. Ох, Принцесса, я буду по тебе скучать.
«Тогда не уезжай в Кливленд», чуть не сказала я. Но не сказала. Потому что хоть я и буду скучать по папе, но ведь это он решил уехать и оставить меня. К тому же моя жизнь скоро превратится в мечту любой шестнадцатилетней девушки. Дом на пляже. Никаких родителей. Вечеринки, парнистоит только захотеть.
Я тоже буду скучать по тебе, ответила я.
Жаль, что мне не удалось поговорить с Сюзанн, нахмурившись, сказал папа. Он посмотрел на лестницу, словно надеясь, что по ней вдруг спустится мама Ви. Сама Ви, Марисса и я опустили взгляды на пол. Очень интересный полстарый, бежевый, изрядно затоптанный.
Я так надеялся в последний раз обсудить все детали, сказал папа. В личной беседе.
Я понимаю, ответила Ви. Ей тоже очень жаль, что вы не смогли увидеться. Но, как я уже говорила, моя двоюродная бабушка упала и сломала бедро, и маме пришлось уехать, чтобы ухаживать за ней.
Она хорошая племянница, заметил папа.
Так и есть, кивая, подтвердила Ви. Она меня раз пятьсот попросила передать вам, как ей жаль, что так получилось.
Передай ей, пожалуйста, что мне тоже очень жаль, что мы не смогли увидеться.
Папа направился к лестнице и стал подниматься наверх. Мы трое последовали за ним. Поднявшись на последнюю ступеньку, я почувствовала легкое головокружение, то ли из-за того, что поднималась слишком быстро, то ли, что более вероятно, из-за внезапной панической атаки. Настоящей, когда нечем дышать, а перед глазами мельтешат черные точки и все такое.
Если бы папа догадался, что мы действительно затеяли
Я схватилась за перила, чтобы удержать равновесие, и приказала себе успокоиться. Дышать. Потому что папа мог узнать обо всем, только если бы я сама позволила ему это.
Мама отлично ладит с электронной почтой, сказала Ви. Хотите, я передам ей, чтобы написала вам сразу, как только вернется?
Давай, ответил папа и повернулся ко мне. Ну, вот и все?
На глаза неожиданно навернулись слезы. Я выдавила улыбку.
Вот и все. Э-э-э, я правда очень ценю это, пап. Что ты доверяешь мне и все такое.
Не забудь про комендантский час. И помни, что машину нужно заводить каждый день, иначе двигатель может барахлить. Особенно зимой. На всякий случай я положил карманный фонарик в отделение для перчаток. И держи телефон всегда при себе.
Он был таким милым. Это убивало меня.
Да, папа.
Он еще раз обнял меня, прежде чем уйти.
Будь умницей, Принцесса. Береги себя.
Я кивнула, потому что слова давались мне с трудом. Пыталась утешить себя тем, что когда папа уедет, станет лучше, но этот моменткогда он уезжал, я оставалась, и правда о том, что я натворила, стояла между нами словно невидимый фиолетовый слон, все это оказалось тяжелее, чем можно было предположить. Если бы папа уличил меня в этой огромной лжи, он пришел бы в ярость. Но знаете, что хуже всего? Это причинило бы ему боль.
Однажды я видела, как он плакал, и именно об этом думала, когда целовала его на прощание, махала рукой, когда он садился в машину, и, наконец, закрыла входную дверь дома Ви, когда он уехал. Мысленно я видела тот первый и последний раз, когда папины глаза наполнились слезами, и они, словно дождевые капли, скатывались по его щекам.
Слава богу, ни Ви, ни Марисса ни о чем таком не догадывались. В ту же секунду как захлопнулась дверь, они пустились в пляс. Марисса кружилась, ее синее хлопковое платье развевалось, а Ви изображала нечто похожее на плавание кролем. Я взяла себя в руки. Со мной все будет хорошо, и с папой тоже. Он будет счастлив в Кливленде. Не узнает правды. Я не позволю ему узнать правду. И смогу жить самостоятельно.
Девчонки, вы такие счастливые! сказала Марисса.
Ви уже сбегала вниз по ступенькам.
Пора распаковывать вещии поживее, сестренка!
Э-э-э, почему?
Потому что сегодня вечером у нас вечеринка по случаю твоего новоселья, крикнула Ви. Начало ровно в семь!
Тот единственный раз, когда я видела, как папа плакал
Мы сидели в закусочной «У Дэвида». Я ела куриный суп. Это было 29 марта, на следующий день после моего четырнадцатого дня рождения. Мама теребила в руках вилку.
Эйприл, Мэтью Ваш отец уезжает от нас. Ее голос звучал спокойно. Слишком спокойно. Мне хотелось закричать, что она могла хотя бы притвориться, что ей грустно.
Папа охнул, и я повернулась к нему, ожидая, что он что-то скажет. Но вместо того, чтобы заговорить, отец тяжело сглотнул, словно стараясь удержаться от всхлипов. По его щекам заструились слезы. Он попытался смахнуть их раньше, чем мы увидим. И ему это почти удалось, потому что мой брат Мэтью ничего не заметил.
Он будет спать в палатке? спросил он. А можно я тоже буду спать в палатке? Пожалуйста, пап?
Папа покачал головой. Я знала, что, независимо от того, что случилось, он не хотел уезжать от нас. Мне хотелось вскочить со стула, обнять его и сказать, что все будет хорошо, как он всегда говорил мне.
Хотелось закричать.
Хотелось заплакать.
Вылить куриный суп маме на голову.
Хотелось сказать папе, что хотя его жена больше десяти месяцев спала с другим мужчиной и ей, очевидно, давно уже плевать на него, я все равно люблю его.
На него было больно смотреть. Поэтому я перевела взгляд на маму и одной рукой обняла Мэтью. Я продолжала смотреть на нее до тех пор, пока ее глаза тоже не наполнились слезами и она не опустила взгляд.
28 марта
Да, все так: мой день рождения 28 марта, но меня зовут Эйприл.
Я должна была появиться на свет 14 апреля, но родилась на две с половиной недели раньше, и мама решила, что имя Эйприл не обязательно должно значить «апрель». Можно считать, что это метафорановый период, новый член семьи.
Что ж, спасибо, что не назвали меня Марч.
Трудности перевода
Мэтью: «Перезвони маме. Она пытается связаться с тобой. Места себе не находит».
Я: «Переехала сегодня к Ви! Позвоню позже! Целую».
Мэтью: «Да ладно?»
Я: «Папа уехал в Кливленд».
Мэтью: «А, точно».
Я: «Ты не сказал маме, что он уезжает?»
Мэтью: «Забыл. А ты?»
Не такая мама
Почему я не посоветовалась с мамой по поводу всей этой истории с переездом?
В нормальной семье дочь наверняка позвонила бы матери и обсудила с ней такой серьезный шаг. Правда, в нормальной семье дочь, ученица одиннадцатого класса, жила бы с матерью.
Но моя мама живет в Париже со своим новым мужем, Дэниелом (по-французски его имя произносится «Даниэль»). Она уехала туда полтора года назад, летом, после того как я окончила девятый класс.
По правде говоря, мне даже в голову не пришло советоваться с ней. И, наверное, вообще не стоило говорить ей об этом.
Почему ты мне раньше не сказала? спросила она, когда мы говорили по телефону. В ее голосе звучали истерические нотки.
Подумаешь, что тут такого, сказала я. Папа и Пенни переезжают в Огайо. Они улетают сегодня вечером, а я буду жить у Ви. Я уже переехала.
Как?! Ты уже переехала?
Я огляделась: вещи были распакованы, все до одной. Ви очень проворна.
Да. Сегодня. Через несколько часов начнется вечеринка по случаю моего новоселья. И я только что вышла из душа, не могу долго разговаривать. Думаю, Ноа скоро придет.
Но, но. Ты же не можешь вот так взять и переехать!
Вообще-то, могу, сказала я, и мне жаль, если это прозвучало резко.
Это было не специально, но вообще-то мой опекунпапа. А мамаопекун Мэтью. Именно так они договорились, когда мама решила уехать из Уэстпорта в Париж и быть с Даниэлем. Ей не терпелось поскорее закончить с распределением родительских обязанностей, с алиментами, поставить точку в их с папой отношениях. «Ты понятия не имеешь, как раздражает, когда приходится оправдываться, что ты купила не самый дешевый апельсиновый сок», сказала бы она мне. «А ты понятия не имеешь, сколько человек чувствуют боль из-за того, что ты сделала», ответила бы я, но только мысленно. К черту апельсиновый сок.
Кажется, твое право голоса потерялось где-то над Атлантикой, добавила я.
Возникла пауза.
Я все еще твоя мать. И по-прежнему имею право голоса. Она вздохнула. Мне бы хотелось, чтобы ты переехала к нам, во Францию.
Нет уж, спасибо, грубо ответила я. Но мне тут же стало стыдно и я добавила: Я бы никогда не закончила старшую школу, если бы пришлось говорить по-французски.
Не знаю почему, но всякий раз, когда я говорила с мамой, меня охватывало чувство вины. Но разве не она должна чувствовать себя виноватой? Ведь это она бросила меня.
Я хочу остаться здесь, твердо сказала я. С друзьями.
Поверить не могу, что твой отец согласился, сказала мама. Сюзанн не самая ответственная мать. Я помню, как она отпустила вас одних в «Баскин Роббинс» на Мейн-стрит, когда вам было по девять лет. По девять лет!
Я опустила голову, чтобы нанести гель на волосы.
Не переживай из-за Сюзанн. Ее вообще здесь не будет. Она на гастролях.
Что? Как?!
Я поморщилась. Ну кто тянул меня за язык?!
У нее главная роль в выездной постановке «Мэри Поппинс». Не говори папе.
Она не скажет. Они с папой вообще не разговаривают. К тому же мама не стала бы ябедничать. Мы ведь друзья. Так всегда бывает, когда ваши родители разводятся и мама начинает с кем-то встречаться. По крайней мере, у нас все было именно так. Смена ролей. Мамам теперь нужен кто-то, с кем можно поболтать о свиданиях, и (нормально это или нет), но оказывается, что этот кто-товы.
Эйприл
Что? огрызнулась я.
Мне не нравится, что ты будешь жить одна.
Я буду жить не одна, а с Ви. Только давай ты не будешь донимать меня разговорами на эту тему, ладно? В этом нет ничего особенного. Зачем я только сказала ей об этом? Идиотка. Разве мне нужно, чтобы мама начала волноваться? Или я на подсознательном уровне хотела, чтобы она позвонила папе?
Я не буду звонить отцу, но знай: мне совсем не нравится то, что ты делаешь.
Меня накрыло волной облегчения.
Спасибо, мам. Я очень ценю это. С нами все будет хорошо, клянусь.
Я доверяю тебе, Эйприл, но пообещай, что сразу позвонишь, если вляпаешься в неприятности. Нет, до того, как вляпаешься!
Раздался звонок в дверь. Это Ноа! Надеюсь, что Ви его впустит.
Мам, мне пора. Ноа ждет наверху, а я только вышла из душа. У вас уже что, полночь? Мэтью спит?
Позвони мне завтра, пожалуйста, По голосу было слышно, что она сдалась, и это раздражало меня, но одновременно вызывало чувство вины.
Угу. Поцелуй за меня Мэтью. Неделю зимних каникул он провел с нами, в Уэстпорте, но как только его путешествующая в одиночестве пятая точка опустилась в кресло самолета авиакомпании «Эр Франс», у меня возникло ощущение, будто я потеряла часть себя. Я плакала, когда прощалась с ним. Большинство сестер считают младших братьев надоедливыми, но не я, только не я. Я всегда и везде брала Мэтью с собой. Мы играли в прятки и строили крепости из картонных коробок, и говорили на выдуманном языке, чтобы родители не могли нас понять.
Только позвони действительно завтра, продолжала мама. А не как в прошлый раз. Две недели назад ты пообещала перезвонить на следующий день, и вот я звоню сама, а мне говорят, что вашу домашнюю линию отключили.
Да. Прости. Я была занята.
Понятно. Раздался еще один вздох.
Просто поразительно, как отчетливо я слышала все ее вздохи, несмотря на разделявший нас океан. Мы попрощались, я повесила трубку, натянула джинсы и футболку, включила музыку и выбросила из головы все тревожные мысли о маме.
Необходимо было заглянуть в гардероб Ви! У нее куча стильной одежды. Модные футболки, туфли на высоченных каблуках и потрясающе сексапильное красное платьекороткое, с длинными рукавами и низким вырезом. Оно буквально кричало, чтобы на него обратили внимание. В соседстве с Ви была еще одна положительная сторонаможно брать у нее поносить любые вещи! И я хотела то красное платье. Не сегодня вечером, но очень скоро.
В дверь подвала трижды постучали. Я бросила телефон на кровать.
Входите. Я постаралась, чтобы мой голос звучал весело и беззаботно.
Это снова я! сбегая по ступенькам, крикнула Марисса. На ней было вязаное платье, черные колготки и балетки. Марисса всегда носила платья. Она обожала их. Зимние платья. Летние платья. С колготками. Без колготок. Как угодно. Вероятно, она была единственной в мире девушкой, которая ненавидела джинсы. Она бы и в футбол играла в платье, если бы ей разрешили. Ты скучала по мне? Меня не было целый час. Ты видела, что Ви повесила правила твоего папы на холодильник? Прикольно, да?
О, привет, сказала я.
Ты что, совсем не рада меня видеть? спросила она.
Нет конечно, рада. Просто я думала, что это Ноа.
Он прилетел сегодня утром, и мне казалось, что вообще-то он уже должен был прийти к нам. Станет ли сегодняшний вечер тем самым? Первый вечер дома первый вечер в новом доме И первый секс. Это была Новая Независимая Я. На сто процентов готовая к сексу.
Ты еще не говорила с ним? спросила Марисса.
Еще нет, ответила я. Оставила ему сообщение. Пригласила на сегодняшнюю вечеринку.
Уверена, у него просто голова кругом, беспечно сказала Марисса.
Я чувствовала себя потерянной. Ноа несколько раз звонил из Палм-Бич, но было сложно поговорить по-настоящему, ведь в доме его бабушки и дедушки собралась вся их семья.
Разыскав черную подводку для глаз, я посмотрела на свое отражение в большом зеркале, которое мы прислонили к стене. Неплохо. Мои длинные волосы ложились идеальными волнами, а не завивались мелкими кудряшками. Кожа была гладкой. Я провела линии в уголках век, чтобы глаза казались больше.
И как это у тебя так здорово получается? усаживаясь на диван, сказала Марисса.
Пенни меня научила, ответила я. Макияжединственное, на почве чего мы сдружились. Хочешь, я покажу тебе, как правильно?
Боже, нет! Я просто смотрю, и меня уже бросает в дрожь.
Следующий шагтушь.
Прости, что так долго. Уже почти все.
Не торопись. Она мечтательно улыбнулась. Я просто буду лежать здесь и притворяться, что это моя комната. Может быть, даже вздремну.
Ни в чем себе не отказывай.
Погоди, вот когда твое новое жилище увидит Ноа У него крышу сорвет.
Выясним это, если он вообще придет.
И правда, где же он?
Наверное, покупает тебе цветы или еще что-нибудь. Что-то милое. Ты ведь знаешь, как тебе повезло? У тебя есть чудесный парень, который живет всего в десяти минутах от твоего дома, и, плюс ко всему, свое собственное жилье. Аарон, парень Мариссы, жил в Бостоне.
Я накрасила губы блеском.
Ты забыла кое-что. Самое важное.
Что это?
Я подошла к подруге и обняла ее, потому что действительно люблю Мариссу. Не будь ее у меня, я бы, наверное, все еще лежала в лужице собственного горя.
У меня есть ты.
Волшебный пендель
Это случилось два с половиной года назад, в сентябре, когда мы только перешли в девятый класс. Марисса решила, что нам нужно вступить в футбольную команду.
Но мы не спортсменки, напомнила я подруге. Мы обе были небольшого роста (примерно метр шестьдесят семь сантиметров) и не такими уж активными.
Ну и что? Спорт только на пользу пойдет и нам, и нашей уверенности в себе. И моральному духу. И попам. Мы обе понимали, что именно она имеет в виду: спорт поможет бороться с моей хандрой.
Футбол оказался забавным, но я все равно продолжала рыдать по ночам в подушку из-за того, что мама изменила папе и заставила его плакать; из-за того, каким одиноким и унылым был ставший теперь привычным ужин в «Макдоналдсе»; из-за того, что папа как зомби ходил на свидания, а мама хотела обсуждать со мной симпатичных парней из своего офиса.
Марисса считала, что это крутото, что мама хочет тусоваться и сплетничать со мной, но меня от этого тошнило. И тогда Марисса перешла к плану Б.
Я позвала Ноа Фридмана с нами на ланч в «Бургер Палас», сказала она мне.
Кто это? Я не была уверена, что знаю этого парня.
Ноа. Мы вместе ходим на занятия по английскому. Он тебе понравится.
С чего бы это? спросила я, прислонившись к своему шкафчику.
Он симпатичный. Милый. И умный. По-моему, из вас выйдет отличная пара, ответила она.