На следующей неделе Венсан должен ехать в Гамбург, он вернется в Париж только в воскресенье, и мой отец, воспользовавшись случаем, попросил меня пойти с ним на свадьбу Клер, дочери его друга. Мне не очень хочется, я ее едва знаю, но отец настоял на своем. Он говорит, что мне полезно будет развеяться, но на самом деле я думаю, что отсутствие Венсана напоминает ему о его собственном одиночестве, чего он не переносит.
Я купила «Джейн Эйр», когда-нибудь она мне наверняка пригодится. А пока я присовокупила ее к кипе книг, которые терпеливо ждут, когда у меня найдется для них время.
Ладно, пора спать, у меня раскалывается голова, а сосудистый криз был бы сейчас совершенно некстати.
Целую.
А.
P.S. Ты правильно сделала, что отказалась от низкокалорийных продуктов. Мороженое, шоколад, мужчины некоторые вещи должны быть полноценными.
P.P.S. И сочувствую твоей ломоте, я-то думала, что твои занятия приятные, расслабляющие, просто растяжка Как раз то, что нужно! (Если у тебя опять отвисла челюсть, воспользуйся случаем и сунь в рот что-нибудь сладкое.)
* * *
Утро тянулось бесконечно, и я с нетерпением ожидала Жюльена, который зашел за мной в бутик, чтобы повести обедать.
Жюльен только что пережил разрыв, как я подозреваю, мучительный, но, по своему обыкновению, он бодрится и уверяет, что все хорошо. Естественно, разговор заходит о парах, и я даю себя уболтать, хоть и все понимаю.
Все равно бы ничего не получилось, она была слишком женщиной.
Что значит «слишком женщиной»?
Слишком непохожей на меня. Достаточно сравнить наши квартиры, чтобы понять, что мы никогда не сможем жить вместе. У меня в ванной комнате всего несколько вещей: зубная щетка, паста, крем для бритья, мыло и старенькое полотенце. У нее их двести тридцать семь! И я понятия не имею, для чего предназначено большинство.
Да что ты несешь? У всех пар то же самое, это не значит, что их отношения обречены!
Есть и еще кое-что! Например, она переодевалась по любому поводу. Сходить в магазин, съездить в банк, просто спуститься за почтой Под любым предлогом ей надо было перемерить кучу шмотья и прихорашиваться часами. Ты меня знаешь, я надеваю костюм только на свадьбы и похороны, а так, по жизни, не напрягаюсь.
Это все мелочи. А у нее какие были к тебе претензии?
О, она только и делала, что жаловалась. В основном на «недостаток внимания» с моей стороны. Или что-то в этом роде. Я пропускал мимо ушей.
Ты строишь из себя крутого, но ты как Амбра: просто дрейфишь.
Нет, правда, нет. Ты же знаешь, мужчины не хнычут, вспоминая лучшие моменты, они утешаются, представляя худшие. Вот, например, что меня просто сводило с ума: когда мы ссорились, за ней всегда должно было остаться последнее слово. Пару раз я попытался ее окоротить, и что ты думаешь? Мои последние слова тут же становились началом новой ссоры! Ад, да и только. Не выдержав, я отыгрывался на ее коте. Она обожает своего кота, и я тоже делал вид, что люблю его, но когда она вконец меня доставала, украдкой бил его ногой.
Ты больной.
Нет, просто трезво смотрю на вещи.
Официантка со слегка отсутствующим видом, слава богу, прерывает нас, пока я не начала злиться.
Еще что-нибудь?
Я бы выпил кофе без кофеина
Жюльен смотрит на меня, я качаю головой: ничего не хочу.
Тогда без кофеина, пожалуйста.
Через две минуты официантка возвращается с двумя чашками кофе. Мы говорим, что заказывали только одну.
Разве вы не сказали «так два с кофеином»? смешно чеканит она по слогам.
Нет, я сказал «тог-да-без-кофеина».
Она уносит чашки. Жюльен повязывает шарф и смотрит на меня.
Меня не понимают, даже когда я заказываю кофе, а ты хочешь убедить меня, что я создан для жизни с женщиной?
Звонит мой мобильный, это Сильвия.
У нее премьера новой пьесы, и она послала мне приглашение. Жюльену, конечно, тоже. Задавшись вопросом, надо ли быть в восторге или ужасе, мы выбираем оба варианта.
Я предлагаю пойти порознь, чтобы не рисковать, но стоит ли лишать себя такого удовольствия?
Решено, мы пойдем вместе и торжественно обещаем друг другу держаться в рамках.
* * *
Дорогая Ариана, вот и я, снова с «Эвитой», но на сей раз без саке.
Я тут думала о смене фамилии в замужестве и согласна с тобой: это все-таки варварство. Но я без труда смогу приспособиться, если встанет вопрос.
Это напомнило мне одного типа, которого я встречала каждое лето в отпуске. Однажды я увидела его с красивой девушкой и подошла поздороваться. Он не представил нас друг другу, тогда я повернулась к ней и сама назвалась, а она прошелестела в ответ: «Я невеста Джо». «А тебя как зовут?» спросила я. Девушка уже не воспринимала себя иначетолько придатком к этому Джо. Я снова увидела их два года спустя. Джо обращался с ней как с последним дерьмом, и я подумала: по заслугам!
Не помню, говорила ли я тебе, что одна из моих лучших подруг перебирается в Париж. Она девушка умная и очень способная. Свободно владеет французским и английским и учится в Оксфорде, готовит диплом по Я решительно не способна запоминать темы дипломов. (То же самое, когда речь идет о консультантах, никогда не знаю, в какой области.) Ладно, проехали.
Она замужем, и у нее трое детей: Кэндис, Дэвид и Черт! Забыла. Я плохая подруга, мне стыдно. Подруга играет на виолончели и прекрасно поет Не знаю, что на меня нашло, ни дать ни взять, приятельница моей матери, обожающая всех сватать. В общем, я дам ей номер твоего телефона, мне очень хочется, чтобы вы познакомились.
Свадьба той девушки состоялась в узком кругу, всего около восьмидесяти человек, и они решили устроить ее в загородном доме родителей невесты. Церемония была очень трогательная, и все плакали. Я, правда, нет. Мне поручили фотографировать, и я была слишком занята, чтобы плакать.
Под конец, когда настало время идти в спальню с мужем, она подошла к нам (компании старых подруг) и тоже расплакалась. Ее спросили, в чем дело, и она ответила: «Я не хочу уходить, хочу остаться с вами и мыть посуду». Тут и я разревелась, а за мной и все остальные. Я все помню, будто это было вчера.
Я сделала перерыв, чтобы съесть миску хлопьев, и теперь мне намного лучше.
Вчера вечером я ужинала с парнем, с которым познакомилась через отца. Вообще-то моим родителям строжайше запрещено вмешиваться в мою личную жизнь, и я ненавижу, когда они говорят обо мне со своими друзьями, но отец заверил меня, что все произошло само собой. Он-де встретил друзей с сыном, и они решили, что хорошо бы нас познакомить.
Отец сказал, что дал номер моего телефона, и так мялся при этом, что я дрогнула. Особенно когда он добавил с растерянным видом: «Это тебя ни к чему не обязывает». А потом достал меня речью в духе: «Даже если Прекрасный принц позвонит в твою дверь, ты сделаешь вид, будто не слышала. Если все-таки откроешь, то захлопнешь дверь перед его носом, прежде чем он успеет поздороваться». Трудно после этого отказаться от знакомства.
Я спросила, симпатичный ли сын друзей, а он ответил, что ничего не понимает в парнях и уже забыл, как он выглядит.
«Мой отецврун».
Так я подумала, когда Бенжамен Шерман зашел за мной. Такого лица отец забыть не мог!
К моему немалому удивлению, он повел меня в кошерный ресторан. Вроде его родители не были религиозны. Он с гордостью подтвердил это: «Верно, только я».
Затем я выслушала подробный отчет о корнях и развитии его веры. Когда Бенжамен закончил, мы сидели за столом уже не меньше часа. И без всякого перехода он спросил, что я о нем думаю.
Немного смутившись от такого вопроса в лоб, я вздохнула с облегчением: не стоило продолжать это недоразумение.
Думаю, что у нас ничего не получится. Я не слишком религиозна, а тебе нужна женщина, которая будет разделять твою веру.
Совершенно согласен. Но перепихончик мог бы получиться.
Не со мной.
Я не дрогнула и сохранила лицо, но просто опомниться не могла. В шоке.
Десерта не надо, спасибо.
Потом я сказала себе, что у этой истории есть и хорошая сторона: если я расскажу ее родителям, они в следующий раз как следует подумают, прежде чем меня сватать.
Пора идти на занятия. Если эта стервоза-тренерша опять будет меня доставать, я отправлю ее в камеру пыток к Барбаре и девушкам в босоножках.
Целую.
Джастина
P.S. Так и не вспомнила имя третьего ребенка. Досадно.
P.P.S. Я встречаюсь с тремя мужчинами на той неделе, как знать
* * *
Сегодня великий вечер: мы с Жюльеном идем смотреть новую пьесу Сильвии, и я во всеоружии: мысленно заготовила целый ряд прилагательных для оценки спектакля, которые ровным счетом ничего не значат. Я ненавижу врать и никогда не смогу похвалить, если мне не понравится, так что мой список наготове: «удивительно», «оригинально», «неподражаемо», «неожиданно» Даже если пьеса окажется чушью, мне будет что сказать.
Вот мы уже усаживаемся в зале, который, слава богу, нормальных размеров, и, к моему великому облегчению, я не вижу ни одного знакомого лица.
Чтобы на сей раз одолел смех, надо быть совсем уж двинутыми, ибо сюжет пьесыдолгая агония человека, который перед смертью делится своими сожалениями с медсестрой.
Мизансцена самая скупая, он не встает с постели и только иногда пьет и принимает лекарства в свете ночниканикакого другого освещения на сцене не наблюдается.
Мы с Жюльеном страдаем молча и, естественно, встрепенувшись, когда сцена вдруг погружается в темноту, замираем в ожидании, какой оборот примет пьеса. Потом, увидев прокравшегося из-за кулис рабочего сцены, который поспешно меняет лампочку в ночнике, понимаем, что затемнение было чисто случайным, и монотонность вновь вступает в свои права.
Два часа спустя мы умираем от скуки, и свет нам не мил; старик раскаивается и отходит с миром; и очень кстати, потому что я проголодалась.
Невозможно уйти, не обняв Сильвию.
Я выкладываю ей ничего не значащие слова, немного скорректировав по ситуации («Этот текст, наверно, интересно было бы прочесть»), и передаю слово Жюльену.
Этот мерзавец, добрых пятнадцать минут во время представления посматривавший на часы, рассыпается в комплиментах. «Великолепно, мне так понравилось, какой чудесный спектакль» С ума сойти! Сильвии надо остаться поговорить с режиссером, но она спрашивает, куда мы пойдем ужинать, может быть, ей удастся к нам присоединиться.
Когда мы остаемся одни, я называю Жюльена подхалимом и лицемером, он защищается, говоря, что был просто вежлив, и мы идем в ресторан. Против ожиданий через двадцать минут к нам присоединяется Сильвия.
Она возбужденно сообщает нам, что пьесу засняли для кабельного канала.
«Ты уж предупреди Жюльена, когда будет передача, раз ему так понравилась пьеса, пусть пересмотрит».
Я думала посадить его в лужу, но он, не моргнув глазом, снял пиджак и подхватил:
«Точно, а если меня не будет дома, я сделаю запись».
Сильвия в восторге, так оно всегда бывает. А он, глядя на мое изумленное лицо, поддает жару:
«Предупреди Ариану, пусть она тоже запишет, на всякий пожарный».
Готово дело, весь вечер сдерживаемый смех одолевает меня, и я вынуждена лезть в сумку, чтобы спрятаться под столом.
На этот раз я возвращаюсь домой в отличном настроении.
Я обожаю театр.
* * *
Это Амбра. Ни за что не догадаешься, с кем я уезжаю на уик-энд С Гийомом! Из отдела маркетинга, тот, с кем я
Я прекрасно помню, тот, что запал на Леа.
Спасибо за напоминание. Ладно, думаю, у него это прошло, потому что, когда я встретила его вчера в лифте, он пригласил меня выпить кофе. Слово за слово, и мы провели вместе весь вечер. И знаешь что? Он поцеловал меня, прощаясь!
И?
Потрясно, правда? Но это еще не все: он едет в пятницу в Брюссель, ему надо быть на каком-то концерте, и он предложил мне приехать к нему и провести уик-энд в Амстердаме.
Вот как! Быстро дела делаются!
Ты тоже заметила? Но я боюсь упустить его, если заставлю ждать.
Если любитподождет.
Ой, слушай, так говорили в лицее, но теперь все иначе: мы взрослые. Доставляем друг другу удовольствие, не задаваясь вопросами.
Это и есть определение взрослости? Не забудь предупредить, если решишь составить словарь.
Не говори о словарях, сразу вспоминается тридцать девятая страница. И не занудствуй, я просто хочу доставить себе маленькую радость.
Валяй, доставь себе маленькую радость, моя красавица.
Я позвонила Леа спросить, как называется отель, который ей понравился, а она мне: «Я забыла, спроси у Арианы, онамоя ходячая память».
Ну Леа дает, я там никогда не была! Но, кажется, «Голубой тюльпан» или что-то в этом роде.
Точно! Ладно, сейчас позвоню туда, пока.
В субботу утром сияющая Амбра садится в скоростной поезд до Амстердама.
Гийом встречает ее на вокзале, и весь день они бродят по городу, спокойно прогуливаются вдоль каналов, по рынкам и кафешкам, по магазинчикам и галереям.
В субботу вечером они добираются до отеля и поднимаются в свой номер на последнем этаже. Амбра подходит к окну, и ей открывается великолепный вид. Она машет Гийому, призывая подойти к ней.
Посмотри, как красиво, шепчет она.
Отсоси у меня, отвечает Гийом.
* * *
Угадай, кто вернулся?
Мама?!
Как хорошо дома!
Что же ты не предупредила меня, я бы тебя встретила. Педро с тобой?
Нет, он остался там, все кончено. Я слишком стара для ангажированных поэтов, в следующий раз найду кого-нибудь посолиднее. Приходи ко мне скорей, я тебе столько всего должна рассказать.
«В следующий раз». Ни тени сомнений. Но хуже всего, что она права.
Моей матери пятьдесят пять лет, дважды была замужем и с тех пор не оставалась одна больше нескольких месяцев. В ее личной жизни нет места страданиям, или же она хорошо умеет их скрывать. Мать родилась и выросла в Нью-Йорке, поэтому у нее легкий акцент, который все находят очаровательным. От своего привилегированного детства дочери высокопоставленного чиновника она сохранила вкус к роскоши и апломб, которого я побаиваюсь с рождения.
Идя по направлению к ее дому, я задаюсь вопросом, почему все всегда так просто для матери и сложно для меня.
Я часто критиковала ее, но думаю, что мне, возможно, есть чему поучиться.
Начиная с этой немыслимой непринужденности, отличающей каждое материнское движение.
Можно ли этому научиться? Нет, это врожденное. Это или дано, или не дано. А мне не дано, понятное дело.
Как и способности носить белое, не посадив ни пятнышка. Мне это никогда не удавалось.
Если позволяет погода, моя мать носит только белое. Она может позволить себе даже такую роскошь, как двенадцатичасовой перелет в белом льне, и по прибытии ее одежда не только девственно чиста, но и едва помята, ровно настолько, чтобы иметь непринужденный вид.
Это убивает меня. Я восхищаюсь, но меня это убивает.
Ее квартиразанятная смесь стилей и красок, вещиц, привезенных со всех концов света, но подобранных со вкусом.
Мать суетится, заваривает чай, щебечет Она весела, и все кажется легким.
Осведомляется о Венсане, отце и бабушке в одной фразе и, как всегда, слушает мой ответ вполуха. Поэтому мне всегда трудно говорить с ней по душам. Тем более что мои попытки периодически заканчиваются унизительной неудачей. Но что-то во мне упорствует, и на этот раз мне снова хочется попробовать.
Знаешь, мне приснился странный кошмар в твое отсутствие. С тобой и пластмассовыми цветами.
Расскажи.
Это была моя свадьба, много народу, но все одеты кое-как, даже я. Всех тошнило. Но кошмар не в этом. Вдруг среди этого хаоса я заметила, что цветы пластмассовые. Я искала тебя повсюду, чтобы сказать об этом. Наконец нашла и закатила тебе ужасную сцену, спрашивая, как ты могла так поступить со мной. Что ты делаешь?
Извини, сейчас начнется мой сериал.
Как ты можешь! Я тебе рассказываю важные для меня вещи, а ты включаешь телевизор! Я еще не закончила: там не было жениха!
Милая, сны ничего не значат, а чужие сны никому не интересны. Садись, посмотри со мной, вот увидишь, как это забавно.
Да с каких пор ты смотришь эту чушь?
Пристрастилась в Аргентине, у них худшие telenovelas в мире. То есть лучшие. Тсс, начинается.
Она берет меня за руку и чуть ли не силой заставляет сесть рядом.
Я сижу смирно, не хочу ссориться и, главное, понимаю, что мы давно ничего не делали вместе. Что ж, хоть посмотрим дебильный сериал, тоже дело.