Я умела прощать одноклассникам их издевки и обидные клички «чучело», «очкарик», «дурочка». Я прощала соседской подружке Вале то, что она играла со мной только дома, а в школе делала вид, что меня не знает. Но я не могла простить папе его отношения к маме. По мере взросления в моей душе накапливались ненависть и гнев, росли подобно снежному кому.
Однажды, когда я училась в третьем классе, учительница прочла нам сказку Ханса Кристиана Андерсена «Гадкий утенок». Как только она произнесла слова «Гадкий утенок», все в классе захихикали и, поворачиваясь в мою сторону, тыкали в меня пальцами.
Пашка гадкий утенок! сказал Коля, и все уже во весь голос засмеялись.
Учительница его, конечно, одернула, но на ближайшей перемене за мной уже бегала толпа мальчишек, выкрикивая обидную кличку «Гадкий утенок», которая сразу же ко мне прилипла. В этот день я не пошла в библиотеку, а побежала домой под улюлюканье глупых мальчишек.
Мама! закричала я с порога. Я ненавижу Андерсена!
Уткнувшись в теплое мамино плечо, я расплакалась и все ей рассказала.
Пашенька, глупенькая моя девочка, стала успокаивать меня мама. Ты плохо слушала сказку. Вспомни, чем она заканчивается. Гадкий утенок стал прекрасным лебедем, таким прекрасным, что его никто не узнавал и все любовались его красотой. Пройдет немного времени, и с тобой тоже произойдет такое превращение. Тогда уже никто и никогда не посмеет назвать тебя Гадким утенком.
Когда это будет? спросила я, перестав плакать.
Это будет, когда ты окончишь школу и сядешь в поезд, который увезет тебя далеко-далеко.
Я поеду в домике на колесах? улыбнулась я.
Да, моя девочка, да.
Я верила маме, потому что она никогда меня не обманывала. Тогда я поняла эту сказку по-другому, словно ее сочинила моя мама, а не известный сказочник, и она мне понравилась гораздо больше, чем сказка ненавистного Андерсена, придумавшего Гадкого утенка.
Расскажи мне еще что-нибудь, попросила я.
Слушай. Мама обняла меня и прижала к себе. Когда ты окончишь школу и получишь золотую медаль, я соберу твои вещи и пойду провожать тебя на вокзал. Приедет поезд, ты сядешь в вагон и помашешь мне в окошко своей ручкой. Он повезет тебя в новую, красивую жизнь, где ты расцветешь, как весной распускается из робкого бутона яркий цветок. Твоей красоте будут завидовать все. Тогда ты сможешь ходить без платочка и отпустишь длинные волосы. Локоны будут красиво рассыпаться по твоим плечам и доходить до пояса. Ты будешь идти по улице в коротенькой юбочке, на высоких каблуках, и в твоих рыжих волосах будет играть солнышко, потому что оно любит тебя.
Мама, это правда? спросила я, дослушав эту красивую сказку.
Правда. Я тебе обещаю. Только ты об этом никому не говори. Пусть называют тебя Гадким утенком, пусть. А ты наберись терпения и помалкивай о том, что я тебе рассказала. Они, глупые, забывают, чем закончилась сказка. Если ты им скажешь, что превратишься из Гадкого утенка в прекрасного лебедя, тебе никто не поверит. Верно?
Да.
Вот и не рассказывай никому. Пусть это будет нашей тайной. И ты удивишь всех!
Да. Если я уеду, то как же ты?
Я буду тебе звонить, писать длинные письма и ждать ответа.
Я хочу уехать с тобой.
Хорошо. Тогда договоримся так. Ты поедешь учиться и как только закончишь учебу, напишешь мне письмо. Я приеду к тебе, и мы будем вместе. Договорились?
Да.
Самое главное, Паша, надо верить в эту сказку. Как только ты потеряешь надежду, счастливого конца не будет. Как бы трудно тебе ни было, что бы тебе ни говорили, верь, верь в счастливый конец. Обещаешь? Мама пристально посмотрела мне в глаза.
Обещаю, твердо сказала я ей.
Доченька, будет трудно, но я научу тебя всему тому, что поможет тебе преодолеть трудности. Самое главное ты не должна отчаиваться, и делай то, что говорит мама.
Хорошо, мамочка.
Ты готова преодолеть все трудности?
Да.
Тогда начнем с малого. Я часто болею и не всегда могу приготовить поесть. Прежде всего ты должна научиться пользоваться газом и готовить обед.
А Валя уже умеет готовить яичницу, сообщила я.
Валя старше тебя на три года, а умеет готовить только яичницу, улыбнулась мама. Значит, ей не суждено стать прекрасным лебедем. Давай начнем с картошки.
И никакого Андерсена! засмеялась я.
Правильно, моя маленькая принцесса, согласилась мама.
Можно мне отпустить волосы, чтобы заплетать косички? попросила я маму. Я хочу такие длинные волосы, как у Вали.
Нельзя. Пока нельзя. Пусть волосики дождутся своего часа, а потом вырастут быстро-быстро. А то сказка получится неправильной.
С этого дня мама стала постепенно учить меня всему. Правда, нам приходилось это делать, только когда дома не было отца. Мы с ней, как две заговорщицы, ждали с нетерпением, когда он уедет в Германию за очередной машиной. Я уже знала, что отец пригоняет из-за границы автомобили, а потом их продает. В его отсутствие в нашем доме царил праздник. В глубине души я надеялась, что однажды отец не вернется, но он всегда возвращался. Мамина сказка запала мне в душу. Я поверила в ее магическую силу, и мне стало легче сносить обиды одноклассников и крики отца. Я жила этой прекрасной сказкой, которую знали только я и моя хорошая, любимая мамочка.
Однажды, вернувшись домой, я вошла тихонько, зная, что папа дома, во дворе стояла его машина. Не найдя маму в кухне, я решила пойти в родительскую спальню. «Наверное, мама опять приболела и лежит в постели», подумала я, идя по коридору, ведущему в спальню. Оттуда доносились странные звуки, но я не придала этому значения. Дверь была открыта настежь, и я увидела отца, совершенно голого. Он лежал на маме и двигался так, как я видела по телевизору. От неожиданности я растерялась и застыла на месте. Мама, пытаясь столкнуть отца с себя, нащупывала рукой одеяло.
Уйди! Ребенок смотрит, сказала она.
Отец повернулся ко мне лицом и, с ухмылкой глядя на меня, продолжал ритмично двигаться.
Лежать! скомандовал он маме, словно собаке.
Что ты творишь?! крикнула она.
Отец, не сводя с меня глаз, сильно ударил маму по лицу. Она притихла, а я стояла с открытым ртом и от ужаса не могла пошевелиться. Я смотрела на него голого, видела, как он содрогнулся несколько раз, после чего громко рассмеялся.
Что, Паша? Любишь своего папочку? крикнул он.
Ненавижу-у-у! прокричала я, поражаясь своей смелости, и убежала к себе в комнату.
Закрывшись там, я долго плакала. Мама звала меня ужинать, просила открыть дверь, но я не могла. Мне было страшно и стыдно и жаль маму.
На следующий день после школы я, нырнув в дырку в заборе, оказалась в соседском дворе. Мы с Валей пошли в сад, и там я поделилась с ней своей тайной, рассказала об увиденном.
Как ты думаешь, они занимались сексом? спросила я свою старшую подругу.
Называй это, как хочешь. Занимались сексом или, как девчонки говорят, просто тр. хались, со знанием дела сказала она.
Теперь у меня будет брат или сестра?
Откуда ты это взяла?
Ну, они же тр. хались.
Ой, деревня! Дети не всегда получаются. Может быть, твоя мама бездетная, а может, отец надевал презерватив.
А ты видела их?
Кого?
Не кого, а что. Презервативы.
А что на них смотреть? Резиновые штучки, как воздушные шарики, только белые.
А-а-а, протянула я, не совсем поняв объяснение подруги.
Я тоже буду тр. хаться с Серым, заявила Валя, а я от удивления открыла рот.
Да ты что?!
Ну, не сейчас, конечно.
А когда?
Так Валя закатила свои карие глазки. Сейчас мне двенадцать Значит, года через три.
Правда?
Да! Представь себе, в него все наши девчонки влюблены по уши! А он ходит только со мной! похвасталась Валя.
И ты будешь раздеваться перед ним догола?!
Страшно, но придется, серьезно ответила Валя.
А какой он, этот Серый?
Ты что, своего соседа с другой стороны не знаешь?
Сережка?
Да. Именно он несет мою сумку из школы. Правда, мы с ним ни разу не целовались, но об этом ни одна живая душа не знает. Валя перешла на шепот. И ты никому не говори. Наши девчонки думают, что у нас все серьезно, и я им насочиняла, что мы уже целовались и все такое. Поняла?
Ага, шепотом ответила я. Я никому не расскажу. Обещаю.
А сама подумала, что мне совершенно не хочется целоваться с Сережкой, в которого влюблены все девчонки, тем более заниматься с ним сексом, от которого меня просто тошнило.
Валя, а тебе нравится Андерсен? спросила я подружку.
Сказочник? Нет, не нравится. Я уже слишком взрослая, чтобы его сказки читать.
А я ненавижу Андерсена, призналась я, открыв еще одну свою тайну, которая для Вали ничего не значила.
Правда
Мне исполнилось четырнадцать лет, и события понеслись одно за другим. К этому времени кличка «Гадкий утенок» прилипла ко мне, как банный лист. Еще бы! Я ходила с короткой стрижкой, и мои пышные кудрявые рыжие волосы никак не хотели лежать в красивой прическе, они торчали во все стороны, как у клоуна в цирке. Мой красивый носик и щеки были усыпаны не очень яркими, но все же заметными пятнышками веснушек, а верхом на носу сидели большие очки с толстыми линзами. Брови были широкими и рыжими, а за искажающими линзами очков мои зеленые глаза казались совсем маленькими. Ресницы у меня были пушистые, густые, длинные, но совершенно прямые, а на концах даже и не рыжие, а белые. Может быть, красивыми были только яркие, сочные, словно спелая малина, губы, но они не спасали положения. Блуза с доверху застегнутыми пуговицами делала мою шею еще длиннее и тоньше, а всю фигуру делал бесформенной широкий и длинный сарафан, в котором мне хотелось быть похожей на школьницу из американского колледжа, но он болтался на мне, как на плечиках для одежды. Мама хотела, чтобы я так выглядела, и я слепо подчинялась ей, начиная догадываться, что все это делалось из-за отца. Но я была по-детски беспечна и в полной мере не осознавала опасность своего положения.
В конце лета с отдыха вернулся мой сосед Сергей. То ли я его давно не видела, то ли время пришло и я посмотрела на него другими глазами. Это был не тот длинношеий угловатый мальчик, каким я его помнила. Его кожа была бронзово-черной от загара, плечи стали шире, исчезла подростковая угловатость, но самое главное, что я отметила, это какие у него красивые карие глаза с живым, веселым блеском. Когда я видела его за забором, то чувствовала непонятное волнение и даже душевный трепет. Мама учила меня реально смотреть на жизнь, и я, еще раз критически оглядев себя в зеркале, поняла, что Сергей никогда не посмотрит на меня с интересом. С Валей, кстати, они расстались, и она уже была влюблена в другого мальчишку, так что Сергей был свободен. Но мне ничего не оставалось, кроме как вздыхать о нем по ночам и пытаться увидеть его в щель между досками забора.
Однажды ночью я не спала и размышляла о жизни. Я думала о маме, которая, казалось, еще совсем недавно была быстра в работе и весела, когда мы оставались одни. Теперь она все чаще и чаще болела. Она уже давно перестала следить за собой, не ходила к парикмахеру и свои рыжие волосы стягивала в пучок на затылке. Она не выщипывала брови и не красила ни их, ни ресницы, и они теперь были рыжими, как у меня. Лицо у нее стало более бледным, чем раньше, и на нем выделялось только несколько коричневатых пятнышек веснушек. Мы были с ней не только близки по духу, но и похожи внешне. И тут мне вспомнилось, как мама когда-то сочинила красивую сказку о моем чудесном превращении после окончания школы. Я жила столько лет, отказывая себе в общении с подругами, не бегала на дискотеки и не пыталась нравиться парням. Почему я не могу начать новую жизнь прямо сейчас? Завтра? В конце концов, что мне может сделать отец? Конечно, от него можно ожидать чего угодно, но я больше не могла, не могла и не хотела играть роль Гадкого утенка! Я хотела быть, как все, хотела носить шорты и футболку, короткие юбки, хотела выщипать свои мохнатые брови и покрасить их в черный цвет, хотела хотела Я просто хотела нравиться соседскому парню.
Мы с мамой были дома одни, и я могла, ничего не опасаясь, выйти ночью из своей комнаты. Нащупав ногами тапочки, я их обула, накинула халатик и пошлепала в спальню родителей.
Мамуль, ты не спишь? шепотом спросила я.
Раз отвечаю значит, нет. Давай, залазь. Мама откинула угол одеяла и похлопала рукой по матрасу рядом с собой, приглашая лечь рядом.
Я быстренько нырнула под одеяло.
А почему ты не спишь? спросила я почему-то шепотом.
Голова все еще болит.
А ты таблетки на ночь пила?
Угу. Не помогают.
Тебе надо обязательно съездить в город на консультацию к хорошему врачу.
Я знаю. Каждый день собираюсь и все никак не соберусь.
Хватит откладывать! заявила я. Завтра же поезжай. Хорошо?
Хорошо. Пока отца нет, съезжу. Ну, что моя принцесса расскажет?
Мама, ты была красивой в молодости? спросила я, хотя она была еще далеко не старой.
Да. Говорят, я была красивой.
И работала в школе?
Да. Я была в районе самым молодым и перспективным директором школы, да к тому же красавицей. Все учителя, даже пожилые, с большим опытом работы, прислушивались к моему мнению и уважали меня. Вот так!
А потом? Что было потом?
Потом потом я встретила твоего папу, и мы полюбили нет, наверное, все-таки я его полюбила.
Каким он был?
Он приехал в наше село на крутой иномарке, каких у нас тогда никто еще не видел. На шее блестела толстая, в палец толщиной, золотая цепь с массивным крестом, волосы черные, блестящие, кудрявые, глаза карие, огнем страсти горят
Скажешь тоже! ухмыльнулась я.
Честное слово! Знаешь, какой мы были красивой парой! Нам все завидовали и, наверное, сглазили. Мама тяжело вздохнула.
Как же так получилось? Было все хорошо, а потом
Он мне рассказал, что работал за границей, а о том, что сидел много лет за решеткой, я узнала гораздо позже.
Что?! Папа сидел в тюрьме? Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Да, сидел. А зачем тебе, ребенку, это было знать? И что изменилось бы, если бы ты знала? Я просто в нем ошиблась, а когда это поняла, было уже поздно. Я сама не заметила, как под его натиском сникла, поддалась ему и перестала быть личностью. Страх сделал меня ничтожеством, дрожащим перед каждым его приходом по ночам и даже днем. И так продолжалось долгие годы.
Ты сама ушла с работы?
Сама. Когда поняла, что я никто, когда он начал меня бить, а меня замучили головные боли.
Это случилось после того, как он ударил тебя в ванной?
А ты не забыла? Ты была тогда совсем маленькой, и я думала, что ты ничего не помнишь. Да, после сотрясения мозга и травмы я уже не смогла работать. Да и вообще Мама притихла, и я не захотела больше говорить на эту тему, чтобы ее не расстраивать.
А почему мы не уедем отсюда?
Куда? У меня из родни никого нет ты же знаешь. И как я, по-твоему, буду зарабатывать себе на жизнь? У меня даже пенсии нет. Но это уже не важно. Главное, что ты уедешь отсюда через четыре года. Правда ведь?
Мама, я не смогу быть Гадким утенком еще долгих четыре года. Это ведь целая вечность!
Паша, мы же с тобой договорились
Я просто больше не могу! Не хочу! взвыла я. Я устала, и я хочу быть, как все!
Доченька Мама, как в детстве, обняла меня и прижала к себе. Осталось совсем немножко, надо потерпеть. Понимаешь, у нас ведь нет другого выхода. Ты же знаешь отца
Мама, когда я была ребенком, ты сочинила красивую сказку, в ожидании которой я жила столько лет! почти плача, с отчаянием сказала я. Теперь я становлюсь взрослой и не хочу неизвестно сколько ждать чудесного превращения! Я хочу быть нормальным человеком сейчас, а не потом! Ты меня понимаешь?!
Пашенька, я понимаю, понимаю тебя. Но что мы можем с тобой сейчас сделать? Мы полностью зависим от отца, от его воли и его денег.
Он запугал тебя, мама, настолько запугал, что ты стала, как пресмыкающееся. Ты не хочешь меня понять, не хочешь! Я не выдержала и горько расплакалась, уткнувшись в мамино плечо.
Я не вижу другого выхода, надо потерпеть. Осталось немного до того момента, когда ты окончишь школу и улетишь в большой город, навсегда позабыв этот кошмар. Она гладила меня по стриженым волосам, и, слушая ее красивый спокойный голос, я понемногу успокаивалась. Он действовал на меня просто магически!
Но доводы мамы на меня все же не подействовали, и на следующий день я побежала к соседке.