Тетя Даша! крикнула я, постучав в дверь. Валя дома?
Дома. Мама моей подружки открыла мне дверь. Заходи, она спит. Ночь напролет, до самого утра простояла под забором с очередным женихом, а утром побросала в сумку книги и побежала в школу. А теперь пришла и дрыхнет. Иди, Паша, разбуди ее, пусть хоть поест.
Мне нравилась тетя Даша. Она была полненькой, кругленькой, но очень подвижной женщиной. Иногда она казалась грубой, но я знала, что она добрая женщина и гостеприимная хозяйка.
Сейчас я ее подниму, пообещала я тете Даше и зашла в комнату, где при закрытых шторах крепким сном спала Валя.
Валюша, «вставай» пришел! Я легонько тронула ее за плечо, выглядывавшее из-под одеяла.
Кто пришел? Валя подняла свою взлохмаченную голову и захлопала глазами так забавно, что я рассмеялась. А-а, это ты разочарованно протянула она и опять бухнулась на подушку. Представляешь, мне мой Колян снился.
И что же вы с ним делали? шепотом спросила я.
Целовались, как вчера. Ой, Пашка, если бы ты знала, как он целуется! Обалдеть! Валя закатила глаза.
А когда целуется, слюнявит твои губы?
Пашка! Ну ты просто глупый ребенок!
Вы целовались и все?
Ты что?! Сразу все нельзя. Надо еще посмотреть, что он за птица. Валя явно окончательно проснулась. Я, похоже, втюрилась в него по уши. Правда, говорят, что он ни с кем долго не встречается. Потаскается немного с одной, потеряет к ней интерес, и сразу к следующей.
Не надо настраиваться на плохое, посоветовала я ей на правах подруги, пусть и младшей. Пройдет время видно будет.
И то так. А ты по делу или просто поболтать?
И просто, и по делу. Я хотела у тебя попросить кое-что. Я замялась.
Проси, чего уж там.
Отца и мамы нет дома, и я хотела бы у тебя попросить примерить что-нибудь модненькое из одежды, наконец решилась я сказать, зачем пришла.
Без проблем. Я вообще не совсем понимаю, зачем тебя так наряжают. Почему ты не приведешь себя в порядок? спрашивала Валя, вставая с постели.
Отец у меня дурак, вздохнула я.
Я слышала от своих краем уха о его А впрочем, не мое это дело. Этот топик подойдет? Она подала мне красивую голубую маечку на тоненьких бретельках.
Ага! обрадовалась я. А юбочка есть?
Зачем тебе она? Возьми вот шорты джинсовые. Они коротенькие дальше некуда. Подойдут?
Конечно!
Сарафанчик примеришь?
Нет, спасибо! Хватит и этого. Только я дома, можно? спросила я, прижимая к груди одежду.
Ради бога, бери. Можешь поносить, если захочешь. Вещи высший класс!
Правда?! Я в восторге теребила одежду в руках.
Сколько хочешь, сказала, улыбнувшись, Валя.
Ну, я пойду? почему-то робко спросила я, чем развеселила подругу.
Давай-давай! засмеялась Валя.
Я ловко пролезла в дыру в заборе и с опаской зашла в дом. Мамы дома не было она все-таки поехала к врачу на консультацию. Отец должен был вернуться только завтра утром, но его стойкий запах запах табачного дыма, смешанный с перегаром, напоминал о нем во всем доме, кроме моей комнаты. Казалось, что его злость жила здесь, независимо от того, дома он был или нет. Я на цыпочках прошлась по всем комнатам, заглядывая по углам, и, убедившись, что отца действительно нигде нет, спокойно прошла в свою комнату. Достав из потайного места в своем шкафу трусики, представляющие собой две узенькие полосочки, я их натянула, любуясь своей обнаженной фигурой. Конечно, женственной ее назвать было трудно. Угловатые плечи, тоненькие, как ниточки, руки, маленькие, еще не совсем сформировавшиеся груди, талия, которую можно обхватить двумя руками, и длиннющие, тонкие, но ровные ноги, все это говорило о том, что я еще подросток, но подающий большие надежды. Я покрутилась перед зеркалом, представляя, какой будет через несколько лет моя фигура, и осталась довольна собой. Натянув коротенький голубой топик прямо на голое тело, я скрыла часть своей худобы и впрыгнула в шорты. Они были мне немного велики, но все же бедра не давали им сползать. Повернувшись спиной к зеркалу, я заметила, как из них игриво выглядывает нижняя часть моих ягодиц.
Класс-с-с! пропела я Валино слово.
Поднимать взгляд выше, конечно, не стоило. Все портила моя лохматая рыжая голова и грубоватые очки с толстыми линзами. Я побежала в комнату родителей и нашла там бейсболку отца. Спрятав под нее непослушную копну волос, я сняла очки и положила их на тумбочку. Так было гораздо лучше, а может, я просто не видела своих недостатков без очков, будучи близорукой.
Надев шлепки, я впервые в таком наряде вышла из дома. Я ждала этого момента много лет, предвкушала его по ночам, грезила, как о чем-то далеком и неосуществимом, готовилась к нему, но мне вдруг стало очень страшно. Я почувствовала себя совершенно голой, незащищенной, словно меня раздели и выставили на всеобщее обозрение, и я остановилась на крыльце как вкопанная, не зная, что делать дальше.
Приятный, теплый осенний ветерок обдувал мое тело, щекотал, игриво касаясь кожи, и вскоре немного остудил мои пылающие огнем щеки. Соблазн показаться соседу Сережке в таком виде был сильнее сомнений и страхов, и я смело шагнула во двор, чуть не упав со ступенек, которые не увидела без очков. В саду я бросила быстрый взгляд за ограду, во двор соседей, но, если Сергей и был там, я не увидела его. Включив воду, я взяла резиновый шланг и принялась поливать петрушку, которая после стрижки опять зазеленела. Вообразив, что за мной из-за забора с интересом наблюдает объект моего внимания, я легко перепрыгивала через грядку и напевала какую-то мелодию. «Наверное, Сережка увидел меня и не узнал, размечталась я. Решил, что к нам приехала гостья. Он полюбовался ею, а потом, присмотревшись к лицу в веснушках, узнал меня и подумал, что был идиотом, раз до сих пор не сумел заметить красоту и привлекательность своей соседки, спрятанную за широким мешковатым сарафаном».
Из-за шума воды я не услышала, как к нашему двору подъехал автомобиль. Вскоре без очков мне стало дискомфортно, и, решив, что они меня не испортят, я положила шланг в междурядье и побежала за ними в дом. Витая мыслями где-то далеко, я утратила бдительность и не заметила сандалий отца, которые появились в коридоре. Заскочив в свою комнату, я подбежала к зеркалу, захотев еще раз полюбоваться собой. Заглянув в него, я вздрогнула и вскрикнула от неожиданности. Прямо за собой я даже без очков увидела ухмыляющегося отца. Резко развернувшись, я бросилась к выходу, но было уже поздно. Он схватил своей могучей липкой лапищей меня за руку, и я задергалась, как рыба на крючке.
Иди к своему папочке, произнес он похотливым тоном.
Пусти! крикнула я, пытаясь высвободить руку.
Я почувствовала себя ужасно неловко в такой вызывающей одежде. Сердце трепетало от страха, словно пойманная птичка, и я залилась краской.
Внезапно отец резко притянул меня к себе одним сильным движением, и его рука мгновенно скользнула под мой короткий топик, больно сжала маленькую грудь. Я хотела закричать от охватившего меня ужаса, но его рука, оставив в покое грудь, зажала мне рот.
Тихо-тихо-тихо, горячо зашептал отец, пытаясь просунуть вторую руку мне в шорты.
Наверное, в этот миг во мне сработал древнейший инстинкт самосохранения и я, собрав все силы, начала вырываться, орать, царапаться, извиваться, как змея, и бить его по лицу. Это его распалило еще больше, и он набросился на меня, словно дикий зверь на свою жертву.
Иди ко мне, иди ко мне! говорил он, а я во время этой борьбы почувствовала, как затрещала разрываемая ткань, и вскоре от топика остались только голубые клочья, валявшиеся на полу.
Я упала, пытаясь выскользнуть из-под него и уползти, но отцу удалось схватить меня за шорты. Я изо всех сил рванулась вперед, и шорты остались у него в руках. С прыткостью ящерицы я помчалась в одних плавках к соседям, нырнув в дырку в заборе. Не стучась, я влетела в дом, вся дрожа от страха, исцарапанная и с перекошенным от ужаса лицом, и попала прямо в теплые объятия тети Даши. Я сразу же разрыдалась, уткнувшись ей в грудь.
Помогите мне, спасите меня, мне страшно! лепетала я сквозь слезы.
Что стоишь?! закричала тетя Даша вытаращившей глаза Вале. Дай халат!
Валя побежала в свою комнату и тут же вернулась с халатом в руках. Тете Даше стоило немалых усилий немного меня успокоить, оторвать от себя и одеть. Я продолжала плакать и дрожала от страха. Мне казалось, что отец сейчас ворвется в дом, и я уже не смогу ничего сделать.
Топик, топик! сквозь всхлипывания произнесла я с отчаянием.
Да черт с ним, с этим топиком, успокоила меня Валя. Что же это делается, а?
Ну, все-все, вытри слезки, все уже позади, приговаривала тетя Даша, поглаживая меня по плечам. Это отец?
Угу, покивала я.
Скотина! Какая же он скотина! Он тебе не причинил вреда?
Не-а, отрицательно помотала я головой.
А матери дома нет?
Она поехала в больницу.
Надо вызвать милицию, решительно сказала тетя Даша. Пусть его упекут туда, откуда он пришел! Извращенец! Изверг!
Не надо милицию! взмолилась я. Прошу вас, не надо. Он убьет и меня, и маму.
Я подумала о том, что о моем позоре узнает все село, люди будут тыкать в меня пальцами и за спиной обсуждать, смакуя все детали. Мне стало страшно за себя и за маму. Я чувствовала себя опозоренной, униженной и очень глупой.
Не надо никакой милиции! уже твердо сказала я и утерла слезы. Можно я у вас дождусь маму?
Что же это делается?! сокрушалась тетя Даша. Мир перевернулся! Что творится вокруг?! Бедный ребенок! А Аля? Какая была женщина! И что он с ней сделал?! Жалко смотреть на несчастную. Говорила я твоей матери: «Зачем тебе этот Андрей?» Слухи о нем нехорошие ходили, а Аля не верила. Любовь у них, видите ли. А может, и не было никакой любви, а просто Аля побоялась остаться одна с маленьким ребенком на руках? А я ей говорила: «Что ты боишься? Не ты первая, не ты последняя дите сама воспитаешь. Дом ты от гороно получила»
Я, хотя и плохо соображала в тот момент, была поражена словами тети Даши, как ударом молнии. Я вытаращила на нее глаза и сидела с открытым ртом. До тети Даши дошло, что она сболтнула лишнее, и она с виноватым видом замолкла на полуслове и прикрыла рот рукой.
Как с ребенком? Я уже была у мамы, когда она познакомилась с Я не закончила фразу, не сумев назвать эту гадину отцом, и после паузы добавила: С Андреем?
Прости, Пашенька, прости, дуру старую, запричитала тетя Даша. Я не хотела, видит Бог, не хотела этого говорить! Сама не знаю, как с языка сорвалось! Не мое это дело, да и слово я Але дала, что буду держать все в тайне. А я и не знала, что тебе до сих пор никто не рассказал. В селе ведь живем, не в городе. На одном краю собака залает на другом все слышат
Значит, он не мой отец? спросила я упавшим голосом.
Не знаю я, детка, ничего не знаю! твердила раздосадованная тетя Даша. Кто отец ребенка, только мать знает, вот и поговори с ней. А я ничего не знаю. Недаром мой Вася говорит, что у меня язык, как помело. Обижалась я на него всю жизнь, а теперь сама вижу, что он прав был.
Мама, перебила ее Валя, хватит причитать. Дай одеяло, видишь, как она дрожит? А я пойду чай приготовлю.
С малиной и мятой сделай! крикнула ей вдогонку тетя Даша.
А малина тут при чем? послышался из кухни голос Вали. Она от простуды, вот мята это другое дело. Она успокаивает нервы.
Но я же Андреевна Сидя на диване и дрожа то ли от пережитого стресса, то ли от страха, то ли от неожиданной новости, размышляла я. Значит, он меня удочерил?
Я же говорю, Паша, не знаю я, ничего не знаю, стояла на своем тетя Даша.
Но ведь у нас с мамой одинаковая фамилия. Мы обе Романюк, а отец и мама брак не регистрировали, он Гаврилов, Гаврилов Андрей. Тогда почему я Андреевна, если я родилась до встречи мамы с ним? Я продолжала вслух размышлять, но ничего не складывалось.
Не забивай, детка, голову глупостями, заботливо кутая меня в одеяло, сказала тетя Даша. Попей чаю и приляг. Вот, возьми две таблетки валерьяночки, они помогут тебе успокоиться.
Я машинально протянула руку, взяла таблетки, проглотила их и выпила чай, не чувствуя вкуса. Положив голову на подушку, я прикрыла глаза, а тетя Даша с Валей задернули шторы и тихонько вышли. Теперь я не могла понять маму. Что же ее держало? Почему она захотела быть с этим человеком, который даже не приходится мне отцом? Почему она терпела мои и свои унижения столько лет? Чем больше я думала, тем больше вопросов возникало, и ни на один я не находила ответа. Меня перестала бить нервная дрожь, по телу разливалось приятное тепло, и меня охватила легкая дрема. Вскоре я почувствовала, что попала в крепкие объятия сна
Паша, доченька! услышала я рядом знакомый и такой родной голос мамы. Просыпайся.
Я подняла тяжелые веки и увидела маму.
Мамочка! Я обхватила ее за шею и готова была вновь расплакаться.
Девочка моя, вставай, надо идти домой. Мама протянула мне мои очки, и я благодарно улыбнулась ей.
Куда идти?
Домой. Куда же еще?
Я не пойду, сказала я, с ужасом представив встречу с отцом.
Не останешься же ты здесь. Надо идти домой, ласково, но настойчиво говорила мама, поглаживая меня по волосам.
Он там? спросила я.
Никого нет дома. Только ты и я. Вставай, пойдем.
Мне ужасно не хотелось возвращаться домой. Я готова была бросить все и бежать на край света, чтобы никогда больше сюда не возвращаться. Но у мамы были такие грустные, несчастные глаза, и в них читалась такая безысходность, что в следующее мгновение я готова была уже прыгнуть в геенну огненную, лишь бы в этих глазах хоть на миг засветились искорки счастья.
Мамуль, я подбадривающе ей улыбнулась, пойдем домой.
Даша, спасибо тебе, родная, сказала мама, прощаясь с соседкой.
Тетя Даша молча кивнула и вытерла набежавшую слезу своей мягкой, пухленькой ладошкой.
Я постаралась не показать маме, какое волнение охватило меня, как только я переступила порог дома. Зайдя в свою комнату, я не увидела на полу разорванного топика, в котором мне пришлось походить всего несколько счастливых минут. Я молча сняла Валин халат и надела блузу, застегнув доверху все пуговички. Сверху я надела широкий длинный сарафан, скрывший все прелести моей тоненькой фигурки, и стала похожа на огородное пугало. Удивительно, но мне сразу же стало спокойнее, и я почувствовала себя увереннее.
Мама, что сказали тебе врачи? спросила я, вспомнив, где была мама и что я до сих пор не поинтересовалась результатом поездки.
Назначили лечение таблетки, уколы, капельницы. Теперь надо договориться с медсестрой, чтобы приходила два раза в день утром и вечером.
Почему тебя так мучают головные боли?
Да кто его знает? Сказали: «Пролечишься, и все будет хорошо». Это ведь голова, в нее не заглянешь. Мама старалась говорить весело, но от меня не укрылись нотки грусти в ее голосе.
Тебе даже не назначили обследование?! удивилась я.
Нет. Мама замялась и отвела глаза в сторону.
Мама, сказала я и потащила ее за руку на свой диван. Давай сядем и поговорим начистоту. Я же вижу, что ты говоришь мне неправду. Расскажи мне все.
Я отказалась от обследования.
Почему?!
Для этого надо было ложиться в больницу. А разве я могу оставить тебя одну дома?
Ну, ты же могла столько лет мне врать, что он мой отец?! сказала я грубовато, резко, сделав ударение на слове «он».
Откуда Кто тебе сказал? голос мамы прозвучал глухо и как-то виновато.
Мне сразу стало ее жаль и стыдно за свой непростительно грубый тон.
Мамочка, я придвинулась к ней поближе, не важно, кто и что сказал. Для меня важно услышать правду от тебя и только от тебя.
Правду?
Да, мама. Я уже выросла и хочу все знать. Я ни за что тебя не осуждаю, ни в чем не упрекаю. Я приму все, что ты скажешь, любую правду, какой бы горькой она ни была, сказала я, положив голову ей на плечо и поджав под себя ноги.
Какую правду ты хочешь знать?
Как я появилась на свет?
Как все дети в роддоме, попробовала пошутить мама.
Это понятно. Кто мой родной отец?
Он приехал в наше село в начале перестройки. Тогда все предприимчивые люди создавали кооперативы. У нас в селе была раньше небольшая швейная фабрика, где шили спецодежду. Затем ее, как и все остальное, разворовали и закрыли. Пустующее здание фабрики хорошо сохранилось, и в нем решил организовать кооператив один человек.