Макс сел за руль, повернул ключ зажигания.
Все, хватит, больше он терпеть не намерен! Джиллиего жена, и он заставит ее вести себя порядочно. Прекратит ее заигрывания с кем попало. Он заставит ее выкинуть Джордана из головы!
Джилли нужно преподать урок Она его получит. Они оба получат.
Сан-Антонио, сентябрь 1987
Гевин Хильер держал себя в руках. Его затруднения не должны отражаться на лице. Окружающим он не даст позлорадствовать. Направляясь в Сан-Антонио из аэропорта в своем черном лимузине, Хильер предавался невеселым размышлениям. Раскрыл коричневый кожаный кейс, лежавший на коленях, с такой осторожностью, словно внутри находилось радиоактивное вещество. Еще раз просмотрел бумаги и решил, что дела не так уж и безнадежны, могло быть и хуже.
Да, дела компании идут по нисходящей. Срочно нужны деньги, чтобы покрыть убытки, и большие деньги. Где их взять? На влиятельные банки рассчитывать не приходится, обращаться туда сейчас бесполезно. Вкладывать деньги в акции, которые не дадут высокий дивиденд, дело рискованное. Проклятье! Как его подвели эти идиотыкомпаньоны. И кредит поставили под вопрос Да что теперь говорить
В то время как Хильер размышлял о непростой ситуации, в которой он оказался, его жена обдумывала свои проблемы.
Опустив ветровое стекло, Надин рассеянно смотрела на проносившиеся мимо машины, дома, людей. Настроениебезрадостное. Несмотря на все усилия, которые она прилагала, пластические операции, массажи, наряды и прочее, Надин чувствовала себя как уже немолодая женщина, которой нужно удержать явно теряющего пыл молодого любовника. Такова, увы, горькая правда. Лэнс никогда не видел в их отношениях ничего иного, кроме секса, а в последнее время и секс (именно с ней!) перестает его интересовать. Она готова встречаться с Лэнсом, когда угодно, идти на любой риск, но он все чаще ссылался на какие-то препятствия, неблагоприятные обстоятельства. Надин поняла, что Лэнс избегает ее. Когда они все же встречались, все происходило не так, как раньше. Лэнс, правда, получал свое, а на ее запросы ему наплевать.
Надин искоса взглянула на озабоченного Гевиначто ж, у нее проблемы не менее сложные.
Джилли не хотела уезжать из Австралии. Надо еще немного побыть в Сиднее, обдумать свое положение и решить, как поступить завтра. Но Макс настаивал, он ей не доверял. И в лучшие дни он был человеком нелегкимтребовательным, без чувства юмора, а теперь все возрастающая ревность делала их жизнь просто невыносимой.
Макс разговаривал с носильщиком, развозившим багаж. Джилли ненавидела толпу, особенно в аэропортах, суета пассажиров, толкотнявсе приводило Джилли во взвинченное состояние, еще и капризы Макса; ей казалось, что она сходит с ума.
Лэнс привалился к изгороди ипподрома и смотрел на резвящихся лошадей. «Как красиво, думал Лэнс. И просто. Люди борются за место под солнцем, делают все возможное и невозможное, чтобы выжить, а тут все естественно и просто. Животные едят, пьют, спариваются. И никаких глупостей, никаких любовей. Как здорово!»
Уже год как от него ушла Паула. А Лэнс по-прежнему был влюблен в женщину, которая бросила его, и ничего, ну ничего не мог с собой поделать. Что же это за мука такая?! Почему он не способен по-настоящему увлечься, к примеру, той же Надин Хильер.
«Господи, умереть бы, что ли?»подумал Лэнс с отчаянием.
Слоун жалела, что приехала в Сидней. Голова у нее заболела еще в самолете. А уже в номере гостиницы, когда она принялась распаковывать вещи, накатил такой приступ тошноты, что пришлось прилечь. Да, зря не послушалась Джордана и не осталась дома. Терпеть все тяготы переезда ради каких-то трех дней не стоило. О Тревисе она, правда, не беспокоиласьсын уже не так скучает по ней, как прежде, у него появилась своя жизнь, свой круг друзей, свои интересы. «Мой малыш вырос, подумала Слоун со смешанным чувством грусти и гордости. А тебе, дорогая, предстоит все начинать сначала: новый муж, маленький ребенок. Не сошла ли я с ума?» Что ж, вполне возможно Способна ли она вообще на всепоглощающую материнскую любовь? Вспомнился вдруг такой случай: Тревису пять лет. Она пишети так увлеклась работой, что забыла вынуть малыша из ванной. Кончилось тем, что ребенок стал орать истошным голосомтолько тогда она вспомнила о нем. Боже, Тревис просидел в ванне несколько часов!.. Чего только не пережито с Тревисом: бессонные ночи, кормление грудью, поносы, зубки, потомшкола, уроки. И теперь все начнется сначала!
В замке тихонько поворачивался ключпоток воспоминаний прервался. Открылась входная дверь, затем скрипнула в соседней комнатена пороге спальни возник Джордан.
Я думала, ты на тренировке.
Джордан подошел к ней, нежно поцеловал.
Увы, всю ночь шел дождь, играть пока нельзя. Как ты себя чувствуешь?
Слоун с неохотой ответила:
Ничего, только тошнит немножко.
У тебя шесть месяцев, разве токсикоз не проходит после первых недель?
Иногда проходит, иногда нет. Мою бедную маму тошнило все девять месяцев.
Джордан посмотрел на нее с удивлением.
Вот это сюрприз!
Что ты имеешь в виду?
То, что ты сказала! Ты ведь впервые заговорила о своей семье.
Слоун пожала плечами.
Когда мать носила меня, ее рвало почти каждое утро. Ты считаешь, что это имеет какое-то значение?
Джордан плюхнулся в кресло, положив ногу на ногу, руки забросил за голову.
Для меня, дорогая, все имеет большое значение, потягиваясь, произнес Джордан, потому что я ничего не знаю о твоей семье. Ты не рассказывала мне ничего о своем детстве, ни одной даже крохотнойзабавной или грустной истории о том, как ты жила в Чикаго
Слоун наклонилась над чемоданом.
К сожалению, не могу вспомнить ничего забавного.
Ну, хорошо, в твоем детстве не было ничего доброго, веселого. Неужто все было настолько мрачно и печально, что тебе вообще не хочется ничего вспомнить?
Глаза их встретились.
А тебя это так интересует? как можно равнодушнее спросила Слоун, снова взявшись за раскладывание вещей.
Мне хочется понять! Джордан искренне недоумевал: что могло быть такого ужасного в детстве Слоун, что ей и сейчас не хочется о нем говорить?
Надин выпорхнула из взятого напрокат «БМВ» и стояла, опершись на крыло машины. Гевин подошел к ней, поздоровалсяони сегодня еще не виделись.
Этот матч аннулируют, сказала Надин.
А тебе-то что?
Она обиженно посмотрела на Гевина. Не впервые Гевин своей резкостью заставляет ее замолчать. Но сейчас она особенно ясно почувствовалау них нет и не будет ничего общего. Какие они муж и жена? Потому ее всегда и тянуло к другим мужчинамона просто не нужна Гевину.
Его страстьденьги, власть, все атрибуты богатства и преуспевания: дома, машины, яхты, породистые лошади, игроки в поло. Может быть, женщинам в этом ряду места нет. Может бытьуже нет? Ей-то, во всяком случае, точно.
Что тут нужно этим птичкам? спросила Слоун.
С Дасти они наблюдали с нижней трибуны, как два вертолета низко кружат над полем. Игроки уже собрались на поле и ожидали, когда конюхи выведут лошадей.
Они сушат поле, объяснила Дасти. Дорогостоящее удовольствие, но что поделаешь.
Мне кажется, что вот-вот свалятся, громко сказала Слоун.
Не волнуйся, летчики знают свое дело.
Надеюсь
Дасти внимательно посмотрела на Слоун.
С Джорданом все будет в порядке. Он выходил на это поле уже несколько раз. А вообще-то случались условия и похуже. Ты и представить себе не можешь, какие.
Очень даже представляю, с горестью ответила Слоун. Не раз воображала себе картиныкак он падает на траву, как не может справиться с лошадью
Хватит, Слоун! Дасти дотронулась до ее руки. Остановись. Я хочу кое-что сказать тебе. Моя мать почти всегда ездила с отцом и в результате вконец измотала нервы. Отец падалнесколько раз в годуна нем живого места не было. И у мамы здоровье с каждой его травмой ухудшалось. Как только он падал, с ней начиналась истерика. Прямо на стадионе. После сердечного приступа врач посоветовал ей больше не ездить с мужем на игры.
Слоун резко повернулась к Дасти.
И она больше не ходила на матчи?
Нет, она поняла, что так лучше для них обоих.
Она не любила поло?
Она не любила риск, без которого немыслима эта игра.
«Как я ее понимаю», подумала Слоун.
Пойми, Дасти, продолжала она, сегодня риск все увеличивается. Все эти несчастные случаи Без них уже не обходится ни одна игра. Словно четыре коня из Апокалипсиса вышли на поле. Смерть и несчастья скачут за игроками по пятамкто остановит эту дьявольскую скачку?
Игра прошла в хорошем темпе и даже довольно успешно: команда Джордана выиграла с преимуществом в один гол. Победу отмечали в ресторане, а потом Джордан и Слоун шли домой пешкомпри лунном свете.
Ты такая молчаливая сегодня весь вечер, сказал Джордан. Плохо себя чувствуешь?
Слоун удивленно взглянула на него.
Почему ты так думаешь?
Ты очень бледная, на себя не похожа. Я волнуюсь.
Да нет, чувствую я себя довольно прилично.
Джордан осторожно взял Слоун за руки, привлек к себе и нежно поцеловал в лоб.
Извини меня, дорогая.
Ты что, считаешь, что меня пора отправлять в санаторий для беременных? спросила Слоун, водя кончиком пальца по груди Джордана.
Он улыбнулся в темноте.
Тебя это волнует, глупенькая? Или хочешь что-то выудить из моего ответа? Иногда, дорогая, я просто теряюсь в догадкахчего ты от меня ждешь, чего тебе хотелось бы.
Слоун приподнялась на локте:
Ты считаешь меня такой коварной, но почему?
Потому что Ладно, скажу Мне часто кажется, что существенная часть твоей жизни закрыта от меня. И не только от меняот всех.
Это из-за того, что я не хочу рассказывать о своем детстве?
Да нет, это частность
Джорди, в моем детстве не было ничего такого, о чем интересно рассказать. Поверь мне. Я радуюсь, что почти не помню того времени. Скажу тебе больше: я потратила годы, чтобы забыть ту часть моей жизни.
Но, Слоун, даже несчастливое детство порой оставляет счастливые воспоминания.
Это не мой случай, неожиданно резко ответила Слоун. Послушай, Джордан, давай поговорим о чем-нибудь более приятном.
О чем, например?
Не знаю, ее руки ласково поглаживали тело Джордана, ну, лучше вот об этом
Ян Уэллс сидел в трейлере, принадлежащем «Достойным», и предавался воспоминаниям. Сколько лет он уже не играл! С тех пор, как
Отец?
Ян вскинул голову. В дверях стояла Дасти.
А я думал, ты тренируешься.
Где? Утром опять был дождьвсе шестнадцать полей практически бездействуют.
Дасти села на старое полено у двери трейлера.
У тебя все нормально, папа?
Не совсем, ответил он задумчиво. Ты заметила, что в последнее время Ну все эти недоразумения?
Какие недоразумения?
Вроде этих разорванных уздечек, гляди-ка! И он протянул Дасти уздечку. Ты не находишь в ней ничего странного?
Дасти внимательно осмотрела уздечку.
Она вроде бы нарочно подрезана
Не исключено.
Дасти посмотрела на отца почти испуганно.
Ты подозреваешь?..
Да, я почти уверенэто неспроста.
Но
Подумай, Кирстен! Ян назвал дочь ее настоящим именем, что случалось крайне редко. Вспомни, как часто за последний год в команде Хильера были всякие неприятности: то кто-то упал, то лошадь понесла
Дасти протестующе подняла ладонь:
Отец, ты столько играл. Ты же знаешь, сколько всего случается на поле.
Взгляни еще раз, дочь, она разорвалась после того, как ее надрезали.
Но у тебя же нет полной уверенности.
Да ты видишь все сама. Мне нечего добавить.
Дасти развела руками.
Ян пытался выстроить логическую цепочку. Он вспомнил, как пришлось застрелить лошадей на конюшне Хильера, попытался связать то «происшествие» с испорченной уздечкой, которую держал в руках А что случится завтра?
Книга четвертаяПИКИ
Нью-Йорк, октябрь 1987
Резкая, нестерпимая боль.
Слоун смутно помнила, как ее доставили из аэропорта Ла-Гуардиа в одну из манхэттенских больниц. Осталось в памяти, что Джордан все время находился рядом, держал ее за руку, что-то говорил.
И снова больраздирающая все тело, будто внутрь кто-то вбил острый шип и проворачивал, мучил ее.
Джордан не отходил от Слоун, пока ее везли по больничным коридорам. Медицинская сестра подошла к каталке, на которой лежала Слоун, измерила ей давление. Покачала головой.
Высокое. Не волнуйтесь, обратилась она к Джордану, доктор придет с минуты на минуту. Какой у нее срок?
Шесть месяцев, роды в конце декабря.
Кровотечение было?
Немножко.
Токсикоз?
Джордан кивнул.
В кабинет вошел врачхудой и высокий мужчина в халате. Что-то тихо сказал медсестре и повернулся к Джордану:
Вам надо оставить нас ненадолго
Нет, не уходи! взмолилась Слоун.
Это в самом деле ненадолго, мне нужно вас осмотреть.
Джордан понимающе кивнул.
Не волнуйся, дорогая, это быстро.
Нет, не уходи, снова попросила Слоун.
Я буду здесь, за дверью, и сразу же вернусь, как только будет можно! Он поцеловал ее и вышел.
Врач повернулся к Слоун.
Когда начались боли?
Еще в самолете мы летели из Техаса я плохо помню. Слоун говорила еле слышно, резкая боль мешала ей сосредоточиться. Мне кажется, это длится около часа.
Вы уверены?
Нет, не уверена. «Господи, зачем так много вопросов? Разве он не видит, как мне плохо?»Я помню только, что началось в самолете.
А до этого было что-то? Судороги, тошнота?
Слоун собиралась с силами, чтобы дать внятный ответ.
Сегодня утром ничего не могла есть выворачивало, корчило в желудке ничего не было, а будто вот-вот вырвет.
А судороги?
Иногда, но несильные.
Врач повернулся к медсестре.
Еще раз измерьте давление.
Давление у вашей жены очень высокое! Врач вышел из кабинета. Ситуация крайне серьезная.
Джордан с тревогой взглянул на него.
Что надо делать?
Необходимо как можно скорей прервать беременность.
Иного выхода нет?
Врач развел руками.
Мне очень жаль.
Вы ей сообщили?
Попытался. Но она ясно дала понять, что согласия на это не даст, хотя ребенок обречен на гибель в любом случае.
Джордан удивленно посмотрел на врача: столь жестокого приговора он не ожидал.
Мы ничего не можем сделать! Врач почти оправдывался. Потеря ребенка очевидна. Из них двоих мы можем спасти только мать. И то, если мы будем действовать быстро!
Джордан понимал, что для врача все случившеесяказус в работе, но так холодно и равнодушно говорить о трагедии?!
Я должен поговорить с женой.
Нет, Джордан, я не согласна. Голос Слоун был твердым.
Ты разве не слышала, что я тебе объяснил, Слоун? Ты в критическом положении и можешь умереть в любую минуту!
Я не отдам своего ребенка!
Ты потеряешь его в любом случае! Джордан не совладал с собой. Прости, дорогая, я волнуюсь я думаю только о тебе.
Ты ведь хотел ребенка!
Но не ценой твоей жизни.
Я Слоун не смогла договорить: ее скрутил внезапный приступ боли.
Когда Слоун пришла в себя, он сказал:
Если ты не подпишешь разрешения на операциюэто сделаю я.
Ты не сделаешь этого!
Сделаю, черт возьми! Я твой муж!
Делай! Я никогда тебе этого не прощу.
Джордан смотрел на Слоун со слезами на глазах.
Но пойми, если я не настою на своемтебя не станет. Смогу ли я простить себе это? Никогда!
Несколько следующих часов прошли как в страшном сне. Джордан сидел с Тревисом в холле на диване, ожидая, когда ему разрешат пройти к жене. Мысли его путались. Он не знал, как заговорит со Слоун, как сообщит ей страшную новость. В потере ребенка она обвинит его, Джордана: ведь он дал согласие на операцию, но не подписал его! Слоун увезли в операционную так быстро, что он даже не успел сказать ей об этом. Выкидыш произошел внезапно, без оперативного вмешательства.
Джордан с жалостью посмотрел на Тревиса. Мальчик сидел совершенно потрясенный.
Не волнуйся, Тревис, с мамой все будет в порядке.
Тревис кивнул.
Правда, даю честное слово.