Привет, ухмыльнулся он мне и подмигнул. На его правой скуле красовался ярко-алый синяк.
Ой, откуда это у тебя? я потрогала свою правую щеку.
Да это всё тот сумасшедший русский, он неопределённо кивнул куда-то в сторону, но я поняла, что он имел в виду Максима Северина.
Он ударил тебя?
Нет, с чего бы вдруг? Он полез драться к тому парню в чёрном у входа. А я пытался его остановить и неудачно упал. Лицом прямо в дверной косяк.
Боже мой! Сочувствую.
Ш-ш-ш! излишне эмоционально призвала нас к молчанию Джен. Мы повернулись к сцене.
Сейчас я покажу вам видеозапись, заговорила шатенка с возвышения. Убедительно прошу вас сохранять спокойствие, не паниковать и, главное, сдерживать свои чувства, когда вы узнаете о сложившейся ситуации.
Мы что, последние выжившие люди на земле? по-английски, но с убийственным русским акцентом спросил тот самый Макс, затеявший драку. Никто не засмеялся.
Взгляд незнакомки стёр насмешку с его лица. Женщина так и не ответила русскому.
Внимание на экран, она отошла в сторону. Свет погас, сверху зажёгся проектор, и картинка на большом белом полотне, сперва совсем бледная, делалась всё ярче и ярче.
Нам показали несколько выпусков новостей. Все на одну и ту же тему, но на разных языках.
Самолёт Боинг-737, следовавший из Лондона в Берлин, в ночь на 11 февраля 2018 года отклонился от маршрута и вскоре, оказавшись вне зоны действия радаров, исчез в неизвестном направлении. На борту находились шестьдесят три пассажира и шесть членов экипажа. Ведутся поиски авиалайнера. На данный момент версия о крушении не подтверждена. В списках пассажиров значатся многие известные в сфере искусства персоны. Рассматривается версия с захватом самолёта террористами. Никаких требований пока выдвинуто не было.
По спине пробежал холод, и меня словно парализовало от увиденного. Народ повскакивал с мест. Отовсюду слышались крики и плач. А я, не в силах даже пошевелиться, продолжала сидеть, уставившись бессмысленным взглядом в экран.
Включился свет, но паника вокруг стала ещё больше. Я тупо смотрела на шатенку, пытавшуюся перекричать толпу, и даже не видела, что там происходит с Джен и Полом.
Постепенно парни в чёрном утихомирили всех и усадили на стулья.
Меня зовут Cандра Смит, представилась женщина. И я здесь не главная. Я такая жеона остановилась, видимо, пытаясь подобрать точное слово.
Пленница? подсказала ей какая-то блондинка с первого ряда.
Я бы не назвала это пленом, поспешила ответить Смит. Лучше сказать, принудительное отшельничество.
Так мы и поверили, что ты с ними не заодно! прилетело откуда-то с задних рядов.
Может, послушаем, чего от нас хотят, или будем строить догадки? гаркнул, приподнявшись и посмотрев в сторону комментатора, актёр Алекс Блейк.
Cандра с благодарностью взглянула на мужчину.
Это прозвучит странно, продолжила она свою речь, но вас собрали здесь для того, чтобы вы сняли кино.
Впервые за долгое время в зале установилась звенящая тишина.
Мы с Джен переглянулись. На её лице выражение недоумения смешалось с выражением возмущения.
Тому, кто всё это устроил, не нужен выкуп или соблюдение каких-либо условий властями, объясняла Смит. Всё, что требуется от вас, снять киношедевр. Сделайте этои вы свободны.
Интересно, я просто сплю или умер и попал в ад? пробормотал Пол.
Вы умом тронулись? не выдержала Джен и встала, чтобы высказаться. Украсть шестьдесят с лишним человек и самолёт, чтобы сделать фильм? Наши родные просто так это не оставят! Они нас найдут, и вы окажетесь за решёткой до конца своих дней!
Её слова вызвали бурную реакцию. Всплеск одобрительных возгласов и гневных реплик накалил обстановку до предела. Смит перевела взгляд на кого-то позади нас и кивнула, словно подала знак.
Спустя несколько мгновений к женщине подошёл какой-то парень. Он протянул ей респиратор и прозрачные очки и сам надел такую же защиту. Прежде чем воспользоваться респиратором, Смит выкрикнула:
Вам нужно немного отдохнуть и привыкнуть к этой мысли. Обсудим подробности, когда вы будете готовы к конструктивному диалогу.
Я ожидала, что по помещению начнёт распространяться дым, но, должно быть, газ, которым хотели нас усыпить, был прозрачным.
Последнее, что я успела сделать перед тем, как отключиться, схватить Джен за руку и усадить на стул, чтобы она не упала на пол и не ушиблась, когда потеряет сознание.
Глава 2
Это не было кошмаром. Всё случилось по-настоящему.
Только в первый день своего заключения я ещё рассчитывала, что это крайне реалистичный и затянувшийся сон. Но чем больше времени проходило, тем ярче становилось состояние осознанности.
Я открыла глаза, снова не зная, какое сейчас время суток, вспомнила недавние события и расстроилась ещё больше, чем в прошлое своё пробуждение.
Бесцельно побродив по комнате и подёргав за ручку запертую снаружи дверь, я привела себя в порядок и стала ждать, предполагая, что кто-то, вероятно, должен принести мне еду.
Часов в комнате не нашлось, поэтому в определении времени я ориентировалась по внутреннему ощущению. Думаю, ожидание заняло минут тридцать. Наконец ухо уловило поворот ключа в замке. Затем кто-то постучал три раза, и внутрь вошёл тот самый улыбчивый парень в чёрном, которого я уже видела в первый день. Он поставил поднос с завтраком (или ланчем, или ужином) на комод и с вежливой улыбкой повернулся ко мне. Судя по внешности, парень был не то мексиканцем, не то испанцем.
Он набрал в грудь воздуха и хотел что-то сказать, но я опередила его:
Скажите, ведь это всё происходит не взаправду? Мы попали в реалити-шоу?
Мне хочется порадовать вас и сказать «да», но, к сожалению, вас действительно похитили, охранник мягко присел на край кровати. Я располагалась в кресле в дальнем от двери углу.
Вы неплохо говорите по-английски. Хотя, надо признаться, акцент у вас ужасный, я ободряюще улыбнулась ему.
Мне нравился английский в школе.
Как вас зовут? я задала вопрос как можно более сладким голосом.
Энрике.
Очень приятно. А меня Лиз.
Я знаю. Мне нравятся ваши фильмы, вы хорошая актриса, смущённо проговорил парень.
Это мило, спасибо, я тоже постаралась изобразить смущение.
Но, несмотря на это, вам не удастся меня соблазнить и выпытать все секреты, тон его оставался прежним.
Мы же просто болтаем, не растерялась я.
Хорошо.
Я могу увидеться с друзьями? Хотя бы с Джен, мой умоляющий взгляд был направлен прямо в его жгучие карие глаза.
Нет, пока не можете.
Почему? Вы боитесь, что мы будем замышлять что-то против вас?
Здесь повсюду камеры и микрофоны. Что бы вы ни замышляли, это не будет для нас тайной.
И сколько ещё мы будем сидеть вот так, изолированные друг от друга? Я уже даже не спрашиваю о чём-то большем.
Когда придёт время, вы вновь встретитесь. И, если будете хорошо себя вести, сможете свободно перемещаться по бункеру.
Бункеру? это слово меня напугало: от него веяло чем-то затхлым и беспросветным. Энрике поднялся и стал пятиться к выходу. Нет, подождите, побудьте со мной ещё немного.
Простите, Элизабет, я не могу.
Напоследок он обернулся и сказал:
Спасибо, что вы намертво не вцепились в меня ногтями, как это сделала ваша подруга Дженнифер. Я приятно удивлён вашей невозмутимостью.
Он был неправ. На второй день нервы у Элизабет Грант сдали.
Весь первый день я была занята просмотром телевизора и изучением своей темницы, поэтому не слишком задумывалась о своём положении.
Мне удалось отыскать в шкафу, комоде, прикроватной тумбочке и ванной все вещи, которые находились в чемодане, когда я вылетела из Лондона. Кроме этого, Энрике, когда принёс обед, сказал, что если мне понадобится что-то ещё, стоит только попроситьи всё тут же принесут. Я потребовала принести телефон; парень хоть и оценил мой юмор, но просьбу, конечно же, не выполнил.
Обстановка в этом пристанище роскошью не блистала, но и жаловаться было не на что. Широкая кровать с жёстким матрацем, тумба со светильником на ней, гардероб во всю стену, кресло, повёрнутое в сторону небольшого телевизора, и комод, наверху которого стояло пару десятков книг. Некоторые из нихмои любимые (видимо, узнали о них из интервью), а некоторые я не читала. Все издания были на английском.
Устав сидеть и в отупении пялиться на стены и потолок, я решила включить телевизор. И первым делом наткнулась на новости. Сюжет был о продолжении поисков пропавшего самолёта. Если выпуск выходил в прямом эфире и дата и время соответствовали действительности, то в заточении мы находились чуть больше суток. Хотя местного времени я всё равно не знала, потому что понятия не имела, в какой части Земли мы находимся.
Предположение о захвате самолёта виделось тем, кто вёл наши поиски, наиболее вероятным. И поэтому цель нашего пребывания в этом месте, о которой сообщила Смит, моему разуму стала казаться ещё более бредовой и непостижимой. Кому могло прийти в голову выдумать такое?
Я постаралась отвлечься от подобных неразрешимых вопросов развлекательными передачами и клипами. И на некоторое время это действительно отключило мой мозг.
Через несколько часов Энрике в очередной раз заглянул ко мне, чтобы не дать умереть с голоду. Еда была вкусной, но кусок в горло не лез, так что я почти ничего не съела.
Захотелось почитать, и я взяла с полки «Мастера и Маргариту» Булгакова. Воспоминание о том, как Пол получил ушиб из-за Северина, внушило желание прочесть что-то русское. С этой книгой я была не знакома, и аннотация к ней заинтересовала.
На шестьдесят третьей странице начало клонить в сон, хоть роман и увлёк своей мистической атмосферой и дерзкой смесью юмора и философии. Я отложила чтение и уснула прямо так, в одежде.
Пробуждение было тревожным. Снилось, что я нахожусь в самолёте, и на борту нет никого, кроме меня. Лайнер терпит крушение, начинает разваливаться на части прямо в воздухе. Подо мной чернота, я падаю в эту бездну. И просыпаюсь.
Не имея понятия, сколько проспала, я вскочила с кровати и побежала включать телевизор, чтобы узнать время. Как будто от этого зависела моя жизнь. Часы на одном из британских каналов помогли понять, что во сне я провела часов пять.
И тут паника из кошмара об авиакатастрофе проникла в реальность.
Переключив канал, я увидела на экране лицо Джерри. Мой парень, едва сдерживая слёзы, говорил какому-то репортёру о том, что надежда ещё остаётся и что он молится о спасении жизней всех пассажиров. Я подлетела к экрану и прижалась лбом к кадру в том месте, где располагалось лицо моего любимого.
Наверное, до этого момента во мне жила странная уверенность, что всё это какое-то недоразумение. Вид Джерри разрушил эту иллюзию. Теперь отрицать то, что меня и несколько десятков человек похитил какой-то псих, не имело смысла.
Я представила, как родители и друзья не находят себе места из-за случившегося. Как отсутствие каких-либо вестей о моей судьбе доводит их до отчаяния. Я представила, сколько слёз они уже пролили. В то время как я за эти пару дней не проронила ни слезинки.
И тут воображаемую резьбу моей стойкости сорвало. Истерически рыдая, я колотила руками и ногами в дверь и стены, не чувствуя при этом боли. Разбрасывая в порыве злости всё, что попадалось на глаза, я кричала о том, как сильно ненавижу похитителей. Я орала во всю глотку, грозясь уничтожить всех, кто причастен к похищению, едва только сумею выбраться отсюда.
Над звукоизоляцией комнат постарались: сколько я ни голосила, из соседних помещений, в которых, как я полагала, были мои собратья по несчастью, не донеслось ни звука.
Наконец взрыв эмоций истощил меня. Измождённая, я лежала на полу, а в голове проносились картинки ближайшего будущего. Вот днями или даже неделями меня держат в этой комнате, не давая видеться с остальными пленниками. И я начинаю сходить с ума от одиночества, от просмотра зомбоящика, от чтения.
Состояние уныния вдруг сменилось чёткой решимостью бежать отсюда, как только появится возможность. Искать выход и не сдаваться! Нужно только внимательно наблюдать за всем и подмечать детали, которые могут пригодиться.
Сложнее всего было понять, зачем кому-то нужно это дикое похищение.
Опять появился Энрике. Он, скорее всего, видел изображение с камеры в моей комнате, и поэтому ничуть не удивился, когда узрел моё распластавшееся на полу тело. Мексиканец оставил поднос с едой на обычном месте и стал на колени рядом со мной.
Лиз, вам нужно
Катись к чёртовой матери, церемониться с ним больше желания не было. Я не веду переговоры с террористами.
Я не террорист. Никто из нас здесь не террорист, он глубоко вздохнул и тихо проговорил: Хотите совет? Расслабьтесь.
Что?! я поднялась и тоже села на колени напротив него.
Нет, правда. Вас не бьют. Кормят вкусной едой. Вы можете спать, сколько захотите. Многие всё отдали бы, чтобы пожить так хотя бы какое-то время.
Нас держат здесь против воли, а я должна расслабиться?!
Не только вы лишены возможности уйти отсюда. Я в таком же положении. И Сандра Смит участвует в этом не совсем добровольно, она говорила абсолютную правду. Когда не можешь чего-то исправить, плыви по течению.
Его слова так сильно меня задели, что я сама не заметила, как влепила Энрике пощёчину. Осознав, что это было лишним, я бросила на него испуганный взгляд. Он на короткое мгновение посмотрел на меня и опустил глаза.
Простите, виновато пролепетала я.
Ничего страшного, он потёр краснеющую щёку. Хотите, я могу побыть с вами немного? он, похоже, ни капли не обиделся.
Я кивнула.
Лиз, я не люблю давать обещаний, но клянусь, что вы вернётесь к своему парню, к своей семье и друзьям. Если только будете хорошо себя вести и выполните поставленное условие.
Почему такое странное условие? Почему не деньги или?..
Вы думаете, человек, который устроил это, нуждается в деньгах? охранник усмехнулся. Вы только вообразите, сколько нужно было вложить средств в это убежище, в организацию вашего похищения и в то, чтобы нанять персонал.
То есть вы здесь ради денег? я не смогла скрыть удивление.
Да. Но повторюсь: так же, как и у вас, у меня нет пути назад. Я не могу отсюда выйти.
Волна злости снова захлестнула меня. Страшно захотелось ударить его. Как и пару минут назад, я не стала сдерживаться. Только на этот раз не обошлось одной пощёчиной. Кулаки молотили его куда попало.
Ничтожество! сквозь зубы цедила я. Продажная тварь! Наши близкие обезумеют от горя из-за того, что ты просто решил заработать! Из-за того, что у тебя нет совести и ты прислуживаешь какому-то поехавшему мажору!
Энрике сперва безучастно сносил мои удары, но потом попытался обхватить меня и прекратить это избиение. Его прикосновения были неприятны, хотя я осознавала, что он всего лишь хочет остановить меня, а не причинить боль.
В конце концов, я была обездвижена, причём весьма странным способом. Парень обнял меня и крепко прижал к себе. Я хоть и вырывалась из его объятий, всё же была слаба против этого громилы.
Мне нужны деньги на лечение отца, дрожащим голосом проговорил он прямо в ухо, а затем его тело стало вздрагивать так, будто он начал плакать.
Не знаю, что отрезвило разум быстреесмысл сказанных слов или брутальный мужчина, льющий слёзы у меня на плече.
Когда я соглашался на эту работу, всхлипывал Энрике, то не думал, что всё зайдёт так далеко. Но у меня нет другого выхода.
Что с твоим отцом? по моей щеке змейкой поползла слеза.
Болезнь Паркинсона. Ему нужны дорогие лекарства. А моя семья не из обеспеченных.
Мне очень жаль, удалось выдавить из себя только эти слова.
Вот скажи мне, он отодвинулся, его лицо было искажено болью, если бы я до всего случившегося обратился к тебе с просьбой оплачивать счета за его дорогие лекарства, ты бы помогла мне?
Почему нет?
А я вот не верю, что кто-то может помочь просто так, парень разгорячился ещё больше. За всю свою жизнь я ни разу не видел такого чуда. Хотя каждый день молился Мадонне и просил о помощи. И что в итоге? Я и мои сёстры выросли в бедности. Как и мои родители. Как и их родители. Как и многие в Мексике. Беспросветное существование! Это не закончилось бы никогда, если бы я не согласился на эту работу и не стал, как ты говоришь, «прислуживать мажору». Я не настолько умный, чтобы придумать компьютерную игру, и не настолько талантливый, чтобы играть в кино! Так что же мне теперь, умереть в нищете?
Энрике, прости.