Родители, конечно, обрадовались Лиле, усадили её ужинать и пить чай.
Как дома-то, всё ладно? Вова как учится? спросил отец, накладывая в чашку сахар, он любил очень сладкий чай.
Да учитсяответила сестра, пропустив первую часть вопроса. С двойки на тройку, лоботряс.
Она без аппетита ела густой гороховый суп, ложка медленно двигалась туда-сюда по одной траектории.
Разговор не клеился. Нина и Лиля сидели как в воду опущенные, мама тайком поглядывала то на одну, то на другую дочь, всё больше тревожась.
Что случилось-то, девки? Ведь как на поминках сидим, не выдержал отец.
У Лили покраснели глаза, она часто-часто заморгала. Попыталась взять себя в руки, справиться с эмоциями, но не получилось И заплакала, закрыв лицо руками, только плечи вздрагивали.
Беременная? выдохнула мать, став необычайно догадливой.
Лиля кивнула, не отнимая рук от лица.
Отец осторожно поставил чашку на белую скатерть:
Дело-то житейское что ж, нянчить будем. Наше правительство как говорит? Для нас важен каждый ребёнок, стране нужны рабочие руки. Что мы, не прокормим разве? Козу держим, молоко есть.
Лиля отложила ложку, взглянула на сестру:
Ты обещала мне желудок подлечить, пойдём в твою комнату.
Пошли.
Янина потёрла ладони друг о друга, приложила руку пониже груди:
Разве тебя беспокоит желудок? Я ничего не чувствую.
Лиля схватила её за запястье, зашептала:
Не болит, я же не за этим тебя позвала. Сделай что-нибудь, чтобы случился выкидыш!
Тоненькая девочка с каштановыми косичками скачет, поджав ногу, по нарисованным на асфальте квадратикам. У неё Лилины голубые глаза, на носу веснушки. «Как солнышко», говорит кто-то. Девочка слышит и смеётся
Послушай, Лиля, эта девочка будет твоей радостью и утешением, не пытайся избавиться от неё.
Я не хочу больше детей! Колька-кобель за каждой юбкой бегает. Вдруг он бросит меня, как я одна буду?
Битый час Янина уговаривала сестру не пытаться избавиться от ребёнка. Всё напрасно, Лиля не только не желала слушать, но ещё и обиделась.
И почему я должна рожать против воли? Почему раньше можно было обратиться в консультацию и сделать аборт, а сейчаснет? Не хочешь помочь? Мне остаётся только пойти к бабке.
Сестра ушла, не простившись. Янина видела в окно, как Лиля в своём коричневом пальто шла к воротам, как сердито пристукнула калиткой.
«Теперь я осталась виноватаустало подумала она. А вдруг и правда пойдёт к бабке?»
***
У них была слишком большая разница в возрастечетырнадцать лет. Лиля часто говорила, что сестрёнка во младенчестве ей все руки отмотала, шагу ступить не давала. Подругиптицы вольные, не имели таких маленьких братишек и сестёр. Одной Лиле, как проклятой, приходилось нянчить.
Но со временем отношения потеплели, сестра по-своему любила её, восхищалась волшебными руками и интуицией:
Ты можешь большие деньги зарабатывать. Только слух пустиот людей отбоя не будет.
Мама, услышав это, вяло намахивалась полотенцем:
Я тебе пущу слух! Люди разные бывают. Стоит только одному пожаловаться и не приведи бог.
Да я же пошутила, разве я не понимаю
И вот теперь всё рухнуло. Нина не могла убить ребёнка, не потому, что не хотелане могла.
К бабке сестра не пошла, побоялась: даже в их маленьком Ромске уже были смерти от криминальных абортов. Подруги снабдили её «верными» средствами, вызывающими выкидыш. Лиля опробовала все, но ни одно не помогло. В отчаянии она ещё раз сходила в консультацию, жаловалась на плохое материальное положение, на возраст, на болезни и на загулявшего мужа.
Пожилая врач посмотрела на Лилю, подняла очки на лоб:
Мамочка, всем бы такое здоровье! Вы вполне можете выносить и родить этого ребёнка. Муж загулял? Так пожалуйтесь на него в партком! И на неё, сучку, тоже, чтобы неповадно было отца двоих детей из семьи уводить.
Но в партком как-то неудобноробко возразила сестра.
Зато действенно. И не расстраивайтесь, вам это вредно.
С мужем она поговорила сама. Поставила перед фактом, что беременна, что сделать ничего нельзя, потому что аборты запрещены.
Лиля рассказала об этом, когда пришла в родительский дом после месяца тщетных попыток избавиться от плода.
И что же Николай? спросила Янина.
Пригрозила парткомом. Мы жутко поскандалили, он ушёл Потом вернулся, вроде помирились. Говорит, что нет худа без добра: с двумя детьми отдельную квартиру быстрее дадут. Надоело в бараке жить.
Ты молодец, Лиль. Будет очень трудно сначала, но потом ты не пожалеешь.
Почему будет трудно? удивилась сестра. К пелёнкам мне не привыкать.
Янина прикусила язык.
3
Читателей сегодня было немного: две девочки-школьницы трудились над рефератами, старательно переписывая в тетрадки абзацы из книг, и парень из постоянных посетителей, которого все знали в лицо и по имени, листавший медицинский справочник.
Нина прижалась спиной к тёплой изразцовой печке. Как хорошо так стоять Кажется, что уходит усталость, появляется спокойствие. Взгляд сам собой устремляется в окно, где на горе возвышается колокольня.
Старинная деревянная церковь в их городе сначала была заложена в низине и сильно страдала от наводнений, потом её окончательно уничтожил пожар. Построили новый храм со сверкающими золотыми куполами на самой высокой точке горы Преображенской, чтобы Урал до него не добрался. Сейчас там стоит одна колокольняцерковь несколько лет назад разобрали ради кирпичей для нового завода. В итоге нет ни завода, ни церкви.
Её мысли оборвал глухой стук и девичий крик:
Человеку плохо, помогите!
Янина поспешила в зал. В проходе бился в судорогах парень, елозя каблуками по паркету и стуча о пол затылком. Она бросилась к нему, схватила со стола шапку, подсунула под голову, чтобы не было ушибов.
Тёмное пятнышко внутри черепа Нина видела: это оно всему причиной. Руки потеплели и сами потянулись к его голове, крепко легли с двух сторон. Под ладонями стало покалывать, «ток» пошёлэто хороший признак Парень затих, будто уснул.
У тебя руки красныеуслышала она тихий Асин голос и только сейчас заметила её и испуганных девочек, стоящих рядом.
Это от печки.
Ася присела на корточки:
Что с ним такое?
Приступ эпилепсии. Но уже прошло.
Парень шевельнулся, огляделся с недоумением и поморщился, обнаружив себя на полу.
Извините
Может, вас в больницу проводить? сочувственно спросила Ася.
Не надоОн поднялся, сел на стул и пододвинул справочник.
Девочки вернулись к тетрадкам и старательно заскрипели перьями.
Янина из-за своего стола время от времени поглядывала на паренька. Он не читал, а только делал вид, потому что смотрел в одну точку, не перелистывал страницы, праздно сложив на столе руки.
«За что мне такое наказание?.. Две недели не было приступови вот опять! Да ещё перед девушками так опозорился не приду сюда больше», уловила Нина.
Молодой человек встал, громко двинув стулом. Сдал Янине книгу, попрощался, не глядя в глаза, и направился к выходу.
Юрий подождите.
Он удивлённо оглянулся.
Приходите завтра, пристально посмотрела в глаза Нина, я буду ждать.
Завтра не смогу, только послезавтране сразу ответил парень.
Хорошо, послезавтра. И запомните: у вас больше никогда не будет приступов. Никогда. Юрий, вы поняли?
Да у меня больше никогда не будет приступов, машинально повторил он.
До свидания.
До свидания, Янина Павловна.
Она снова подошла к печке и прижалась спиной. Надо немного отдохнуть, отвлечься
Нина посмотрела на потолок с уникальной художественной росписью и бронзовыми люстрами. Говорили, что этот дом купец отделывал, не жалея денег, для своей жены и четверых детей. Всё здесь сделано добротно, основательно, на века.
Стоило сосредоточиться и закрыть глаза, как она видела главу семьи в костюме, щёлкающего крышкой золотых часов луковицей, его жену Таисию в платье с кружевным воротником, шумных мальчиков и девочек, бегающих по комнатам. Купцу Владимиру не повезло, он погиб молодым в Гражданскую. Вдова ещё каких-то десять лет назад жила в этом доме.
Нина сочувствовала Таисии и детям, пусть даже взрослым. Она представила, что завтра кто-нибудь из власть имущих придёт в дом к её отцу и скажет: «Домик у вас хороший, он нам нужен под фельдшерский пункт. Освободите. А вам комнатку в бараке вам дадут». Ужасно несправедливо Тот купец погиб, воюя на стороне большевиков
Подошла Ася, поискала что-то на столе, походила бесцельно по залу, снедаемая любопытством, бросила на Янину несколько быстрых взглядов.
Нин, а ты зачем тому парню руки к голове приложила? наконец спросила она.
Удерживала, чтобы не колотилась о пол.
У тебя были такие ладони они как будто светились.
Бледные Асины щёки заалели, она то и дело одёргивала короткую шерстяную кофточку.
От печки раскраснелись. Потрогай, какие стенки горячие, спокойно ответила Янина.
А знаешь, мне показалось, что ты как бабка-ворожка такой вид был ну странный.
Нина промолчала.
Жалко парня, снова начала Ася, молодой, симпатичныйи такая болезнь.
Ты ему нравишься, между прочим сказала Нина.
Я? изумилась Ася. С чего ты взяла?
Видела, как он на тебя смотрел, догадалась. Сделай первый шаг, он просто стесняется Пригласи в кинотеатр.
Пригласить самой? опешила она.
А что такого? Хоть в «Октябрь», хоть в «Фурор».
Это неудобно, девушка не должна навязываться, упрямилась Ася. Но потом сказала, что подумает.
***
Он, конечно же, пришёл, как обещал. Вопросительно заглянул в глаза, попросил почитать «что-нибудь интересное». Нина принесла «Вокруг света», в котором был опубликован роман Конан Дойла «Затерянный мир».
Юрий сел за стол, зашелестел страницами. Он пришёл почти к открытию (читателей больше не было)это хорошо, никто не помешает.
Янина подошла сзади, наложила потеплевшие руки на лоб и затылок. Парень дёрнулся.
Тихо. Спать!
Он замер, глаза закрылись. Пятно внутри черепа ещё чувствовалось, но не такое тёмное.
«Травма головы была когда-то, которая привела к эпилепсии», подумала Янина.
Ток покалывал ладони, они горели всё сильнее и сильнее. Ещё немного лишь бы не помешали
Нина убрала руки и увидела, что у него на лбу осталось красное пятно. Ну да ладно, пройдёт. Она отошла за свой стол, пододвинула чернильницу-непроливайку и стала работать с книгой учёта библиотечного фонда, иногда бросая взгляды на Юрия.
Он сидел и клевал носом, потом встрепенулся, огляделся по сторонам (Нина сделала вид, что с головой ушла в работу), поморгал-поморгал и снова взялся за чтение.
Стали подтягиваться другие читатели, Янина искала на стеллажах книги, заполняла формуляры и уже не обращала внимания на парня. Он ушёл по-английски, положив ей на стол журнал.
Нина! Нина! Глаза у Аси размером с блюдца, щёки разрумянились. Меня Юра в кино пригласил, представляешь?
Вот это да! Я же говорила, ты ему нравишься. И что ответила?
Согласилась. В «Октябре» «Музыкальная история» идёт. Говорят, фильм интересный.
Ася лихо крутанулась на каблуках и выбежала из читального зала.
«Так-то лучшеподумала Янина. У самого злого человека расцветает лицо, когда ему говорят, что его любят. Стало быть, в этом счастье Толстой, кажется, сказал».
4
Шёл май сорок первого года
После работы Янина зашла в промтоварный магазин, купила спички, туалетное и хозяйственное мыло. Тайком, чтобы не увидела мама, пронесла покупки в свою комнату и спрятала в выдвижном ящике шкафа. Тимошка, растянувшийся поперёк кровати, одним глазом посмотрел на молодую хозяйку.
«Всё запасы делаешь?» читалось на его морде. Кот зевнул и снова задремал. Нина отодвинула нахала к стенке и прилегла рядом, закинув руки за голову.
Комната у неё небольшая, но это только добавляло уюта. Железная кровать с шишечками застелена нарядным покрывалом, кружевные занавески на окнах смягчали солнечный свет. Над кроватьюновый плюшевый ковёр с оленями.
Деревянный резной комод со стоящей на нём фарфоровой чернильницей в виде узбека в полосатом халате и узбечки, играющих в шашки. Ею не пользовались по прямому назначениюжаль такую красивую вещь! для чернил имелась обычная стеклянная непроливайка.
Над комодом висела фотография Янины, сделанная в прошлом году. Она ходила в ателье и снялась в белом платье, открывающим руки и частично плечи, красивая причёска позволяла видеть изящную шею и маленькие уши с серёжками капелькой.
Нина улыбнулась, вспомнив, как разволновалась мама, увидев её в этом платье.
Янь, ты что, в таком виде по улице пойдёшь? Ну-ка, накинь платок. Накинь, говорю!
Платок она не взяланадела короткую кофточку из такой же материи, сняв её только в ателье.
Такую красоту не прятать надо, а в музее выставлять, пошутил фотограф, подкатывая фотоаппарат в жёлтом деревянном корпусе.
На днях приходила Лиля, сидела за столом, бережно поддерживая руками большой живот. Она смирилась с маленьким существом внутри и была по-своему счастлива.
Колька угомонился, слава богу, говорила сестра, хрустя молодой редиской, ночует дома, никуда не ходит. Остепенился, может? Ведь сорок пять годков, не молоденький.
Да пора уже, сказала мама, но подумала про седую бороду и беса.
Квартиру нам обещают в Соцгороде, как дом построят. Своя ванна, кухня магазин на первом этажедалеко ходить не надо, мечтательно проговорила Лиля.
Это в пятиэтажном доме? ахнула мать.
Да. Машке Прониной в новой пятиэтажке квартиру дали, она приглашала на новоселье. Какая там красота Не смотрите, что окраина, лет через десять самый центр будет. Скоро и мы заживём не хуже других.
Ребёночка-то как назовёшь? спросила мать.
Людмилой.
А если мальчик родится?
Нет, решительно возразила Лиля, на мальчика я не согласна, Вовка у меня уже есть. Яня обещала, что девочка будет.
Конечно, девочка, успокоила Нина, не переживай.
Мирной жизни было отпущено месяц с небольшим.
***
В воскресенье Нина проснулась с головной болью. Она не торопилась вставать, полежала немного в постели, надеясь, что боль пройдёт. В доме тихо, мать с отцом, наверно, поливают огород. Отец и в выходные вставал рано: носил воду для хозяйственных нужд, колол впрок дрова, чистил в сарае у козы, заготавливал сено.
Янина отбросила одеяло, достала из шкафа рабочие брюки из чёрного сатина и майку, умылась холодной водой у рукомойника. Вытираясь полотенцем, наткнулась взглядом на численник с двумя чёрными двойками. Двадцать второе июня сорок первого года, воскресенье. Почему-то неспокойно стало от этих цифр, сердце ёкало. Она попила воды, не спуская глаз с календаря, и вышла через застеклённую веранду на участок.
Огородик небольшой, но они старались с максимальной пользой использовать каждый клочок землихватало и ягод, и овощей, и фруктов.
Яблок должно быть много в этом году, сказал отец, уничтожая сорняки под деревом, если червяк не пожрёт и ветер не собьёт.
Они рыхлили землю и поливали картошку до полудня, а потом зашли в дом, не выдержав палящего солнца. Резко континентальный климат у них на Урале: зима суровая, лето сухое и жаркое.
На кухне тихо бормотал радиоприёмник, вдруг отец насторожился и прибавил звук.
Что-то важное передают, надо послушать.
«Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление»
Заявление опять цены, что ли, вырастут? проворчала мама.
«Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города» раздавался из приёмника голос Молотова.
Они молча смотрели друг на друга, потрясённые новостью.
«эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии»
Война? Паш, это что, война? Мать стала бледной как полотно.
Война, чтоб её! выругался отец и добавил: У этого сукина сына не хватило мужества самому сказать народу! Я сейчас вернусь, схожу кое-кудаОн нахлобучил кепку и вышел за дверь.