Я до сих пор дружна с мамой моего первого мужа Петра. Мы общаемся с Татьянойпервой женой Анатолия. Ее дети бывают у нас. А внучка постоянно передает приветы бабе Мане из Лобни. Она всем рассказывает, что у нее есть бабушка, которую родные зовут: «Добрейшая Ночная Ведьма», потому что она во время войны летала на «уточках».
Оля рассмеялась, представив, как удивительно звучат в устах ребенка эти слова: «Добрейшая ведьма, летающая на уточке», а потом спросила:
А после войны вы летали?
Да. В 1947 году Толю перевели в Иркутск, и я тоже начала проситься на летную работу. Пилотов не хватало, поэтому-то меня и взяли.
Летали мы с Толей в разных экипажах, потому что он никак не хотел мириться с тем, что у него жена авиатрисса. Все уговаривал меня приземлиться, заняться домашним хозяйством. А я не могла себе представить жизни без полетов, без неба, без неповторимой красоты и очарования, которую на земле увидеть невозможно. К тому же мой диагноз«больна небом» был неизлечим. Только за штурвалом я могла чувствовать себя совершенно счастливой.
География наших полетов была такой: Киринск, Витим, Бодайбо, поселок Мама. Туда везли пассажиров, а обратно слюду, золото, драгоценные металлы. Тогда в самолетах сидения представляли собой откидные металлические лавки, закрепленные вдоль бортов. Пассажиры сидели друг против друга, держа свой багаж между ног. Когда рейс заканчивался, лавки прижимали к бортам, освобождая место под груз. И обратно мы уже летели, как грузовой самолет.
Подлетаем однажды к Батайску, снижаемся по глиссаде, видим, чуть в стороне гроза полыхает, дождь проливной хлещет, а прямо перед нами ясное, чистое, словно умытое небо, будто природа к нашему прилету генеральную уборку сделала. Красота!
Бывали и неприятные случаи. Зимой мы с командиром Меловым попали в сильную снежную бурю. Самолет обледенел и начал падать. Падали с высоты три тысячи метров. Командир вцепился в штурвал и окаменел. Решений никаких не принимает. Молча смотрит в одну точку. Наверное, мысленно со всеми прощался. Высота уже сто метров
Я не выдержала, рванула штурвал на себя, самолет резко пошел вверх. Поднялись до девятисот метров, выше лезть не стали. Полет завершился благополучно, все остались живы. А Толя после этого полета мне ультиматум выдвинул: «Или семья, или полеты». Пришлось мне с полетами расставаться. Так в 1948 году превратилась я из авиатриссы в маму.
Через несколько лет перебросили нас в Магадан. Жили мы на реке Дукча, которая впадает в Веселую бухту. Наш сын Виктор пошел в школу, а я пошла работать авиадиспетчером.
Работалось мне легко. Все пилоты мои команды беспрекословно выполняли, побаивались «Ночную ведьму».
А когда в 1959 году началось строительство аэропорта Шереметьево. Толю перевели в Москву и назначили старшим диспетчером авиационно-диспетчерской службы в новом строящемся аэропорту. И для меня работа нашлась. Я стала диспетчером информационной службы. А в 1967 году получила предложение возглавить новую службу бортпроводников.
Подумать только, рассуждала я тогда, выходит, что профессия стюардесс появилась на девятнадцать лет позже профессии авиатрисс! Первой стюардессой стала американка Элен Черчь Маршал в 1930 году. А в России первой стюардессой стала Эльза Городецкая в 1933 году. Несколько месяцев она была единственной русской стюардессой. Все остальные девушки боялись высоты и неженского труда. Ведь первые стюардессы должны были носить багаж пассажиров, гонять в салоне мух, не забывать вытряхивать пепельницы. А пассажиры усаживались в плетеные, складные кресла-шезлонги и периодически поглядывали за борт, наблюдая за полетом.
После этого прошло более тридцати лет, прежде чем появилась целая служба бортпроводников, которую мне и предлагали возглавить. Я согласилась, не подозревая о той закулисной возне, которая начнется за моей спиной
То главному бухгалтеру подавай пальто как у стюардессы. То его заму срочно нужны английские лекарства Разумеется, за все эти блага должен платить «дядя», то есть бортпроводник. Меня такие просьбы возмущали до глубины души. Не привыкла я жить за чужой счет, никогда чужого не брала, да и другим не позволяла.
Короче нажила себе врагов. Начались проверки, которые, разумеется, никаких огрехов в работе службы бортпроводников не нашли. Наоборот, члены комиссии удивлялись, как это мы умудряемся так честно работать в наш век, когда все пропитано ложью, взяточничеством и завистью. Разводя руками, комиссия уезжала.
Но следом за ней приезжала другая, не верящая в то, что можно работать честно. Наконец мои «доброжелатели» нашли-таки изъян: Попова не знает английского языка, значит, не может руководить службой. Ура!
Закончилась моя жизнь в Аэрофлоте. В очередной раз я с небес опустилась на землю, в прямом и переносном смысле. Но я не унывала, потому что у меня теперь была более важная профессиябабушка. Я занялась воспитанием своего единственного внука Шурика.
Всю жизнь я стараюсь искать плюсы во всем, что с нами происходит, понимая, что главноене лениться искать и не пасовать перед трудностями. Как мудро сказал Теннисон: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» Наверное, этокредо всей моей долгой, интересной жизни, о которой я вам все без утайки рассказала. Теперь ваш черед рассказывать, моя милая, а я буду вас внимательно слушать, Мария Николаевна подперла щеку рукой и заулыбалась.
Мы не виделись с Александром почти год. За это время я, благодаря вам, попала на курсы бортпроводников. Учеба так захватила меня, что я обо всем на свете забыла, задумчиво произнесла Оля, мысленно возвращаясь, на пять лет назад. Это возвращение было волнующим, томительным и одновременно желанным. Потому что о стране прошлого мы всегда знаем гораздо больше, чем о стране будущего.
Летом нас отправили на практику во Внуково. Я ужасно волновалась, потому что никогда прежде не летала на самолетах. А еще я волновалась, потому что должна была выйти в салон, к пассажирам. Руки у меня дрожали, стаканчики прыгали, пассажиры смотрели на меня во все глаза, я глупо улыбалась и шла вперед по салону, не различая лиц. Какой-то пассажир неловко протянул руку и, поднос с минералкой полетел ему на голову.
Был грандиозный скандал? поинтересовалась Мария Николаевна.
Нет, засмеялась Оля. Этим пассажиром оказался Александр. Он принялся обнимать меня, говорить милые глупости, заявляя, что решил жениться только на той стюардессе, которая обольет его. В заключение он прочел мне стихи Роберта Рождественкого:
Я уехал от тебя,
Но однажды вдруг вошла
В самолет летящий ты
И сказала: «Знаешь, что,
Можешь не улетать,
Потому что у тебя из этого
Ничего не получится
Потом мы с ним гуляли по Ташкентскому базару
Оля вспомнила смешного старичка со скрипучей детской коляской, в которой нагло развалились лысые персики. Воспоминания закружили ее в дивном вальсе, пропитав каждую клеточку сладковатым персиковым нектаром.
До встречи с Александром мне казалось, что я знаю и могу все, все, все. Но наша встреча изменила всю мою жизнь. Я не перестаю восхищаться этим потрясающим человеком. Рядом с ним я чувствую себя аборигеном, попавшим в цивилизованное общество. Мне порой кажется, что мой мужАлександр Карельскийэто целая вселенная, которую я никогда не смогу постигнуть. Он так фантастически ухаживает, что любой день рядом с ним превращается для меня в праздник. Мне начинает казаться, что я становлюсь другим человеком. Такое возможно?
Конечно, возможно. Мы все постепенно становимся другими, потому что сначала мы учимся быть молодыми, потом познаем премудрости взрослой жизни и, наконец, учимся быть пожилыми. Знаете, быть пожилымиэто тоже целая наука, постижение которой у вас еще впереди. Пока же вам следует наслаждаться премудростями взрослой жизни.
Как вы верно сказали: «Наслаждаться!» Мы с Александром и правда наслаждаемся жизнью. Представляете, он необыкновенный романтик, фантазер, влюбленный в горы. Однажды утром Саша достал рюкзак и сообщил, что пришла пора покорять горные вершины. Но оставлять меня без присмотра он не желает, поэтому мне следует надевать штормовку и следовать за ним. Я с радостью согласилась, хотя, если признаться честно, не очень-то хотела тащить тяжеленный рюкзак. Но показать Александру свою изнеженность мне хотелось и того меньше. Я же всегда утверждала, что все-все могу, что непременно со всем справлюсь. Отступать было нельзя.
Решив, что справиться с такой простой ролью «ах, как я счастлива, дорогой» мне будет совсем нетрудно, я взяла рюкзак, надела штормовку и пошла вместе с Александром покорять горные вершины. Однако роль оказалась не из легких. Но я продолжала лучезарно улыбаться и говорить, что бесконечно счастлива и благодарна, думая лишь об одном: «Скорей бы это все закончилось». Но когда мы поднялись на самую вершину горы, я поняла, что по-настоящему счастлива.
Мы стояли на ровной площадке и любовались восходом. Сквозь чистый горный воздух были видны мельчайшие детали ландшафта. Причудливые тени легли на горные склоны. Отвесные шпили то появлялись, то исчезали за облаками.
Когда же облака рассеялись, мы увидели величественный пик, врезавшийся прямо в небосвод. Пока я завороженно рассматривала возникшую вершину, Саша рассказал мне легенду.
«Давным-давно, жил князь-гора Таранаки, который постоянно сражался с воином-горой Тонгараки. Никак князья не могли поделить деву-гору Пиханой. В одном из боев победил Тонга-раки, поэтому Таранаки пришлось отступать на запад, по пути прорубая себе ущелье, которое тут же заполнил сверкающий ледник.
Теперь на вершине горы и ледника отдыхают белые облака, отражаясь в хрустальной, голубой воде маленького озера. Если внимательно присмотреться к леднику, то можно увидеть фигурки в белых одеждах. Это души отверженных влюбленных»
Я присмотрелась к белому ледниковому языку и увидела шпили из смерзшегося снега высотой в человеческий рост. У меня даже мурашки побежали по коже, потому что причудливые ледяные фигуры действительно напоминали людей в белых одеждах.
А ночью, когда луна осветила ледник, создалось впечатление, что фигуры движутся вверх, к вершине, к облакам, к небу, чтобы найти утешение.
Потом, правда, Саша объяснил мне, что фигуры изо льда образуются в результате электризации ультрафиолетом сухого воздуха. Подтаявший за день снег ночью начинает замерзать, а электрическое поле заставляет ледяные кристаллы располагаться перпендикулярно магнитным силовым линиям Земли, что придает шпилям одинаковые очертания.
Но мне хотелось верить, что это не ледяные кристаллы, а безутешные влюбленные, потому что весь окружающий ландшафт был пропитан романтикой. Вертикальные каменные стены устремлялись ввысь из клубов тумана и облаков. Тут и там, ухватившись за уступы и втиснувшись в расселины, прятались мелкие деревья.
В облике гор поэты и художники могут найти четыре главные красоты: перваяскалы и горные вершины, втораяпохожие на изваяния деревья, третьянеобыкновенный горный воздух, дающий живительные силы и четвертаяморе облаковсказал Александр.
Облаков было так много, словно они нарочно собрались в одном месте, чтобы продемонстрировать нам свой танец вокруг горной вершины. Облака кружились, закрывая горы непрозрачной вуалью, а потом разлетались в разные стороны, выставляя на всеобще обозрение холодную красоту. Лучи восходящего солнца заставляли горы, окруженные пушистыми облаками, покрываться румянцем.
Но это еще не все чудеса, которые я видела в горах. Однажды, миновав перевал, мы попали на покрытое снегом пространство. Было странно видеть снег, когда на улице плюс двадцать пять.
Почему снег не тает? проговорила я и сделала шаг.
Снег зашевелился под моими ногами и начал волнообразно подниматься вверх. Я даже перестала дышать, потому что вдруг понялаэто не снег, а бабочки! Туча белых бабочек, затрепетав легкими крылышками, вспорхнула, поднялась вверх и растаяла. Такой красоты я не видела прежде. Зато теперь мне стоит просто закрыть глаза, чтобы увидеть сотни белых бабочек, кружащихся над головой.
Однажды был и неприятный случай: мы попали под сильнейший ливень, когда находились на отвесной скале. Спрятаться было негде. Струи дождя хлестали нас своими холодными плетями, стараясь вымочить до нитки. Ветер бушевал с такой силой, словно хотел сбросить нас вниз на острые камни, торчащие акульими клыками. Минут тридцать мы боролись с налетевшей стихией. Когда силы были уже наисходе, шквал ветра неожиданно утих, выглянуло ласковое солнце. Мы с трудом выбрались на ровное место, развели костер и принялись вытряхивать из рюкзаков промокшие до нитки вещи. Просушка заняла целые сутки.
Мы тогда порадовались, что наш сын Артемка остался дома.
У меня такое впечатление, что я разговариваю со скалолазкой, а не со стюардессой, засмеялась Мария Николаевна.
Во мне чудесным образом уживаются два существа: земное и небесное. Наверное, потому что наши тела земные, а души крылатые. Поднимаясь в небеса, я совсем забываю о земных проблемах. Живу этим мгновением, как будто в нем целая жизнь. Парю волшебной феей в воздухе. Нет, не феей, а бабочкой. Я становлюсь одной из тех белых бабочек, которые вспорхнули из-под моих ног там, на горе, пояснила Оля. А на земле я снова превращаюсь в смешную девчонку в кепочке, любящую пошалить.
Однажды в горах был такой смешной случай. Нас со Светкой поселили в продуктовую палатку, строго-настрого наказав, ничего не брать. Мы честно старались не смотреть на рюкзаки с продуктами, долго боролись с чувством голода, а потом все же решили съесть по шоколадке. Но только мы зашуршали оберткой, в палатку заглянул Командор.
Он грозно сверкнул глазами и тут же приказал убираться вон. Ночь мы провели под открытым небом, созерцая, как падают звезды. На нарисованный замок, который красовался на продуктовой палатке, нам смотреть совершенно не хотелось.
Утром Командор прочел обвинительную речь в наш адрес. Мы почувствовали себя врагами народа и дали честное слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах брать чужого не будем.
Ой, Мария Николаевна, я вас совсем заговорила, всполошилась Оля.
Милая деточка, мне было очень приятно с вами побеседовать. Но боюсь, что мне пора. Она глянула на часы и, покачав головой, добавила:
Время неумолимо бежит вперед. Неизбежно приходит пора прощаний. Если вы захотите, то запросто сможете поболтать со мной по телефону или даже зайти в гости.
Мария Николаевна быстро написала свой телефон и адрес, вырвала из блокнота лист и протянула его Оле со словами: «Звоните, милая».
Оля дала себе слово, что в самое ближайшее время позвонит, но снова обстоятельства оказались сильнее. Их следующая встреча произошла лишь через пятнадцать лет.
5
Работа в службе бортпроводников была совсем не похожа на работу в проектном институте. Вместо одного милого начальника ГешиГеннадия Борисовича Оля должна была подчиняться сразу нескольким: начальнику службы, парторгу, начальнику отделения, инструктору, диспетчеру. Порой приказы всех этих людей были настолько несогласованными, что выполнить их не представлялось никакой возможности.
Сколько раз хотелось Оле бросить все и вернуться к чертежным доскам, чтобы в полной тишине изобретать детали. Но неизменно это желание заглушал звук взлетающего самолета. Оля поднимала лицо к небу и улыбалась, зная какой работой заняты сейчас стюардессы, в пролетающем самолете.
Нет, говорила сама себе Оля, никуда я не уйду. Ведь я же самая настоящая стюардесса.
Однажды Оля заболела ангиной, и добрая врач отряда радостно сообщила: «Вот ты и попалась на крючок, крошка! Теперь весь год будешь ежемесячно кардиограмму делать и все анализы сдавать».
Зачем? удивилась Оля. Мы же и так четыре раза в год медицинскую комиссию проходим.
Комиссия здесь ни при чем. А вот ангинасамая опасная болезнь для бортпроводника, без тени улыбки сообщила врач. Аэрофлот по всему миру летает, а ты ангиной людей заражать собралась. Попадут твои бациллы на поднос с питанием, что тогда?
Но я же больная не летаю, возразила Оля. Потом, насколько мне известно, ангина воздушно-капельным путем не передается. А ложки пассажирские я не облизываю.
Не умничай тут, рассвирепела добрая женщина. Не забывай, кто ты и кто Я! Анализы будешь еженедельно сдавать. Скажи спасибо, что я тебя на землю не списываю, а только к психиатру направляю.
Зачем? поинтересовалась Оля, хотя чувствовала, что вредит себе подобным вопросом.
Людмила, обратилась добрая врач к медсестре, направь ее заодно к окулисту, стоматологу, лору и хирургу, пусть выяснят, чем она еще больна. Ой, я совсем про дерматолога забыла. Ангина ведь может дать кожные высыпания. Направляй ее к дерматологу.