«Все-таки съезжу в Рашков! решил Макс. Надо же хоть что-то хорошее сделать. Сколько той жизни осталось?»
Он задумался, что будет, если он и правда внезапно умрет, его где-нибудь здесь похоронят, а Рашель даже не узнает, куда он подевался. Само собой, его обчистят, не только деньги заберут, но и паспорт, и билет на пароход. Рашель, конечно, год-два подождет, а потом, наверно, замуж выйдет. Не вечно же она будет по нему траур носить. Макс представил себе, как она надевает шляпу со страусиными перьями, приходит к раввину и говорит: «Я замуж собираюсь!» Вдруг подумал, что она может выйти за Мигеля Вилдера. Все время долдонит, что он очень интересный мужчина. Этот болван поселится в доме Макса, будет спать в его кровати, наверно, будет даже его подштанники носить Как это мама говорила, царство ей небесное? Жизньэто танец на могилах. И что ему делать? Свиток Торы у переписчика заказать? Пожертвовать все деньги обществу, которое бумажные цветочки продает?
Вдруг он вспомнил о «святом человеке», которого Шмиль Сметана спас от тюрьмы. Пойти, что ли, дать ему пару рублей? Еще не очень поздно, тут в это время еще не спят
Макс отдавал себе отчет, что это безумие. С чего это он вдруг займется благотворительностью? Он, слава богу, здоров, помирать не собирается. И бедняков везде полно, всем не поможешь. Но его будто подтолкнула какая-то сила.
Он остановил еврейку в чепце.
Вы здесь живете, на этой улице?
Да, а что?
Где тут живет святой человек, забыл, как его зовут? Ребе. Он свадьбы устраивает.
Ребе? Свадьбы? Это вы про нашего раввина, что ли?
Ну да, про раввина.
Да вот тут, в десятом, на первом этаже. Видите балкон, где свет горит?
Спасибо большое.
В ворота и налево.
Макс Барабандер перешел через улицу и заглянул в ворота. Возле них горела маленькая керосиновая лампа. Немного постояв у ворот, он вошел во двор. Из окон падает свет, в нем видны мусорные баки и нужник с закрашенным окошком. Поздновато, но в доме еще работают. Слышен стрекот швейных машин, стук сапожного молотка, какой-то шум и жужжание, как на фабрике.
Макс уже позабыл, что есть люди, которые живут в подвалах. Но вот слева окошко над самой землей. Видна каморка с кривым потолком. На веревке сохнет белье, молодая женщина стелет постель на широкой деревянной скамье. Все очень грязное: подушка, простыня, покрывало. Девушка варит на плите картошку в глиняном горшке.
«Может, и к ним спуститься, дать пару рублей?»подумал Макс, но было страшно даже ступить на темную лестницу. Впрочем, та лестница, что вела наверх, к раввину, тоже совсем не освещалась.
Эх, живут, как сотню лет назад, проворчал Макс.
Поднявшись, он увидел, что тут несколько дверей. Постучался в одну, и она тотчас распахнулась. Макс увидел кухню с покрашенными в розовый цвет стенами. На изразцовой печи выстроились горшки, к потолку подвешена керосиновая лампа с жестяным абажуром. За столом сидела женщина и что-то писала. Рядом, на узкой кровати, примостилась девушка, напротив нее, на сундуке, другая.
Где тут живет святой человек? спросил Макс. Я имею в виду, где
Женщина за столом подняла голову в парике. Костистое лицо, впалые щеки, тонкая переносица. Серые глаза посмотрели на Макса вопросительно и слегка испуганно, но, кажется, она чуть заметно улыбнулась.
Вы к раввину?
Да, к раввину
Это мой муж, но сейчас его нет дома. Чего вы хотели? Вопрос какой-то?
А? Нет, нет.
Он внизу, в молельне. Хасидская молельня Нового города называется.
Стало быть, вы жена раввина?
Верно.
Да войдите уже и дверь закройте, сказала девушка, та, что сидела на кровати. В ее голосе прозвучали нетерпение и, похоже, насмешка.
Макс посмотрел на нее. Лет восемнадцать-девятнадцать, собранные в кок светлые волосы, ситцевое платье с высоким воротом и длинным рукавом. Ее лицо было ярко освещено, хотя сама она сидела в тени. Что-то в ней смутило Макса. Вид одновременно и провинциальный, и очень даже столичный, не хуже, чем у какой-нибудь парижанки или берлинки. Красивая девушка, особенно это заметно, потому что рядом, на сундуке, сидит другая. У той черты лица гораздо грубее, низкий лоб, толстые губы, очень густые, мужские брови. Волосычерные и кучерявые, как у негритянки. На плечах шаль. Кажется, вторая девушка пониже ростом и более крепкая, коренастая.
Макс закрыл за собой дверь и остановился на пороге, не зная, с чего начать. В таких случаях он всегда давал языку волю: пусть говорит что хочет.
Я не здешний, издалека, услышал он собственный голос. Зашел тут в ресторанчик в семнадцатом доме, и там один, Шмиль Сметана, рассказал про вашего мужа А вы, конечно, дочь, повернулся он к светленькой девушке. Или вы сестры? Этот Шмиль говорил, что у святого человека были, как бы это сказать, неприятности из-за Из-за свадьбы. Не беспокойтесь, я не сыщик. Ничего плохого вам делать не собираюсь, как раз наоборот. Узнал, что святой человек пострадал, и подумал, что у него, конечно, плохо с, так сказать, заработком Когда-то здесь мои родители жили, но они уже умерли. Не здесь, в Варшаве, а в Рашкове, это местечко в Люблинской губернии. Может, слышали? Вот я и приехал, так сказать, побывать на могиле предков. Но сам-то я варшавянин, жил тут когда-то, уже больше двадцати лет назад
Три пары глаз с удивлением уставились на него. Особенно пристально смотрела жена раввина. Светленькая девушка, казалось, сейчас рассмеется. Другая, темненькая, полная, изумленно открыла рот, показав длинные, кривые зубы. Женщина отложила перо.
Дождитесь мужа, он скоро вернется. Циреле, принеси стул гостю.
Чуть помедлив, светленькая девушка поднялась, открыла дверь в неосвещенную комнату, принесла оттуда стул и поставила посреди кухни.
Нет-нет, спасибо, возразил Макс. Не хочу сидеть. Знаете, как у меня мама говорила: лишь бы стоять крепко. Полдня и всю ночь просидел в поезде. Вторым классом ехал, но все равно надоело. Я тут в гостинице «Бристоль» остановился.
В «Бристоле»? удивилась Циреле. Это же целую кучу денег стоит!
Да что вы, какая там куча. Четыре рубля сутки.
Это двадцать восемь рублей в неделю!
Ну и что же? В Берлине я за сутки двенадцать марок платил. Это шесть рублей.
Так вы, значит, миллионер!
Циреле, не болтай глупостей! вмешалась мать. Кому Всевышний помогает, тот может все себе позволить
Шесть рублей в суткиэто сорок два в неделю! Откуда у вас столько денег? Где вы живете, в Америке?
Да, в Америке.
А мы тут сидим и мечтаем учителя найти, сказала Циреле. Русский язык хотим учить, да и польский тоже. Вчера приходил учитель, двадцать копеек за урок запросил. Три урока в неделюшестьдесят копеек, четыре злотых. Он бы за эти деньги нас обеих учил, но откуда столько взять? Это моя подруга, Лейча, указала Циреле на вторую девушку.
Лейча? Была у меня кузина Лейча. От оспы померла, не про вас будь сказано. Давно, лет тридцать назад.
Разве тогда оспу еще не умели лечить? спросила жена раввина.
В Рашковенет. Вы тоже на этой улице живете? повернулся Макс к Лейче.
Она открыла рот, чтобы ответить, но вдруг будто задумалась над этим простым вопросом. Потом заговорила медленно, запинаясь, как заика. Слова с трудом выбирались у нее изо рта:
Мы-тонет, мы на Простой живем. Из Вышкова переехали. Сперва папенька, а потом и мы все за ним: маменька, мой брат Йоэл, сестра Нойма и младшенькая наша
Кто ваш отец? Тоже раввин?
На губах Лейчи показалась улыбка.
Нет, он сват. Еще часами торгуем, а старший братецприказчик в магазине.
Если у вас отец сватовством занимается, что ж он вам жениха не найдет?
Жена раввина нахмурилась:
Она еще девушка молодая. Придет время, тогда и встретит своего суженого.
Приехал сюда, и все таким чужим кажется. Больше двадцати лет миновало, и вот я снова здесь! Заглянул в ресторанчик, а там этот Шмиль Сметана все и рассказал. Жалко, что ли, русским свиньям, если раввин свадебный балдахин поставит? Все по домам разошлись, но в гостиницу идтиэто совсем не то что к себе домой. Роскошный отель, но одному там тоскливо. Вот и подумал: зайду к святому человеку
У вас семья в Америке? спросила жена раввина.
Была.
И что случилось?
Сын у меня был, Артуро. Жена так назвала в честь своего отца Арье-Лейба. В Аргентине Арье становится Артуро. Отличный парень, умный, красивый. Как-то пришел с прогулки, говорит: «Голова болит». Жена велела ему в постель лечь. Лег, вдруг слышим, застонал. Жена ему стакан воды понесла, заходит, а онвсе
Женщина покачала головой.
Господи, спаси и сохрани!
Не мог я больше дома оставаться, добавил Макс.
А что с вашей женой?
Вслед за сыном отправилась, неожиданно для себя сказал Макс и сам удивился.
Боже упаси! Заболела?
Покончила с собой. Отравилась.
Женщина всплеснула руками, наклонила голову, будто захотела плюнуть на пол, но сдержалась.
Не дай бог несчастье такое. Она, наверно, с горя умом повредилась Да простит ее Всевышний!..
Был дом, была семья, и вдруг ничего не осталось. Как говорится, ни кола ни двора.
Стало тихо. Только слышно было, как фитиль тянет керосин из лампы.
Чем вы занимаетесь?
Недвижимостью. Дома, участки.
Что ж, все предопределено свыше. Просто так ничего не бывает! строго сказала женщина то ли себе, то ли гостю и о чем-то задумалась.
Вдруг Максу пришло в голову, что на ней, наверно, тот самый парик, о котором был разговор в ресторане, не из волос, а из шелковых нитей. Хотел об этом спросить, но сообразил, что это будет не к месту. Он сам не понимал, зачем только что выдумал такую чудовищную ложь.
Циреле искоса посмотрела на Макса внимательным, любопытным, изучающим взглядом.
Значит, вы отправились в путешествие, чтобы избавиться от депрессии?
Макс никогда не слышал в разговоре этого газетного слова. Чужое, непривычное, оно будто царапнуло ему сердце. Эта девушка, дочка раввина, одним словом выразила все, что с ним происходит. По спине пробежал холодок.
Да, верно
5
Что вы пишете, ребецн? спросил Макс.
Расписки.
Что за расписки? Для синагоги?
Муж не входит в раввинат, не получает платы от гмины. Ему улица раз в неделю платит. Собирают деньги. Сборщик ходит по домам и каждому расписку дает.
И святой человек на это живет?
Еще свадьбы, разводы. Бывает, на суд приходят.
Макс Барабандер задумался.
Святой человек должен иметь постоянный доход, чтобы изучать Тору и не беспокоиться о деньгах.
Циреле усмехнулась:
Много чего должно быть. Ее глаза сверкнули. У нас на улице носильщики есть, такие тяжести на спине таскают, что непонятно, как не падают. В основном старики уже. Недавно видела, один из них целый шкаф нес. Это чудо, что он под ним не упал. А где они живут? В подвалах, где такая сырость, что того и гляди чахотку подхватишь. Ходят оборванные, грязные. Недавно один помер, так пришлось на саван собирать
Циреле, не приплетай носильщиков, когда речь идет о твоем отце, перебила ребецн. Конечно, жаль этих несчастных евреев, но одно к другому не имеет отношения.
Имеет, мама. В справедливом мире никто не будет страдать в нищете, а в несправедливом страдают все, кроме нескольких кровопийц и дармоедов.
Забастовщики у твоего отца стекла перебили.
Несколько молодых дураков. Разозлились, что отец выступал против них в молельне. Почему бедняки должны выступать друг против друга? Они не с отцом боролись, а с царем.
Жена раввина вздрогнула, отложила перо.
Дочь, замолчи! Такие речи нас всех, не дай бог, до виселицы доведут.
Не бойся, мама. Наш гостьне доносчик.
Боже упаси, но и у стен есть уши. Царь не может всех сделать богатыми. Даже если бы он все свои сокровища раздал, каждому бы по три гроша досталось.
А никто и не просит, чтобы он разделил на всех свои сокровища. Пусть даст народу свободу. Настоящую свободу, а не Думу, где боятся лишнее слово сказать, потому что везде охранка со своими шпиками, и
Дочь, ты замолчишь или нет? возвысила голос женщина. Только гость на порог, она тут же начинает со своими претензиями. Не могут все люди стать богатыми. Бедные всегда были и будут, ну, разве что когда Мессия придет В Торе сказано: «Ки лой ехдал эвьйойн микерев гоорец». Это значит
Да знаю, мама, знаю. А откуда пророк Моисей знал, что будет через три тысячи лет? Не должно быть бедных! В России хватает хлеба, чтобы каждый был сыт. Россия зерно даже другим странам продает. Можно еще фабрики построить, чтобы выпускать все необходимое: одежду, обувь, все что нужно. А вместо этого мужик ходит голый и босый. Кусок хлебароскошь для тех, кто пашет, сеет и жнет этот самый хлеб, который едят другие. Крестьянские дети никакого образования получить не могут, если их чему и учат, то только распятие целовать
Ты еще за мужиков беспокоиться будешь? Они же евреев ненавидят, погромы устраивают!
Устраивают, потому что их черносотенцы подстрекают. Что мужики могут иметь против еврейских рабочих в Бердичеве или Кишиневе? Пуришкевич их подначивает, а они и слушаются, идут за ним, как скот. Надо, чтобы кто-нибудь рассказал им правду.
Вот пойди и расскажи!
И пошла бы, если бы русский знала!
Макс Барабандер изумленно смотрел на Циреле. Он никогда не слышал от девушки таких слов. Лейча сидела, открыв рот. Ее вытянутое лицо напоминало Максу овечью морду.
Ребецн, не сердитесь на нее, сказал он. Ведь у нее тоже своя голова на плечах, свои мысли. Ее отецсвятой человек, а яблочко от яблони, как говорится, недалеко падает. Он о Торе размышляет, и она хочет, чтобы все пришло к какой-то цели. В Америке тоже есть социалисты, но там они свободно выступают, Первого мая на демонстрацию выходят с красными флагами. Требуют, чтобы рабочий день был короче, а оплата труда выше.
Там царя нет, а бедняки все равно есть, сказала женщина. Кто там печные трубы чистит, Рокфеллер, что ли?
Откуда вы знаете про Рокфеллера?
Знаю. Дочь каждый день газету покупает, а я тоже почитываю. Не могут все быть богатыми! Вдруг она заговорила другим тоном:Всевышний создал мир и заботится о нем. Иди-ка лучше посуду помой, а то засохнет, завтра оттирать придется.
Потом помою.
Ребецн, простите, начал Макс, еще толком не зная, что сказать дальше. Зашел в ресторан, услышал о святом человеке, и захотелось, как говорится, что-то сделать. Я-то сам человек небедный, но ведь деньгиэто не главное в жизни. Вы не против, если я схожу куплю чего-нибудь, как говорится, чтоб заповедь выполнить? Магазины еще открыты, можно чего угодно купить: колбасы, хлеба свежего, бубликов, сардин. А может, вы от стаканчика вина не откажетесь или водки для аппетита? Скоро святой человек придет из синагоги, наверно, он тоже будет не прочь
Женщина нахмурила брови.
Мы люди небогатые, но, слава богу, не голодаем. Спасибо вам за доброту, но не надо.
Тогда, может, я какое-нибудь пожертвование сделаю? На святые книги или еще на что?
Сейчас муж придет, он
Не успела она договорить, как на лестнице раздались тяжелые шаги. Циреле усмехнулась, опустив глаза. «Неужели ему не страшно подниматься в полной темноте?»подумал Макс. Дверь распахнулась, и он увидел раввина. Невысокий, коренастый, раввин был одет в длинный кафтан до щиколоток, на ногахтяжелые сапоги, на головеизрядно поношенная шляпа. У него была ярко-рыжая борода, длинные, вьющиеся пейсы, бледное лицо, прямой нос и серые глаза.
«На одно лицо с дочкой, как две капли воды», встав со стула, подумал Макс.
Почему-то раввин показался ему знакомым, как будто Макс его уже где-то видел. Он вошел с таким выражением лица, словно принес какую-то новость и ему не терпится ее рассказать.
Увидев гостя, раввин слегка растерялся, кажется, даже испугался немного, но это длилось лишь какое-то мгновение. Уверенность тут же вернулась к нему.
Здравствуйте, добро пожаловать, обратился он к Максу. Вы еврей, меня ждете?
Циреле, зажги свет в комнате! приказала мать.
Да, мама, сейчас.
Циреле поднялась и вышла в другое помещение. Макс проводил ее взглядом: небольшого росточка, стройная, с узкой талией. В одну секунду он успел рассмотреть все: изящные плечи, маленькие туфельки, невысокую грудь. Шеябелая, нежная, как у ребенка. «Очень недурна собой!»В нем вдруг опять проснулся ловелас.