Гюллю заставила себя дышать ровно: пусть думают, что она спит. Счастье! Помещик, богач! Да хоть сам губернатор! Ей никого не надо. У нее свое счастье. Весь мир она отдаст за Кемаля. Что ж, в самое время Пакизе принесла от него весточку. Смотрите, по головке ее гладят, нужна им стала.
Мерием постелила постель, помогла мужу раздеться.
«Спьяну, что ли, Хамза нес о Музафер-бее или всерьез?»гадала она, но, вспомнив, что дочь просила не вмешиваться, не стала расспрашивать мужа.
Джемшир растянулся рядом с сыном. Потом приподнялся на локте, поглядел на жену и показал глазами на закрытую с головой Гюллю: спит?
Мерием пожала плечами. «Наверно».
Она знала, что дочь не спит, и ответила так, потому что обещала Гюллю ни во что не вмешиваться.
Джемшир курил сигарету за сигаретой, вздыхал и ждал, когда уснет дочь, чтобы рассказать жене все, что она должна будет передать завтра Гюллю. Про тысячу лир он, конечно, промолчит. Три сотни попросил Решид. Попросил взаймы. Решид всегда просит взаймы и никогда не утруждает себя уплатой долгов. Что ж, Решид ему ближе отца, брата. Ему дать не жалко.
В полночь, когда сон начал морить Джемшира, он снова окликнул жену.
Теперь, должно быть, уснула?
Мерием повернулась, посмотрела на постель Гюллю.
Должно быть, ответила она, хотя знала, что Гюллю не спала и теперь не уснет.
Слушай! начал Джемшир. Он потянулся к Мерием, взял ее за руку. Есть хороший жених для Гюллю.
Она не удивилась, ведь она уже слышала об этом. Дочь, ее женихк чему все это, когда ее рука в руке мужа!
А Джемшир рассказывал. Вначале медленно, с трудом подбирая слова, потом с воодушевлением. Он забыл, что его может услышать дочь. Он уже испытывал благодать, которая снизойдет на них, когда Гюллю выйдет за племянника Музафер-бея
Весь вопрос в том, закончил Джемшир, как рассказать ей все это, он кивнул на Гюллю. Ведь от ее ответа зависит, удастся ли нам прожить остаток жизни в достатке и покое
Гюллю сжалась в комок, замерла и ловила каждое слово отца. Она скорее утопится, но не пойдет за этого хлюста Залоглу. Значит, это его приводили тогда ночью. Без Решида здесь не обошлось
Завтра осторожно расскажи ей, услышала она.
Лучше ты сам, возразила Мерием. Я не смогу, язык не повернется. Я и слов-то таких не знаю, которые ты говорил.
Джемшир прикурил от окурка. Слова жены польстили ему.
Хорошо, я сам расскажу. Утром Если у нее есть разумсогласится. Будет хозяйкой большого имения и еще роскошной машины впридачу. Сама себе хозяйка. А когда умрет Музафер-бей поля, скот, виноградники, особняквсе наше. Птица счастья села на нашу голову, не спугнуть бы ееи мы заживем.
«Заживете! со злостью подумала Гюллю. Даст бог, не спугнете эту птицу счастья. Говоришь, завтра райская жизнь настанет?.. Поищите завтра Гюллю»
Они прошептались до глубокой ночи. Только в первые дни после свадьбы Джемшир был так ласков с женой. Она и не чаяла, что эти дни вернутся. А вот вернулись же!
И она снова с мужем. Что ж, даже один день счастьясчастье.
Выговорившись, Джемшир придавил в пепельнице сигарету и улегся рядом с сыном. Усталость разлилась по его тяжелому телу. Он закрыл глаза и тотчас уснул.
Мерием поднялась, подошла к постели дочери, потрясла ее за плечо. Гюллю притворилась спящей. Мать задула лампу и легла. Но сон не шел. Она лежала и с ужасом думала, что будет завтра, когда Гюллю одним дерзким «нет» вызовет дома целую бурю. Гюллю упрямица из упрямиц.
А мать снова окажется между двух огней
Она смахнула набежавшую слезу
Гюллю с трудом дождалась утра. Когда побелели занавески на окне, она тихонько поднялась. Мать, отец и рядом с ним Хамза крепко спали.
Гюллю стала собираться.
Сейчас самое время.
Она оделась, взяла из сундука приготовленный узел. На цыпочках спустилась вниз, пробралась к двери и только там надела белые парусиновые туфли, в которых ходила на работу.
Теперь предстояло самое опасноеоткрыть ржавую задвижку на двери.
Задвижка противно скрипнула. Гюллю затрепетала, но ей тут же пришла мысль, что теперь уже все равно. Она открыла дверь и исчезла в предрассветных сумерках.
Гюллю мчалась по пустынным улочкам: до смены еще было далеко, и в рабочем квартале царила глубокая тишина.
Гюллю задыхалась от бега. Она вспомнила о Пакизе. Вместе они придумают, что делать дальше. И Гюллю свернула в грязный переулок.
Когда в дверь постучали, Пакизе повернулась на спину. В оконце Гюллю видела, как та шевельнула ногой, как с кровати соскользнуло одеяло. Гюллю постучала сильнее. Пакизе открыла глаза, но, так ничего и не поняв спросонья, не шевельнулась.
Гюллю окликнула ее сдавленным шепотом и снова постучала.
Пакизе вскочила с кровати и подошла к двери. Она переспросила, кто там, и только тогда открыла.
Увидев Гюллю с узлом, Пакизе молча кивнула и попросила минуту обождать. Зевая, она вернулась к постели и принялась расталкивать парня, занявшего чуть ли не весь матрац.
Поменьше разговаривай, бросила она, когда тот попытался было возражать. Что тебе здесь, гостиница, ты заплатил за номер?
Парень нехотя поднялся, оделся и, закурив, ушел, не обратив на Гюллю ни малейшего внимания.
Это кто? спросила Гюллю.
Дружок, ответила Пакизе. Ну, а у тебя что стряслось?
Гюллю разом выложила все, что удалось услышать.
Дурочка, сказала Пакизе.
Почему?
Да потому, что тебе предлагают стать хозяйкой богатого имения, а большего от аллаха женщине и ждать не приходится.
Если бы ты видела жениха, сквозь слезы сказала Гюллю. В чем только душа держится. Смех один, а не человек.
Тем лучше, возразила Пакизе, легче будет в руках держать.
Не прошу у аллаха ничегоодного Кемаля.
Ну хорошо, и что ты собираешься делать?
Не знаю.
Пакизе, закусив губу, соображала. Это уже не шутка. Сумасшедшая девчонка схватила узелок и убежала, ничуть не заботясь о том, как на это посмотрят родители. Мать не в счет. Но Джемшир, Хамза и этот цирюльник Решид! Джемшир, с прибылью пристраивавший своих дочерей, конечно, никому не уступит даром такую красивую девушку, как Гюллю. Значит, пахнет свидетелями, полицией и судом. Чего только не вынесла однажды ее подружка, участвовавшая в такой же вот истории. Зачем же ей ввязываться, зачем навлекать на свою беззаботную, слава аллаху, голову кучу неприятностей? И только потому, что девчонке взбрело на ум бежать к своему возлюбленному
Вот что, решила она. Забирай-ка свой узел
Как? растерялась Гюллю.
А так, пойдем навстречу твоему черномазенькому.
Пакизе!
Извини, привычка.
Я здесь подожду. А ты пойди расскажи ему. Пусть возьмет такси.
Нет, Гюллю, мы пойдем вместе.
Ты боишься оставить меня здесь?
Пакизе усмехнулась.
Мне все равно, сказала она. Я о тебе забочусь. Искать тебя они начнут с моего дома, это уж как пить дать Мать что-нибудь знает?
Гюллю и не подумала о матери. И сейчас сердце защемило от жалости.
Нет. Она ничего не знает
Пакизе покачала головой.
Ну и натворила ты дел, Гюллю.
Мерием проснулась около пяти. Повернув голову, долго смотрела на пустую постель дочери. Значит, Гюллю уже встала. Ох-хо-хо, как это все сегодня получится. Она, конечно, постарается не вмешиваться
Мерием посмотрела на мужа, осторожно потянула сбившееся одеяло, покрыла его. Джемшир лежал на спине и тяжело храпел. Хамза вторил ему.
Пока она поставит чайник, сварит мужу кофе
Мерием поднялась. Ах, если бы всегда было так хорошо, как вчерашним вечером.
Она умылась, поливая себе из кружки, вытерлась и пошла ставить воду себе и Гюллю для чая, и отдельную кастрюлюдля кофе мужчинам. Пока они с Гюллю напьются чаю, и в кастрюле вода вскипит.
Дом просыпался. Из комнат, которые сдавались внаем, во двор и обратно сновали жильцы.
Вот из уборной поплелась жена старьевщика Ресула.
«Как же так, растерялась Мерием, а где же тогда Гюллю?»
Она оставила чайник на огне и отправилась по соседям. Гюллю нигде не было. Да и что ей делать у соседей спозаранку? Мерием вернулась в комнату. Все было так, как она оставила минуту назад: муж, Хамза и пустой тюфяк Гюллю.
Мерием бросилась к сундуку, где в узелке хранились вещи Гюллю
Сомнений больше не было.
Проглотив слюну, она посмотрела на мужа. Что теперь делать? Что она им скажет? Что она ничего не знала, что она ни при чем? Да разве они поверят? И за все придется расплачиваться ей. Куда же убежала Гюллю? Может, к этому парню? Вчера они шептались с Пакизе. Пакизе, конечно, должна знать, где Гюллю, ведь они подруги.
Мерием накинула старенькое черное пальто, сунула ноги в туфли на деревянной подошве и выбежала на улицу.
Она и не помнила, как добралась до дома Пакизе. Она барабанила кулаками в дверь, когда ее окликнули.
Сосед Пакизе стоял рядом и спрашивал, что случилось.
Я ищу Пакизе. Мерием умоляюще посмотрела в его заспанные глаза. Она подруга моей дочери.
Ее нет.
А где же она?
Не знаю Она недавно вышла вместе с твоей дочерью
С моей дочерью? Она была с узлом?
Да.
У Мерием дрогнули колени. Ноги подкосились, и она опустилась на землю у двери Пакизе.
Убежала. Гюллю убежала Проклятье на мою голову
Мерием спрятала лицо в ладони и зарыдала. Она не слышала, о чем ее спрашивали, не замечала толпившихся вокруг любопытных.
Все говорили разом, требовали воды, советовали протереть ей виски одеколоном, утверждали, что вместо одеколона годится и туалетная вода. Что такое? Что случилось? спрашивали подбегавшие, и им объясняли, что у нее сбежала дочь.
А я подумалаумер кто протянула какая-то женщина.
У тебя сбежала дочь? Так ведь она к любимому сбежала, чего же тут расстраиваться? К нелюбимому она не побежала бы, успокаивала Мерием другая.
Помолчи, ради аллаха, помолчи, зашикали на нее остальные.
Мерием ничего не слышала. Она плакала не потому, что сбежала дочьона была даже рада этому, Мерием не знала, как она оправдается перед мужем и сыном.
Они уже, наверно, проснулись. Что делать, что теперь делать? Бежать к Решиду. Она расскажет ему, будет умолять заступиться за нее Муж не станет перечить Решиду. Джемшир считается с цирюльником.
Она неловко поднялась и, не отрывая рук от лица, бросилась к Решиду.
Жена цирюльника Решида сидела у самовара. Она вздыхала. Когда только кончатся эти черные дни? Все в воле аллаха. Они тоже рабы аллаха, и все в воле его. Только бы благополучно завершилось сватовство этой девочки, и они поселились бы в имении и зажили бы по-людски.
Решид всхлипнул во сне и перевернулся с боку на бок. Жена с нежностью посмотрела на него.
Даже если Джемшир не сразу возьмет их к себе, они подождут, они могут год-другой подождать.
Женщина откусила кусочек сахара и допила чай. Она купит себе ягненка, точно такого, как тот, что отошел с миром в прошлом году. Она вымоет его с мылом, подведет ему сурьмой глаза, а на шею повяжет голубую ленту; будет кормить его сахаром, орехами, изюмом, а даст аллах, увезет его с собой на родину. Помоги, аллах, найти брата или тетю с дядей, а может, племянника или еще какого-нибудь родственника. Аллах всемогущий, ты создал из ничего землю и небо Когда они разбогатеют, они привезут родню. Конечно, не сюдаздесь, среди грязных, невежественных людей они с Решидом жить не станут Разве это люди? Осмеют, оговорят. Да награди их, всемогущий аллах, чесоткой, а ногтей не давай!
Раздался громкий стук в дверь. Она бросилась отворять.
За дверью стояла белая как мел Мерием. Она спросила Решида«Решида-ага», и голос ее дрожал.
Дома он, дома, входи. Но что с тобой, Мерием? Что случилось?
Мерием только махнула рукой и попросила глоток воды.
Гюллю убежала! сказала она, оторвавшись от чашки с водой, и не узнала собственного голоса.
Комната закружилась перед глазами жены Решида.
Цирюльник Решид, как был в нижнем белье, вскочил с постели.
Убежала? Гюллю? Или ты помогла ей? Когда убежала, куда? К нему, к арабу? А где был Джемшир?
Дома, ответила, дрожа всем телом, Мерием, Джемшир был дома.
Но как же она убежала? И вы ничего не знали? Говорил я вамследите за ней! Говорил, что убежит! Некому присмотреть, столько народуи некому присмотреть! Не могли справиться с девчонкой!..
Мерием стала рассказывать.
Изпод бока у тебя сбежала, напустился на нее Решид, воздев руки к небу. И это называется присмотр! Вы все испортили, все! Говоришь, к черномазому убежала?
Не знаю, Решид-ага. Никаких черномазых я знать не знаю, провалиться мне на этом месте, ничего я не знаю.
Ну-ка, подай мне, повернулся Решид к жене.
Что?
Что, что! Штаны! Видишь, в чем я стою! И надо же мне было хватить вчера лишнего О-ох, голова Дай носки, вон они, там А что Джемшир сказал?
Он еще не знает.
Подай пиджак! Ничего не знает? И что ты сюда помчалась, тоже не знает?
Нет, Решид-ага. Пропала я, убьет меня Джемшир
Есть за что.
Смилуйся, Решид-ага, руки-ноги тебе целовать буду, заступись. Рабой твоей буду, только заступись. Поклянусь чем хочешь, нет в этом моей вины Накажи меня аллах, не виновата я, клянусь хлебом, который ем
Кроме как к черномазому ей некуда бежать, не слушая Мерием, заключил Решид.
Ей-богу, не знаю.
Зато я знаю!
Вечером Джемшир с Хамзой пьяные пришли, продолжала объяснять Мерием. Ну, пошутили с ней немножко. А ты дочь нашу знаешь, сразу надулась. А тут еще Хамза наговорил лишнего, не подумав Все о Музафер-бее твердил. Потом Джемшир, дай ему аллах здоровья, все и рассказал мне по порядку. А она, наверно, не спала, слушала. Провалиться мне, я не виновата
Ну, пойдем
Мерием продолжала умолять его дорогой, но Решид ее еже не слушал. Он совсем отрезвел. Шагал злой, нахмурив черные брови, и не обращал никакого внимания на Мерием, бежавшую следом.
На скулах цирюльника играли желваки. Уплывает целая тысяча! Девчонку увел араб, это ясно. До него мы доберемся. Считай, пропал парень. Насидится в тюрьме. Если вообще останется жив. Но им, им-то какой толк от этого? Разве племянник бея захочет жениться на вдове смазчика Кемаля?
Решид остановился и сердито бросил Мерием:
Когда она убежала?
Не знаю, спала я
Вот и проспала! У-у-у! Ну когданочью, утром? гаркнул он.
Ей-богу, не знаю, Решид-ага.
«Все ты прекрасно знаешь, притворяешься. Неряха отвратная Была бы ты моей женой, я бы тебе показал»
Ей шестнадцать?
Только что исполнилось.
Метрики у тебя?
Ей-богу, не знаю, Решид-ага, может, в сундуке лежат.
Они вошли во двор. Мерием дрожала от страха. Она осталась у двери, не решаясь сделать ни шагу дальше.
Решид пошел будить Джемшира.
Он с трудом растолкал его. Джемшир открыл налитые кровью глаза, бессмысленно уставился на цирюльника и силился улыбнуться.
Ну как ты, брат? проговорил он, еле ворочая опухшим языком.
Я-то ничего, а что вы, отец мой, натворили?!
Что?
Что? в тон ему ответил Решид. Гюллю сбежала, вот что!
Джемшир рывком сел.
Гюллю сбежала? К кому?
К кому же еще, наверно, к этому Одевайся быстрее, пойдем в полицию!
Джемшир обвел комнату страшными глазами.
Мерием!
Я здесь бледная как полотно, она появилась в дверях.
Где Гюллю?
Клянусь
Где Гюллю, спрашиваю? заорал Джемшир.
Проснулся Хамза.
Мерием заплакала.
Джемшир бросился к жене, отшвырнув загораживавшего ему дорогу Решида.
Теперь они стояли с женой лицом к лицу. Мерием дрожала.
Где Гюллю, спрашиваю?
Оставь ее, абей,упрашивал Решид из другого угла. Она не виновата!
Огромный кулак Джемшира поднялся и, с силой разрезав воздух, сбил Мерием с ног. Она дико вскрикнула.
Подскочили Решид и Хамза. Они били ее втроем. Она лежала, неловко подвернув руку, и только дергалась под ударами.
Комната наполнилась народом. Джемшира оторвали от нее и вывели во двор. Хамза оглянулся на мать: «Чтоб ты издохла!»и поспешил за отцом.
Соседи принесли йод, воду. Женщины обмыли кровь с лица и рук Мерием. Рваная рана у рта, глаза затекли, лица нельзя было узнать.
Будь прокляты такие люди! всплеснула руками соседка.
А сын-то, сын каков? негодовала другая.