Денис Владимирович сидит в кабинете. У него какая-то закавыка с техническим заданием на проектирование, и он твердо намерен разобраться с ней до выходных. А я впервые после отпуска спускаюсь в метро и с некоторым удивлением понимаю, что город постепенно оживает. Только все никак не приучается обращать внимание на рассадочные метки на сиденьях.
Сосед во дворе даже жизнерадостнее обычного. Он сидит на скамейке, небрежно сбросив оградительную ленту. В руке у него полупустая бутылка пива.
- А где жаних? вопит он на весь двор, вальяжно растягивая букву "а".
- Где-то в моих юношеских мечтах, с наигранным надрывом отвечаю я и скорее скрываюсь в подъезде, пока соседа не потянуло на продолжение диалога.
На лестничной площадке перегорела лампочка. В прихожей все в порядке, но я сползаю по стене в полной темноте и долго сижу на корточках, так и не разувшись, пока ступни не начинает сводить от напряжения. Тогда я всё-таки вылезаю из туфель, постанывая от боли, привычно оставляю куртку и сумочку под кварцевой лампой и ползу на кухню.
Свободный вечер, надо же. Всю неделю мечтала, что можно будет посвятить писательству сразу несколько часов и наконец-то выдать проду приемлемого объема, и вот она я, пялюсь на закипающий чайник, как на величайшую тайну вселенной. Чая, в общем-то, не хочется. Естьтоже. Но привычный ритуал помогает поддерживать ритм нормальной жизни, и я неукоснительно бросаю заварочный пакетик в чашку: ради себя одной возиться с кофе-прессом и чайными смесями нестерпимо лень. А ужин я заглядываю в холодильник, в некоторой растерянности обозреваю продуктовые завалы и вздрагиваю от неожиданности, когда в прихожей раздается трель дверного звонка.
На пороге стоит Денис Владимирович. В одной руке у него бутылка вина, в другойкоробка с ароматической свечой. Ванильной. Но лицо у него такое, словно он тайком пронес порножурнал в мужской монастырь и теперь не знает, каяться или гнусно хихикать.
- Ну, я принес вино, штопор, еду и бокалы, неуверенно улыбается он в ответ на так и не прозвучавший вопрос. По моим прикидкам, для романтического вечера не хватает только свечей.
Я смотрю на коробку. Отфотошопленная свеча с желтым цветочком выглядит ещё пошлее порножурнала.
- Бабы, изрекаю я, когда пауза начинает затягиваться. Для романтического вечера вам, Денис Владимирович, не хватает нормальной бабы.
- И совести, соглашается он и заходит в квартиру, потому что я отступаю назад, не закрывая дверь.
А он очень, мать его, понятливый.
Глава 5.2
Но свеча, на удивление, и правда пахнет ванильютонко и обманчиво нежно. В аромате нет фальшивых химозных ноток, и мы завороженно следим за огоньком на фитиле, пока у Дениса Владимировича не вырывается тяжёлый вздох.
Огонек пригибается, и к ванили примешивается запах гари.
Я исподтишка рассматриваю ГИПа своей мечты. Когда он не хохмит и не пытается в душу компании, у него тяжёлый взгляд и две вертикальные морщинки на лбуот нахмуренных бровей.
- Знаете, в первые дни начинаю я и закашливаюсь: горло отказывается идти на контакт.
Здравый смысл поддакивает. На кого ты собираешься вывалить свои откровения, Наташа? Зачем? Кому от этого станет легче?
Уж точно не ему. Денис Владимирович и так проявляет чудеса терпения, каким-то чудом выдерживая вечер за вечером в компании малознакомой девицы, которая обмазалась своим горем, как кое-чем другим, и старательно делает вид, что все это нормально.
Но ГИП мечты уже отвернулся от свечи и смотрит на меня в ожидании продолжения. И у меня срабатывает натренированный читателями рефлекс.
Надо продолжениезначит, будет продолжение.
Даже если ради этого придется говорить шепотом, потому что к нему горло относится куда благосклоннее.
- В первые дни, заново повторяю я и сглатываю, безуспешно пытаясь изгнать из горла засевшую там иглу спазма, я ненавидела вопрос "как ты?". А его, разумеется, задавали чаще всего. Хуже был только вопрос "как мама?", потому что ну, как вообще можно себя чувствовать, потеряв любимого человека?
Но вежливость требует спрашивать. И вдобавок отвечать.
А что тут ответишь?
"Держится".
Держимся. Как-то.
- Простите, ещё тише говорю я. Просто у вас сейчас такое лицо было я похожее выражение видела регулярно.
Когда с вежливыми вопросами приставали к маме.
Но Денис Владимирович умудряется немедленно выдавить из себя улыбку. Несколько бледноватую и натянутуюдля меня выглядит как торжество человеческого самообладания над здравым смыслом.
- Да вы наверняка всех вопрошавших испепелили взглядом, хмыкает он и улыбается уже искренне. А то и добавили пару слов для полного морального уничтожения собеседника.
Я испепеляю взглядом единственного досягаемого собеседника. Слова пока придерживаю при себе, но это ненадолго.
К тому же взгляда, к моему удивлению, оказывается достаточно.
- Никаких неисправимых драм, честно признается Денис Владимирович и кривится, сообразив, что только что упустил возможность отговориться каким-нибудь "просто задумался". И уж точно не такой весомый повод для горя, как у вас. Просто незадолго до переезда сюда я расстался с девушкой, с которой встречался уже несколько лет. Собирался сделать предложение он уже откровенно морщится и машет рукой. Огонек опасливо прячется в вытопленном восковом круге. А друг, у которого я остановился, как раз женился два месяца назад.
Я смотрю на романтическую свечу другими глазами.
- Экий вы многозадачный, задумчиво изрекаю я. Возмущение так тесно переплетается с сочувствием, что я не знаю, что ещё тут добавить.
И у молодоженов под ногами не путается. И себе настроение не портит чужим счастьем. И мне не даёт рыдать в темной прихожей
Я глотаю вопрос о том, как он до этого додумался. И о том, из-за чего они расстались, тоже.
И даже традиционное "мне жаль, как ты?".
Вместо этого я приваливаюсь к нему плечом. Не пытаюсь ни прижаться плотнее, ни обнять.
Он вздрагивает. Крепится.
А потом долго сидит молча, закрыв ладонями лицо.
Я тоже молчу.
Глава 6.1. Правильное ощущение
Спросонок я долго щурюсь на экран телефона, но тот никак не меняет показанийдаже под разрекламированным испепеляющим взглядом.
Утро выходного для меня начинается без двадцати семь. Тревожностьлучший будильник. Но чертовски паршивое снотворное.
И я роняю телефон на одеяло, зарываюсь лицом в подушку в наивной надежде вернуть ускользнувший сонбезуспешно. Темнота за сомкнутыми веками больше не успокаивает, а впереди три чудовищно длинных, бесцельных и пустых выходных дня.
Чтобы хоть как-то заполнить хотя бы сегодняшний, я твердо решаю взять себя в руки и написать-таки сцену появления отца главной героини. Тянуть дальше уже некударазве что принять в качестве исходных данных, что до места действия счастливый папаша добирался на черепашьей упряжке.
Я нервно хихикаю над этой мыслью и так живо представляю себе упряжку с парой морских черепах и поводьями из темных водорослей, что просыпаюсь только полчаса спустявнезапно, будто толкнул кто. В голове какая-то мутная, жутковатая мешанинас глубокой темной водой, цепочкой пузырьков, устремляющихся к поверхности, и диким ощущением удушья.
Я дышу полной грудью, просто чтобы напомнить себе, что на самом деле все в порядке. Организм соглашается неохотно, а адреналиновый выброс окончательно прогоняет остатки сна. Только и остается, что все-таки встать и ползти в ванную.
Под привычную утреннюю рутину я составляю в уме план сцены. Собираю фразы и обороты, как бусинки в ожерелье, выстраиваю в узор; пара предложений упорно вертится в голове, обрастая ненужными словами и уточнениями, и я досадливо морщусь. До спорных предложений нужно набрать еще добрую пару-тройку тысяч знаков, но я не могу заставить себя сесть и оформить хотя бы то, что дополнительного внимания не требует. Решение не прокрастинировать и провести выходной с пользой оказывается до того твердым, что я до блеска надраиваю плиту, долго вожусь с моющими средствами в ванной и выгребаю полный пакет пустых пузырьков из-под шампуней, гелей и бальзамов. Назидательно выставляю мусор в коридор, чтобы не забыть вынести по дороге
Собственно, по дороге куда?
Холодильник все еще набит до отказа, и на задней стенке постепенно нарастает кусок льда. Я устало смотрю на него и закрываю дверцу. Так далеко мой запал хозяйственности не простирается.
Итак, в магазин не надо. В аптекуя бдительно инспектирую домашние запасытоже. А парки по-прежнему закрыты, не говоря уже о прочих развлечениях.
Из чувства противоречия я протираю пыль даже на антресолях, куда обычно не добираюсь, и тщательно мою полы. Спорные предложения остаются неудачными и никак не шлифуются до приемлемого вида. Их хватает и на то время, пока я разбираюсь с залежами неглаженного белья, и даже на приготовление обеда.
В конце концов я все-таки обнаруживаю себя напротив выключенного компьютера и сажусь в кресле. Квартира в кои-то веки сверкает чистотойхоть тут я молодеци отвлекаться больше не на что. Разве что вот на лед в холодильнике но нет, размораживать его нет никакого желания, и я героически решаю не насиловать себя.
Запускаю текстовый редактор, отыскиваю нужный файл, начинаю новую строку и понимаю, что все те абзацы, которые я считала готовымитолько сядь на набери, благополучно выскользнули из головы. Кажется, вместе с мозгами.
Я вздыхаю жалобно и устало, как заправское привидение, и ползу на кухню. Вид холодильника все-таки сподвигает меня вернуться за комп и даже набрать пару предложений, но потом я отвлекаюсь и иду ставить чайник.
К полудню в файле прибавляется еще целых два абзаца из двадцати запланированных. Я уныло смотрю на них поверх полной чашки с чаемв животе булькает, потому что отвлекаться на чай я позволяла себе куда чаще, чем это было реально необходимо.
Картина маслом «Наташа решила не насиловать себя».
В конце концов я с некоторым облегчением вспоминаю, что впереди еще два выходных, и убиваю еще час в древнейпод стать компуРПГ. А потом внезапно оживает телефон.
«Можно позвонить?»жалобно вопрошает мессенджер и выводит фотографию Дениса Владимировича. Номер рабочий, и физиономия у него суровая и неподкупная, словно звонить он собрался исключительно с целью отчитать ленивого автора. Я малодушно отворачиваюсь и еще четверть часа крошу на гуляш невовремя подвернувшихся фантастических тварей и места их обитания, пока мигающий на телефоне огонек не доносит до моей совести какое-то чрезвычайно важное сообщениеазбукой Морзе, не иначе. Тогда я все-таки открываю мессенджер и пишу нарочито дружелюбное «конечно».
На этот раз Денис Владимирович несколько менее понятлив, и телефон немедленно разрывается условно-мелодичным треком, выбранным не столько за благозвучие, сколько за очень громкое начало, которое слышно даже из сумочки. Естественно, из открытых динамиков оно гремит так, что я подскакиваю на месте и спешу принять вызов.
- Привет, с таким облегчением выдыхает Денис Владимирович в трубку, что я давлюсь ледяным «алло» и эхом отзываюсь:
- Привет.
Мы не переходили на «ты». Даже после того вечера, когда, не сговариваясь, почтили минутой молчания все свои светлые мечты и наивные ожидания от этой жизни. Он тогда ушел, вежливо и формально распрощавшись. И мусор прихватил, не забыть бы вынести сегодня
Но сегодня Денис заговаривает со мной, как со старой подругой. Я по-дурацки улыбаюсь в трубку, а потом до меня доходит.
Он не один. А ему нужен хороший повод, чтобы побыть одному и не обидеть друзейи не нагружать их при этом своими проблемами, потому что на то, чтобы делиться горестями, тоже необходим внутренний ресурс.
- Какие планы на сегодня? интересуется он задорно, как обычно.
Только теперь мне слышится в этом легкая фальшьтакая же, как в моем вежливом «конечно».
- Наполеоновские, серьезно объявляю я ему. Как минимумвести малоподвижный образ жизни в очень уединенном месте, как максимумпостроить империю. Но в целом я за любой кипеж, кроме голодовки.
- Хорошо, тогда Смоленск из планов вычеркиваем, так же серьезно соглашается он и куда менее уверенно интересуется:Я приеду?
Я щурюсь на монитор. Угловатая фигурка игрового персонажа презрительно щурится на меня в ответ.
- Приезжай, соглашаюсь я и не без удивления понимаю, что это прозвучало с неописуемым облегчением.
Глава 6.2
На пороге он нарисовывается в рекордные срокис большим пакетом с логотипом какого-то фастфуда. По прихожей расплывается характерный запашок масла и пережаренных котлет, а я судорожно вспоминаю, куда задевала коврик для йоги, потому что она, кажется, становится все актуальнее с каждым днем. Давать себе поблажки уже опасно для гардероба и душевного здоровья, а с ними и так не все слава богу.
Мне тут промокод на месяц доступа к онлайн-кинотеатру подсунули, с порога объявляет Денис и вручает мне рекламку-визиткувидимо, с тем самым промокодом. Посмотрим?
Рекламку я беру с некоторой опаской. С тормозами у меня туго в принципе, а уж сейчас о них лучше вовсе не вспоминатьесли начну смотреть сериалы, то буду смотреть запоем, не отвлекаясь на всякие глупости вроде конструктивной деятельности или, того хуже, работы. Но альтернативной культурной программы у меня нет, и я тащусь к компьютеру, который укоризненно мерцает на меня курсором перед пустой строкой.
- Вы ты писала? тут же уточняет Денис и замирает на пороге кухни. Я невовремя?
- «Ты», подсказываю я и отворачиваюсь. Не писала, у меня
кашель. И сопутствующий ему приступ молчаливости. Но он не мешает нахально припрячь гостя заваривать чай, пока я регистрируюсь на сервисе и просматриваю список доступных фильмов и сериалов. Нездоровое стремление прислушиваться к чужому мнению подсказывает мне отсортировать все по зрительскому рейтингу, и это большая ошибка. Через полчаса мы с нарастающей неловкостью наблюдаем классическую подростковую драму про самого популярного парня в школе (который придурковат настолько, что непонятно, как его там не затравили его же товарищи) и девчонку-изгоя (такую острую на язык, что неясно, как это она до сих пор не спихнула парня с пьедестала). Из-за вопиющего несоответствия типажей заявленным ролям у меня даже прорезается голос, и после первой серии я пытаюсь сформулировать причины своего возмущения.
Рассуждения вслух получаются, как всегда, корявыми и непоследовательными. Когда дело доходит до устной речи, япаршивый рассказчик, а записывать свои впечатления для более ясного и логичного изложения лень.
На мое счастье, Денис Владимирович даже понятливее обычного и слушает с куда большим интересом, чем смотрел сериал. Как будто я в кои-то веки говорю что-то вменяемое.
Вселяет веру, однако.
Но радуюсь я рано. ГИП мечты внимательно выслушивает меня и спрашивает невпопад:
- Мне вот что интересно, Наташ. Днем ты работаешь, вечером у тебя постоянно я торчу когда ты писать-то успеваешь? он смотрит на меня и запинается: кажется, у меня тоже весьма сложные щи. Нет, я понял, о чем ты говорила, и, в общем-то, согласен. Просто речь о персонажах зашла, вот и вспомнилось.
- А я очень организованная, мрачно сообщаю я.
Денис с заметным сомнением косится на монитор. Титры закончились, сервис вышел из полноэкранного режимаи в списке свернутых окон виден заброшенный текстовый редактор.
- В норме, вынужденно добавляю я.
- Но сейчас ты не в норме.
- Нет, признаю я и тру ладонями лицо. В норме я набираю где-то половину ежедневной проды в обеденный перерыв и остатокперед сном либо в транспорте, если не сама за рулем.
Сейчас сконцентрироваться в обеденный перерыв не получается, и вся нагрузка приходится на вечер. Зато я наловчилась печатать текст прямо на телефоне, лежа в постели. Автозамена в половине случаев оказывается адекватнее меня, и это здорово помогает при наборе.
Денис задумчиво кивает, словно мог слышать мой внутренний монолог, и немилосердно демонстрирует профессиональную внимательность к деталям и натренированную память:
- Это из-за того эпизода, про который ты говорила во вторник? Который не получается написать?
Моя нетренированная память на этот раз несвоевременно услужлива и тут же подсовывает примерное содержание так и не написанной сцены.
- Из-за него, соглашаюсь я так хрипло, что чрезмерно догадливый ГИП вздрагивает и подсовывает мне свою чашку с недопитым чаем. Не хочу об этом, уже чуть более вменяемо сообщаю я и возвращаю опустевшую чашку.