Цепляйся ногами, сказала девушка, напрягаясь изо всех сил.
С третьей попытки Ладе удалось зацепиться за тот же куст и не без помощи Татьяны вылезти. Они отдышались, наслаждаясь холодными каплями чистой небесной воды, которая хотя бы частично смывала с них могильную грязь, а потом обе кинулись друг к другу обниматься и засмеялись.
По отправленной в мессенджере геолокации помощник быстро нашел их, однако не сразу смог подобраться к забору кладбища на машине. Немного побуксовав, он заглушил мотор и вышел из автомобиля. Лада с Татьяной вышли ему навстречу, сверкая экраном телефона.
Павлик! обрадовалась девчонка, кидаясь в объятия молодому человеку в отливающем синем костюме.
Его белоснежная рубашка вмиг превратилась в полотно для грязного месива из глины, песка и травы.
Что с тобой случилось? взволнованно спросил Павлик, оглядывая девушку сверху вниз. На, накинь.
Он аккуратно положил ей на плечи пиджак. Лада укуталась в него, как младенец в отцовский халат.
По дороге расскажу, ответила она, садясь на переднее сиденье.
Здрасьте, сказал Павлик, недоверчиво глядя на Татьяну.
Лада с пассажирского кресла представила ему свою спасительницу. Парень позволил ей сесть сзади. В салоне царили идеальная чистота и порядок. Татьяна сжалилась над Павликом, потому что они с Ладой внесли непоправимый хаос в этот рай для перфекциониста. Девушка специально сжалась, чтобы занимать меньше места, хотя это не имело смысла.
Она только теперь вспомнила, что все свои вещи оставила в машине тех подонков. Абсолютно все: деньги, документы, одежду. У нее ничего не осталось. После пережитого стресса потеря документов и отсутствие денег казались такой мелочью, поэтому не вызвали у нее столько волнений, но она боялась думать, что теперь будет делать. Ей даже за проезд оплатить было нечем, даже купить себе кофе она не могла, а как устроиться на работу без паспорта, она совсем не представляла. Татьяна была уверена, что в полицию идти нельзя. Оттуда ее бы сразу привели к отцу, и все эти страдания оказались бы зря. Девушка успокоила себя мыслью, что пока она в тепле и безопасности, потому будет решать проблемы по мере их поступления.
Всю дорогу Лада эмоционально и выразительно рассказывала Павлику об их с Татьяной приключениях, начав с самого началазнакомства в поезде. До места работы матери Лады они доехали быстро.
Татьяна заметила это здание издалека, потому что оно все светилось неоновыми лучами, бегающими по фасаду снизу-вверх, справа-налево и обратно. В нем было два этажа с панорамным остеклением, бессмысленным, потому что окна полностью заклеили постерами, изображающими нарисованных танцующих людей, и рекламными афишами, завлекающими прохожих внутрь. На фронтальной стене под крышей светилась белая вывеска «DANCEHALL». Перед клубом образовалась длинная очередь красиво и блестяще одетых молодых людей и девушек. В пятницу вечером заведение явно пользовалось популярностью. На входе стояли два шаблонных амбала в черных, наискось сшитых костюмах, с красными бабочками. Смотрелось неуместно, но забавляло.
Помощник объехал клуб и остановился напротив двустворчатой железной двери с обратной стороны здания. Сказав девушкам выходить, он сам остался за рулем и пока не глушил мотор. Поднимая боковое стекло с переднего пассажирского сиденья, он бросил Ладе:
Я пока припаркуюсь, а вы идите в гримерку. У нее совещание в кабинете, но оно вот-вот должно закончиться.
Как только Татьяна захлопнула за собой дверцу, Павлик тронулся с места и уехал в темный угол небольшого двора. Открыв трудно поддающуюся дверь, они оказались в узком тусклом коридоре, забитом хламом, и быстро прошли по нему к белой двери, за которой оказался другой коридор, куда более широкий и красиво отделанный неоновой подсветкой.
Сбоку Татьяна увидела прямоугольную невысокую, но широкую сцену с полукруглым выступом в середине. На ней разместилось музыкальное оборудование, в том числе диджейский пульт, за которым пританцовывал парень в свободной футболке с принтом виниловой пластинки на груди. Саму сцену тоже обрамляла неоновая подсветка.
Над сценой, на высоте среднего мужского роста, танцевали девушки в специальных круглых балкончиках с перилами по пояс, напоминающие подставки под стаканы в железнодорожных поездах дальнего следования. Перила были выполнены из нержавеющей стали с витиеватым узором, ячеистым и переплетенным. Из центра каждого «стакана» торчал шест. В такую полуклетку свободно могла поместиться только одна изящная девушка.
Танцовщицы активно двигались под такт музыки, выпячивая на всеувидение женские прелести, потому что из одежды на них осталось лишь нижнее белье, но не стандартное эротическое, а, скорее, сценические костюмы откровенного толка. На чашах бюстгальтеров сверкали густо нашитые стразы. Трусики и чулки в сеточку соединяли кружевные с бантиками подвязки. Поверх голого торса каждая девушка надела короткий пиджак с поролоновыми гигантскими надплечниками, какие носили в 90-е, а на ногиэпатажные лакированные сапоги на платформе и высоченных каблуках в стиле Леди Гаги. Смотрелось это даже нелепо, но сексуально. Главное, это работало, судя по завороженным взглядам близ стоящих мужчин, что даже забывали пить пиво, наблюдая за эротичными изгибами пластичных тел молодых девушек.
Татьяна тоже замерла на месте и не могла оторвать глаз, но не от тел, а от их движений. Они двигались порой дерзко, порой плавно, но всегда изящно и выверенно. Они легко улавливали ритм мелодии, который часто и быстро менялся, вмиг подстраиваясь под следующий. Больше всего Татьяне понравилась девушка справа, которая отличалась выдающимся бюстом и длинными волосами рыжего цвета. Волосы крутились и хлестали девушку по лицу и телу, повторяя движения за ней, и это было зрелищно. Танцовщица на доли секунды задержала на Татьяне взгляд, но быстро отвела его, продолжая равнодушно улыбаться пустоте над толпой.
Че, девочки гоу-гоу понравились? спросила с усмешкой Лада, заметив, что Татьяна остановилась. Они у нас лучшие! А рыжая, Светка, самая-самая! Кстати, она тоже бывшая балерина.
Лада подмигнула. Татьяна посмотрела на нее вопросительно и снова уставилась на рыжую девушку. Та то резко, то плавно переставляла ноги под темп музыки, параллельно выворачивая туловище, руки и голову в разные стороны. Смотрелось красиво и грациозно, но Татьяна представляла, как ей, на самом деле, не просто сейчас. Несмотря ни на что девушка улыбалась, безэмоционально и технично. На нее многие заглядывались, особенно представители мужского пола. Грация и сквозящая сквозь каждое движение сексуальность завораживали.
У нас в академии считалось самым позорным пойти после балета танцевать гоу-гоу, с грустью и сомнением проговорила Татьяна, не отрывая глаз от танцев.
Ха, нарочно выдавила смешок Лада. Ты зарплаты сначала сравни. Да танцовщица гоу-гоу за один уикенд может заработать столько, сколько балерина в театре за месяц!
Это сколько? удивилась Татьяна. Без стриптиза?
Конечно, без! Стриптизэто стриптиз, а это гоу-гоу! возмутилась девчонка. Ну, мать каждой платит по пять косарей за ночь. А Светка рассказывала, что обычная балерина в обычном театре получает пятнадцать штук в месяц. Сама посчитай.
Ну, да, так и получается, хмыкнула Татьяна, умножив в уме пять тысяч на три. Прикольно.
Причем на балерину надо лет десять учиться, а танцовщицей любая смазливая дура стать может, усмехнулась девушка. Ну, если танцевать, конечно, умеет.
Тут сзади к ним подбежал запыхавшийся Павлик. Он взял обеих девушек за плечи и отвел в сторону.
Я же сказал в гримерку! ворчал он, оглядываясь по сторонам. Че вы мне тут гостей распугиваете?!
Татьяна тоже осмотрелась вокруг и заметила, как некоторые из танцующих странно на них пялятся, а потом посмотрела на себя и поняла, в чем дело. Все их лица и тела вымазались в грязи и траве. Они, наверняка, воняли, да и одеты были неподобающим образом. Это привлекало нежелательное внимание. Павлик быстро отвел их в сторону подальше от толпы и привел в узкий темный коридор, подсвеченный только светодиодными голубыми проводами, натянутыми вдоль обеих стен под потолками. Коридор украшали картины художников авангардистов, абстракционистов и кубистов, по крайней мере, насколько Татьяна смогла распознать и проанализировать эти стили. В конце коридора они уперлись в белую, подсвеченную неоном, дверь с табличкой «Арт-директор». Павлик аккуратно постучался, а затем открыл ее, выдвинув девушек вперед.
Как тебя угораздило? раздался низкий женский голос. Тон был раздраженным и взволнованным, но сам голос показался Татьяне приятным, даже бархатным.
Матерью Лады оказалась осанистая женщина с круглой грудью и мускулистыми длинными ногами. Привлекательность ее фигуры подчеркивало черное платье «мини», узкий вырез круглого воротника которого уходил вниз ровно в тонкую полосочку между грудями, придавая острой пикантности, в целом, строгому образу. Из-под подола слегка выступали ажурные повязки черных чулок. На ногах блестели лакированные лодочки с красным носком на тонкой шпильке. Оба уха были испещрены маленькими жемчужинами-гвоздиками. Лицо тоже было острым, как и все тело, треугольным, с маленьким носиком, большими карими глазами и пухлым, словно взбитым, ртом, акцентированным алой помадой. Губы имели настолько сжатую форму, что казалось, женщина постоянно вытягивала их вперед в жалкой попытке сделать трубочку. Но смотрелось это очень привлекательно, хоть и вызывающе. Татьяна не смогла определить точный возраст, потому что женщина выглядела молодо, но имела такую взрослую дочь. Пожалуй, тридцать пятьмаксимум, который она могла ей присвоить. Все благодаря подтянутой гладкой коже, чистой, чуть смуглой, с ровным тоном и без видимых родимых пятен. Ухоженность бросалась в глаза. Волосы, качественно покрашенные в каштановый, пышные, упругие, широкими волнами спадали с плеч на грудь.
Как ты оказалась на кладбище? встревоженно спросила женщина Ладу, обхватив ее за плечи.
Ща расскажу, отмахнулась та, выцепилась из тонких рук матери и плюхнулась на зеленый диван, что стоял по правый бок от двери.
Пока на Татьяну не обращали внимания, она разглядывала помещение. Квадратный кабинет имел два больших трехстворчатых окна, между которыми идеально встроился офисный шкаф, заставленный папками с файлами. На нем сверху разместился плюшевый бело-рыжий щенок, который никаким боком не вписывался в дизайнерский интерьер офиса. Оживленности придавали декоративные пальмы в громоздких глиняных горшках. Стол представлял собой массивную деревянную конструкцию в форме буквы «Т» с тонкими мини-этажерками по бокам, на которых складировались канцелярия, книги, сувениры и косметика.
Над столом возвышался шелковый гобелен, изображающий голую женщину на песке. Тело ее обвивала толстая белая змея с жуткими красными глазами. Но лицо женщины выражало безмятежность, если не удовольствие. По краям был вышит узор, напоминающий индийскую вязь, но Татьяна в этом не разбиралась, поэтому считывала это как красивое и бессмысленное обрамление изображения. На боковых стенах тоже висели картины, но написаны они были аэрозольными красками на специальных не тканевых холстах и изображали космические пространства, за исключением одной, резко выделяющейся на фоне всего остального. Небольшая картина без багета была написана маслом и изображала незамысловатый пейзаж: кусок набережной канала с отражением желто-коричневых домов дореволюционной архитектуры. Татьяне этот клочок города показался смутно знакомым, но признать его она не смогла.
С обеих сторон от входа стояли трехместные кожаные диваны, на одном из которых с удобством расположилась Лада. Татьяна, не спрашивая разрешения, решила сесть рядом.
Давай, я тебе сначала мою спасительницу представлю, Лада показала на девушку в тот самый момент, когда она садилась, заставив ее замереть и снова подняться.
Татьяна, девушка слегка поклонилась от растерянности.
Арина, мать этой безрассудной, сказала женщина, поджав уголки пухлых губ, и скрестила руки на груди.
От чего она тебя спасла? И почему, вообще, тебя надо было спасать? Во что ты на этот раз вляпалась? начинала раздражаться Арина. Куда отец твой смотрел? Он тебя опять одну отправил? Где он, вообще, деньги нашел на билеты?
Он уже три месяца работает на одной работе! с гордостью провозгласила Лада, выпятив подбородок вперед.
Тоже мне работник года!
Татьяна, поняв, что ей больше участвовать в беседе не придется, спокойно села на диван, переводя непричастный взгляд с Лады на мать и обратно. Наконец, она ощутила, как тело начинает расслабляться. Она настолько привыкла к напряжению, что до настоящего момента не замечала этого, но, как только коснулась попой мягкого сиденья, почувствовала, как оттаивают руки и ноги, как легче стало шевелить шеей и как грудь задышала в полную силу.
Зачем ты, вообще, сбежала опять? развела руками в воздухе Арина и уставилась на дочь. Я же тебе обещала, что в августе ты к нему поедешь! Я бы тебя отвезла и привезла. И без всех этих приключений.
До августа еще целый месяц! Я отца полгода не видела!
Арина гневно закатила глаза, но ничего не сказала, снова скрестив руки, только сильнее. Лада тоже насупилась и отвернулась к окну, за которым стояла кромешная тьма.
Ладно, рассказывай, успокоившись, произнесла женщина.
Лада пару секунд мешкала, хмурясь, но потом начала повествование. Вскоре она уже говорила так же эмоционально, как до этого в машине с Павликом, описывая мельчайшие подробности. Арина ее часто перебивала возмущенными вопросами, но, не получая ответы, продолжала слушать.
Вот ты дура малолетняя! вскричала женщина, когда Лада закончила рассказ. А если бы ты одна была? Сейчас бы валялась где-нибудь в канаве, не факт, что живая! Да как, вообще, можно быть настолько легкомысленной?!
Мать кричала кому-то в потолок или выше, вздымая руки к небу. Дочь смотрела на нее, со слезами на глазах, и сутулилась в попытке сжаться до сингулярности.
К незнакомым парням! Садиться в машину! Ночью! Ты, Татьяна, конечно, тоже молодец!
Арина резко повернулась к девушке, которая выпучила испуганные глаза.
С одной стороны, конечно, хорошо, что ты с этой дурой поехала! Но сама-то как не сообразила? А вдруг бы не удалось спастись? Вы чем, вообще, думаете? Вагинами вместо мозга?!
Вагиной обычно ты думаешь! воскликнула с дерзостью и обидой Лада. А я, может быть, почти влюбилась!
Женщина просверлила дочь разъяренными глазами, застыв в неестественной позе, сжимая кулаки, будто готовилась ударить. Татьяна снова напряглась. Лада совсем ссутулилась, скрестив под грудью руки, и отвернулась к окну, не желая видеть озлобленное лицо матери. Та вся покраснела от гнева, но через пару минут в молчании и оцепенении успокоилась. Она прошла за стол и громко села в кресло, положив руку на подлокотник и приложив пальцы ко лбу.
Ладно. Таня, спасибо, что спасла эту глупую.
Татьяна тут же подняла взгляд на Арину, но та закрыла глаза, водя пальцами по лбу, будто разглаживала морщины, которых и так не было видно.
Как я могу тебя отблагодарить?
Не знаю, растерялась девушка. Мне ночевать негде.
Я уже пригласила ее переночевать у меня, все еще с обидой выговорила Лада. Еще до этого всего.
Ну, что ж, Павел вас отвезет тогда.
Она вызвала его по телефону. Через минуту он появился в проеме дверей. Лада с Татьяной быстро поднялись с дивана и направились к нему.
Таня, ты подумай. Утром поговорим, сказала им вслед Арина. Я не люблю быть неблагодарной. Может быть, я тебе чем-то смогу помочь.
Она хмыкнула, пожав плечами, и в следующий миг уставилась в светящийся монитор, кажется, сразу забыв о дочери, Татьяне и помощнике.
Пока они выходили из клуба, Павлик спрашивал Ладу о том, как сильно ругалась мать. Та отвечала неохотно, отмахивалась и отшучивалась. На обратном пути Татьяна еще раз посмотрела на танцовщиц гоу-гоу. Рыжей уже не было. Теперь танцевали две длинные азиатки модельной внешности в гипертрофированной форме корейских школьниц с более короткими юбками и прозрачными блузками. Милые лица девушек заманчиво улыбались всем. Татьяна позавидовала здоровью их кожи, которая казалась идеально гладкой, чистой и почти белоснежной. Долго понаблюдать за ними не удалось, потому что Лада потащила ее за руку к выходу.
Их квартира находилась недалеко от клуба, в престижном районе в кондоминиуме премиум-класса со шлагбаумом, постом охраны и консьержем. Павлик довел их до лифта, обнял Ладу на прощание, а Татьяне пожал крепко руку и удалился на улицу. Девушки поднялись на лифте на десятый этаж и вошли в одну из трех железных дверей. Просторную квартиру явно обставлял профессиональный дизайнер. Во всех видимых комнатах в зеркалах и на глянцевых поверхностях играл свет. В квартире часто убирались, потому что не было даже пыли. Все элементы декора и мебель специально подбирали для сочетаемости, но здесь очень не доставало уюта.