Я склонила голову, не смея взглянуть на реакцию, вызванную его комплиментом.
Люди начали выходить из комнаты, и Селиан тоже. Он, вероятно, знал, что я вот-вот задушу его, и не хотел бурной ссоры. Я осталась внутри, наблюдая, как Кейт с черепашьей скоростью собирает свои вещи.
Она смотрела вниз, когда говорила со мной.
Селиан сделал единственное, что мог, чтобы убедиться, что обе ваши задницы прикрыты. Он сделал это в своем идите-вы-на-хрен манере, но он хотел как лучше. Из-за этой истории будет много шума, но помни, что лучше обсудить это здесь, чем позволить ежедневным сплетням дать людям свою версию вашей истории.
Я посмотрела вверх, сквозь стеклянную стену, и увидела, что новости распространяются, как лесной пожарлюди сгорбились и шепчутся на ухо своим коллегам, секретарши маршируют с пачками сигарет, чтобы посплетничать внизу, репортеры передают друг другу газету, которую принес Джеймс.
Думаю, он только что угробил мою карьеру. Я стукнулась лбом о руки, лежащие на столе.
Угробил? Нет. Кейт бросила свои вещи в сумку и встала. Но он усложнил ситуацию для вас обоих. Так что тебе лучше пойти туда и начать доказывать людям то, что я уже знаю: ты родилась, чтобы быть журналистом.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Все как-то становилось и лучше, и хуже.
Лучше, потому что у людей было очень мало времени, чтобы наклонить головы и шептаться о нас. Селиан бегал по кабинету, вопя во все горло. У нас была жесткая нехватка персонала, и все бедствия в мире решили приземлиться к нашим ногам.
Хуже того, с тех пор как появились новые рекламные объявления, Селиан то и дело появлялся на собраниях на шестидесятом этаже и каждый раз, возвращаясь, бил кулаком в стену до ее безвременной смерти. У нас были четыре дыры, наши рейтинги падали с каждой секундой, а наши конкуренты открыто обсуждали нашу текущую ситуациюумирающую медленной, болезненной и публичной смертью сеть.
Селиан не шутил.
Матиас хотел смерти LBC перед отставкой, и теперь, когда Селиан больше не был помолвлен с Лили и не мог отменить эти решения, он должен был смотреть, как все рушится, широко раскрыв глаза, в стиле «Заводного апельсина».
Селиан был не единственным, кто пытался подключить LBC к аппарату жизнеобеспечения.
Джеймс Таунли устроил скандал с Матиасом прямо посреди редакции на следующий день после того, как началась реклама, и пригрозил уволиться.
Ты губишь этот бизнес и своего сына. Он швырнул в лицо Матиасу пачку документов.
Если тебя что-то не устраивает, Джеймс, ты точно знаешь, где находится дверь. Матиас указал на нее для пущей убедительности.
Да, Мэтт. Ты мне её много раз показывал. Но я никогда отсюда не уйду, и мы оба знаем, почему.
Селиан потащил нашего ведущего новостей в конференц-зал и завел с ним оживленный разговор. Они вышли, выглядя измученными, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Матиас злобно подмигнул через закрывающиеся двери лифта.
По крайней мере, Селиан нашел союзника в лице Джеймса, одного человека, который вычеркнул его из списка дерьма, достойного «Книги рекордов Гиннесса».
Другим недостатком надвигающейся кончины LBC было то, что у нас с Селианом не было времени поговорить друг с другом с тех пор, как появилась новость о том, что мы вместе.
Я все еще злилась на него, но было трудно противостоять ему должным образом, когда он работал на кофе и энергетиках, отчаянно пытаясь спасти свою умирающую сеть. По моим догадкам, на этой неделе мужчина спал не больше десяти часов.
Поэтому, когда наступил вечер пятницы, я была удивлена, увидев, как он подошел к моему столу, на глазах у всех, и прислонился бедром к моему картотечному шкафу, с руками, засунутыми в карманы, и фирменной дьявольской ухмылкой на лице.
Конверс.
Я подняла взгляд. У него были темные круги под глазами и трехдневная щетина. Мне отчаянно хотелось поделиться с ним своими мыслями, но не было смысла пинать лежачего.
Придурок.
Селиан выгнул бровь, и я пожала плечами.
Думала, мы даем прозвища друг друга по принципу того, что нас олицетворяет.
Мужчина наклонился и целомудренно поцеловал меня в висок. Все в комнате замерли и уставились на нас, и я почувствовала, что краснею. Воздух в комнате застыл. Он был бензином. Я была под стать.
Ужин и извинения, сказал Селиан (не предложил) перед всеми, такой дерзкий и уверенный, что я прыгну ему в объятия.
Вероятно, тебе следует начать со второго, чтобы получить первое. Я откинулась на спинку стула и тупо уставилась на него.
Мужчина опустил голову и покачал ею, смеясь.
Приношу свои извинения за то, что объявил о нас не очень дипломатично. Но не за то, что убедился, что все знают, что ты трахаешься со мной. Он наклонился, его губы коснулись моего уха. Держись за этот гнев, Конверс. Я буду счастлив поработать с твоей сумасшедшей задницей в постели и вы*бать все сомнения и жалобы из твоей тугой киски.
Если бы я была эмодзи, то пускала бы слюни в маленькую лужицу под ногами.
Думаю, ты мог бы угостить меня ужином. Я старалась сохранять невозмутимое выражение лица, и он потянул мою куртку, накинутую на спинку сиденья, помогая мне одеться.
Гаданиеазартная игра. Я определенно угощу тебя сегодня ужином.
У нас будет долгий разговор, сказала я, чувствуя, что Джессика и Кейт смотрят на нас с ужасом и восхищением. Не думаю, что они когда-либо видели, чтобы кто-то так разговаривал с их боссом.
И даже дольше, чем секс, ухмыльнулся он.
Через полчаса мы сидели в китайском ресторане на Бродвее. Селиан пил бутылочное пиво, пока я заказывала все, что было в меню.
Прости. Я протянула официанту красное бархатное меню. Я не могу есть, когда у меня стресс, и это первый раз, когда мы разговариваем с понедельника, так что наверстываю упущенное.
Селиан развернул салфетку и нахмурился, словно она его в чем-то обвинила, обдумывая мои слова.
Мы тонем, сказала я ему. Твой отец на самоубийственной миссии, и он взял всех нас в заложники. Единственный способ остановить егоотменить его решение, что ты можешь сделать, объединившись с семьей Дэвис. Ты можешь хотя бы спросить отца Лили? Пойти прямо к нему?
Каждое слово было словно меч, пронзающий мой рот. Я отправляла его туда, куда меньше всего хотела. К его бывшей.
Мужчина потрогал краешек бутылки.
У них сейчас полно своего дерьма, в котором нужно разобраться, и последнее, что им нужно, чтобы появился ублюдок, который обманул их дочь, и просил об услуге.
Но ты же не изменял Лили. Я в отчаянии потерла нос. Почему ты согласился с этим утверждением?
Если бы взгляд мог дать тебе по заднице, думаю, что выражение его лица только что сделало бы это.
Я люблю ее семью, коротко ответил Селиан.
И что?
И мне бы очень не хотелось говорить им, что их дочьтяжелый случай.
Но почему?
Они относились ко мне, как к сыну, когда у меня не было других родственников, кроме Камиллы.
Значит, тебе нравится быть плохим парнем? Я моргнула, челюсть отпала.
Мы что, живем на разных планетах? Я и есть плохой парень.
Селиан был прав, и я понимала, к чему он клонит, даже если мне было неприятно, что он защищал Лили.
А как насчет LBC?
Он так крепко сжимал свое пиво, что мне показалось, будто стекло вот-вот треснет, не обращая внимания на дымящиеся тарелки, которые официант поставил на наш столик. Я и сама уже не чувствовала себя такой голодной.
Я слушаю предложения о работе от других сетей.
Что? вспылила я шепотом. Но LBC твоя сеть.
Нет. В обозримом будущем сеть принадлежит отцу. В отличие от девяноста девяти процентов населения, я хорошо справляюсь со своей работой и люблю ее. Не хочу рисковать своей репутацией и предпочел бы работать где-нибудь в другом месте.
А как же твои сотрудники?
Это было скорее обвинение, чем вопрос. Как бы люди ни боялись Селиана, они уважали его и были ему верны. Он не мог просто встать и уйти. Во всяком случае, теоретически. На практике я лучше, чем кто-либо, знала, каким он может быть молчаливым и отстраненным.
Если дело дойдет до этого, я заключу пакетную сделку, чтобы взять Кейт и Элайджу с собой.
Мужчина потянулся в своем кресле, и я наблюдала, как мышцы его рук обвиваются вокруг костей, как плющ, каждый изгиб невероятно мужественны. Потом подумала о мышце в его груди. Той, которая стучала, но не справлялась с рекомендованной нагрузкой.
Отец убивал его медленно и с удовольствием. Его мать была в основном равнодушна ко всему, что ее окружало. У Селиана не было другого шанса, кроме семьи Дэвисов, и мы оба это знали.
А как же мы? тихо спросила я.
Его глаза были холодными, но рот красным и горячим, живым.
А что мы? Его ледяной тенор скользнул, как кубик льда, по моему позвоночнику.
Селиан помахал пустой бутылкой пива официанту, жестом прося еще одну.
Ты объяснишь мне, что произошло в редакции, когда Джеймс показал нам ту заметку?
Скорее всего, нет. Мы согласились, что нам лучше раскрыться. Так я и сделал.
Не посоветовавшись со мной.
Ложь. Я советовался с тобой накануне вечером. У меня есть текстовые сообщения, доказывающие это.
Мы согласились открыться, но не говорили о стратегии. Я отказывалась отступать.
Стратегия? он усмехнулся. Мы не баллотируемся, Джудит, а просто трахаемся.
Селиан бросил наш роман всем в лицо, а теперь ведет себя, как придурок, потому что не знает, как этого не делать. Но мне надоелонадоело подбирать крошки внимания, которые он бросал в мою сторону.
Я знала, что должна встать и уйти, пока не расплакалась.
С самого начала мы все делали наоборот.
Сначала секс, потом чувства. Мы бросили вызов нашему рабочему месту, нашим коллегам и нашим этическим нормам. Мы разрушили совершенно неудачную помолвку, которая поддерживала жизнь его компании. Но главноемы сами себя погубили.
Не успела я опомниться, как ноги сами понесли меня к выходу. Никаких объяснений. Никаких извинений. Я чувствовала, как его тяжелые шаги отдавались в моей полой груди, когда мужчина последовал за мной. На улице шел дождь, прерывая пульсацию летней жары. Это напомнило мне о том дне, когда мы встретились, о плотском отчаянии, которое пожирало меня тогда, о том, что я все еще была одна.
Я почувствовала его руку на своем плече, когда Селиан резко развернул меня и рывком заключил в свои объятия.
Мне не хотелось, чтобы он меня отпускал.
Но я так же не хотела, чтобы он держал меня в своих объятиях.
Лучше бы я никогда тебя не встречала. Я кулаками колотила его в грудь, а он смиренно принимал удары.
Возможно, потому что знал, что заслужил их. Его рот, прижатый к моей щеке, ощущался как ржавое раскаленное лезвие. Мне казалось, что наступил конец света, хотя я знала, что этого не может быть.
Звук его дыхания резанул меня по уху.
Мне бы тоже этого хотелось.
В ту ночь секс был другим.
Медленным, напряженным и сердитым. Каждый толчок был наказанием, каждое прикосновение моих ногтей к его коженапоминанием о том, что я тоже могу причинить ему боль. Мы не говорили. Даже когда слезы катились по моим щекам, и он целовал их, потом лизал, потом жадно пил, потому что они были его.
Ночь закончилась тоже по-другому.
Селиан крепко спал, когда я собрала свои немногочисленные пожитки и вызвала такси. Это обойдется в кругленькую сумму, но я не хотела быть там, когда он проснется. Мы были за много миль от Флориды, в прямом и переносном смысле. И это тоже напомнило мне о той дождливой ночи, когда мы встретились.
Позже той же ночью на меня снизошло странное, мрачное озарение.
Милтон был прав. Я была смертной, играющей с божеством, и теперь мне было больно, в то время как он оставался нетронутым. С моим сердцем все было в порядке. Оно не было одиноким и определенно не было охотником. На него охотились. Мое сердце было таким ужасным, неожиданно нормальным, и в этом была только одна проблемагде-то на этом пути оно перестало быть моим.
Нет ничего лучше, чем чашка кофе утром и увольнение бывшего парня Конверс с работы.
Я протянул Брианне свой ежедневник.
Отмени сегодняшние встречи. Мне нужно кое-что сделать. Это был точный, хотя и непрофессиональный приказ.
Если говорить конкретнее, то нужно пойти к каждому толстосуму, которые отклонили мою просьбу отменить новую рекламную кампанию и показать им резко падающую таблицу рейтингов, которую я распечатал как последнюю попытку спасти этот тонущий корабль.
Возможно, в прошлую пятницу вечером, когда я разговаривал с Джудит, я был немного драматичен.
Уход из LBC не был в моих планах в ближайшее время, с новой рекламой или без нее. Но я также не хотел лгать ей. И слушал другие предложения, главным образом для того, чтобы большие боссы получили звоночки от своих кротов и поняли, что я серьезно намерен уйти, если мы не приведем все в порядок.
Уволить Милтона, поговорив с моей старой подругой Элизой и сказав ей, что этот ублюдок пытался вернуть мою девушку, было необязательно, но это определенно был приятный бонус. Элиза, тоже выпускница Гарварда, не была впечатлена выходками своего нового бойфренда. Кроме того, Роберт, отец Джудит, очевидно, был в моей команде, потому что решил поделиться со мной этой информацией.
Что касается Джудит, мне нужно было вытащить голову из задницы, пригласить ее на ланч и извиниться за то, что я был таким ублюдком. В очередной раз. Она взяла такси посреди ночи, после того как мы оставили делано не оргазмынезавершенными.
Да, сэр. О, и сэр, мисс Дэвис здесь, сказала Брианна записав мои распоряжения на утро.
Я сделал глоток кофе и собрал статистику за эту неделю в большую толстую папку.
Лили Дэвис? Я выгнул бровь.
Нет, сэр, Джина Дэвис. Она спрашивала, не могли бы вы стать Луизой для ее Тельмы.
Я поднял взгляд и увидел, как девушка покусывает нижнюю губу, стараясь скрыть огромную улыбку. Я ухмыльнулся. Туше. Она начала бороться, чего никогда бы не сделала, если бы не Джудит.
Что же касается рассматриваемого вопроса, то Лили, должно быть, сильно пьяна, потому что ни за что в аду и прилегающих к нему районов у нее не хватило бы духу прийти сюда. Дерьмо. Только девять утра.
Это невозможно. Она знает, что находится в шаге от судебного запрета. К тому же очень сомневаюсь, что Лили встанет раньше полудня. Если бы гедонизм был работой, эта сука была бы Марком Цукербергом.
Ну, она здесь и вся в слезах.
Меня больше интересует, одета ли она. Я сунул папку в кожаный портфель.
Брианна удивленно моргнула, склонив голову набок.
Да, сэр, она одета.
Я щелкнул пальцами в сторону двери.
Впусти ее.
Минуту спустя Лили уже стояла в моем кабинете.
Она появилась в моем кабинете все еще в своей ночной сорочке и жакете. Лили шмыгнула носом, слезы вытекали из глаз, как из сломанного крана. Она вытерла щеки и нос рукавом жакета и выглядела ужасно, но не так, чтобы это меня волновало.
Что происходит?
Бабушка умерла. Лили подавила рыдания.
Встав с места, я бросился к ней. Несмотря на все дерьмо, через которое она заставила меня пройти, мне было больно видеть, как кто-то проходит через потерю кого-то важного. Я глубоко заботился о Маделин, и мне не удалось с ней попрощаться. Женщина даже не знала, что я приходил к ней.
Скрывался от всей семьи Дэвисов, потому что ненавидел их дочь и был слишком занят зализыванием своих ран.
Притянул Лили в объятия, и она, уткнувшись лицом мне в грудь, безудержно зарыдала. Я притянул её ближе и стал раскачивать из стороны в сторону.
Черт, мне так жаль, прошептал я, имея это в виду. И это заставило меня почувствовать себя странным образом человеком.
Я не знаю, что делать, всхлипнула она, и проблески старой Лилитой, что мне действительно нравиласьпросочились сквозь трещины ее покрытой ботоксом кожи. Ты придешь на похороны?
Конечно.
Ее бедро прижималось к моему, и я ненавидел это, но не мог остановить, и ненавидел еще больше. Потому что, если это движение было не намеренным, то я бы никогда не простил себя за то, что оттолкнул ее в такой ситуации.
Все, что нужно твоей семье, я всегда рядом.
Ты придешь сегодня? Поговоришь с папой? Он реально вне себя. И мама тоже. Мы чувствуем, что ты часть нашей семьи. Потому что в течение очень долгого времени так и было. Бабушка так тебя любила