Ну ты чего? Напугал бородатый дядька? А борода у Матвея была окладистая, черная, хоть косички заплетай. При этом череп лысый, шорник брился наголо, чтобы скрыть изрядную плешь. Так чего тут у вас?
Ключи в машине захлопнул.
Вот те раз! Ха-ха молодец. А это часто бывает, погоди, я инструмент принесу, вскроем без проблем.
Матвей ушел, Минин поставил корзину на капот, запоздало подумал, что он же и барсетку с документами в машине захлопнул. Вот как?! «Что за невнимательность такая!»ругательски ругал он себя.
Слева от открытого манежа были скамьи. Машина останется в видимости, если пойти посидеть там.
Идем, Женя, смотри, там интересно.
Не хочу-у не пойду-у-у-у
Раньше бы Минин рассердился, прикрикнул, а то и шлепнул бы, но со дня гибели Ольги все изменилось. Пришло осознание, что кроме Жени у него никого нет. Конечно, мама, но это другое. А Женятолько его, он не мог толком объяснить, но и в этом Ольга теперь не мешала. Женя быстро поняла, что отцом можно крутить как хочешь и беззастенчиво пользовалась новыми возможностями. Минин смеялся и потакал. Даже Татьяна Петровна, при всей любви к внучке, ворчала. Но он отмахивался и продолжал баловать дочку. Никакие ее капризы больше Александра из себя не выводили.
Сейчас, малыш, видишь, что я натворил. Давай пойдем на скамейку, ты там немножко поиграешь, а я
Пап! Смотри!!! Женя дернула его за руку, и он обернулся в том направлении, в котором указывала дочка.
Увидел он нечто странное. Из длинного, похожего на барак корпуса конюшни вывели рослую, черную от ушей до хвоста лошадь. Можно сказать, клячу. Попона на ней была легкая и обрисовывала страшно выпирающий хребет. Лошадь свесила голову и еле плелась за невысоким жокеем в темных бриджах, сапогах и бейсболке.
Что за одр? не выдержал Минин. Не могли же тут так заморить.
Жокей и лошадь, вернее, вороной жеребец, прошли мимо парковки к тому самому манежу, где были скамьи. Женя сейчас же изменила решение «не хочу идти» на «идем скорее» и потащила Минина следом.
Вороной с жокеем вошли в манеж, Минин с Женей поднялись к скамьям. Некоторое время они смотрели на то, как коня водят по кругу. Через три круга он встал, как раз напротив зрительской трибуны. Минин не успел удержать Женю, девочка соскочила со скамьи и побежала в манеж.
Женя, постой, Александр поспешил за ней. Постой, нельзя тебе туда!
Да, лучше не надо. Пока Лакрейм один, еще можно, а если еще выведут лошадей, то опасно.
Его так зовутЛак
Лакрейм, повторила девушка-жокей, теперь Минин хорошо рассмотрел ее.
А поначалу за парня принял. Молодая, не очень красивая, лицо в веснушках, нос курносый, губы полные, сама невысокая и худая, как жердь. Что конь, что жокейподумал про себя Минин.
Извините, мы не будем вам мешать, он подоспел вовремя и не дал Жене подойти близко. Жеребец так низко свесил голову, что девочка запросто могла потрогать его длинную черную челку, что она и собиралась сделать.
А вы и не мешаете. Мы с Лаки только шагаем, ездить на нем нельзя.
Болеет? Минин поддержал разговор, отчасти, чтобы взять под контроль ситуацию, просто так увести Женю не удастсяэто было очевидно. Ну и сам он хотел узнать, что же за лошадь такая затесалась в элитный конный клуб, где ухоженные сытые питомцы сияли идеально вычищенными шкурами и красовались в дорогих седлах и уздечках.
Болеет, вздохнула девушка, по хозяйке скучает.
А она что, бросила его? Женя все тянулась к челке, жеребец стоял понуро.
Минин подумал, а вдруг болезнь какая-нибудь заразная у него, еще к Жене прицепится. Чем там лошади болеют?
Погладь, не бойся, как назло разрешила девушка. Нет, не бросила. Так вышло И если точнее, то у Лаки есть хозяин, только он не здесь, в Германии он живет.
Ксан Владимирыч! Эй, ты что ушел-то? дядя Мотя торопился к машине с набором каких-то инструментов в руках. Иди сюда, поможешь.
Женя, пошли.
Не-ет! Я хочу тут.
Ну, Женечка, детка, нам надо машину открыть.
Не пойду!
Девушка с улыбкой смотрела на них. Потом спросила:
А ты чего не слушаешься? Надо идти.
Хочу его погладить!
Минин был удивлен. Не замечал он раньше в дочке особой любви к животным. Женя боялась не только собак, но и кошек. А тут конь.
Пусть погладит. Вы идите, дядя Мотя вон машет, кивнула в сторону машины девушка, я за девочкой вашей присмотрю.
Минин стоял в нерешительности. Как доверить ребенка незнакомому человеку, и конь еще этот больной.
Вот, ты иди, папа, иди. А я тут с лошадкой постою.
Его Лаки зовут, подсказала девушка.
А вас? спросил Минин.
А меня Ася.
Очень приятно. Александр.
Я вас знаю, вы директор нового кафе.
Ну можно и так сказать.
Ксан Владимирыч, ну что застрял-то! Иди подержи! кричал Матвей.
Идите, не беспокойтесь. Я посмотрю за Женей. Ведь ты Женя?
Да! Пусти уже меня, па! Женя выдернула руку и подбежала к жеребцу. Стала теребить челку. У-у-у, жесткая какая Ой, а губы мягкие, и она вдруг обняла коня за голову, прижалась к храпу. Жеребец отозвался тихим ржанием.
Женя, осторожнее, дернулся было к ней Минин.
Нет, стойте, вас испугается. Не подходите, остановила Ася. Заговорил! Вот чудеса. Ведь он давно молчит уже. Женя, иди сюда, я дам тебе корочку, угостишь его.
Девочка отлипла от коня, вернулась к Асе и отцу. Конь переступил с ноги на ногу, приподнял голову и шагнул за ней.
Просто чудо! повторила Ася.
С машиной провозились дольше, чем рассчитывали.
Автопром бы на раз открыл, там делов-то, комментировал Матвей, резинку снять со стекла и проволоку подсунуть. А импортные эти одноразовое дерьмо, ничего не разберешь. Сейчас ручку попробуем снять и подцепим собачку.
Минин помогал Матвею, а сам краем глаза все следил за Женей. Ничего особенного в манеже не происходило, сначала Ася учила Женю, как дать хлеб с ладони, потом они вдвоем ворошили гриву Лакрейма, потом Женя сбегала к скамьям и принесла Асе свои игрушки. В манеж стала собираться смена. Минин опять забеспокоился, но Ася уже уводила Лаки и Женю, девочку она крепко держала за руку. Так и дошли до машины. Тут Матвей наконец справился с замком.
Папа, а можно я пойду посмотрю, где Лаки живет?
Минин вопросительно взглянул на Асю, та кивнула.
Ну если Ася разрешит, то я не против.
А пусть идут, там у Аси хорошо, чисто, а мы с тобой ко мне в мастерскую пойдем. Дело-то! Я же говорю, планчик набросал, посоветоваться надо!
Да про что? Александр все не мог решиться. Хоть Ася и вызывала у него доверие, но все же
А про летнее кафе, надо помост, Ксан Владимирыч, и зонты или навес. В лучшем виде все будет! Как во Франции. Сразу и народ потянется, летом кому охота сидеть внутри.
А снаружи что? Слепней кормить?
А мы сетку повесим. Идем, я покажу. Материалов много не надо, из подручных соорудим, красота будет, пальчики оближешь!
Ну, тогда пошли ко мне? разрешила сомнения Минина Ася и повела Женю и Лаки в сторону конюшни. Как освободитесь, приходите к нам чай пить.
Ты не беспокойся, Аська досмотрит, заверил Матвей.
Женя на отца даже и не оглянулась, так она была увлечена новым знакомством.
Вечером дома только и разговоров было, что о Лаки и Асе. Женя не умолкала, она сто раз пересказала все, что узнала и увидела в конюшне. Как лошадки едят, как пьют, как спят.
Они, бывает, стоя, а бывает, лягут. Лаки ложится, потому что он болеет. Но Ася сказала, что раз заговорил, то поправится. Мне к ним надо еще! И все спрашивала отца:А когда мы снова к ним пойдем?
И не успокоилась и не уснула, пока Минин не пообещал:
Завтра.
ЧАСТЬ 17 Визит Веры
За последние три недели у Анисимова с Катей первый раз совпало дежурство. Так получалось, вернее, Михайличенко старался, договаривался с заведующим приемным отделением, чтобы ее вместе с ним ставили. Потом хвастался сотрудникам, как Катю обхаживает, и что влюблена она в него по уши. Он ей лапшу, а она млеет.
Анатолия это злило. Не верил он, что Катя клюнет на Михайличенко. Не одного они поля. Кате учиться надо. Толковая она, сообразительная и быстрая. Врачом бы отличным была и пользы принесла б больше
Припомнил тот случайный визит к ней в гости, когда они ходили по поводу паспорта Риты. И как накормили его тогда Катя с мамой горячими вкусными пирогами, еще и с собой дали. Съел он неприлично много, хозяек нахваливал, маму свою вспоминалона тоже готовила знатно, вкусно очень и придумывала все что-то новое. Вот и борщ оценил в гостях, оказалосьКатя варила. Как она смущалась тогда. Хорошая девочка, жаль, если ее Михайличенко соблазнит. Сломает, не сумеет он оценить такую, как Катюша. А для нее счастья хочется. Толик всегда думал о Катюше с теплотой и всегда желал ей счастья. Была бы она постарше лет на шесть так о ней и для себя помечтать можно было бы.
Вот совпало их дежурство, и обрадовался. Ночь длинная, успеет он поговорить с девочкой про Михайличенко. Может, не поздно еще. Надеялся, что услышитвроде уважает его.
С бабой Ниной тепло встретился, тоже давно они не пересекались. Она с Катей всегда в одну смену, нравится ей так. Обещала чайком угостить, как народ схлынет. Спросила, не заболел ли, а то выглядит уставшим, да и похудел заметно.
Ответил шуткой про то, как женщины достали. Баба Нина от души посмеялась. Но как только Анисимов устроился в ординаторской с журналом, его выдернули в смотровуюприбыла скорая. Резаную рану головы зашили, больной от госпитализации отказался.
Пока заполнял журнал, слушал щебетание Кати. Она в лицах рассказывала, как на прошлом дежурстве Михайличенко еле уговорил родственников пациента не подавать на него жалобу. А дело было так. Поступившему мужчине он в назидание сказал, что такой подход к организму дорого тому обойдется. Мужчина тут же обвинил врача в вымогательстве. Катя обхохатывалась оттого, что взяточника Михайличенко попытались поймать там, где виноват он вовсе не был. Толик тоже посмеялся и уже совсем было собрался тему взаимоотношений Кати с Михайличенко развить, как снова прибыла скорая.
На этот раз дело было серьезным. В затылочной кости пациентки застрял шарик четырех миллиметров, выпущенный из пистолета «Корнет». Мать несчастной девушки наседала, требуя немедленно вытащить «снаряд» из головы дочери. Из обстоятельств получения травмы следовало, что младший брат потерпевшей играл с пневматическим оружием и в шутку выстрелил в сестру с расстояния трех с половиной метров. Девушка от операции категорически отказывалась. Мать настаивала, чтобы шарик вытащили пинцетом. Она лучше знаеткак, что стоит его поддеть и достать, потому что это, в сущности, мелочь. Анатолию пришлось рявкнуть на обеих. А после объяснять, что рана инфицирована. Что снаряд прошел затылочную кость практически насквозь и находится между костью и мозговой оболочкой, что операции девушке не избежать. Рисовал, как удалит поврежденный участок кости вместе с инородным предметом, а дефект закроет металлической пластиной, затем ушел на операцию.
* * *
Она явилась после десяти. В приемном покое было тихоновые пациенты не поступали, с матерью девочки Анисимов переговорил и отправил ее домой. Он задумался: что этопросто затишье перед бурей и ему присесть за ночь не удастся, или, может, ночь так и пройдет, спокойно и тихо, и все, что могло, уже произошло? Катя заварила чай и устроилась со своей чашкой возле подоконника, боялась пропустить подъезжающую скорую. Он расположился на диване, расслабился, вытянул ноги. Но вместо скорой к крыльцу приемного подкатила красная «Ауди». Катя наблюдала в окно, как женщина закрыла машину, как поправила платье и прошла в сторону приемного.
Анатолий Сергеич, у нас гости. Вся из себя дама. Может, проверяющая? Катя сказала со значением, как бы спрашивая, что делать.
И черт с ней, махнул рукой Анисимов. Что теперь, дорожку ковровую расстилать среди ночи?
Катя засмеялась, он улыбнулся в ответ. Но тут без стука двери ординаторской отворились и в проеме показалась Вера. Всем своим видом она демонстрировала, насколько готовилась к этому визиту. Идеально уложенные волосы, платье с достаточно глубоким декольте, подчеркивающее стройность фигуры. Сумочка и обувь из одной дизайнерской коллекции, воздушный шарф на шее под цвет туфель на высокой шпильке. Тонкий шлейф дорогого парфюма Она как будто сошла с подиума и контрастировала с тем местом, где оказалась.
Толя, надо поговорить, попроси девочку выйти.
Вера?! Что-то случилось?! С Ритой? Что с Ритой? в его голосе была паника.
Успокойся! Я пришла поговорить. Поздно? Может быть, но лучше поздно, чем никогда. Попроси девочку выйти.
Катя, растерявшаяся сначала, выскочила из кабинета, прикрыв за собой двери. Вера же не заговорила, пока не расслышала звук удаляющихся шагов.
С твоей Ритой ничего интересного. Эффекта от терапии нет, и ты это прекрасно знаешь. Думаю, что кроме раздражения и ненависти ко мне я вызвать у нее ничего не могу. Я присяду, да? Ты, если хочешь, можешь курить, ничего против не имею.
Она пододвинула стул, на котором сидела Катя, и устроилась напротив Анатолия.
Хорошо, давай прекратим визиты Риты к тебе. Ты хочешь сказать что-то еще? Вера, ну не затем же ты приехала, чтобы сообщить о неэффективности терапии.
Вера жестом заставила его замолчать.
Она тебе не пара. Выслушай меня. Я пришла извиниться, ее голос дрогнул лишь на какое-то мгновение, но она взяла себя в руки.
За что?
За то, что я сделала с нами три года назад или, может быть, раньше. Толя, я считала, что секс без любвиэто не измена. Это плата за некоторые услуги. У меня не было денег на подарки и взятки, а просто так диссертации не защищаются, ты и сам знаешь. Мне нужен был рост. Я не думала, что ты так отреагируешь, это была сделка. Всего лишь сделка! К тому же, когда мы с тобой поженились, мы не любили друг друга. Да, была симпатия, но не больше. Ты знал, что и до тебя у меня были мужчины, а я прекрасно понимала, что не первая женщина в твоей жизни.
К чему все это, Вера?
Ты не понимаешь? Я состоявшийся человек, доктор медицинских наук, а вошла сюда и завидую этой девчонке, твоей любовнице, которая смотрит на тебя щенячьими глазами и раздвигает ноги по первому требованию. Не возражай! Не рассказывай мне сказки, что у тебя с ней ничего нет! У каждого хирурга есть своя медсестра. У тебяэта. Я по глазам ее вижу. Я даже Рите твоей полоумной завидую, потому что у нее есть ты, потому что ты делишь с ней постель и кров. Потому что вы едите за одним столом. Потому что ты собираешься на ней жениться!
Вера, тебе нужно обратиться к психологу И с медсестрой у меня нет никаких отношений, она в дочери мне годится.
Зачем мне к психологу?
Лечиться от зависти, наверно.
Чему мне завидовать? У меня есть все.
Если бы у тебя было все, ты не сидела бы сейчас при полном параде напротив меня и не теребила бы нервно шарф. Хочешь меня соблазнить? Ты красива, только нет у тебя ни души, ни совести.
Не простил? произнесла она еле слышно.
И не думал прощать. Вычеркнул из жизни и пошел дальше. Хорошо, что наш брак не был скреплен любовью, так хоть не так больно. И детей нет, что тоже просто замечательно в данном случае.
Ты хотел детей? Толик, ты серьезно? Ты говоришь о детях как о компоненте семьи? Да если бы они были, об отце знали бы только по моим рассказам. Ты же всегда на работе, у тебя операции, тяжелые больные, наука, статистика, вскрытия, вечное чтение журналов, конференции, доклады, статьи, снова больные. Она вновь стала прежнейуверенной в себе.
Вера, я рад, что у нас нет детей. Семьи тоже не случилось. Моей женщине ты помочь не смогла, но пыталась. Спасибо тебе за это.
Толь, я хочу, чтобы ты знал. Я скучаю по тебе. Не ценила, когда имела, а как ушел Я на стены лезла. Любила я тебя, а может быть, и сейчас еще люблю.
Ты же психолог, знаешь, что и как объяснить. Вот на своей шкуре прочувствовала. Это синдром отмены, не любовь.
Ты жесток.
Я жесток?! В чем?! Что не могу закрыть глаза на подлость? Вера, я ВСЕ помню, я не простил и не прощу никогда. А ты помнишь тот день?! Я рано пришел с работы, я уволился как раз, а тут вы в однозначной позе. Не я изменил тебе. Я верил и радовался твоим успехам. И да, я хотел детей. Чтобы семья как семья. Чтобы жизнь не коту под хвост.
Толя, я же только ради нас, ради карьеры Да не было у меня к нему чувств! Не измена это! А ты?! Как ты мог уволиться? И вообще так поступить. У меня в голове не укладывается: поставить крест на будущем перед самым финишем!
Уходи, Вера. Лучше уходи.
Толь, а ведь Рита твоя Или как ее там? Ты даже этого не знаешь! И думаешь, что она лучше меня?! Думаешь, семью тебе даст? Нет, Толя. Нет! Ты шило на мыло меняешь. Она потребитель, пиявка. И чувств к тебе у нее нет. Ты для нее пустое место, средство к существованию. Жалость тебя погубит. Зачем ты пустил ее в свою жизнь? Уж лучше бы девочку эту, с которой ты на работе кувыркаешься. И не возражай. Я лучше знаю. С ней все можнои расслабиться, и кайф словить. А эта малышка тебя, идиота, любит. Как она на меня глянула! Да она за тебя убить может! Или грудью от пули закроет. А ты Мужчины Все, ухожу! Черт с тобой! Но я рада, что сказала тебе все, что хотела. Надумаешь вернутьсявозвращайся. Я, может, и сильная, но всего лишь женщина. И я люблю тебя!
Анатолий ей ничего не ответил, проводил до дверей приемного покоя. Смотрел, как села она в машину, как стукнула ладошками по рулю, как завела мотор и рванула с места.
На душе было хреново. Восемь лет прожил он с этой женщиной. Восемь!
Еще постоял на крыльце, выкурил сигарету, вернулся в приемный.
Кто это приходил, Анатолий Сергеевич? спросила баба Нина.
Жена бывшая.
Бывшая?
Ага! Бывшая, и этим все сказано. Катюш, дело у меня к тебе, пойдем поговорим.
* * *
Вернулась Катя не в настроении. Налила себе горячего чаю, присела рядышком с санитаркой и задумалась.
Ну что, Катюш?
Ничего, прилег доктор. Пусть поспит, пока можно.
А звал зачем?
Да там по больной одной вопросы были. Баба Нина, он слепой, глухой или бесчувственный?
Судя по бывшей жене, он просто битый.
Ну да, куда мне до нее. Да и не хочу такой быть.
Баба Нина взглянула на девушку с состраданием. Знала о чувствах Кати, да что поделаешь Не видел доктор Анисимов в ней женщину. Симпатизировал, ценил, питал, скорее, отеческие чувства. А девушка ждала, ловила каждое слово, взгляд, мечтала, отвергала всех, кто пытался ухаживать за ней. Михайличенко же просто ненавидела. Как радовалась Катя, когда Анисимов был у нее в гостях. И ничего ж особенного в том, что они с мамой накормили его обедом, не было. Но возникла сопричастность. Ради Анисимова Катя пошла бы на многое. И пусть Анатолий и не давал повода, но она любила. Мечтать не запретишь!
ЧАСТЬ 18 Хозяин чужого дома
Уложили Женю, вернулись на кухню. Татьяна Петровна выставила на стол пироги.
Духовка тут, оказывается, есть, Сашенька, я разведала наконец. Представляешь, там внизу, в подвале, основная кухня. Сегодня я пошла и случайно совершенно в дверь ткнулась, думала, кладовая, а то кухня. Потом пришел этот охранник, Федор, мне показал, где управление, мать Минина всплеснула руками, так подьемник там, и вот в это окошко подает! Она раскрыла дверцы встроенного буфета, за ними была шахта подъемника. Чудной дом какой. Сколько средств вложено!
Зачем оно все? Александр думал о своем. Вотбогатство, мифический хозяин дома не знал, как выпендриться. И что? Сам он где? По заграницам прячется. Конечно, там у него может быть пять таких домов.
Кто же его знает зачем, Сашенька. В подвале там бункер! Идем, я тебе покажу! Знаешь, как я испугалась сегодня! По лестнице спустилась, дай, думаю, погляжу, что там, знать-то надо. Ну и вот, сошла, а дверь и прикрылась! Я со страху не поняла, что надо ручку вниз опустить, дергаю, дергаюзахлопнула! И страшно мне стало, стены там толстые, кричи не кричине услышат. Аж сердце затрепыхалось. Думаю: ты меня не найдешь!
Ну что ты, мам, конечно нашел бы. А зря пошла. Мало ли что тут.
Но знать же надо! Как я могу жить в доме и не знать, что в соседней комнате?
Зачем? Вот есть у нас жилой этаж. А в подвал и на верхний не надо ходить. Двери закрыть, там, Игорь показывал, есть электронные замки везде. Заблокировать, и все, как будто нет этих помещений.
Нет, Саша, ты не прав. Нельзя блокировать. А если там пожар?
Татьяна Петровна говорила, продолжая заниматься ужином. Видно было, что ей нравится, что она совершенно счастлива рядом с сыном.
Минин сел во главе стола, «кухня» больше напоминала гостиную. Большие окна в сад, выход на террасу.
А что так задержался сегодня? Женя все про лошадей болтала, а ты ничего не рассказал. Как дела в кафе?
Мама Минина была в курсе всех дел, жила ими больше, чем Александр. Как ни странно, ее, до мозга костей просоветскую, убежденную в старой идеологии, да еще и жену офицера, вдвойне воспитанную в духе социалистической морали, увлек малый бизнес. Александр только диву давался, как мама загорелась идеей. Многое из того, что он осуществил, было предложено Татьяной Петровной. Сам он не то чтобы тяготился работойон любую делал бы исправно и не за страх, а за совесть, ну, а тем более ту, что Игорь поручил, и все же не чувствовал этот бизнес своим. Не лежала душа
Знаешь, я столько лет в гарнизоне просидела, там или только семья, почетное домохозяйство, или куда-нибудь в парикмахерскую иди работать. А Володечка же не пустил бы. И вот онохозяйство, хозяйство. В гости друг к другу ходили. Ты помнишь, как у нас собирались? Полгарнизона. Скучаешь по армии, Саш? без перехода спросила она, присела напротив, полотенчико кухонное сложила вдвое, потом вчетверо, разгладила на полированном деревянном столе.
Да где она, армия, мама? То, чему нас учили, развалилось все, а что там новое? По делу настоящему я скучаю, но разве можно жаловаться? Ты же видела, он помрачнел, когда приехала
Все я видела, Саша! Так это Олька твоя виновата! Я же говорила, умоляла тебя, зачем ты с ней связался!
Не надо, мама, об умерших или хорошо, или никак Нет Ольги. И вина на мне.
Да ты тут при чем?
При том
Даже не говори мне, я слышать не хочу! Придумал, Татьяна Петровна отбросила полотенце, встала, отошла к раковине, пустила воду. Мыть было решительно нечего, на кухне все и без того сверкало чистотой. Вот прямо ты меня разозлил, Саша! Хоть и просишь или хорошо, или никак, а я скажу! Ольга тебе жизнь сломала! Ее Бог за это и наказал.
Мама!
Да, а что? Ты же до чего себя довел? Мне Игорь рассказал, как тебя в больнице встретил. Это уму непостижимо. Ты такой специалист прекрасный, академию с отличием закончил. Ведь служил бы сейчас, не всех сократили, Саша, ты бы точно служил. Пусть на Севере или еще где-то. И что такого. Подумаешь, ей понадобилось в столице жить. Вот и дожилась! Татьяна Петровна в сердцах крепко завернула кран.
Минин молчал. Он и сам часто думал об этом, что, возможно, и не сократили бы, что служил бы на рубежах, что не навсегда эта неразбериха, а без космической обороны страна не проживет
Что было бы, того нет, мама, а Ольга Без нее Женя не появилась бы. Она Женина мать, и не надо ничего говорить, ладно? Ни плохого, ни хорошего. Сорок дней прошло, мы не помянули даже. И на кладбище я не был.
А что тебе туда идти? Все там нормально, Игорь все устроил, ограду, раковину, все что надо. И земля ей пухом. Все, забыли. Больше ни слова не скажу! Обещаю.
Знаешь, мама я неправильно все это, я по ней и не плакал даже. Ушла она, и все, и нету. А ведь любил.
Что ты знаешь о любви, сыночка? Татьяна Петровна подошла, обняла, притянула к себе, гладила по голове. Не было у тебя с Ольгой любви. С такими, как она, и быть не может.
А с кем тогда?
С хорошими. С правильными. Найдешь ты себе еще настоящую.
Нет, Минин освободился из ее рук, встал из-за стола, мне хватило и любви, и всего прочего. Вот есть Женя, и всеэто и хорошее, и правильное, и настоящее. Идем бункер смотреть, если не блокировать, то надо напротив все двери отключить от автоматики. Чтобы ты не пугалась, да и Женя может.
Все да не все, а бассейн?
Бассейнэто проблема.
А может, восстановить его? Федор говоритнесложно. Или хозяин заругает? она оглянулась на дверь, как будто хозяин коттеджа мог сейчас войти.
Хозяину вряд ли до бассейна и в целом до дома, ему бы свою задницу прикрыть. А может, и правда восстановим, поплавать бы не плохо. И Жене полезно, плавание укрепляет.
Так пошли посмотрим. И с дверью придумай что-нибудь. И про кафе не рассказал, что там новенького?
Матвей предлагает летнюю террасу. Поехали завтра со мнойпосмотришь, посоветуешь. И за Женей присмотришь, а то у меня сегодня глаза в разные стороны. Она к лошади рвется, меня Матвей в кафе тащит. Хорошо Ася помогла, заняла Женю, пока мы там обмеры делали.
Кто этоАся? задержалась на пороге Татьяна Петровна и глянула на сына.
В конюшне работает, жокей вроде, уклонился от подробностей Минин. Этим ему почему-то с матерью делиться не захотелось. Показывай бункер.
Папа, у нас есть морковка?
Что?
Морковку надо с собой. Бабушка поедет с нами, да? Я ей Лаки покажу. Ася разрешит?
Вопросы сыпались один за другим, Минин не успевал вставить слово.
Женя прибежала в комнату отца еще не причесанная, босиком и в пижаме. За девочкой следом вошла Татьяна Петровна.
Женечка, вот что ты босиком?
Не холодно, ба!
А косу заплетать?
Давай тут, Женя уселась на кресло за рабочий стол, выпрямилась, скрестила руки на груди. Я начальник.
Татьяна Петровна и Александр засмеялись. Женя долго не усидела, потянулась к бумагам на столе.
Женя, не трогай, успел остановить Минин, она отдернула протянутую руку, как будто обожглась. Александр осекся. Все еще боится, стоит сказать чуть строжесжимается в комочек
Татьяна Петровна сгладила ситуацию.
Мне в кресле неудобно заплетать. Пойдем-ка к тебе, начальник, там у нас и заколки остались, и резинки. А папа тут пусть собирается. Чем быстрее соберемся, тем быстрее поедем.
А ты правда с нами?
Да. Но после завтрака. И ты приходи, Саша, поешь. А то потом на работе закрутишься и будешь голодать, точно как отец.
Бабушка, а у нас есть морковка? вспомнила главное Женя. Мне надо для Лаки.
Все у нас есть, детка.
Тогда побольше возьми. Он, знаешь, какой большой, во-о-о-от такой! Женя развела руки в стороны и растопырила пальцы.
Да что ты говоришь, такой огромный? Татьяна Петровна поймала девочку за руку, ссадила с кресла, повела за собой. Ну идем, идем, пусть папа тут сам. Саша, мы тебя ждем завтракать.
ЧАСТЬ 19 Лакрейм и Женя
На конюшне было оживленно. Открытый манеж разгородили препятствиями, жокеи тренировались в прыжках. Смотреть было интересно, но и страшновато. Минин немного посидел с Женей и мамой на трибуне, но долго не мог оставаться, его присутствие требовалось в кафе.
Иди, иди, Саша, мы тут сами справимся, заверила Татьяна Петровна, а потом я твою документацию бухгалтерскую посмотрю. И надо же думать о наборе персонала.
Сейчас, там еще стройка вовсю, на открытой террасе и конь не валялся.
А кони разве валяются? удивилась Женя.
В это время одна из лошадей, ближе к их краю на манеже, заартачилась, не стала прыгать, взбрыкнула, встала на дыбы, заржала визгливо. Минин покачал головой.
Не знаю про лошадей, а вот всадники точно валяются. Может, мы уже пойдем отсюда? Вместе
Не-ет! Папочка, я хочу смотреть. И к Лаки хочу.
Ну, Лаки мы тут точно не увидим, он болеет и вряд ли прыгает, ответил Минин.
Что же это за Лаки такой? спросила Татьяна Петровна.
Минин собрался ответить, но в одном из жокеев узнал Асю. Из-под шлема выбивались ее длинные волосы. И что-то еще в облике его зацепило и дало понять, что это она. Девушка сидела на высоком вороном коне. Вот они разогнались, она приподнялась на стременах и легко взяла препятствие. Конь перелетел препятствие без всякого труда, словно и не чувствуя на себе всадницы. Но именно Ася управляла им. Это было красиво! Позабыв, что собирался уходить, Минин снова сел рядом с Женей. Тут и девочка узнала Асю.
Папа, смотри! Вон там, это Ася! закричала она, немногочисленные зрители, что сидели ближе к манежу, обернулись.
Тише, Женя, тут кричать нельзя, остановил Минин, он правда встревожился вдруг, что лошадь испугается, шарахнется и причинит Асе вред. Тут или тихо надо сидеть, или пойдем со мной.
Я буду тихо, прошептала Женя и зажала рот ладошками.
Минин наклонился и поцеловал ее в щеку.
Они высмотрели всю тренировку. Потом подошли к Асе, когда она вела жеребца в конюшню.
Мы видели! Я тоже так хочу! без приветствия начала Женя.