Приготовиться к бою! послышалась команда взводного.
Подруги укрылись за поваленной сосной. В просвете меж обрубленными и иссеченными осколками деревьями показались танки, за ними бежали автоматчики в черных шинелях.
Жарковато придется! проговорил раненый боец. Он аккуратно, по-хозяйски разложил около себя гранаты и взял автомат наизготовку.
Приклад холодит щеку Нины. В оптическом прицеле«фердинанд». Дуло пушки, казалось, наведено прямо в нее. Позади на белом фоне черные точкигитлеровцы. Они надвигаются пунктирными линиями. «Ух ты, сколько!» В этот миг по перелеску гулко прокатился выстрел ПТР. Из «фердинанда» повалил дымок. «Молодцы, бронебойщики!»облегченно вздыхает Нина.
По фашистской нечисти слышится голос взводного. Огонь!
Перелесок ожил от трескотни автоматных и пулеметных очередей.
Нина ловит в прицел бегущих в атаку эсэсовцев и стреляет. Одни падают, а другие уже приближаются к перелеску. Нина еле успевает перезаряжать винтовку. В ушах звон. Пахнет пороховой гарью. Рядом частят Анины выстрелы. Короткими очередями выстукивает автомат бойца, которого они перевязывали.
Еще один танк приближается к опушке. И за ним густо бегут эсэсовцы.
«Неужели прорвутся?!»Нина лихорадочно ищет новую обойму в сумке.
Вдруг путь танку преградил боец. Шинели на нем нет. В руке связка гранат. Миги она летит под гусеницы! Взрыв сотрясает землю, и танк застывает в двух-трех метрах от упавшего гвардейца.
Огибая горевший «фердинаид», гитлеровцы бегут к соснам, но падают, скошенные пулями. Поворачивают назад. Вслед им летят гранаты
В полдень гитлеровцы вновь штурмовали позиции рыбинского батальона, но и эта атака была отбита. Еще один танк застыл в ложбине. После третьей неудачной атаки гитлеровцы окружили перелесок полукольцом и методично стали вести обстрел из минометов.
Двое суток сдерживал батальон упорный натиск врага. Двое суток почти без сна и без пищи девушки не выпускали из рук винтовки. Батальон был в огненной ловушке. Откуда-то вел огонь замаскировавшийся фашистский снайпер, сторожил единственную тропинку, ведущую в тыл
Недопетая песня
В ночь на третьи сутки в батальоне появились разведчики. Командиром у них был лейтенант Маклаков. «Неспроста пробыли, догадалась Нина. Значат, скоро наступление».
Девушки встретились с ними, как со старыми знакомыми: не раз приходилось действовать вместе. Разместились в одной просторной землянке, отбитой у гитлеровцев, которая была разделена на две части узким проходом. В одной половине хозяйничали разведчики, а в другойдевушки.
Смеркалось. В землянке весело заполыхала печурка. Нина прислушалась к разговору разведчиков. Она уловила слово «Москва».
Валентин, что из Москвы-то пишут? спросил один.
Там теперь полный порядок. Вот только с продуктами туго: братишка пишетголодновато. Ему еще и четырнадцати нет, а он уже на заводе вкалывает, фронту помогает.
А ты не горюй. Расколошматим фашистов, вернешься домой, тогда его и на учебу куда-нибудь пристроишь.
Ты, пожалуй, прав. Однако доживу ли до победы Кто знает? Нынче жив, а завтрапуля
Что-то ты о смерти заговорил? Ни к чему это. Я всегда стараюсь о ней не думать. Давай-ка лучше, Валек, песню С песней оно как-то веселее на душе. И громче проговорил:Девчата! Где там Аня Носова?
Здесь я, отозвалась Аня.
Уважь, пожалуйста, спой.
Какую вам?
«Землянку», попросил москвич.
Аня запела вполголоса. Песня была как раздумье о войне, о жизни и о смерти. Ее подхватили все: и бойцы, и девушки.
Нина пела и вспоминала знакомые улицы Москвы, по которым не раз бегала в кинотеатр «Салют», к Савеловскому вокзалу, ходила в школу и на работу
И вдруг песня словно споткнулась: сухо докатилось эхо выстрела. Все замерли. У входа в землянку медленно клонился к полу разведчик-москвич.
Сердце Нины сжалось от испуга. Ведь он только что пел вместе с ними! И надо же так случиться: подошел к печке, вытащил горящую головешку, прикурил, а после приподнял край брезента, выглянул на улицу. «Зачем?! Какая роковая беспечность! Наверное, забыл, что землянка немецкая и выходом обращена в их сторону!»И слезы заволакивают ее глаза.
Убит! с дрожью в голосе проговорил подскочивший к москвичу товарищ. Это фашистский снайпер. На огонь стрелял, сволочь. Ах, Валентин! Один неосторожный шаг
* * *
Нина с напарницей Сашей Виноградовой на окопчиков следили за передним краем гитлеровцев: комбат дал задание девушкам выследить и уничтожить немецкого снайпера.
Томительно тянутся часы. Мороз медленно пробирает до костей. Среди укреплений оккупантов никаких признаков жизни. И фашистский снайпер притих, как в воду канул.
Только на третий день, когда позиции стал окутывать вечерний туман, дежурившие в засаде Аня и Полина услышали на левом фланге одинокий выстрел. Но где притаился коварный враг, так и не могли определить.
Ни с чем вернулись с «охоты».
Полина, ты сосенку, что с краюшку отдельно стоит, приметила? спросила Аня.
Да. А что?
Завтра на нее заберусь, может, что и увижу сверху.
Ой, а заберешься ли?
Это для меня раз плюнуть. Я с мальчишками по деревьям лазила. А ты внизу спрячешься. В случае чего подстрахуешь.
Ладно, договорились
Наутро Полина замаскировалась шагах в двадцати от сосны, на которой притаилась Аня. Шло время, но напрасно вглядывалась она в каждый, хотя бы еле заметный, подозрительный бугорок. Тем временем и Аня в просветы меж ветвей разглядывала немецкую передовую.
В нейтральной полосе лежал труп лошади, припорошенный снегом. Чуть далее тянулась узкая полоска траншея. «Боевое охранение фрицев», мелькнула догадка.
Руки державшую винтовку, онемели от холода. Она осторожно шевелит пальцами в перчатке, чтоб хоть чуточку отогреть их. А сама не отрываясь, скользят взглядом по траншее врага, которая ленточкой извивается по возвышенности. «Глубоко закопались, сволочи! Даже с дерева не все просматривается! отмечает про себя АняВсе учли, когда отрывали. Наверно, знающие фортификаторы поработали над этой оборонной точкой».
Прошел час, другой Ноги свело от холода в неудобной позы. Но шевельнуться нельзя. Враг тоже не дремлет. Их наблюдателя следят за нашим передним краем. Аня стискивает зубы и терпеливо ждет.
Невыносимо томительно тянется время, но глаза снайпера зорко следят за нейтральной полосой, траншеей гитлеровцев. Самым подозрительным местом ей показалась едва заметная траншейка, что вытянулась на пять-семь шагов к трупу лошади.
Перевалило за полдень. Тишина. Снег в нейтральной полосе черпает оспинами минных воронок. Обманчивая тишина Ане много раз приходилось бывать в таких ситуациях. Снайпер должен появиться. Фрицы хитры, думает Аня, но мы хитрее! И ее взгляд в который раз вновь устремился к убитой лошади да так и замер: на темном днище траншеи шевелилось что-то белое, ползущее. Прикрыла на миг глаза. Не мираж ли это от перенапряжения? Открыла. Ползет! «Ух, гад, как ты тихо ползешь! Лишь сверху тебя и заметить можно. Сейчас я с тобой расквитаюсь за Валентина!»
Уняв дрожь в теле. Аня прицеливается. Пенечек-мушка в прицеле чуть-чуть ходит. Притаив дыхание, она нажимает на спусковой крючок. Выстрела будто и не слышит. В голове лишь одна мысль: как бы этот коварный фашист не остался жив. Белое пятно на две траншеи недвижимо. «А вдруг не попала в него, гада? Вдруг он просто затаился?.. волнуется Аня и прицеливается еще раз, уже спокойнее, и стреляет, Так верное будет!» Все, фашист мертв!
Теперь надо незаметно слезть, а то можно и закоченеть на дереве на радость врагам. Аня пытается освободить ноги. Ветви сосны дрожат. На лицо и за шею падает снег. «Ой, могут насечь!»она испуганно замирает. Проходит минута, две Пять минут, Тихо. И только было успокоилась, как уши уловила неприятный свист мины. Сердце замерло. Руки плотнее обняли ствол сосны, щека прожалась к холодной шершавой коре. И не было сил, чтобы спрыгнуть на землю
* * *
После второго выстрела подруги Полина забеспокоилась. «Зачем она его сделала? Ведь фрицы теперь наверняка ее засекли! охватывает тревога за Аню. Прыгала бы, что ли, с дерева и ползла ко мне побыстрее».
Вскоре перед сосенкой, на которой сплела Аня, разорвалась мина. Снежную пыль отнесло на Полину. Над головой просвистели осколки. Вторая мина рванула землю среди деревьев Третьясрубила макушку сосенки, где, уцепившись за ветки, ни жива ни мертва продолжала сидеть Аня
Когда Полина открыла глаза, Анн на дереве не было.
Анка! невольно вскрикнула она, когда увидела на снегу распластанное тело подруги.
Руки и ноги онемели: убита?! С минуту Полипа лежала, не двигаясь, а потом, превозмогая страх, поползла к Ане.
Носова лежала около срубленной макушки, раскинув руки. На снегу медленно расплывалось пятно крови. Полина приложила ухо к ее груди и позвала:
Аня! А-ня-а-а!..
Веки подруги дрогнули.
Живая! Ранена?
Посмотри, кажется, нога, прошептала Аня.
Полина осторожно перевернула ее на бок и увидела порванную штанину. Рядом из снега торчал острый окровавленный обломок ветви.
А фашистского снайпера я все-таки ухлопала! Две пули в него всадила, для верности. Это ему, гаду, за наших бойцов и разведчика Валентина!
Перебинтовав рану, Полина сказала:
Ну и удачливая же ты, милый Чижик! и поцеловала подругу в щеку.
Передохнув, они осторожно начали отползать в глубь перелеска
На рассвете наша артиллерия начала обстрел высоты, где засели гитлеровцы. А завершили дело в жаркой схватке разведчики и гвардейцы рыбинского батальона. Высота стала нашей.
Первая награда
Под яростные вздохи ветра в легкую дверь землянки ошалело билась поземка.
Ух, как пурга в дверь барабанит! Что там, на улице? Надо выглянуть, посмотреть, зябко поежилась Нина.
Бывало, в такую погоду на печи полеживаешь с бабушкой да ее сказки слушаешь, с мечтательной улыбкой сказала Полина.
А мне стихи Пушкина вспомнились, и Нина начала декламировать:«Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя»
Скрип за дверью оборвал ее. Девушки насторожились.
Неужели фрицы, разведчики?! Аня метнулась к винтовке.
«Метель, все может быть!»мгновенно пронеслось и голове Нины, и сердце замерло в тревоге.
Разрешите? раздался знакомый голос.
Входите, товарищ капитан! Входите! с облегчением отозвались сразу несколько голосов.
Не замерзли тут? У порога остановились запорошенные с головы до ног комбат Рыбин и автоматчик. Метет, будь здоров! Немчуре теперь несладко.
Хоть бы их всех занесло снегом.
Правильно говоришь, ефрейтор Носова!
Проходите, садитесь, товарищ капитан, пригласили девушки.
Сидеть некогда. Я зашел предупредить, чтобы вы подготовились, как положено: приедут вручать награды. Да вот свежие газетки вам принес, почитайте
Командир 21-й гвардейской Невельской стрелковой дивизии генерал-майор Д. В. Михайлов. Фото 1943 г.
Снежный вихрь, ворвавшийся в землянку, поглотил комбата и автоматчика.
Аня радостно воскликнула:
Это ж здорово, девочки! и, обвив руками Нину, чмокнула ее в щеку.
Еще не наградили, а ты на седьмом небе. Нина взяла из стопки газету «Фронтовик» и пробежала глазами первую страничку.
Наградят, вот увидите, наградят!
Аня, Полина, послушайте! Кажется, о вашей землячке пишут. Название«В атаку». И начала читать:«Когда началось наше наступление, снайпер Полина Кочеткова находилась в боевых порядках роты»
Нашу землячку зовут Галиной, перебила ее Аня.
Может быть, имя перепутали? Звучит почти одинаково. Читай дальше, послушаем, попросила Поляна.
Где я остановилась? Ага, нашла. Слушайте. «И меткими выстрелами уничтожала фашистов. Один раз немцы, подтянув свежие силы, пошли в контратаку. Полина в упор расстреливала гитлеровцев. А когда немцы подошли очень близко к нашим траншеям, снайпер Кочеткова крикнула: «Товарищи бойцы! За Родину! В атаку!» Как один, поднялись наши воины и стремительно ринулись на врага. Бросая убитых и раненых, фашисты откатились назад».
Кто там об этом написал-то? спросила Аня.
Подписало: гвардии красноармеец Юлков.
Он, конечно, мог и неточно имя назвать. Возможно, тут про пашу Галку напечатано.
Смелая, не побоялась под пулями подняться, сказала Нина.
Просто героическая! уточнила Аня.
* * *
Сам начальник политотдела 3-й ударной армии полковник Ф. Я. Лисицын приколол Нине на гимнастерку поблескивающую серебром медаль «За отвагу». Обуховская стояла, вытянувшись в струнку, не чувствуя под собою ног от радости. Щеки жег счастливый румянец.
Радовались и ее подругиАня и Полина, тоже получившие медали «За отвагу».
Комбат, поздравляя девушек, сказал:
Товарищи снайперы, гвардейцы! Вы сегодня получили от Родины боевые награды солдатской доблести. В прошедших боях мы потеряли многих товарищей по оружию. Среди нас нет верной дочери Украины, гвардии ефрейтора Прядко, отважной комсомолки Сони Кутломаметовой. Но мы, живые, будем мстить фашистам за геройски павших наших товарищей, сурово звенел его голос. Впереди у нас еще много жестоких боев с оккупантами, и мы очистим пашу землю от фашистской нечисти!..
Шурочка вернулась!
Батальон отвели с занимаемых позиций на пополнение в запасной полк. Сам комбат, раненный в последнем бою, был отправлен в госпиталь. После изнурительных переходов и многодневных тяжелых боев девушки попали словно в рай. Непривычная тишина, задумчивые сосны, припорошенные снегом
Нина впервые после всех передряг не чувствовала постоянного напряжения. Лишь одна мысль не давала покоя: «Где же теперь Степан? Жив ли?»
О чем замечталась, Нинок? Аня села поближе к подруге.
Обо всем понемножку. Чижик.
А ты не грусти, самое главное, верь
В это время шумно распахнулась дверь блиндажа и, держа за лямки вещмешок, вошла Шура Шляхова. Глаза ее смеялись.
Ой, кого я вижу! подскочила к ней Аня. Шура! Шурочка вернулась! И повисла у нее на шее.
Чижик, повалишь!
Поправилась? Починили тебя? Рука не болит? сыпала Аня вопросами.
Все в порядке, Чижик! Теперь фрицев хлеще прежнего щелкать буду!
Чего развертелась вьюном? Дай-ка и нам поглядеть, легонько оттолкнула Аню Полина. Нина, ты берись-ка за Шурочку покрепче: надо раза два к потолку ее подбросить в честь возвращения. И крикнула:Девочки, помогайте, а то уроним!
Не надо! отбивалась от подруг Шура.
Так ее! Так! азартнее всех кричала Аня, бегая вокруг.
Наконец Шуру отпустили.
Слышала я, здорово вам досталось в последних боях? спросила она, когда немного улеглось радостное возбуждение.
Верно, Шурочка, трудно было, погрустнела сразу Аня.
Говорят, и комбата ранило?
В последнем бою, когда фрицевские траншеи штурмовали, ответила ей Полина и добавила, вздохнув:Много там наших полегло. Считай, от батальона только треть осталась
А что-то я не вижу нашей Сонечки?
Подруги опустили глаза.
По-гиб-ла-а? Милая Сонечка, Шура смахнула рукой набежавшие слезы. Галка Кочеткова тоже убита. Ах, девочки-девочки!
Что, и Галка убита?! привстала со скамейки Аня. Ну, изверги, никакой пощады не ждите!
Вот ведь как получается, горестно вздохнула Шура. Сколько вместе километров отшагали, сколько пережили О, девочки, вы даже не знаете, как я вас всех люблю, мои родненькие! И обняла их.
Шурочка, а как жилось тебе, какие новости привезла? поинтересовалась Нина.
Галя Кочеткова. Ноябрь 1943 г.
Известное дело, как живут раненые. Ела, спала досыта. Последние дни все надоело, не вытерпела и удрала раньше. Краем уха слышала, что наш шеф, полковник Лисицын, едет сюда.
Девочки, не иначе как награды вручать.
Ну и Чижик! Ведь недавно медаль отхватила!
То медаль, Полина, а теперь орден надо.
Ишь чего захотела, орден!
Возможно, и вправду награждать будут, проговорила Нина. Мы ведь не одни здесь.
А мы не заслужили? Возьми любуюна счету более трех десятков фрицев, не унималась Аня.