Приняв это решение, Черняховский отнюдь не собирался ослаблять внимание к оршанскому направлению. 24 июня он приказал генералу Галицкому обойти Оршу с севера и закрыть пути отхода врагу на запад. Предупредил командарма:
Имейте в виду, генерал Траут у немцев считается мастером обороны. Даже таблички висят перед траншеями с надписью: «Где стоит Траут русские не пройдут». Так что нам предстоит серьезно потрудиться. Используйте артиллерию на всю мощь, на Траута нацелю и авиацию.
Армия генерала Крылова продолжала успешно развивать наступление. Черняховский приказал Галицкому на правом фланге использовать ее успехи. Сам тут же выехал в выжидательный район танковой армии Ротмистрова. Одновременно туда начали прибывать ее передовые подразделения.
Радист командующего, настраиваясь на волну штаба фронта, вдруг услышал знакомый голос Левитана:
Приказ Верховного Главнокомандующего по войскам 3-го Белорусского
Пытаясь увеличить громкость, радист от волнения повернул ручку в обратную сторону и, пока снова настраивался, что-то пропустил
генерал-полковнику Черняховскому Голос Левитана снова зазвучал четко. Войска 3-го Белорусского фронта прорвали сильно укрепленную и развитую в глубину оборону Витебского укрепленного района немцев, южнее города Витебск, на участке протяжением тридцать километров, продвинулись в глубину за два дня наступательных боев до двадцати пяти километров и расширили прорыв до восьмидесяти километров по фронту, освободив более трехсот населенных пунктов
Начались помехи, радист снова что-то пропустил. Потом прозвучали слова:
Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Белорусского фронта двадцатью артиллерийскими залпами
Товарищ подполковник! радист схватил за руку задремавшего Комарова. Сейчас передавали о нашем фронте
Комаров тут же разбудил Черняховского. Иван Данилович спокойно заметил:
Радоваться еще рановато
Как же не радоваться? удивился Комаров. Ведь сообщили на весь мир!
Алеша, операция только развертывается, важен конечный результат А сейчас подготовьте машины, через пятнадцать минут едем на передовой КНП.
Вездеход командующего мчался по дороге на Богушевск, обгоняя автоколонну с боеприпасами для армии Крылова.
Когда Черняховский подъезжал к своему командно-наблюдательному пункту, он увидел, как мимо несутся всадники на сильных кавказских конях. Земля гудела от топота копыт.
Черняховский вышел из машины.
От эскадрона к эскадрону пронеслось:
Командующий фронтом!
Кто-то уже скакал навстречу на красивом вороном коне, черная бурка за спиной всадника распласталась, словно орлиные крылья. Осадив коня в нескольких метрах от машины, генерал Осликовский спрыгнул на землю.
Товарищ генерал-полковник! Соединения конно-механизированной группы расширяют прорыв. Ввожу в бой второй эшелон кавалерийского корпуса!
Вольно, улыбнулся Иван Данилович. Что ж, желаю успеха!
Лихие конники стремительно проносились мимо. Вот уже промчались арьергардные эскадроны. Казалось, что от мощного топота тысяч копыт вздрагивает ближний лес. В ушах еще долго звучал конский топот
Маршал Василевский, подведя итоги операции «Багратион» за первые три дня, доложил Верховному Главнокомандующему, что войска 3-го Белорусского фронта продвигаются успешно.
Поздравляю. Какое мнение складывается о Чернове, товарищ Владимиров? спросил Сталин.
Отличное. Обстановку анализирует быстро, владеет предвидением развития боевых ситуаций. Принятое им решение ввести танковую армию ближе к левому крылу Батурина смелое и в своем роде оригинальное, в успехе уверены.
Выходит, мы не ошиблись, назначив его командующим фронтом?
Не ошиблись. Прошу генералу Чернову присвоить очередное звание.
Сталин некоторое время молчал. Александра Михайловича это смутило: «Выходит, поторопился с просьбой?» Но Сталин медленно и спокойно проговорил:
Ну что ж, направьте официальное представление.
В тот же день полетела телеграмма в Москву Семенову:
«За отличное руководство войсками прошу присвоить звание генерала армии командующему 3-м Белорусским фронтом генерал-полковнику Черняховскому Ивану Даниловичу. Владимиров».
На следующий день Василевский тепло поздравил Ивана Даниловича с присвоением ему звания генерала армии.
Конно-механизированная группа, введенная в прорыв, к 25 июня опередила стрелковые войска 5-й армии на двадцать-тридцать километров. 3-й гвардейский механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса в трудных условиях лесисто-болотистой местности успешно преследовали остатки разбитых частей 299-й и 14-й пехотных дивизий противника. Под прикрытием истребительной и штурмовой авиации, осуществляя смелые обходные маневры, конники миновали важные опорные пункты врага в районах Волосова и Вершовки, достигли Березины и приступили к ее форсированию. На переправе в районе Осипова образовался затор. Здесь скопились полки 6-й гвардейской кавалерийской дивизии генерал-майора Брикеля, 35-я гвардейская танковая бригада 3-го гвардейского механизированного корпуса, автомашины частей армии Крылова, полки 32-й кавалерийской дивизии генерала Калюжного. Противник обнаружил скопление войск у переправы и обрушил на них огонь.
Авиационная разведка фронта тут же засекла вспышки выстрелов вражеской артиллерии. В воздух была поднята эскадрилья штурмовиков.
Поблагодарите от моего имени летчиков, сказал Черняховский командующему 1-й воздушной армией, когда тот доложил об успешном подавлении батарей противника. Прошу и впредь надежно прикрывать переправу.
Самолеты противника не прорвутся, наши истребители непрерывно патрулируют в воздухе, заверил тот.
Командующему артиллерией фронта Черняховский также приказал немедленно подавить артиллерию противника, если она откроет огонь по переправе.
Тем временем подполковник Комаров вызвал по радио командира конно-механизированной группы.
Как случилось, что такое количество войск скопилось у одной переправы? спросил Черняховский генерала Осликовского.
Командиру 3-го гвардейского механизированного корпуса мною было указано, чтобы 35-ю танковую бригаду переправить у поселка Лучеса.
И что же? Командир группы вы. Генерал Обухов вам подчинен. Почему не потребовали?
Товарищ командующий, переправа у Лучесы не была готова.
Плохо! Что намерены делать?
Подавив артиллерию противника, продолжать переправу, в последующем расширить плацдарм на Березине.
Приказываю на переправе оставить 35-ю танковую бригаду и автомашины, кавалерийским дивизиям форсировать Березину вброд.
Река коварная
Наступило минутное молчание. Черняховский вспомнил, как до войны, на учениях, будучи командиром полка, захватил мост у Борисова и вынудил командира казачьей дивизии «противника» форсировать Березину вброд
Форсируйте вплавь! Кавалеристам прикажите плыть рядом с лошадьми.
Кавалерийские дивизии Брикеля и Калюжного благополучно форсировали Березину юго-восточнее Осипова и к полудню уже вели бои с противником за расширение плацдарма. К этому времени наметились успехи и в соединениях генерала Галицкого. С большим опозданием в прорыв была введена подвижная группа армии 2-й гвардейский танковый корпус Бурдейного. Гвардейцы-танкисты, преодолев ночью Осиновское болото, с утра втянулись в напряженные бои.
В разгар операции член Военного совета фронта генерал Макаров получил известие, что погиб младший брат командующего подполковник Александр Данилович Черняховский. Посоветовавшись с маршалом Василевским, решил пока не сообщать Ивану Даниловичу печальное известие, вызвал Комарова, спросил:
Иван Данилович что-нибудь знает?
Кажется, нет, голос Комарова дрогнул.
Алеша, мы решили пока не говорить ему. Идут решающие бои
Понимаю вас, товарищ генерал! вздохнул Комаров. Только бы ему не доложил по прямому проводу генерал Крылов.
Я попросил его пока не докладывать. Сейчас Иван Данилович очень обеспокоен медленным выдвижением танковой армии. Как только Ротмистров войдет в прорыв, я сам сообщу командующему о брате. А вы примите меры, чтобы подготовили похороны Александра Даниловича со всеми почестями.
С раннего утра 26 июня командующий стал вновь наращивать силы на богушевском направлении и ввел в прорыв 5-ю гвардейскую танковую армию. Этому предшествовала большая подготовительная работа. Прежде всего требовалось обеспечить фланги танковой армии. Правый фланг прикрывался конно-механизированной группой, действовавшей западнее Сенно, левый 2-м гвардейским танковым корпусом, наступавшим в направлении Староселье Чернявка. Надежно охраняемая с воздуха авиацией, танковая армия в шесть часов утра вошла в соприкосновение с противником.
Представитель Ставки и член Военного совета фронта, посоветовавшись, решили наконец сообщить Черняховскому о гибели брата.
Макаров, волнуясь, начал издалека!
Иван Данилович, вот ведь в жизни как бывает: за радостью приходит горе Сильный способен все пережить и продолжать самоотверженно выполнять свой долг
Вы о чем, Василий Емельянович? Что-то я вас не понимаю, насторожился Черняховский.
Иван Данилович, решился наконец Макаров, я должен сообщить вам печальную весть. Случилось несчастье он помедлил, подыскивая необходимые слова.
Не томи душу, Василий Емельянович. Говори прямо!
Ваш брат Александр погиб двадцать четвертого под Алексиничами.
Черняховский тяжело опустился на стул. Стиснул зубы так, что по скулам заходили желваки. Он был строг к брату, не баловал его и не прятал в тылы. Наоборот, направил заместителем командира танковой бригады на главное направление, туда, где решалась судьба операции
Тягостное молчание прервал сам Иван Данилович.
Последний раз он не застал меня Не увиделись тогда, а теперь уже не увидимся. Все было некогда. И сейчас не смогу поехать в Алексиничи. Прости, Саша! Фон Буш бросил на весы свежую танковую дивизию из района Борисова. Нет, сейчас мне никак нельзя уезжать отсюда
Войска фронта продолжали успешно наступать. Передовой отряд танковой армии Ротмистрова, применив широкий маневр, обошел сопротивлявшиеся группы врага и к тринадцати тридцати вышел в район восточнее Толочина. Попытка с ходу сбить оборонявшиеся части охранной дивизии не удалась. Главные силы танкового корпуса, наступавшего вслед за передовым отрядом, находились в двадцати километрах. Командир корпуса последовал директиве командующего фронтом, предписывающей подвижным войскам вторые эшелоны и резервы вводить, не давая противнику времени на перегруппировку и подтягивание своих резервов. Корпус атаковал противника в Толочине: 2-я гвардейская мотострелковая бригада с фронта, 3-я гвардейская танковая в обход Толочина с севера, отрезая фашистам путь на запад. 18-я гвардейская танковая бригада имела задачу, нанося удар на юг, не допустить отхода оршанской группировки врага на Толочин. В результате этого маневра Толочин был взят. Войска фронта перерезали шоссейную и железную дороги Орша Борисов на протяжении тридцати километров.
Если 3-й гвардейский танковый корпус наступал успешно, то 29-й корпус продвигался медленно, с большими потерями. Командующий фронтом позвонил маршалу Ротмистрову, спросил, чем это объяснить.
Иван Данилович, мы наступаем так, как наступали под Курском, на Дону, под Корсунью, ответил тот.
Честь и хвала вам за старые успехи. Однако прошу учесть, что тактика, приносившая успех в степной местности под Курском и на Украине, вряд ли применима здесь, среди холмов, лесов и болот.
Черняховскому хорошо была известна слава 5-й гвардейской танковой. Сам в прошлом танкист, он понимал, что большие потери и медленный темп наступления следствие каких-то тактических ошибок. Для выяснения обстоятельств на месте командующий назначил специальную комиссию.
В одном из районов боевых действий, на подступах к Березине, чернели остовы трех сожженных танков, мрачно выделяясь на фоне зеленой рощи. Каждый из них был поражен снарядом в левую сторону башни. Комиссии не составило труда определить, откуда стрелял противник. На краю поля, за густым кустарником, был обнаружен след немецкого танка, а вскоре и место, где он прятался в засаде.
Неподалеку в лощине стояло еще шесть наших подбитых машин. По пробоинам было видно, что противник стрелял из рощи, находившейся метрах в четырехстах. На опушке рощи также были обнаружены места засад трех замаскированных вражеских танков. Следы их гусениц вели на запад: немецкие танки ушли безнаказанными.
Генерал Людников, участник расследования обстоятельств одного из таких боев, сделал следующий вывод: «Немцы на некоторых участках применили против нас нашу тактику, в свое время успешно использованную Катуковым, тогда еще полковником, в боях против танков Гудериана на дальних подступах к Москве: бить из засад».
Командующий фронтом, ознакомившись с выводами комиссии, потребовал от командования и штаба 5-й гвардейской танковой армии незамедлительной перестройки тактики действий танков на закрытой и полузакрытой местности.
С вводом в прорыв подвижных соединений, несмотря на все трудности, чаша весов явно качнулась в нашу сторону. Завязались ожесточенные бои за Оршу. Решающим фактором здесь зачастую становились отвага и мужество советских воинов. Так, пятая рота 95-го гвардейского стрелкового полка встретила ураганный огонь из вражеского дота. Атака захлебнулась. Тогда младший лейтенант коммунист Ильченко и сержант комсомолец Шавалиев с гранатами бросились на дот. Ильченко повторил бессмертный подвиг Александра Матросова, закрыв своим телом амбразуру. Герой был тяжело ранен и вскоре умер. Смертью храбрых погиб и Шавалиев. Ценой своей жизни отважные воины обеспечили выполнение ротой боевой задачи.
Судьбу победы решили соединения 3-го гвардейского танкового корпуса. Ворвавшись в город Толочин, они отрезали путь отхода оршанской группировке врага, облегчив этим задачу войск, наступающих с фронта на Оршу. Всю ночь на 27 июня на улицах города шли упорные бои. Сопротивление вражеского гарнизона было сломлено. К утру Орша полностью перешла в наши руки.
Вечером 27 июня Москва вновь салютовала в честь победы войск Черняховского. Наиболее отличившимся соединениям приказом Верховного Главнокомандующего были присвоены почетные наименования Оршанских.
Не менее благоприятно развернулись события в войсках 39-й армии. Здесь особо отличились 17-я и 91-я гвардейские стрелковые дивизии генерал-майора А. П. Квашнина и полковника В. И. Кожанова и 251-я стрелковая дивизия генерал-майора А. А. Вольхина, которые 25 июня соединились в районе Гнездиловичи с 43-й армией генерал-лейтенанта А. П. Белобородова, входящей в 1-й Прибалтийский фронт. Таким образом было замкнуто кольцо вокруг группировки противника, действовавшей в районе Витебска. 197-я, 206-я и 246-я пехотные, 4-я и 6-я авиаполевые дивизии 53-го армейского корпуса немцев оказались в котле.
Черняховский, переговорив по ВЧ с Людниковым, попросил к телефону командующего 1-м Прибалтийским фронтом генерала Баграмяна.
Иван Христофорович, сосед слева поздравляет вас. Прошу передать благодарность генералу Белобородову и его войскам.
Поздравляю вас, Иван Данилович, с окружением противника в районе Витебска, ответил Баграмян.
Командующие двух соседних фронтов согласовали дальнейшие действия. Черняховский попросил Баграмяна обеспечить его правый фланг от контрударов группы армий «Север».
Окружение немцев под Витебском вошло в историю Великой Отечественной войны как одна из классических операций. Она характерна тем, что еще в ходе наступления вражеская группировка была рассечена надвое. Это позволило добивать ее по частям в районе Островно и юго-западнее Витебска.
Фашистские войска, не ожидавшие стремительного наступления, были ошеломлены. Командир 197-й пехотной дивизии полковник Прой, будучи взятым в плен, показал: «Полки таяли буквально на глазах. Солдаты бросали оружие, транспортные средства, боеприпасы, военное имущество, личное оружие и, как безумные, разбегались».
26 июня войска 3-го Белорусского фронта освободили Витебск, и в шесть часов утра над городом взвилось красное знамя. Было захвачено большое количество пленных и боевой техники противника.
В этот же день вечером московское радио передало поздравительный приказ, адресованный командующим 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов и вверенным им войскам. В столице гремел салют в честь победы. Отличившимся при взятии Витебска соединениям приказом Верховного Главнокомандующего были присвоены почетные наименования Витебских. В числе первых это наименование получила 158-я стрелковая дивизия полковника И. Д. Гончарова.