13.02.42 г. противник перешел в контрнаступление. В период боев с 12 по 17 февраля уничтожено: два противотанковых орудия, одна 105-миллиметровая пушка, 10 дзотов, 1500 фашистов. В боях отличился командир 1-й роты В. В. Пикин. Он уничтожил одно противотанковое орудие и четыре дома, переоборудованных под дзоты. Рота Пикина удержала захваченный рубеж. Командир взвода 1-й роты лейтенант Король уничтожил два противотанковых орудия и много живой силы врага. Комиссар 2-й роты старший политрук Маценко на своем танке уничтожил несколько дзотов, два пулемета и огнемет. Командир танка сержант Стрельцов уничтожил два противотанковых орудия, раздавил танком до сотни гитлеровцев, был ранен, но отказался покинуть поле боя.
Имели потери и мы, батальон. Все подбитые танки с поля боя эвакуированы.
17.02.42 г. батальон перешел в подчинение командира 48-й стрелковой бригады и занял оборону в д. Боровка с задачей не дать фашистам возможности соединиться со своей группировкой в д. Ачистков. Личный состав к бою был подготовлен, боевые приказы доведены до экипажей, люди в бою действовали смело. За хорошие боевые действия представлены к наградам 19 человек. Подали заявление о приеме в партию 21 человек
Приведя в порядок оставшуюся технику, пополнив танки горючим и боеприпасами, 171-й батальон под руководством Лысенко и Хохрякова 5 марта сосредоточился на восточной окраине города Велиж, где, как сказано в донесении, удержала свои позиции рота Виктора Владимировича Пикина. Танкисты перекрыли улицу имени Володарского с задачей не допустить прорыва противника на Смоленское и Витебское шоссе.
В 15.00 17 марта стрелковые роты 249-й стрелковой дивизии при поддержке танков 171-го батальона пошли в атаку в направлении Н. Секачей. Танки стремительно ворвались на северную окраину деревни, а подошедшие вслед стрелки закрепили успех.
Гитлеровцы, придя в себя, открыли бешеный огонь из противотанковых орудий.
Танкисты искусно маневрировали, стремясь подавить из засад обнаруженные огневые точки врага, но, потеряв два танка, отошли. Все оставшиеся дни марта и апреля танкисты 171-го, действуя короткими контратаками из засад, вели бои с противником в Велиже.
Командование и штаб батальона обосновались в деревне Тхорино, в нескольких километрах севернее города.
Комиссар батальона Хохряков редко появлялся в Тхорино. Он, вникая во все вопросы боевой жизни танкистов, переходил от подразделения к подразделению, от экипажа к экипажу. Часто там и ночевал в блиндаже, сооруженном под тридцатьчетверкой. Правда, в Тхорино его заботами были оборудованы две землянки. В одной помещался майор Лысенко со своими помощниками и заместителями, а вторая называлась служебной командирской.
Землянки были оборудованы по типу трехнакатного блиндажа небольшого размера. Спать приходилось на полу на соломе. В тесноте, да не в обиде. Под чью-либо шутливую команду лейтенанты и капитаны одновременно переворачивались с боку на бок.
Хохряков, где бы он ни находился, всегда вставал в полночь и за полночь проверять посты.
1-я рота старшего лейтенанта Пикина в конце апреля выходила из боя за деревню Будница.
Появился комиссар Хохряков. Он остался здесь на несколько дней: роте пришлось преодолевать почти непроходимый болотистый участок. Танкистам был придан взвод пехотинцев, которые ночами под огнем врага вместе с танковыми экипажами мостили переход через болото, работая буквально по пояс в холодной талой воде.
Комиссар Хохряков вместе со стрелками и танкистами, невзирая на методический орудийный огонь противника, пилил деревья, носил бревна, помогал бойцам добрым советом и ободряющим словом, заботился о питании, обогреве и поочередном отдыхе людей. Он сам отдохнул лишь тогда, когда танки были выведены в нужный район. После Семен Васильевич шутил по этому поводу перед бойцами:
Разве это работа для танкистов вытягивать из грязи своих стальных рысаков? Для танкиста работа как в песне: «Мчались танки, ветер обгоняя» Вот освободим Велиж, и уйду я, братцы, от вас. Отпрошусь на степные участки фронта: там и ветер остер, и для танка простор.
Все и смеялись, и грустили: вдруг и в самом деле уйдет куда-то любимый комиссар или внезапно отзовут его в другую часть.
А Семен Васильевич уже искренне вздыхал:
Нет, надо и здесь кому-то поддерживать матушку-пехоту! Придет время, откроются и перед нами просторы.
Улыбка комиссара словно бы снимала усталость с танкистов.
А теперь, товарищ комроты, стройте своих самых храбрых бойцов. Поедем с ними к большому начальству.
В штабе армии их уже ждал член Военного совета. Хохряков подошел к нему с докладом:
Товарищ корпусной комиссар! Красноармейцы, сержанты и командиры сто семьдесят первого отдельного танкового батальона для получения наград Родины прибыли!
Корпусной комиссар Дмитрий Сергеевич Леонов вручил танкистам ордена и медали.
1 мая, когда на командный пункт батальона в деревне Тхорино налетели вражеские самолеты, комиссар Хохряков принял все меры для отправки людей в укрытия, прежде чем самому побежать к блиндажу. По пути к нему он был дважды ранен.
Лишь 26 сентября после лечения в госпитале Семен Васильевич вернулся к своим танкистам, которые по-прежнему вели бои местного значения под городом Велиж.
В тот день рота В. В. Пикина, уже капитана, поддерживала атаку стрелков на деревню Мокун.
Только Хохряков успел доложить о своем прибытии командиру батальона подполковнику Лысенко, начался яростный налет самолетов противника. Во время бомбежки комбат был тяжело ранен.
Пока подполковника перевязывали, он, с трудом шевеля губами, говорил своему бывшему комиссару, а теперь, по новому положению, замполиту:
Ну вот и добре, что прибыл. Принимай батальон! Доложишь о моем ранении генералу
Лысенко отправили в госпиталь, а исполняющий обязанности командира 171-го танкового батальона Хохряков поспешил на самый опасный участок в роту Пикина.
Начавшаяся было успешно атака к тому времени захлебнулась. Танки застряли на болотистом участке местности, стрелки залегли под ураганным огнем вражеских минометов и пулеметов. Ни головы поднять, ни танки вытащить нет возможности. (Гитлеровцы не контратаковали: очевидно, у них мало было противотанковых средств).
Лишь когда стемнело да приутих прицельный огонь врага, Пикин увидел человека, пробирающегося к его командирской машине.
Комиссар! радостно вырвалось у ротного.
Да, это был Семен Васильевич Хохряков. Танкисты еще не знали, что он, возвратясь из госпиталя, заменил тяжело раненного комбата Лысенко.
Хохряков пробирался от танка к танку, здоровался с экипажами, интересовался настроением людей, состоянием машин, раздавал курящим пачки махорки, специально припасенные для этого случая в госпитале.
С наступлением сумерек танкисты под руководством Хохрякова начали вытаскивать машины из болота. Ом и сам цеплял тросы к застрявшим танкам.
Рота Пикина не потеряла ни одной машины. Был, правда, тяжело ранен политрук роты старший политрук Вишневский, помогавший Хохрякову.
Почти два месяца Хохряков успешно командовал 171-м отдельным танковым батальоном. С 25 сентября по 24 октября батальон был придан 332-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону в районе Велижа. Здесь танкисты приняли участие в атаках на деревни Саки, Сокаревка, Жгуты. В них танковые экипажи уничтожили до 300 гитлеровцев, минометную батарею, девять пушек, восемь дзотов. Взяв с боем эти населенные пункты, танкисты и стрелки не уступили врагу ни одного метра освобожденной территории.
Вышел в свет Указ Президиума Верховного Совета СССР от 9 октября 1942 года «Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии». Этим Указом предусматривалось, что военные комиссары и политработники могут быть использованы на командных должностях либо немедленно, либо после надлежащей военной подготовки.
Семен Васильевич Хохряков был направлен на курсы командиров батальонов.
ЗА СВОБОДУ УКРАИНЫ!
Отбушевали величайшие в истории битвы под Сталинградом и на Курской дуге, Красная Армия шагнула за Днепр, освободила Киев Москва еще не снимала со своих окраин аэростатов воздушного заграждения, не счищала с оконных стекол крест-накрест наклеенных бумажных полосок. Но зенитные полки противовоздушной обороны вместо стрельбы по фашистским воздушным пиратам, уже не достигавшим неба советской столицы, салютовали в честь воинов частей и соединений, освобождавших наши временно оккупированные гитлеровцами города.
В пассажирском вагоне одного из воинских эшелонов уезжал на фронт из Москвы, припорошенной новогодним снежком, и майор С. В. Хохряков, окончивший курсы по программе командиров батальонов при Ленинградской высшей бронетанковой школе, временно дислоцировавшейся в Подмосковье.
Семен Васильевич сидел у окна, вспоминая прошлые сражения, всматривался в быстро убегающие назад просторы. Перед ним была родная Россия.
Под нежным и пушистым, казалось, таким мирным, снегом майор различал развалины домов, глубокие воронки от бомб, подбитые танки, искореженные орудия
Раны родной земли. Даже теперь, когда боевые действия шли за Днепром, было горько, что так далеко в глубь страны вонзились когти фашистского зверя.
Теперь все по-иному, и такая долгожданная Победа уже не призрачно, а реально просматривается сквозь огненные зарева боев.
Назначение Хохряков получил почетное командиром батальона в 54-ю гвардейскую Васильковскую танковую бригаду 3-й гвардейской танковой армии. «Можно сказать, сам туда напросился. Третья танковая прославилась в боях», рассуждал про себя Семен Васильевич.
Личность командарма П. С. Рыбалко привлекала размахом оперативного мышления, кавалерийской удалью и вообще «родственностью» воинских профессий: Павел Семенович Рыбалко в молодости, как позже и Хохряков, был конником, затем комиссаром.
Да, могуч командарм Рыбалко, славой овеяна его армия. И 54-я бригада одна из лучших в ней. (В отделе кадров Главного бронетанкового управления Красной Армии о ней Хохрякову уши прожужжали. Конечно же, все делалось не без умысла.) Боевое крещение бригада, тогда еще 88-я танковая, получила в июне 1942-го в районе села Великий Бурлук Харьковской области.
Взаимодействуя с полками и эскадронами 32-й кавалерийской дивизии, 88-я танковая бригада прикрывала важный оперативный рубеж на стыке 28-й и 38-й армий. Под мощными ударами превосходящих сил гитлеровцев наши войска вынуждены были отходить. Бригада с честью выполнила свою задачу: задержала врага, дав возможность командованию отвести соединения за реку Оскол, а затем за Дон.
В тех смертельных схватках воины бригады истребили свыше 1500 захватчиков, подожгли и подбили 59 немецких танков, много другой техники и вооружения оккупантов.
Затем бригада успешно воевала на Западном фронте в районе Козельска.
В 15-й танковый корпус 3-й танковой армии 88-я бригада вошла в конце ноября 1942 года.
В январе 1943-го, будучи переброшенной на Воронежский фронт, бригада дралась на острие удара 15-го танкового корпуса в Острогожско-Россошанской операции. Во взаимодействии с другими частями корпуса и 305-й стрелковой дивизией 40-й армии она замкнула кольцо окружения вокруг пяти вражеских дивизий в районе Алексеевки. Танкисты поработали на славу: мало кому из гитлеровских головорезов удалось вырваться из «котла». Всего с 14 по 20 января в боях с 88-й танковой бригадой гитлеровцы потеряли пленными и убитыми около 10 тысяч солдат и офицеров. Кроме того, советские танкисты захватили в качестве трофеев 1500 автомашин, 6500 автоматов и винтовок, 90 пулеметов, 39 орудий и много другого военного имущества.
О подвигах воинов бригады в тех боях Хохряков узнал еще на высших офицерских курсах.
Экипаж лейтенанта Николая Борисовича Козлова, выполняя боевую задачу, прорвался в тыл фашистов, рассеял целый батальон гитлеровцев и разгромил обоз. Однако танк был подбит, отказали мотор и радиостанция. Башнер Андрей Петрович Головкин вызвался добраться с донесением к своим. Но вражеская пуля сразила его при прорыве сквозь кольцо окружения. Трое отважных продолжали сражаться в ожидании подмоги. Шло время, таяла надежда на помощь. Лейтенант Козлов, попытавшись ночью выбраться из танка, чтобы устранить поломку в моторе, был убит. Механик-водитель старшина Арсентий Елисеевич Кришталь и радист-пулеметчик сержант Иван Константинович Мотус продолжали вести огонь по врагу из осажденного танка. Лишь через пятьдесят часов они оставили машину, когда на выручку подошли наши подразделения. Вскоре Указом Президиума Верховного Совета СССР А. Е. Кришталь был удостоен звания Героя Советского Союза, а остальные члены экипажа награждены орденами.
16 февраля 1943 года в бою за Харьков командир роты коммунист лейтенант Василий Петрович Лисицын уничтожил со своим экипажем 60 автомашин, два самоходных и два противотанковых орудия гитлеровцев, разбил три дота. Не покинув горящую машину, он расстреливал подошедшие самоходные орудия врага и погиб во взорвавшемся танке.
Бригада в составе войск корпуса одной из первых пробилась в Харьков.
Командир 15-го танкового корпуса Герой Советского Союза генерал-майор В. А. Копцов, выступая на митинге, состоявшемся на площади имени Ф. Э. Дзержинского, горячо благодарил танкистов за их подвиг.
К слову сказать, в батальоне В. А. Копцова в свое время начинал военную службу в Забайкальском военном округе Леонид Ильич Брежнев. В апреле 1978 года, посетив родную часть, он сказал теплые слова о Копцове своем бывшем командире, командире-труженике и командире-герое, удостоенном за бои на Халхин-Голе Золотой Звезды.
В тех боях В. А. Копцов тогда еще капитан лихо водил в атаки свой батальон. В одной из них его танк был подбит. Под огнем противника экипаж сумел отремонтировать и вывести машину к своим.
К сожалению, в начале марта 1943 года, выводя свои части из окружения под Харьковом, Герой Советского Союза Василий Алексеевич Копцов погиб.
Генерал В. А. Копцов умелым руководством, своей энергией и мужеством во многом способствовал тому, что 88-я танковая бригада и весь 15-й танковый корпус стали гвардейскими: 26 июля 1943 года приказом Наркома обороны СССР за выдающиеся боевые заслуги 15-й танковый корпус был переименован в 7-й гвардейский танковый корпус, а 88-я танковая бригада в 54-ю гвардейскую. В те дни бригада вела наступательные бои на Курской дуге. Первый московский салют в честь освободителей Орда и Белгорода был и в честь героев-танкистов 54-й гвардейской.
Потом бригада в составе корпуса участвовала в битве за Днепр, освобождала столицу Советской Украины Киев и город Васильков. В числе других соединений она была удостоена почетного наименования «Васильковская», а корпус стал 7-м гвардейским Киевским. В декабре 1943 года гвардейцы 54-й героически сражались за освобождение Житомира.
Да, Хохряков понимал: на первых порах нелегко придется. Командовать новым для себя, овеянным славой подразделением не просто и в часы затишья, а принять его в разгар боев, в сложнейшей обстановке намного трудней.
К удивлению Хохрякова, в бригаде его встретили хоть и без оркестра, зато с почтением, которым всегда отмечали бывалых фронтовиков.
До этого командиром 1-го батальона, с которым воины завоевали гвардейское звание, был майор Савелий Маркович Недюжий. В бою за село Шендеровка во время Корсунь-Шевченковской операции его ранило. Командование батальоном временно принял начштаба старший лейтенант Иван Макарович Урсулов.
Утром 2 февраля под Погребищем при отражении мощного танкового удара противника, рвущегося на выручку своим окруженным дивизиям, был подбит последний командирский танк батальона. Урсулов вышел из боя со снятым танковым пулеметом. Шатаясь от изнеможения, приказал разбудить себя через два часа и тут же заснул мертвецким сном в хорошо натопленной хате.
В эти два часа в расположении батальона и появился Хохряков. Сняв вещмешок и предъявив штабному офицеру свои документы, он деловито осведомился:
Где командир?
Исполняющий обязанности комбата гвардии старший лейтенант Урсулов отдыхает. Уже подоспело время его будить, сообщил офицер.
Отставить, пусть отдыхает.
Хохряков начал знакомиться с экипажами, проверил состояние танков, направляемых в корпусную ремонтно-эксплуатационную мастерскую, навел справки о прибытии пополнения.
Солдатский телеграф быстро разнес весть о прибытии нового комбата.
Через несколько дней пришло пополнение. Новые танки с экипажами привел старший лейтенант Леонид Иванов, назначенный на должность командира роты. Веселый и смекалистый, он сразу понравился Хохрякову неутомимостью и поистине всесторонней заботой о личном составе, о технике, о деле.
Двадцатитрехлетний Иванов оказался земляком Хохрякова, из рабочих. Коммунист Иванов, несмотря на свои молодые годы, вырос от рабочего до начальника цеха. В начале войны Леонид работал на заводе, долго добивался снятия брони, а попав в армию и окончив ускоренный курс танковой школы, уже успел повоевать. На его гимнастерке поблескивали эмалью и золотом ордена Отечественной войны I степени и Красного Знамени.