Наконец на поляне появился Хохряков, и лагерь ожил, заволновался, словно потревоженный улей.
Как всегда выбритый и стройный в своей опрятной, хоть и видавшей виды комиссарской кожаной тужурке, комбат весело поздоровался с бойцами и направился к своей машине. Экипажи бросились к своим.
Гвардии лейтенант Анатолий Павлов, совмещавший обязанности командира танка и башенного стрелка, радист-пулеметчик Сергей Пиксайкин и механик-водитель комбатовского Т-34 Василий Белоусов, звякнув крышками котелков, тоже ринулись к танку. Прежде чем Хохряков вскочил на броню, они уже были на местах. У орудия застыл лейтенант Павлов небольшого роста юноша с тонкими, почти девичьими чертами лица. Вместе с комбатом они впервые идут в бой, но Павлов уже обстрелянный воин, освобождал Харьков и Киев, воевал на Днепре.
Хохряков с ловкостью спортсмена занял свое место в машине.
Последняя проверка перед боем. Наметанным взглядом и рукой на ощупь Павлов прошелся по рядам ячеек со снарядами, как бы вспоминая, где лежат бронебойные, где зажигательные, где осколочные. Включился в радиосеть Сергей Пиксайкин:
Ромашка-один! Ромашка-два! Я Ока! в наушниках шлемофона он услышал дыхание радистов комротовских машин: «Связь работает!»
Хохряков предпринимал такую последнюю проверку перед каждым боем. И не столько для того, чтобы исключить какой-то случайный недосмотр в машине, вооружении или экипировке, сколько потому, что стремился в минуты, когда солдат в предельном напряжении ждет сигнала о начале атаки, отвлечь его от тягостных раздумий и тревог о предстоящем бое.
А сам перед атакой думал о каждом из своих гвардейцев: перебирал в памяти способности, характер, хватку каждого из них, мысленно посылал вперед или оттягивал на фланг в зависимости от того, как будет разворачиваться бой.
Хохряков высунулся из люка башни с картой в руках: «Все ли учтено? Все ли предусмотрено?»
На предстоящем маршруте две долины. Еще вчера они были полны воды. Может случиться задержка. Но там обещал сделать переход бригадный сапер Анатолий Лысенко. Дальше, в глубине вражеской обороны топь. Для этой топи заготовлены бревна и фашины.
Комбат окинул взглядом танки: все на местах.
Сколько уже доводилось вот так начинать боев и атак! И все они были разные, неповторимые. Лишь одно оставалось в них неизменным твоя ответственность за выполнение боевого приказа, ответственность за действия каждого командира и бойца батальона. А предстоящий был для него сложен еще и тем, что в 54-й бригаде он впервые ведет гвардейцев в бой. И хотя подчиненные уже верят в командирское мастерство и в его мужество, это он должен будет подтвердить в бою.
Проверка готовности закончена. Значит, все теперь зависит от тебя, командир, от того, как сумеешь наилучшим образом направить на врага и использовать с максимальной пользой для победы и эти прекрасные отечественные машины, и мастерство экипажей, и как распорядишься судьбой каждого воина. Да, и судьбой. Бойцы и техника в твоих руках.
По машинам! звучит над поляной команда. Она же дублируется по радиосети. Хохряков еще раз обводит взглядом свое броневое войско.
Вдали, самый крайний справа, высунувшись по пояс из башни, задумчиво ожидает команд и распоряжений комроты гвардии старший лейтенант В. И. Петров. Совсем рядом беспокойно выглядывает из люка, прилаживая ларингофоны, Леонид Иванов. За ним улыбается чему-то взводный Урусбек Каролиев.
Первыми, как и было приказано, в колонне стоят танки гвардии лейтенанта А. П. Субботина и В. Е. Задачина.
Субботин обстрелянный воин, о его героических делах в бою за Житомир знает вся бригада. А вот Задачин, хотя и спортсмен-альпинист и на вид парень неробкого десятка (рабочий-фрезеровщик одного из московских заводов), очень молод, еще не бывал в бою.
Хохряков поставил их рядом преднамеренно, тихонько посоветовав Субботину:
Ты, Толя, не горячись, а действуй, как в бою за Житомир. Молодежь должна учиться у тебя, комсорга, как надо гнать с нашей земли захватчиков. Присматривай за действиями Задачина и помогай ему.
Замыкающий начальник штаба батальона Иван Урсулов. Закаленный в боях, гвардии старший лейтенант был одним из тех, на кого в первую очередь опирался Хохряков. Он ценил его знание людей в батальоне, боевой опыт, личное мастерство и мужество. Это о нем, об Урсулове, вскоре после Проскуровско-Черновицкой операции известный военный журналист и историк Михаил Брагин напечатает в «Правде» такие строки:
Прежде отважный летчик, из-за ранений лишенный возможности летать и перешедший сейчас в танковые войска, он принес с собой бесстрашие и дерзость истребителя. В прошлых боях он появлялся в самых опасных местах. Под Киевом он забрался к противнику и увел у немцев из-под носа их пресловутую «пантеру»
Теперь Урсулов, как начальник штаба, отвечает за связь гвардейского батальона с командиром бригады, координирует взаимодействие со вторым эшелоном.
Батальон, развернувшись уступом назад, двинулся к переднему краю обороны противника. Обходя подбитые во время артподготовки дымящие вражеские самоходки и перевернутые орудия, преодолевая развороченные взрывами траншеи и блиндажи, танки гвардейцев миновали первую полосу обороны гитлеровцев. Теперь, ведя огонь по местам возможных засад и по целям, выявленным в ходе атаки, они ринулись в глубину обороны врага, стремясь ошеломить его, не дать ему возможности прийти в себя и собраться с силами после могучих ударов артиллеристов и летчиков.
За траншеями батальон ускорил движение, с ходу вброд переправился через реку Горынь у села Дворец. Впереди замаячила Белогородка.
На левом фланге замаскированная противотанковая батарея противника внезапно открыла губительный фланговый огонь по нашим машинам.
Анатолий Субботин, который со своим взводом находился ближе всех к вражеским пушкам, на предельной скорости атаковал артиллерийскую батарею.
Хохряков и комроты Леонид Иванов с восхищением наблюдали в бинокли, как от взрывов снарядов и таранных ударов субботинских танков разлетались обломки орудий гитлеровцев. Но вот на секунду замедлил движение танк Субботина, полыхнуло пламя, и к небу взметнулся султан взрыва. Эхо раскатом пронеслось над полем боя. Танк лейтенанта Субботина взорвался. Вместе с Субботиным погибли его боевые друзья механик-водитель Иван Бондарь и башенный стрелок Николай Петров.
Хохряков с горечью отметил, что в результате гибели экипажа Субботина батальон замедлил продвижение. Это было самое худшее из того, чего опасался комбат. Замедление движения в атаке на опорный пункт противника чревато не только невыполнением задачи, а и новыми потерями людей и машин.
Прозвучали по радио четкие сигналы ротным командирам на обход опорного пункта и призыв комбата: «Отомстим за Толю Субботина! Вперед, гвардейцы! Делай, как я!» Затем последовала команда механику-водителю по танковому переговорному устройству:
Полный газ!
В Белогородку танк Хохрякова ворвался первым.
Заметив, что из засады, целясь в командирский танк, стал разворачивать орудие «фердинанд», опытный механик-водитель командирской тридцатьчетверки В. А. Белоусов вовремя повернул машину на цель, а Хохряков, находящийся у прицела орудия, на мгновение опередил вражеских самоходчиков в нажатии на спуск.
Из мотора «фердинанда» повалил дым, затем вспыхнуло пламя.
Когда на подмогу комбату из-за домов вынырнул танк Урсулова, мощное вражеское самоходное орудие уже пылало вовсю.
Но из засады полезло фашистское зверье «пантеры» и «тигры».
Механик-водитель урсуловской машины А. Ф. Елютин едва успевал выполнять команды, а башенный стрелок А. С. Кудрявцев заряжать орудие.
Экипаж Урсулова подбил в Белогородке две «пантеры» и один T-IV, а подоспевшая машина Ивана Пономарева подожгла еще один «тигр».
Таким образом, вражеский противотанковый заслон на околице Белогородки был смят. Гитлеровцы открыли губительный артогонь из орудий, замаскированных в зданиях центральной части села.
Ударили по врагу зашедшие с флангов роты старших лейтенантов Иванова и Петрова, а также переброшенная сюда артиллерия бригады. Мотострелки 23-й гвардейской бригады закрепили победу танкистов и окончательно освободили Белогородку.
Под ударами гвардейцев 7-го танкового корпуса с юго-запада и частей 1-й гвардейской армии генерала А. А. Гречко с севера гитлеровцы начали отход на Староконстантинов.
И вот танкисты уже форсировали речку Хомора. Первой на открытое поле перед Малым Чернятином выскочила машина старшего лейтенанта Иванова. Этот разведывательный маневр был осуществлен по замыслу Хохрякова.
Гитлеровцам явно не хватило терпения открыли по одинокому танку огонь изо всех противотанковых средств. Танк загорелся, экипаж вынужден был эвакуироваться, зато разведчики батальона и ротные командиры на своих участках успели засечь цели. В последнее время гитлеровцы панически боялись советских тридцатьчетверок.
Но вот самоходки повели огонь по танкам основных сил батальона. Послышались из засады выстрелы «тигров».
Бой ожесточался. Танкисты искусно маневрировали и прицельно поражали вражеские огневые точки. Однако потеря сразу двух машин в начальной стадии боя психологически воздействовала на экипажи; движение танков замедлилось. И Хохряков понял: здесь может помочь только личный пример командира.
Всем, всем: делай, как я! Вперед, ребята! и по ТПУ: Полный газ, Вася!
Ловко маневрируя, танк Хохрякова на большой скорости приблизился к селу Малый Чернятин. С первого же выстрела осколочным снарядом он вывел из строя расчет обнаруженного противотанкового орудия гитлеровцев.
Ударили другие, хорошо замаскированные пушки врага. Комбат, высунувшись по пояс из люка, на ходу по вспышкам выстрелов засек местонахождение батареи.
Выжимай все из мотора! крикнул Хохряков механику-водителю.
Танк буквально прыгнул в ложбину за холмиком, и «болванки», рикошетируя от земли, со свистом унеслись в поле.
Спасибо, Васек! услышал Белоусов в шлемофоне слова и благодарный вздох облегчения командира.
И это «спасибо, Васек», и благодарный вздох облегчения командира словно сделали для Белоусова шире и прозрачнее зеленое бронестеклышко водительского триплекса, будто зорче стал механик-водитель, теперь еще крепче держали его натруженные руки спасительные рычаги фрикционов.
Вправо! Вправо! На косогор! командовал Хохряков. Сейчас мы вас, гаденыши!..
Танк, могуче взревев, выскочил к крайнему двору на косогоре, смял забор, прорубил сарай, деревца за ним и оказался лицом к лицу с расчетами трех 75-миллиметровых противотанковых орудий неприятеля.
Тридцатьчетверка мчалась к центру позиции батареи. Но крайний справа расчет вдруг метнулся к пушке. Это заметил Хохряков, наблюдавший за противником из открытого люка.
Взять правее! Дави гусеницами!
Остальные расчеты вражеских орудий покорно вскинули руки к небу.
Хохряков скомандовал Белоусову:
Сдающихся не трогать! Круши пушки!
Когда, наконец, последнее орудие, подмятое танком, полетело в ровик, из-за стога сена неожиданно выполз «тигр».
Слева танк! Бронебойным, огонь!
Находившийся у прицела Титов, зорко следивший за обстановкой, вовремя увидел эту бронированную махину, и выстрел орудия тридцатьчетверки прозвучал одновременно с командой Хохрякова. Первый снаряд угодил в бортовую броню. «Тигр», конвульсивно дернувшись, остановился, заглох двигатель. Вторым выстрелом Титов угодил в баки с горючим.
Мощный артиллерийский заслон врага был сбит. Батальон вступил в Чернятин.
Танки Хохрякова и Урсулова оказались рядом.
Радостно улыбаясь, Семен Васильевич сказал начальнику штаба, вскочившему к нему на броню:
У нас сегодня все получилось, как у Котовского. Григорий Иванович никогда не терялся в таких внезапно возникших ситуациях. Быстрота в принятии единственно правильного решения всегда была его сильнейшим качеством в бою.
Враг продолжал упорное сопротивление. Днем и ночью гвардейцы Хохрякова прогрызали оборону немцев. Выходили из строя машины и люди. Комбат понимал: силы танкистов на пределе. «Продержитесь еще сутки» «Еще несколько часов» радировали из штаба бригады. А держаться пришлось намного дольше.
Теперь, спустя много лет, в «Истории второй мировой войны 19391945 гг.» читаем:
На рубеже Тернополь, Проскуров, Хмельник сопротивление врага резко возросло. Командование группы армии «Юг», стремясь остановить продвижение 1-го Украинского фронта в южном направлении, ввело в сражение танковую дивизию «Адольф Гитлер», которая ранее предназначалась для отправки на Запад, срочно стягивало на этот рубеж силы с других направлений и из резерва. К 1011 марта оно сосредоточило там шесть пехотных и девять танковых дивизий, то есть половину всех танковых дивизий, действовавших на Правобережной Украине
Гитлеровцы пытались отбросить войска фронта к северу от железной дороги Тернополь Проскуров.
Спешно перебросив из Проскурова танковую дивизию, которая ночью выгрузилась на станции Староконстантинов, утром 7 марта оккупанты предприняли контрудар.
Против батальона Хохрякова, оборонявшего Малый Чернятин, шло около 60 вражеских танков. Среди них комбат насчитал десять «тигров». А в батальоне Хохрякова к этому времени оставалось только шесть исправных тридцатьчетверок.
Против других подразделений, частей и соединений 3-й гвардейской и 4-й танковых армий, введенных в прорыв, противник тоже бросил значительные силы: к 10 марта между Тернополем и Проскуровом было сосредоточено девять танковых и шесть пехотных дивизий врага, которые, в предвидении наступления войск 1-го Украинского фронта, были оттянуты сюда из района Умани. На всем фронте 3-й гвардейской танковой армии завязались ожесточенные бои.
Значительно позже Маршал Советского Союза Г. К. Жуков об этих боях напишет в своих «Воспоминаниях и размышлениях» (2-е изд., доп., М., 1975, т. 2, с. 234):
Здесь завязалось ожесточеннейшее сражение, такое, которого мы не видели со времени Курской дуги
Учитывая десятикратное превосходство врага в танках, Хохряков применил на своем участке обороны метод действия подвижными засадами. За холмами экипажи тридцатьчетверок были почти неуязвимы от огня противника; вражеские снаряды рикошетировали от вершин холмов и башен Т-34. Броски же машин от укрытия к укрытию, неожиданное их появление и внезапный огонь создавали у гитлеровцев впечатление, что здесь сосредоточены значительные танковые силы.
Хохряков занял место у танкового орудия. В строю бронированных машин гитлеровцев он пока выбирал только тяжелые. Вскоре от его выстрелов задымили пять «тигров» и «пантер». Еще пять немецких танков подожгли его товарищи. Атака гитлеровцев захлебнулась. Вражеские машины убрались в укрытия. Начался жестокий огневой бой, который длился до темноты. А к рассвету противник, собрав 25 исправных машин, снова бросил их в атаку.
8 батальоне Хохрякова оставались в строю только четыре танка. У них кончалось горючее, не действовала пушка на комбатовском Т-34. Но к этому времени на участок обороны батальона подошли другие подразделения 54-й бригады и мотострелки 23-й гвардейской бригады полковника А. А. Головачева. После дружного совместного натиска воины 7-го гвардейского танкового корпуса и стрелковых дивизий вступили в Староконстантинов.
9 марта столица нашей Родины Москва салютовала освободителям этого города.
В Староконстантинове батальон Хохрякова получил однодневную передышку. Здесь его догнала маршевая рота. Новые танки и экипажи тут же были распределены по подразделениям.
Очередной боевой приказ командования застал Хохрякова за беседой со вновь прибывшими в батальон танкистами. Приказ гласил:
«Выйти в тыл гитлеровцев 18 километров западнее Проскурова и в районе Волочиска перерезать важную железнодорожную и шоссейную магистрали Проскуров Тернополь, не допустив противника к переправам на реке Збруч».
Железная дорога Проскуров Тернополь связывала немецко-фашистские войска, еще находившиеся на юге Украины, в Одессе, с группировкой в районе Львова и в Прикарпатье. Гитлеровское командование считало тогда указанные районы своим глубоким тылом. В Проскурове после бегства из Винницы на некоторое время обосновалось даже управление армейской группы войск фашистов. Поэтому немецкие генералы придавали такое большое значение как овладению этой железной дорогой, так и удержанию Проскурова и Тернополя.