Нет, дальше так нельзя!не выдержал однажды Андреа.Эдера, ты слышишь меня? Очнись! Сейчас матушка Марта отвезёт тебя к Дальме, а с Валерио побуду я!
У Эдеры не осталось сил даже на то, чтобы сопротивляться, и Марта с Дальмой увели её к машине, поддерживая с двух сторон под руки.
Валерио, малыш,сказал Андреа, оставшись в палате с сыном.Ты меня не знаешь. Но ятвой папа. Прошу тебя, открой глазки! Услышь меня!
В этот момент мальчик сделал слабое движение веками.
Ты меня услышал? Дитя моё, радость моя! Ты отзываешься на мой голос?
Малыш чуть-чуть приоткрыл глазки, а затем резко их зажмурил и снова провалился в свой тяжёлый болезненный сон.
Когда Эдера утром появилась в палате, Андреа уже почти не верил в то, что видел воочию.
Не знаю, может, мне померещилось, но он откликнулся,говорил Андреа Эдере.
Я думаю, что всё это было на самом деле,уверенно заявила Эдера.Ведь твой голос ему знаком! Он слушал его, ещё, когда был здесь, в чреве. И потом, когда родился. Я постоянно включала запись с твоим голосом.
Эдера, ты обещала рассказать, как мы с тобой познакомились, как подружились. Я хочу побольше узнать о нас двоих.
Не теперь, Андреа...
Отчего же не теперь?возразил Андреа.Мы ничем не можем помочь Лало, кроме того, что будем сидеть рядом с ним и разговаривать. Пусть он тоже узнает кое-что о своих маме и папе. Может, ему станет от этого немного легче.
И Эдера рассказала Андреа счастливую и одновременно грустную историю их встречи, любви, разлуки и снова встречи.
Состояние Валерио между тем то улучшалось, то вновь ухудшалось. В один из таких критических моментов Андреа, не зная, что ещё предпринять, положил у изголовья сына образок, подаренный Мартой.
Мадонна дель Джильо всегда оберегала твою маму. Может, она и тебя убережёт. Сынок, ты не можешь умереть, ты должен жить! Чувствуешь мою руку? В нейжизнь. Если нужно, возьми мою жизнь, только не умирай!..
К утру мальчику стало вроде бы чуть полегче, и Андреа в полудреме откинулся на спинку стула.
Андреа, как он?волнуясь, спросила Эдера.Спит? Зря ты уговорил меня уехать сегодня ночью. Я всё равно не сомкнула глаз.
Ночью у него был кризис, а к утру наш Лало открыл глазки и посмотрел на меня как-то, я бы сказал, осмысленно.
Правда?обрадовалась Эдера.Сыночек мой, радость моя!она дотронулась до лобика мальчика и в ужасе отдёрнула руку.Он холодный! Он умер!.. Ай!..
На крик Эдеры прибежал врач, и ему стоило больших усилий втолковать ей, что опасность, наоборот, миновала:
Прикасаясь к мальчику, вы все эти дни ощущали жар. А сейчас температура, наконец, упала. И упала почти до нормы! Посмотрите, он стал ровнее дышать.
Простите меня, доктор,сквозь слёзы улыбнулась Эдера.Спасибо вам! Валерио, сыночек, иди к маме! Прижмись ко мне, мой маленький. Ты слышишь, как стучит там, в груди? Это сердце, которое ты слышал, когда был внутри меня. Дитя моё, любовь моя, сыночек мой!
Буйство, которое продемонстрировала Леона при аресте, заставило полицейских передать её в руки врачей-психиатров. Но в клинике она тоже не сразу успокоилась, и какое-то время ей даже пришлось побыть в смирительной рубашке.
Именно в таком облачении, бледную, осунувшуюся, увидела Леону Марта, сердце которой сжалось от сострадания.
Что, преподобная мать, пришла полюбоваться на результаты происков своей крестницы?встретила её враждебно Леона.
Я пришла в надежде утешить твою душу. Твой внук в опасности, но я верю, ты не хотела причинить ему вреда.
А тогда почему вы держите меня здесь как арестантку?
Потому, что твой ум болен. Ты одержима ненавистью, местью, высокомерием. Ты стремилась разрушить всё вокруг, но разрушила, прежде всего, саму себя.
Я только защищалась! Это твоя крестница хочет отнять то, что всецело принадлежит мне!заявила Леона.
Леона, опомнись! Что тебе принадлежит? Душа Андреа и Валерио? Твоё высокомерие не знает границ. Ведь даже Господь, вручивший нам наши души, не притязает на них как на собственность.
Ты говоришь красиво,горько усмехнулась Леона.Но у тебя нет детей. И тебе не понять мою боль.
Я не рожала, это верно. Но я люблю всех моих монахинь, и Эдеру, и твоего Андреа. Все онимои дети.
Из нас двоих безумнаяты!раздражённо заметила Леона.Оставь меня. Я устала.
Бедная Леона! Надеюсь увидеть тебя когда-нибудь в мире и в добром здравии.
Да уйдёшь ты, наконец?крикнула Леона.Я ненавижу тебя!
Навестил Леону и Андреа, когда Валерио немного полегчало. Сыну она обрадовалась, стала говорить о том, как любит его, потом пожаловалась на врачей, которые обращаются с ней, словно с безумной.
Я постараюсь вызволить тебя отсюда,пообещал Андреа.
Спасибо, милый,растрогалась Леона.Но ты должен знать, что Эдера и Валерио Сатти будут тебе препятствовать.
Не думаю. Они добрые,возразил Андреа.
Не верь им, сынок. Эдера очень коварная. Она не гнушалась ничем, чтобы заполучить тебя в мужья, а главная её цельприкарманить твои деньги.
Мама, Эдера рассказала мне историю нашего знакомства, и я ей верю!раздражённо сказал Андреа.Прости, я должен идти, выздоравливай.
Не забудь сказать врачам, чтобы они меня поскорее отсюда выпустили!напомнила Леона.
Не забуду,грустно промолвил Андреа и добавил:Ты говорила со мной о чём угодно, только не спросила, как чувствует себя мой сын...
Я как раз хотела спросить, но ты вдруг собрался уходить,попыталась оправдаться Леона.Надеюсь, он поправляется?
Да. Ему уже полегчало.
Когда врач сказал Эдере, что малыш полностью преодолел кризис, она тотчас же сообщила об этом отцу.
Боже мой, какая радость! Какое счастье!повторял Валерио, положив трубку.Матильда! Скоро я увижу моего дорогого внучонка. И каждый день буду видеть, как улыбается моя доченька.
Интересно, понравится ли Лало этот дом?мечтательно произнесла Матильда.
Ты называешь его Лало?спросил Валерио.
Да, так зовёт его дочка Чинции, Эдерина. И мне это имя нравится. А когда я произношу: «Валерио», то сразу же вспоминаю одного упрямца и ворчуна.
Кто бы говорил!рассмеялся Валерио.Я представляю, как перепугается Лало, услышав твой голосище! Ребёнку надо будет специально объяснять, что тыне чудище, которое пожирает детей.
Будьте спокойны! Со мной он поладит! Все дети любят Матильду.
Это правда,согласился Валерио и добавил уже другим топом:Знаешь, Эдера и Андреа просят, чтобы я позаботился об адвокате для Леоны. Они не хотят возбуждать против неё иск.
Ох,горестно вздохнула Матильда.Я их, конечно, понимаю. Но вообще-то эту злодейку следовало бы засадить за решётку и близко не подпускать к людям.
Матильда, её надо лечить, а не держать в тюрьме! Ты же видишь, что она в последнее время поступает как больной человек.
Да. Она и прежде была змеёй, а теперь совсем свихнулась от злобы. Ну ладно, пусть лечится. Теперь, когда Лало выздоравливает, я могу, пожалуй, простить её,великодушно согласилась Матильда.
Бианка, ты слышишь меня?шептал Валерио, оставшись один.Наша девочка снова обрела своё счастье. Наш внучёк жив и скоро будет совсем здоровеньким. Порадуйся со мною, Бианка!..
Глава 18
По ходатайству Валерио Леону выпустили из больницы, взяв с неё подписку о невыезде из деревни Пертика. Фактически это была форма домашнего ареста, но Андреа успокаивал мать, что скоро с неё вообще снимут обвинение.
Спасибо, сынок,растроганно говорила Леона, покидая больницу.В деревне мне будет спокойнее. Но на прощанье... не могла бы я поблагодарить Эдеру и увидеть ребёночка?
Нет,твёрдо сказал Андреа.
Понимаю,огорчилась Леона.Эдера до конца меня не простила.
Дело не в Эдере,возразил Андреа.Я сам считаю, что тебе не следует сейчас тревожить Лало.
Ну, если так думаешь ты, то я повинуюсь. Видишь, какая у тебя добрая и отходчивая мать? Не верь тому, что обо мне говорят злые люди.
Возвращение Леоны в Пертику оказалось тяжёлым ударом для Аделины, которая сразу же заявила, что уйдёт из этого дома.
Но тебе же некуда идти,напомнила Леона.
Погощу пока у знакомых, а там видно будет,стояла на своём Аделина.
Леона попыталась изложить ей свою версию случившегося, делая упор на коварство и лицемерие Эдеры, но неожиданно получила гневную отповедь:
Я провела с синьорой Эдерой не одни сутки у постели Лало! Вам не понять, что это такое, когда малыш на твоих глазах умирает, а ты ничем не можешь ему помочь!.. Синьора Эдера готова была отдать свою жизнь, только бы её сын выжил! Она святая!..
Так-то уж и святая!ядовито бросила Леона.Вижу, ей удалось очаровать даже тебя. Вот как ты заговорила, робкая овечка! Но, я дам тебе много денег. Только не уходи!
Простите, синьора. После всего, что случилось, я не могу вам прислуживать.
Что ж, спасибо и на том,грустно сказала Леона.Я не забуду, как ты была добра со мною.
Лало был очень ослаблен и поправлялся медленно, поэтому Эдере и Андреа пришлось ещё какое-то время оставаться в Милане. Обоим доставляло большое удовольствие наблюдать, как малыш улыбается и что-то лопочет на своём, младенческом языке.
Сыночек, ты, наверное, говоришь: «Мама»?пошутила однажды Эдера.
Нет, я точно знаю, что он говорит: «Папа»,рассмеялся Андреа.
Почему ты так уверен?
А потому, что он заметил в моих руках игрушки и сказал: «Папа, дай!»
Да, он и в самом деле смотрит на игрушку,согласилась Эдера.
Возьми, мой миленький,Андреа протянул мальчику игрушку.Давай с тобой поиграем. Знаешь, она умеет пищать! Возьми её в ручки, сожми кулачок! Слышишь? Это белочка говорит тебе: «Здравствуй, Лало!»
Здесь, у кроватки сына, оба чувствовали себя легко, спокойно и не тяготились присутствием друг друга. Но как только они выходили за пределы больницы, игра в папу и маму тут же начинала отдавать фальшью, а потому становилась вовсе невозможной. Чем дальше, тем противоестественней выглядело их пребывание под одной крышей. Как-то Эдера, ложась спать, робко предложила Андреа устроиться рядом с нею, на что получила ответ:
Это было бы прекрасно. Но... неправильно!
С тех пор оба старались избегать подобных ситуаций: Андреа допоздна сидел у телевизора, а Эдера в другой комнате просматривала счета из магазина Дальмы, делала подсчёты. Затем она, не выходя к Андреа, кричала ему: «Спокойной ночи!» и гасила свет.
Как-то Андреа сказал, что Эдеру, видимо, увлекает её дело, во всяком случае, она уделяет магазину много внимания.
Да, мне нравится этим заниматься,подтвердила его догадку Эдера и рассказала о своих дальнейших планах:Мы с Дальмой сделали кое-какие расчёты... Я возьму на себя пошивочный цех и магазин в Риме, Дальма будет одна управляться в Милане, а Чинция и Манфред распространят наши модели по всей Германии.
Ты хочешь переехать в Рим?тихо спросил Андреа.
Да. Там мой отец, который во мне нуждается. Да и тебе хорошо, когда он рядом. Там матушка Марта. И тамнаш дом... твой и мой дом.
Мне всё равно, где жить,грустно сказал Андреа.
Но разве ты не хотел бы вернуться к делам фирмы? Раньше тебя это очень увлекало.
Валерио говорил со мной, но я пока не дал ему определённого ответа. Похоже, что вместе с памятью я утратил и интерес к бизнесу.
А чем бы тебе хотелось заняться?
Живописью!ответил Андреа, и в глазах его сверкнули дерзкие, прежде незнакомые Эдере огоньки.Я никому об этом не говорил. Тыпервая, с кем я хочу посоветоваться. Когда мы вернёмся в Рим, я покажу тебе рисунки, которые сделал ещё в Канаде.
Я и не знала, что ты рисуешь,виновато произнесла Эдера.
Ты и не могла знать! Потребность изображать на бумаге какие-то пейзажи и чьи-то лица пришла ко мне там, в Канаде. Врачи утверждают, что это мои воспоминания, таким образом, стремятся прорваться наружу.
Ты обязательно покажешь мне эти рисунки!взволнованно произнесла Эдера.
Конечно! Но мне ещё ничего не удалось вспомнить. Хотя... однажды я изобразил женское лицо, а потом, когда увидел мою мать, понял, что это её лицо я написал по каким-то отголоскам памяти. Но ты пока не рассказывай об этом никому, ладно?попросил Андреа.
Ладно!согласилась Эдера.Пусть это будет нашей тайной.
Вернувшись в Рим и отгуляв на свадьбе Чинции, Эдера и Андреа окунулись в странную, тягостную для обоих, совместную жизнь. Валерио, всё своё внимание сосредоточивший на внуке, не сразу заметил, как напряжена Эдера и с каким трудом ей удаётся сохранять внешнее спокойствие.
Дочка, ты чем-то удручена?спросил он в надежде, что Эдера захочет рассказать ему о своих проблемах и тем самым хоть немного расслабится.
Нет, просто устала.
Валерио умолк, боясь причинить дочери дополнительную боль своими расспросами. Попытка вызвать на откровенность Андреа тоже оказалась безуспешной.
Оп добр, вежлив, но это не Андреа, которого мы все знали,сказал Валерио Клаудии.Я видел, вы с ним разговаривали. Не знаешь, что у него на уме?
К сожалению, мне это неизвестно так же, как и вам,с горечью произнесла Клаудия.По-моему, Андреа не хочет вспоминать о своём прошлом.
Но у него было счастливое прошлое!заметил Валерио.Ничего, кроме радости, эти воспоминания не могли бы ему принести.
Всё так,согласилась Клаудия.Однако теперь в его сознании присутствует другая, и тоже счастливая, реальность.
Ты имеешь в виду ту женщину, канадку?
Да. Как-то Эдера спрашивала о ней, но у меня не хватило духу сказать всю правду.
Клаудия, со мной ты можешь быть откровенной,заверил её Валерио.
Я сказала Эдере только о чувствах Бетси к Андреа. Но не стала рассказывать, что это взаимно. Он плакал, как ребёнок, расставаясь с Бетси, и, будь его воля, никогда бы от неё не уехал. Всякий раз, когда мы встречаемся, Андреа заводит разговор о Бетси. Он всё ещё любит её.
Бедная Эдера!горестно вздохнул Валерио.
Я уже говорила вашей дочери: если ей дорог Андреа, то она должна бороться за него!
Попытка выманить у Валерио Сатти миллиард лир закончилась для Франца де Марки плачевно: из тюрьмы его выпустили, но лишили права на адвокатскую деятельность. Надо было как-то поправлять дела, и неунывающий Франц опять решил поживиться за счёт Леоны.
Нашёл он её в Пертике притихшей и присмиревшей, праздно гуляющей в тени цветущих деревьев. Но элегическое настроение Леоны испарилось тотчас же, как только она увидела Франца. Упрёки и проклятья посыпались на его голову в таком количестве, что он едва сдержал себя, чтобы не ответить тем же.
Я передал ваше дело опытнейшему адвокату и приехал сказать об этом,удалось ему вставить, наконец.
Ах, вот в чем дело!воскликнула Леона.Теперь вы скажете, что я должна заплатить ещё и тому, другому адвокату.
Разумеется, он не будет работать бесплатно,парировал Франц,но вы вправе отказаться от его услуг.
Никто уже не сможет вернуть мне сына. Он сам выбрал, с кем жить, и никакой суд не сумеет убедить его в обратном.
Впервые вижу вас настроенной столь пессимистично,заметил Франц.
Что ж делать? Я проиграла по всем статьям,обречённо произнесла Леона и тут же добавила гневно:Не без вашей, кстати, помощи!
Вы ошибаетесь, синьора,возразил Франц.Я не переставал о вас заботиться, и у меня есть чёткий план, как выиграть процесс.
Опять надеетесь вытащить из меня деньги?язвительно усмехнулась Леона.
Напрасно вы так думаете! Вам известно что-нибудь о некой Бетси Фаэнцаканадке, спасшей Андреа?
Да. Сын говорил мне о ней.
Может, он сказал вам и о том, что любит эту женщину и хотел бы к ней вернуться?
Н-нет...
Ну вот, а вы набросились на меня, не выслушав,обиженно произнёс Франц.Если на суде Андреа признается, что всё ещё любит Бетси, то у его жены не останется никаких шансов на опеку. И в этом непростом случае суд, скорее всего, склонится в пользу матери.
Я должна принести вам свои извинения, Франц,оживилась Леона.Думаю, вы действительно на правильном пути. Используйте деньги, которые я вам дала в качестве аванса.
Синьора, те деньги...
Франц, вы не получите больше ни чентезимо, пока мой сын не будет со мной! До свидания.
Валерио с помощью своего адвоката выхлопотал для Леоны освобождение из-под домашнего ареста, и она не замедлила этим воспользоваться. Поговорить с Андреа без свидетелей на сей раз оказалось несложно, поскольку все дни он проводил дома, присматривая за Лало и занимаясь своими рисунками. Неожиданное появление матери не вызвало в нём никаких чувств, кроме досады, которую он, впрочем, постарался скрыть.