Вечером под полом бывшей кладовки спрятали маленький чемоданчик, место завалили хламом; в щель времянки затолкали какие-то бумаги, завернутые в целлофан, отверстия замазали глиной. Козел долго, подробно и внушительно пояснял, когда, где и как подойти к человеку, которого надо будет Филимону спрятать у себя, пока тот сам не подыщет другую квартиру.
Скажешь ему, что я объявлюсь здесь через два месяца. Передашь бумаги, покажешь тот чемоданчик
К вечеру второго дня Филимон принес паспорт. Козел раскрыл его и расплылся в улыбке. Даже он сам не мог не отметить редкого сходства чужой фотографии с его лицом. Ну, а разница в возрасте на два годасущий пустяк.
Спасибо, пахан, уважил, растроганный гость обнял приятеля. В долгу не останусь. Вот! он протянул новую пачку десятирублевок. Расходуй с умом. На людях харчись скромно. Засекут, скажешь украл
Уже темнело, когда Тихоня и Козел, наняв такси, оставили город. В дороге соблюдались все условности. Филимон называл своего «племянника» фамильярно Василием, а тот, как и полагалось в таком случае, дядей Сергеем. Говорили об отвлеченных вещах, а больше о Лидочкежене Василия, которая вот уже полмесяца отдыхает в поселке.
Филимон по совету Козла ехал без документовстарческая забывчивость, склероз. Пограничники, сосредоточив внимание на старике, должны будут высадить его и отправить назад. «Племянника» это устраивало. Он начнет упрашивать наряд, а потом даже кричать.
Пограничники службу знают. На них не подействуют ни просьбы, ни угрозы. Высадят старика. Тогда разгневанный «племянник» наивно скажет водителю: «Везите меня на заставу, к начальнику. Я этого так не оставлю!» Таксист, конечно, на заставу не повезет, но где она примерно расположена, возможно, скажет. И тогда доведенный до нервного состояния пассажир пойдет в горы один.
Машину пограничники остановили в узком ущелье между высоких гор. Один из солдат с фонариком в руке склонился к шоферу, другой открыл кабину, где сидели пассажиры.
Савельев Василий Иванович, громче, чем следовало, прочитал ефрейтор и, взяв автомат наизготовку, приказал:Выходите, гражданин Савельев!
В чем дело? Козел старался быть спокойным, уравновешенным. Выходить не торопился. В его зубах не без цели была незажженная папироса, в руках спички.
Выходите! настойчиво скомандовал солдат. Дальше вы не поедете. На заставе разберутся, что к чему.
К машине приближались еще несколько пограничников во главе с офицером. Козел не успел разобраться в деталях, но уже понял, что завалился. Он чиркнул спичкой и потянулся к шляпе, но ее рядом не оказалось. Филимон через открытое боковое окно подавал ее пограничникам.
Дядя Сергей! взвизгнул «племянник». Куда вы суете мою шляпу?
Все дело в шляпе, спокойно произнес Филимон, и перебежчик не понял, кого это касалосьего или пограничников. Он метнулся к своему головному убору, но опоздал. Шляпа была в руках у офицера, и тот, словно сам сделал тайник, уже извлекал из него крохотные рулончики фотопленок.
Ах, гад! Козел бросился на Филимона. Продал!
Но тут ефрейтор схватил не в меру ретивого пассажира за воротник и с силой вытащил из машины.
Стоя с поднятыми руками, перепуганный Козел не сопротивлялся. Из его карманов выкинули два пистолета, финку, кусачки, бумажник и блокнот.
Бешенство пришло минутой позже, когда он увидел перед собой Филимона.
Заложил! заорал Козел. Сам хочешь остаться чистеньким? Номер не пройдет! Он вор! Тихоня его кличка. Этот шкурник дня на Советскую власть не работал. И пенсию он украл у государства! Это такая
Прекратите истерику! оборвал его офицер и, повернувшись к Филимону, пожал ему руку. Мы все о вас знаем. Спасибо, отец!
На мгновенье под слабыми ногами старика заколебалась земля, на которой когда-то жили его честные родители, на которой он сам так долго и трудно искал себя. У Филимона защекотало в горле, зачесались глаза. Но он не шевельнул руками. А то, чего доброго, в темноте люди могли подумать, что он заплакал
Дед Ахмед и Ленка
ни подружились год назад: дед Ахмед из другой страны и семилетняя Ленка, дочка советского офицера-пограничника.
Два раза в неделю во дворе склада торгового представительства появлялась полосатая грузовая машина с высокими деревянными бортами. Иностранцы въезжали во двор, улыбались, приветливо кивали из кузова пограничникам и, конечно, ей, Ленке. Она знала их всех в лицо, но из шести человек отчетливо выделяла троихнизенького, толстого, очень подвижного и крикливого приказчика, длинноногого, флегматичного шофера и седенького, слегка сгорбленного деда Ахмеда. Трое остальных смуглых грузчиков были схожи между собой, как братья-близнецы. Крепкие телосложением, они, казалось, нарочито подделывались один под другого: короткая стрижка черных волос, тонкая скобочка смоляных усов, залатанная одеждавсе было поразительно схоже; и улыбались они даже одинаково, обрывисто и красиво. Никто из шестерки не говорил по-русски, если не считать шофера, который с трудом выговаривал отдельные слова.
Ленка любила смотреть, как иностранцы разгружали машину. Грузчики работали быстро и слаженно. Обычно один из них оставался в кузове, остальные вставали цепочкой в двух шагах друг от друга. Увесистые картонные коробки передавались из рук в руки и аккуратно складывались под навесом. Вот так Ленка играет в кубики; одну пирамиду разбирает и одновременно строит другую.
Пока машина разгружалась или нагружалась, подвижный приказчик бегал по двору с бумагами, по несколько раз подходил к Ленкиному отцу и переводчику. Они что-то вместе подсчитывали, при этом иностранец часто сдвигал чепчик на затылок и чесал голову тупым концом карандаша. Закончив дела с бумагами, приказчик мячиком катился через двор к машине и тогда и без того проворные грузчики шевелились еще быстрее.
Иногда, не спеша выкурив сигарету и посмотрев на часы, шофер подменял кого-нибудь из грузчиков. Это означало, что иностранцев прижимало время, надо было торопиться.
Ленка видела, как однажды длинноногий хотел встать вместо деда Ахмеда, но тот испуганно посмотрел на него и замотал головой. «Нет, только не меня! Подменяй другого!»говорил его вид. А ведь со стороны заметно было, что больше всех из бригады уставал он, дед Ахмед. Непонятные какие эти иностранцы!
Как-то грузчик до крови поранил руку. Ленкин отец показал ему на медицинский пункт, и тот, кланяясь и прижимая ладонь к сердцу, заспешил к пограничному врачу. Когда иностранец вернулся, его обступила бригада. Все что-то спрашивали, прищелкивая языками, а грузчик с больной рукой счастливо улыбался. И только приказчик смотрел на них издалека пристально и зло.
Не все, ой, не все понимала Ленка в поведении иностранцев. Ну, почему же старенький и малосильный дед Ахмед отказался от помощи молодого и сильного шофера? Не поясни отец, никогда бы Ленка не подумала, что дед Ахмед боится показать свою слабость приказчику. Тот давно уже к нему придирается и денег начисляет меньше, чем молодым. Толстяк может выгнать его с работы, как слабосильного. Что тогда делать? А у старика есть еще жена, тоже старенькая и больная. И ее кормить надо.
А почему грузчик с больной рукой так улыбался, вернувшись от врача? И опять отец заставил Ленку удивляться. Иностранец был доволен, что травму получил здесь, на советской стороне, а не там, у себя, где за медицинскую помощь пришлось бы платить какими-то туманами. А грузчики все бедные. Это же видно по их одежде. И едят они постную пищу, чаще чурек с чаем. Видно, трудно живется за границей таким людям.
Досадно, что дед Ахмед не понимает по-русски. Ленка расспросила бы его про ту, непонятную ей страну, откуда он приезжает.
Дед Ахмед добрый и хороший. Это девочка чувствовала всем своим детским сердцем.
Как только полосатая машина въезжала во двор склада, пожилой грузчик отыскивал ее глазами, находил, приветливо улыбался, обнажая поредевшие желтые зубы. Иногда Ленка даже хитрила. Издалека увидев знакомую машину, она забегала под навес и оттуда тайком смотрела на приезжих. В таких случаях дед Ахмед беспокойно крутил головой, осматривая двор. И Ленка зналаон искал ее. Чуточку выждав, она выходила из-под навеса. Лицо старика преображалось, оно сияло мило и радостно. В такие минуты и у Ленки приятно было на душе.
Они никогда не разговаривали между собой даже жестами. Но девочка всегда чувствовала ласковый взгляд старика и дарила ему свою улыбку.
Отец не разрешал Ленке подходить близко к грузам, и она держалась от деда Ахмеда на таком расстоянии, которое не мешало бы их молчаливому общению. Они издалека дружили тепло и искренне, бескорыстно и тайно от всех.
Как-то дед Ахмед в минуты перерыва поманил Ленку пальцем. Она подошла. Старик торопливо полез в карман залатанных штанов, извлек оттуда конфету в цветной обертке. Девочка оглянулась: хорошо бы в этот момент увидеть папу, он бы глазами подсказал брать или не брать подарок из рук иностранца. Но папы поблизости не оказалось, и девочка нерешительно протянула руку. Дед Ахмед легко коснулся ладонью ее мягких белых волос. Ленка отбежала к забору и стала разглядывать подарок. Ничего, что обертка сверху была немножко грязноватой, жесткую конфетку она иссосала с удовольствием. А к следующему разу, когда дед Ахмед снова появится на складе, она обязательно приготовит ему большую шоколадку, «Аленку»: хочет, пусть сам ест, а хочет, пусть отвезет своей бабушке. Так решила Ленка. Она еще не знала, что в этот день будет свидетелем ужасной картины.
Полосатую машину загружали тяжелыми ящиками. Три уже стояло в кузове, грузчики взялись за углы четвертого. Вот один из рабочих протяжно запел, другие подтянули, и ящик медленно поплыл вверх. Ленка видела, как напрягались мускулы людей, их шеи и лица багровели. Но что с дедом Ахмедом? У него тряслись ноги и бледнело лицо. И тут случилось непредвиденное. Ящик стал крениться в сторону старика. Пронзительно завизжал приказчик, а шофер, стоявший в стороне, сделал три огромных прыжка к ящику и вовремя взялся за угол. Дед Ахмед свалился на землю. Ленка охнула. Грузчики опустили ящик. Приказчик подскочил к неподвижно лежавшему старику, еще раз взвизгнул и ударил его ногой в живот. Старик зашевелился, поднял голову, но тут же получил удар в лицо.
Не смейте! что было силы крикнула Ленка и топнула ногой. Я позову милиционера!
Звонкий голос девочки услышали иностранцы. Приказчик взглянул на нее исподлобья и отошел в сторону. Грузчики посадили старика около машины, пристроив голову к колесу. Шофер вынес из кабины бутылку с какой-то жидкостью. Дед Ахмед сделал несколько глотков и пришел в себя. Через минуту он поднялся и, шатаясь, подошел к ящику. За груз вместе с ним взялся и шофер.
Когда полосатая машина выезжала со склада, растерянная Ленка стояла посреди двора. Она забыла подбежать к воротам, где вблизи можно было еще раз взглянуть на деда Ахмеда. Опомнившись, девочка махнула рукой, но иностранцы уже были за поворотом
Через три дня с шоколадкой в кармане Ленка стояла на бугорке, откуда скорее всего можно заметить транспорт, идущий на склад. Как обычно, в полдень показалась и полосатая машина.
Ленка, радостно попрыгав на одном месте, вытащила шоколадку и побежала к воротам. Она не будет сегодня прятаться под навес. Она сейчас, прямо у ворот, помашет деду Ахмеду шоколадкой, и он поймет, что это ему приготовлен подарок.
Девочка издали старалась угадать знакомую фигуру, чтобы встать на ту сторону, откуда удобнее смотреть друг на друга. Она узнала троих «близнецов», однако четвертый грузчик не был похож на деда Ахмеда. Так и естьновый, незнакомый, молодой, но как и те, с короткой стрижкой черных волос и тонкой скобочкой стандартных усов.
Детское сердце застучало часто и громко. Что случилось? Остановив машину, шофер вышел из кабины и поймал беспокойный взгляд девочки. Она подбежала к нему с широко открытыми глазами. Иностранец ее понял.
Нет хорошо, с трудом подбирая русские слова, произнес он. Ахмед нет работа
Шофер опустил голову. А Ленка стояла подавленная и оцепеневшая. Вдруг плечи ее мелко задрожали. Она сунула в рот кулачок и заплакала, по-взрослому, беззвучно, с перерывами.
Шоколадка «Аленка» валялась под ногами.
Встреча
ишина. Пограничная тишина. Вслушиваясь в нее, ефрейтор Виктор Белобородов чувствовал биение собственного сердца, Сзади, в пяти метрах, также притаившись за кустом, замер напарник, рядовой Игорь Стерлигов.
Где-то за речушкой, на том, чужестранном берегу, встревоженно прокричала птица. Что подняло пернатую в этот полуночный час? Впрочем, у птиц своя жизнь. Мог к гнезду пробраться хищный зверек, покушаясь на беззащитных мягкотелых птенцов. Скорее всего, так оно и есть. Иначе чего бы истошно голосить птице?
Белобородов переждал пока она угомонится, поднялся в полный рост и бесшумно пошел дальше вдоль контрольно-следовой полосы. Стараясь не издавать ни малейшего шороха, за ним последовал Стерлигов.
Граница полна неожиданностей. Это хорошо знал ефрейтор Белобородов, прослуживший на заставе без малого два года. Ему несколько раз приходилось преследовать нарушителей. Одного воин задержал лично. Игорь Стерлигов на заставе новичок. Он недавно прибыл с учебного пункта, на охрану границы вышел впервые.
Старший наряда Белобородов, напрягая слух и зрение, шел с чувством охотника, который выслеживает притаившегося зверя. Рядовой Стерлигов всего боялся. Он вздрагивал от хруста камышинки под сапогом, от вспорхнувшей птахи, выпрыгнувшего из-под ног тушканчика. За каждым кустом, холмиком ему грезился человек, готовый броситься на наряд с ножом или расстрелять его из пистолета.
Как бы угадывая состояние напарника, Белобородов остановился, подождал Стерлигова.
Внимательно, Игорь, смотри и вслушивайся, старший наряда посчитал нужным еще раз напомнить ему о бдительности. Нарушитель сам на нас не пойдет. Он постарается избежать нежелательной для него встречи. Но мы обязаны обнаружить его раньше, чем он нас. Ты шорох моих шагов слышишь?
Никак нет.
А я твои слышу. Наступай мягче. Сейчас наша тропа пойдет в горы. Делай шаги реже, но шире. Не задевай за камни.
Есть, шепотом ответил Стерлигов.
У подножья горы разминулись со встречным нарядом. От него узнали, что в горах тихо, признаков нарушения государственной границы не обнаружено. Но Белобородова никогда не утешали подобные сообщения. У одного наряда служба прошла спокойно, однако это вовсе не значит, что можно ослабить бдительность другому. Враг хитер, как лисица, осторожен и коварен, как гиена. Он мог притаиться в какой-нибудь щели, переждать пока пройдут своей тропой пограничники, а потом змеей уползти в нужном направлении. Трудно, ой, как трудно заметить его следы ночью среди гранитных скал и валунов. Он не будет переворачивать камни, ломать ветки кустов, постарается не оставить следов на рыхлом месте. Однако как бы ловко нарушитель ни пробирался, он не сумеет сделать этого совершенно бесшумно. Слухвот на что надеялся в первую очередь старший наряда. Правда, ведь им, не менее тонким и острым, обладает и враг. Ефрейтор немножко нервничал и злился, когда напарник неосторожно задевал за камни, шаркал сапогами. Белобородов останавливался и в который уже раз показывал Стерлигову, как надо переставлять ноги, чтобы не издавать громких звуков. Игорь согласно кивал и опять спотыкался и шаркал подошвами.
Под утро, когда темное небо начало сереть, внизу раздался истошный крик ребенка и сразу оборвался. Стерлигов застыл от страха на месте, у Белобородова пробежали по спине мурашки. Все что угодно мог ожидать ефрейтор ночью на границе, но чтобы так пронзительно кричал ребенокэтого еще не было. «Шакал!»мелькнула успокоительная мысль. «Нет!»отогнал ее тотчас же Виктор. На этом участке границы шакалы не водились. Да и разноголосые крики этих противных животных он научился распознавать хорошо еще с тех пор, когда был на учебном пункте.
Гулко раздался ружейный выстрел, за нимвторой. Белобородов посмотрел на напарника. Тот стоял с открытым ртом, неестественно держа автомат.
Игорь, оставайся здесь, на тропе, распорядился старший наряда. Я спущусь.
Может, вдвоем пойдем?
Будь на месте! строго, по-командирски отрезал Белобородов.
Ефрейтор исчез за поворотом, но через минуту снова показалась его спина. Полусогнувшись, он пятился по тропе, держа автомат наизготовку.
Стерлигов лязгнул затвором. Белобородов резко повернулся и приложил палец к губам. «Тихо!»понял его Игорь. И вот они уже рядом, стоят плечо в плечо, опытный следопыт и молодой солдат. Спроси ефрейтор в этот момент Стерлигова, зачем он прыгнул к нему, Игорь искренне бы удивилсяон был уверен, что Белобородов подскочил к нему сам.