За два дня бойцы хорошо отдохнули. Отряд, как и было намечено, собрался в деревне Леньчи. Там мы остановились у товарища Добоша.
На совещании мы приняли следующее важное решение: отделение под моим командованием перейдет на левый берег Вислы, где ему предстояло решать новые задачи (позднее отделение перекрестили в подотряд под названием «Висла»); остальная часть отряда во главе с Чарным останется в Подгале. Таким разделением отряда мы предполагали ввести гитлеровцев в заблуждение, запутать наши следы. Зигмунт признал наше решение правильным.
Отвлекающий удар
Три дня спустя после выхода отряда из Неполомицкой пущи группа подпольщиков из Бохни совершила нападение на лесопильный завод в Клае. Сообщение об этой операции я получил как раз перед новым маршем. План нападения на завод я согласовал с Зигмунтом еще во время встречи в Коцмыжувском лесу. Вместе с активом отряда мы обсуждали планы новых операций.
Осуществить такой маневр надо обязательно, констатировал командующий. Он отвлечет внимание немцев от отряда, который благодаря этому без помех сможет перебраться в более безопасное место. Гитлеровцы будут введены в заблуждение неожиданной операцией в другом районе.
Да, это хорошая мысль, проговорил я тогда, не в первый раз отдавая себе отчет в том, что отряд по-прежнему слабо вооружен, несмотря на захват оружия в Неполомицкой пуще. У нас не было автоматов. Кроме того, мы все еще учились тактике партизанской борьбы, накапливали боевой опыт. Поэтому помощь местных гарнизонов Гвардии Людовой была необходима.
Не вступайте в открытый бой с численно превосходящими силами противника, напоминал Зигмунт. В данный момент это никоим образом не рекомендуется. Кругом слишком много немецких постов и гарнизонов. Удар следует наносить из засады. После каждого нового удара уходите от преследования. Ваш переход в Подгале мы прикроем ударом по лесопильному заводу в Клае. Иначе гитлеровцы догадаются, что в этом районе боевые операции ведет только одна ваша группа. Группа подпольщиков в Бохне уже закончила подготовку. С ней пойдет Станислав Шибистый (Стефан). Товарищи помогут им. Бехенек изготовил такое количество зажигательных устройств, что можно уничтожить не одну, а пять таких лесопилок, как в Клае. Я только должен знать, когда вы будете проходить в районе Бохни.
Я передам сообщение об этом через Бохенека.
Хорошо. С ним я установлю связь.
На лесопильном заводе в Клае изготовлялись бараки для гитлеровских войск и концентрационных лагерей. Там имелось несколько пилорам и оборудование. На складах скопилось большое количество бревен и досок.
Прежде чем в ход пошли «зажигалки» Бохенека, товарищи из Бохни Садульский и Веха вступили в переговоры с немцем начальником охраны завода относительно левой покупки досок. Рассчитывая получить крупную сумму денег, немец согласился на вывоз досок с территории завода. Но покупка досок явилась лишь прикрытием операции, о которой гитлеровец и не догадывался.
Группа подпольщиков, в которой был и Юзеф Пулгрошек, подошла с Шибистым к заводу, когда уже вечерело. Начальник охраны, чтобы сделать возможным вывоз досок с территории, собрал у себя всю охрану на совещание. Тем временем несколько подпольщиков вошли на территорию, неся кроме «зажигалок» бутылки и бидоны с керосином, бензином и нефтью. Содержимое бутылок они вылили на штабеля бревен и досок и в подходящих местах установили зажигательные устройства, поставленные на небольшое замедление. После этого подпольщики скрылись.
Совещание охраны еще продолжалось, когда к небу поднялись первые языки огня, окутанные густыми клубами дыма. Огонь быстро охватил всю территорию склада и начал перебрасываться через ограду. Через несколько минут стало ясно, что спасти завод невозможно. Море огня охватило штабеля бревен и досок, строения завода, где находились пилорамы и прочее оборудование.
Немцы метались, как сумасшедшие. Стали будить жителей в соседних домах, пытаясь заставить их тушить пожар. Но найти добровольных пожарников им не удалось: в страхе перед гестапо люди скрывались на полях и в лесу. Лесопильный завод сгорел дотла. Вскоре был сожжен второй лесопильный завод в Бохне. Эту смелую операцию провел железнодорожник Анджей Веха вместе с Садульским из Миклюшовице и другими товарищами.
Мы видели, что борьба не на жизнь, а на смерть не отпугивала людей. Наоборот, в ряды Гвардии Людовой вступали бывшие члены «Вици» довоенной молодежной крестьянской организации. Люди начинали понимать, что вооруженное сопротивление стало средством самообороны против террора оккупантов. В борьбу включился весь район Бохни, став надежной опорной базой партии.
Некоторое время спустя в беседе с Шибистым и Зигмунтом я заговорил об этой смелой операции в Клае, которая была связана с действиями нашего отряда. Из нее мы сделали еще один важный вывод.
Если бы у нас было несколько боевых партизанских групп, говорил Зигмунт, мы расширили бы фронт борьбы, а гитлеровцам было бы значительно труднее гоняться за нами.
Впоследствии эта мысль начала приобретать все более реальные формы.
Именно в районе Бохни и Тарнува, говорил командующий округом во время другой встречи, можно создать новый партизанский отряд. Местность вполне подходящая. Есть и леса. Очень важно, что в этом районе проходит железнодорожная линия, ведущая на восток. Товарищи из Бохни уже ведут соответствующую подготовку, изыскивают способы раздобыть оружие и боеприпасы. У Рачиньского и Ядвиги имеются даже кое-какие замыслы.
Это меня обрадовало. В районе Бохни можно было шире развернуть борьбу. И хотя совсем недавно гитлеровцы арестовали здесь много членов Польской рабочей партии Концкого, Шмайду и других, в подполье остались люди. Многочисленный партийный актив не прекратил работу. Этим подпольщикам помогали. С ними сотрудничали Шулёвы и Бохенек. Часто ездила в Бохню с разными заданиями и Пайонкова.
Я думаю, ты поможешь им организовать отряд, обратился ко мне Зигмунт. Отправляйся в район Бохни. Опыт у тебя есть, а твой прежний отряд будет продолжать действовать в Подгале самостоятельно.
Организовать второй отряд, конечно, нужно было. Только бы обеспечить его оружием и боеприпасами, а недостатка в желающих стать партизанами не было. Ядвига и Франек Рачиньский искали возможности решить эту проблему. Рачиньского направил из Кальварьи на работу в районе Бохни окружной комитет партии после ареста гитлеровцами организатора ППР и Гвардии Людовой первого секретаря райкома Шмайды. Рачиньскому помогла Ядвига, еврейка из Лодзи. Эта невысокая девушка лет двадцати с большими темными глазами в смелости и упорстве не уступала мужчинам. Из соображений конспирации она пользовалась двумя фамилиями Поплавская и Сальтарская.
Рачиньский и Ядвига энергично приступили к делу. Установили контакт с солдатами немецкой армии, которые согласились за соответствующую плату продать им оружие. Это был один из путей получения оружия в те годы. Зигмунт, однако, отговаривал их от проведения этой операции и не давал на нее согласия.
В районе Бохни теперь слишком жарко, убеждал он. Гестапо и шпики выслеживают членов ППР и Гвардии Людовой. Немцы крайне обеспокоены диверсией на железной дороге и поджогом лесопильного завода. Сейчас совсем не время для таких дел. К тому же мы уже пытались покупать оружие у военнослужащих немецкой армии. И это не дало результатов.
И все же Рачиньский и Ядвига не отказались от намерения купить оружие. В конце июня 1943 года они договорились с солдатами о встрече. Передача оружия и боеприпасов должна была состояться на кладбище. В назначенный час Рачиньский и Ядвига пришли туда. Дорогой ничего подозрительного они не заметили. И вдруг подпольщиков окружили гестаповцы. Бежать было уже поздно. Гестаповцы привезли их в Кальварью. Здесь, на рынке, разыгралась драматическая сцена. Зверски избитых узников увидела младшая сестра Франека Рачиньского двадцатилетняя Стася. Безоружная, она бросилась на гестаповцев и их польских прислужников. «Вы преступники», закричала она и плюнула гестаповцам в лицо.
Рачиньский и Ядвига и под пытками не выдали никого.
Всех троих отправили в концлагерь. Партия понесла еще одну тяжелую потерю. Создание отряда пришлось временно отложить. Мы думали, как отомстить за Рачиньских и Ядвигу.
За каждого товарища пустим под откос по эшелону, предложил Годуля, командир Гвардии Людовой в Кальварьи. Только вы, товарищ Михал, должны мне помочь. Дайте немного динамита, а остальное я беру на себя.
Я обещал выполнить его просьбу, но моя помощь оказалась ненужной. Члены партии и бойцы Гвардии Людовой из Кальварьи сами раздобыли взрывчатку. Их разведка установила, что динамитные патроны есть в Стрышавской каменоломне около Закшува. Согласовав детали операции со мной и секретарем райкома Рачиньским братом Франека, группа товарищей отправилась на задание. Операция увенчалась успехом. Стальные шкафы, в которых хранился динамит, не устояли перед крепкими руками гвардейцев.
Годуля (Юлек), как и большинство подпольщиков, был смелым парнем. Обращала на себя внимание его ожесточенность. Мне стоило больших трудов удерживать этого худого юношу с открытым взглядом от того, чтобы он не бросился на гитлеровцев средь белого дня. Вместе с товарищами он выслеживал воинские эшелоны на участке между Кальварьей и Хабувкой и уничтожал их. Несколько поездов взлетели в воздух вместе с мостами. Потери врага заметно росли.
В августе я узнал о его смерти. Он погиб от пули темно-синего полицейского во время облавы на одной из улиц в Кальварьи
Подпольная организация ППР в Кальварьи и местный гарнизон Гвардии Людовой продолжали борьбу. На террор оккупантов они отвечали смелыми ударами.
Динамит из шахты «Кристина»
В соответствии с программой наших действий во второй половине июня 1943 года я с отделением из пяти партизан направился на левый берег Вислы. Мы решили захватить динамит на нижнем горизонте шахты «Кристина» (неподалеку от Тенчинека). Для серьезных операций против военных объектов и коммуникаций врага, имеющих целью дезорганизацию глубокого тыла гитлеровских армий (следует помнить, что по территории Краковского воеводства проходили главные железные дороги и шоссе, ведущие к восточному фронту), требовался динамит.
Вскоре перед нашими взорами предстала лента серебрившейся в лучах солнца Вислы. Убедившись, что ничто не угрожает нам, мы подошли к парому. Перевозчик оттолкнулся длинным шестом от помоста и через несколько минут мы очутились на противоположном берегу. Поднялись на гребень земляного вала, оберегающего поля от наводнений, и осмотрели окрестности. Потом пошли по полевой дороге в направлении Чернихува. Там разместились в разных домах. Я остановился у родственников Чарного. Встретили меня с радостью.
Через несколько дней к нам прибыл из Кракова Зигмунт. Вид у него был усталый, только глаза горели прежним огнем. Обменявшись последними новостями, мы перешли к основному вопросу о динамите.
Операция, которую я обдумывал сотни раз, была обсуждена во всех подробностях. Мы считали, что в шахте находится значительное количество динамита. Операцию следовало проводить только в воскресенье, когда под землей находилась лишь дежурная смена и двое-трое охранников. Справиться с последними особого труда не составляло. Оставалось решить, как перенести и куда спрятать динамит.
Ковальский неподвижно сидел у окна, не отрывая взгляда от зеленых лугов и начинающих желтеть полей. Ярко светило солнце. Листья на деревьях были словно погружены в дремоту.
А ведь сегодня воскресенье, сказал вдруг Зигмунт и, подумав, добавил: замечательный день. Стоит ли ждать следующего воскресенья? А что, если тогда пойдет дождь?
Я посмотрел на него и понял, что он уже принял решение.
Не стоит, ответил я.
Когда пришел Очкось, я сообщил ему, что операция назначена на сегодня. Все приготовления уже были сделаны.
Может быть, сегодня нам повезет больше, чем в прошлый раз, заметил Очкось.
Прежде всего следует известить товарищей. Сообщить им место сбора. Мы его не меняли, пусть остается прежним. Условный знак ты тоже знаешь: три коротких свистка, объяснил я Очкосю.
Будет исполнено, отрубил тот.
В ожидании его извращения я остался с Зигмунтом. Успеет ли Очкось известить всех товарищей? Медленно тянулись часы. Вечерело. Когда я в третий раз подумал, что Очкосю пора бы уже быть на месте, дверь открылась и перед нами появился он сам. Тяжело дыша, Очкось присел к столу.
Успел передать приказ всем, только и смог произнести он.
Поблагодарив родственников Чарного за гостеприимство, мы двинулись в путь. С нами пошел на операцию и Зигмунт. Дорогу к лесу я хорошо знал. Чтобы успеть к месту сбора, пришлось ускорить шаг. Я подсчитал, что нам придется сделать в оба конца километров сорок. Времени, таким образом, было в обрез, тем более что летняя ночь коротка.
Около одиннадцати часов мы были на месте. Я тихо трижды свистнул и тут же услышал ответный свист. Через секунду мы очутились в кругу поджидавших нас членов ППР этого района. Отделение Гвардии Людовой, которое привел Грегорчик, было уже на месте. Опираясь о ствол огромного дерева, разговаривал с кем-то Коник из Чулува. Рядом с ним сидели Чекай из Кашува, Малик, Игнаций Тарговский, братья Петр и Игнаций Фелюсь, Франек Зайонц из Рыбной и еще более десяти человек. Через несколько минут к нам присоединилось еще несколько товарищей. Всего наша группа насчитывала около тридцати человек.
Пора, решительно произнес Зигмунт.
Я стал рассказывать участникам операции, что им предстоит делать.
Отделение Тадека идет первым. Остальные в колонне по двое следуют за гвардейцами, не теряя их из виду.
Колонна быстро сформировалась. Я шел в паре с Зигмунтом. Под ногами трещали сухие ветки, шелестели листья. Лес постепенно редел. Через полчаса колонна остановилась. Мы подошли к ее голове. В темноте чернели контуры шахтных построек. В стороне высился куб здания администрации.
Тадек, подозвал я Грегорчика, возьми несколько человек и перережь телефонные провода. Потом у всех выездных путей расставь тех, кто лучше вооружен. А потом нужно овладеть административным зданием. Если там гитлеровцы, задержите их.
Слушаюсь!
Быстро собрав людей, Тадек исчез в темноте. Минут через десять с небольшим он вновь появился перед нами.
Товарищ командир, задание выполнено, доложил Грегорчик. Связь прервана, все подходы к шахте под контролем, в здании никого нет.
Часть людей я оставил в лесу. Остальные вместе с командующим округом Зигмунтом вошли на территорию шахты. Я подозвал одного из гвардейцев.
Возьми с собой несколько человек и займись охранниками.
Мы стали ждать его возвращения. Шахта не работала. Огромное колесо подъемной машины замерло. Стальные канаты, уходящие от колеса в ствол, казались блестящими нитками. Кругом царила мертвая тишина. Наконец гвардеец вернулся.
Охранников мы загнали в машинное отделение, доложил он. Франек сторожит их, а заодно и машиниста.
Я дал команду, и через мгновение все были в здании шахты. У огромного махового колеса и подъемной машины стоял старый горняк. Машинист смотрел на нас исподлобья, прищурив красные слезящиеся глаза.
Не хочет спускать клеть вниз, показывая на машиниста, доложил гвардеец, а мы хотим немного уголька порубать.
Я подошел к машинисту и сказал:
Среди нас есть шахтеры. Если вы не пустите машину, мы сделаем это сами, но тогда заберем вас с собой.
Я ведь не говорил, что не хочу этого делать, начал оправдываться старик. Заходите в клеть.
В клеть с Франеком Зайонцем вошли несколько человек. Машинист нажал на рычаг. Клеть дрогнула, легко сдвинулась с места и провалилась.
Мы вас свяжем, обратился я к двум охранникам, которые стояли рядом, чтобы немцы не обвинили вас в помощи партизанам. С машинистом сделаем то же самое, но только после того, как он кончит свою работу. Оставим и письмо с печатью, чтобы гитлеровцы знали, кто здесь был.
Спустившись на шахтный двор, Зайонц вместе с несколькими товарищами пошел к складу с динамитом. «Только бы поиски не затянулись», думал я. До сих пор все шло по плану. С нетерпением ждали мы сообщений из-под земли. Приближался решающий момент. По полутемному штреку за Франеком гуськом шли шахтеры Тадеуш Летнер и Ян Рышка. За ними следовали Ян Бучек и Польдок Хебда, привыкшие к этим подземным коридорам. Все они ненавидели немецких оккупантов, как некогда их отцы, которые боролись за польскую землю Силезии. Приняв участие в этой операции, они сожгли за собой все мосты. Рышка решил уже не возвращаться домой. Он предусмотрительно не показывался там и перед самым выходом на шахту. Летнеру он поручил зайти к его жене, взять оружие и боеприпасы и передать ей, чтобы она спрятала все, на что немцы могли обратить внимание. Ведь именно они, шахтеры, и подали мысль взять динамит в шахте. До сего времени Петр Чеховский, через которого мы поддерживали связь с Яном Рышкой, и другие шахтеры украдкой выносили взрывчатку небольшими кусками. Наконец Чеховскому эти опасные и изматывавшие нервы операции надоели, и однажды он воскликнул: «Черт возьми, что мы так по кусочку и будем выносить весь динамит? Давай, Михал, заберем весь клад». И вот теперь они шли за динамитом по пустым штрекам.