Я все меньше понимала, что делаю в этой компании. Меня ведь даже не представили. Я все сильнее ощущала себя диковинной зверушкой Торнтона. Бунт во мне подогревала еще и абсолютно нелогичная ярость, потому что рука Бенингтона теперь ласкала колено подруги, а Рослин все время что-то шептала ему на ухо и, кажется, даже покусывала мочку.
Я снова вспомнила, как она отсасывала ему в библиотеке, и с трудом сдержала рвотный позыв.
Кажется, твоя девочка заскучала, Бенингтон, заметил мое состояние Алистер. Кэти, ты совсем не пьешь? Хочешь чего-нибудь другого? Херес? Просекко? Шерри?
Я вздрогнула, и прежде, чем отказалась, за меня ответила Рослин, которая ради такого случая отклеила губы от шеи Торнтона и даже одарила меня мимолетным презрительным взглядом.
Алистер, я тебя умоляю. Как будто такая простолюдинка разбирается в элитных винах. Купи ей пиво, и она отсосет тебе в туалете. Ах, хотя она и так отсосет только за то, что твой член на нее встанет.
Рослин, рыкнул Торнтон, отталкивая ее.
Я бы порадовалась, что он одернул свою пассию, но была слишком зла. Мои тормоза отказали.
А по какому поводу ты отсасывала Бенингтону в библиотеке вчера утром? Я даже представить не могу, выпалила я, вздернув нос. Или же таков тернистый путь к статусу леди Торнтон?
Рослин побледнела, а потом сразу побагровела. Кажется, она побила все мои рекорды по этой части, потому что даже в полутьме ее лицо было как стоп-сигнал светофора. Вскочив, она уставилась на Бенингтона.
Вчера утром? В библиотеке? Что она несет?
Полагаю, правду, развел руками Торнтон, каким-то чудесным образом не теряя лица и достоинства. Виновен, Рос.
Подонок, взвизгнула Рослин и замахнулась.
Хорошо так замахнулась. Хлопок от пощечины, что она отвесила бойфренду, кажется, слышали все. На несколько бесконечных секунд зал замолчал.
Снова. Как в столовой сегодня днем.
Почему это происходит со мной?
Что ты за свинья, Бенингтон?
Не драматизируй, процедил Торнтон.
Пошел ты
Рослин умчалась, всхлипывая и расталкивая народ локтями. А я с ужасом понимала, что это не ее рот ублажал лорда тем утром.
Проклятье.
Потрясающе, Торнтон, захохотал Алистер, а за ним стали посмеиваться и остальные.
Народ перестал глазеть и снова загудел интершумом.
Я встала, решив, что лучше мне тоже исчезнуть, но Торнтон дернул за рукав.
Назад, рыкнул он. Сиди. Одной истерички мне на сегодня достаточно.
Я села, но молчать больше не могла.
А зачем ты притащил меня сюда? Чтобы я сидела и слушала, как ручная собачка, и не гавкала? Прости, Торнтон, но у меня есть дела важнее и интереснее. Ваши аристократические задницы наверно, созданы, чтобы просиживать штаны на лавке в пабе, а я приехала сюда учиться.
Я снова встала, и на это раз Торнтон, тоже поднявшись, преградил мне путь, не давая пройти.
Сядь, Морковка, и прекрати говорить глупости. А лучше вообще замолчи сейчас.
С какой стати я буду молчать? Кто ты такой, чтобы указывать мне? Ах, ты же мой «папочка». Традиции и все такое Засунь их в задницу. Или там уже твой выпускной проект?
Рыжик, ты намекаешь, что Бенингтон тупой? подбросил дров в огонь Алистер.
А меня несло.
Намекаю? Да разве это новость? Если библиотеку он использует для минета, то о чем речь?
Тебе не дает покоя это проклятый минет? Хотела бы сама опуститься передо мной на колени? насмешливо отметил Торнтон, зля меня окончательно.
Разумеется. Все же мечтают тебе отсосать. Особенно такая простолюдинка как я.
Не слишком ты дерзкая для первокурсника?
А ты не слишком бестолочь для выпускника?
Я выпятила грудь и с вызовом смотрела на него снизу вверх. Торнтон сжал челюсти, и я снова увидела, как ходят его желваки. Он был в ярости.
Одним молниеносным движением Бенингтон схватил меня за лицо и больно надавил на скулы.
Торнтон, стоп, вмешался Гарри, вставая между нами. Не на людях, Бенингтон. Остыньте оба. Решим спор мирно.
Каким факаным образом? процедил Бенингтон.
Как бы он ни бесил меня сейчас, но я не могла не отметить, что даже факает этот мудак с проклятым аристократическим достоинством.
Рыжик назвала тебя бестолочью, а себя, похоже, мнит всезнайкой. Здесь уместно сыграть в загадки.
Загадки? переспросила я.
Вопросы и ответы, пояснил Алистер. Кто первый ошибется, тот
Я перевела глаза на Глоссера, который не договорил.
Что?
Исполняет все желания победителя. До конца года, ответил мне Бенингтон. Еще одна старая традиция, Морковка. Кажется, ты о ней тоже не слышала. Удивительно.
Исключая, конечно, те желания, которые могут привести к смерти или физическим повреждениям проигравшего, подтвердил Гарри. А еще они не должны мешать учебе. Мы все-таки в университете.
Это называется рабство, подсказал точное слово Алистер. Было бы интересно взглянуть на Торнтона в кандалах проигрыша.
Усмехнувшись, Глоссер осушил стакан, причмокнув.
Мне нужно было сразу послать их всех к черту. Играть в их игры, по их правилам? Нет. Чужая земля, чужая страна, чужие люди. Но усмешка Алистера и перспектива злорадствовать весь год заставили меня спросить:
Какие вопросы?
Тему должны одобрить вы оба.
История Англии, выпалила я.
Ты шутишь?
Торнтон развел руками. Я продолжала его доставать.
Ты струсил, лорд?
Он тряхнул своей взъерошенной шевелюрой и рассмеялся.
Да ради бога. Не против иметь рабыню до конца года. Будешь бегать за кофе и отсасывать по утрам, лениво растягивая слова, проговорил Торнтон и плюхнулся обратно на скамью.
Если выиграешь. И мне нужны гарантии.
Я даю честное слово, что исполню все твои желания, Катарин Король. Если выиграешь ты.
Я краем глаза глянула на Гарри, Алистера и остальных. Никто не проронил ни звука. Честного слова будет достаточно. Это абсолютно ясно.
Даю честное слово, что исполню все твои желания, Бенингтон Торнтон. Если выиграешь ты.
Начинаем прямо сейчас, азартно взмахнул руками Гарри. По вопросу от каждого по кругу. До первой ошибки, господа. И леди Рыжик. Я начинаю.
Торнтон, кривляясь, приложил ладонь к сердцу.
Дамы, вперед.
Я чуть кивнула, давая понять Гарри, что готова к вопросу. Вопреки моей уверенности в себе, сердце пропустило удар.
Как умер Эдуард Второй?
Выдохнула. Это просто.
Ему всадили раскаленную кочергу в зад.
Верно.
Гарри даже протянул мне открытую ладонь, и я дала ему пять.
Молодец, Рыжик. Дальше. Алистер для Бенингтона.
Глоссер задал вопрос об унии Англии и Шотландии, упомянув лишь день, даже не год. С подвохом. Пожалуй, я бы думала дольше Торнтона, но все же знала ответ.
Вообще, все вопросы были интересными и достаточно сложными. Как ни крути, а приятели Торнтона по клубу дебилами не были. Как и сам Торнтон, который достаточно быстро и четко отвечал и достойно давал мне время, чтобы подумать.
Этим он злил меня до ужаса. Я почти пожалела, что ввязалась в этот глупый спор. А если никто не допустит ошибки? Мы будем играть в вопросы до утра?
Шел второй час и, кажется, сто пятый круг. На часах давно перевалило за полночь, и бармен даже подошел к нам, чтобы поторопить.
Господа, прошу прощения, но мы закрывается через полчаса.
Если за тридцать минут никто не ошибётся, то вам придется просто пожениться и бесить друг друга до конца дней, хохотнул Гарри, но тут же задал мне очередной вопрос. Какой колледж древнееТринити Кембриджа или Тринити Оксфорда?
Это легко. Можно было просто угадать. И мне пришлось сделать это, потому что я не знала. Или знала, но забыла. Я много изучала историю Оксфорда. Кембридж тоже, но
Оксфорда, выпалила я первое, что пришло в голову, надеясь на интуицию.
Гарри, кажется, даже побледнел.
Оксфорда? переспросил он и перевел взгляд на Торнтона.
Тринити-колледж Кембриджа учрежден раньше, нарочито печально поведал мне Бенингтон. На три месяца.
Он выиграл, Рыжик, Подтвердил Гарри. Найти в сети информацию?
Нет, гордо отказалась я от проверки. Я верю.
И вот теперь нам пора идти.
Тяжелая ладонь Торнтона легла мне на плечо. Он развернул меня к выходу и чуть толкнул вперед.
Доброй ночи, попрощался Бенингтон с друзьями, уводя меня из паба.
Глава 4. На колени
Торнтон не убирал руки с моего плеча, пока вел по темным улицам. Я не чувствовала ничего. Пустота. У меня не было сил даже бояться. Словно все, что произошло в Торнвуде за эти два дня, и было началом конца. Дорогой к моему рабству. Да, я, конечно, могла послать этих элитных джентльменов в задницу, но что-то подсказывалоне стоит. Где-то на задворках памяти всплыли рассказы Вайолетт о подобных традициях в Оксфорде. Нарушившего слово подвергали такой травле, которую немногие выдерживали и переводились в другие колледжи. Не важно, аристократ это или простой смертный.
Эх, лучше бы я изучала историю Кембриджа, чем запоминала студенческие страшилки.
Мы подошли к общежитию, но Торнтон не спешил отпускать меня. У самого кампуса он заставил свернуть направо, где была небольшая отдельная пристройка. Я молча шла вперед, даже не пытаясь представить, что увижу сейчас. Бенингтон поднес руку к сканеру, и распахнулась чугунная калитка, на крыльце он прислонил другой палец ко второму считывающему устройству. Характерный щелчок открытой двери, и легкий толчок в спину.
Зайди, велел лорд.
Он включил свет, и я распахнула глаза от удивления. Передо мной была просторная гостиная с камином, бархатной мебелью и картинами в золотых багетах. И это не выглядело дорого и глупо, как часто бывало в России. Все стояло на своих местах, уместно и гармонично. И сам Бенингтон, сбросивший свой демократичный бомбер на скамью у двери, идеально вписывался в обстановку. А я забыла, что невежливо крутить головой, и рассматривала его жилище. То, что лорд Торнтон жил здесь, не вызывало сомнений.
Нравится? насмешливо спросил Бенингтон, проходя в гостиную. Надеюсь, что так, Морковка. Не отвечай. Иди сюда.
В его голосе почти не было насмешки. Он принимал мое удивление как должное, само собой разумеющееся. И по этому поводу я снова начала чувствовать. Злость, разумеется. И даже какую-то обиду. Ну почему вот некоторые по праву рождения получают все и сразу, а другим нужно за меньшее грызть глотки, идти по головам и вкалывать без выходных?
Ладно, черт с ней, с судьбой. Где моя голова была, когда я спорила на На все, черт подери. Мое тщеславие ничем не лучше непрошибаемой самоуверенности Торнтона. Даже хуже. Он ведь отстоял свое достоинство и даже принял мой проигрыш без издевок. Как гребаное само собой разумеющееся. На людях, конечно. Что будет сейчас, мне оставалось лишь гадать.
Недолго.
Бенингтон сбросил ботинки прежде, чем ступить на ковер, прошел в гостиную и сел на диван, вытянув ноги.
Сними обувь и иди сюда, позвал он.
Я поспешила исполнить приказ. Это было немного странно. Англичане редко разувались в доме. Передвижение на авто и отмытые с шампунем улицы в принципе и не требовали этого. В Торнвуде тоже было чисто, но Бенингтон, очевидно, имел иные вкусы и взгляды.
Пройдя в гостиную, я встала перед диваном, уставившись на свои носки в цветах Гриффиндора. Торнтон неожиданно схватил меня за руку и дернул на себя. Я почти упала на него от неожиданности, но сильные руки подхватили под попу и помогли удобно усесться на лорде верхом.
Вашу мать, я же не собираюсь получить удовольствие от такого удобства? Илида?
Нет-нет-нет, затараторила я, упираясь руками ему в грудь.
Тихо, рыкнул Бенингтон, который в полутьме гостиной стал похож на демона. Сиди спокойно Кэти, не ерзай. У тебя есть последний шанс.
Он говорил мне в шею, и от его горячего дыхания у меня по коже тут же побежали мурашки. Я поежилась, пытаясь превратиться в комочек и не чувствовать предательскую сладкую боль внизу живота.
Шанс? не поняла я, переспрашивая хрипло после долгого молчания.
Мои сухие губы с трудом двигались, и я провела по ним языком и заерзала, пытаясь слезть с него. Бенингтон сглотнул и сжал мой зад сильнее.
Шанс, задиристая Морковка. Я отменю наш уговор, если ты сейчас искренне, от всей души извинишься передо мной.
Извиниться? За что? искренне недоумевала я.
За то, что прервала меня вчера в библиотеке. За то, что не попыталась отговорить Робертса. За то, что не слушалась меня. За то, что сдала меня Рослин, и я лишился подружки. За то, что считала себя самой умной, а это совсем не так. Давай, Кэти. Посмотри на меня и извинись. Будь красноречива, и я помилую тебя. Уверен, ты умеешь быть милой.
Я знала, что он не шутит и не издевается. Торнтон отменит все свои желания, если я сейчас прогнусь и унижусь, признаю свою ошибку. Но самый ужас был в том, что я не могла. Я пыталась несколько раз начать. Он ждал. Терпеливо. Я открывала рот, но слов не находила.
Прошу прощения, лорд Торнтон, в конце концов, выдавила я. Но единственная ошибка, которую я сегодня допустила и готова признатьэто старшинство Тринити колледжа Кембриджа.
Бенингтон смотрел на меня, прищурившись. Долго. И я все явственнее ощущала, что его пах становится тверже.
Что за сила заставляет тебя быть такой конченой безмозглой стервой? наконец процедил он сквозь зубы.
Возможно, все та же, что делает тебя непробиваемым самоуверенным засранцем.
Он сжал мой зад еще сильнее, уже причиняя боль, почти вдавил в себя, позволяя ощутить возбуждение. А я была как пьяная и даже не боялась того, что этот человек может со мной сделать. Вакуум. Никаких чувств. Только слабоумие и отвага.
Это неправильный ответ, Морковка.
Его синие глаза обжигали и гипнотизировали. В следующую секунду я ощутила, наконец, что-то, но это было абсолютно неуместно. Возбуждение. Меня заводила его ярость. Кажется, именно поэтому я все время пыталась бросить вызов Торнтону. Сейчас этого не стоило делать, но мне было плевать. Ведомая странными инстинктами, я поерзала. Бенингтон глухо простонал и тут же скинул меня с колен.
Я упала на пол. Разумеется, он не извинился за эту грубость, лишь встал и расстегнул джинсы.
Останься на коленях, Кэти, велел Торнтон. И открой рот.
- Что? я с трудом улавливала смысл его слов.
Что слышала.
Но
Все мои желания, детка. Поверь, минет это меньшее, за что тебе стоит переживать. Особенно, если постараешься.
Наверно, я чокнутая или просто идиотка, но мой разум вместо панической отключки отметил, что у проклятого лорда красивый член. Нет, я не горела желанием прикасаться к нему, но, кажется, у меня не было выбора.
Я снова облизала губы, готовясь приоткрыть рот, но Торнтон не дождался. Он взял меня за лицо и надавил на скулы пальцами, а потом протолкнул головку между моих губ. Вздрогнув, я сразу приняла его член дальше, закашлялась и подавилась.
К черту, рявкнул Бенингтон, отступая. Просто открой рот.
Я так и сделала. Он снова толкнулся бедрами, и я опять не смогла принять его. Глаза защипало, и я всхлипнула, теряя всю свою дерзость и злость. Бенингтона не остановило мое отчаяние. Он снова и снова проталкивал член мне в глотку, а я давилась им, уже почти рыдая. Попытка отсосать на зло провалилась с треском.
Неожиданно Торнтон подхватил меня подмышками и бросил на диван. Он все еще был с расстёгнутыми джинсами и торчащим членом. Должен был выглядеть комично, даже глупо, но не выглядел.
Вот ведь гад.
Очередная аристократическая суперсила, видимо. Бенингтон тяжело дышал, глядя на меня сверху вниз. Кажется, ему непросто давались сейчас самообладание и контроль.
Ты никогда этого не делала или просто издеваешься надо мной? потребовал он ответа.
Я снова почувствовала себя ущербной, пискнув:
Никогда.
Торнтон прерывисто выдохнул.
Потрясающе. Знаешь, дешевле и проще снять шлюху, чем возиться с тобой.
Почему меня оскорбляет даже такое справедливое замечание?
В чем же дело? дерзко выпалила я, садясь на диване чуть выше, чтобы задрать нос и не пасовать перед его упреками.
Торнтон подошёл вплотную к дивану, склонился и выдохнул мне в лицо:
Понятия не имею.
От него пахло виски и чем-то свежим и мускусным. У меня снова закружилась голова, и стало трудно дышать. Его запах, глаза, шепот просто убивали. Почему он так действует на меня? Как удав на кролика. Я не могу сопротивляться этому голосу. Словно сталь в бархате. Нежный и опасный.