Грузчики бросали мешки с зерном на широкую ладонь стоявших на причале амбарных весов. И после того как худощавый паренек Миша Ильянков натренированными движениями кинув на противовес двухпудовые диски гирь, определял, сколько килограммов они тянут, грузчики вскидывали мешки на спины и, сутулясь, устремлялись по длинным сходням вверх, к борту баржи. Мешки шлепались на палубу у самого края трюма. Дежурный матрос большим острым ножом вспарывал верхний шов каждого мешка, после чего грузчик, придерживая мешок за нижние углы, опрокидывал его вниз. Вспыхнув в солнечном луче, струя зерна исчезала во мгле ненасытного трюма.
Возвращаясь за новой кладью, грузчики пробегали мимо Лены, стоявшей рядом с весами, и кидали ей пустые мешки, а она, аккуратно расправив, складывала их в стопку.
Пока грузчики, взвесив свои мешки, перетаскивали их с весов на баржу, у Миши с Леной возникала короткая передышка, и они успевали переброситься несколькими словами. Знали они друг друга еще раньше, но до сегодняшнего дня никогда вместе не работали.
Миша был так худ, что его рубашка казалась натянутой прямо на ребра. Но лицо с морским, блестящим загаром всегда было весело, темные глаза смотрели с затаенной улыбкой, словно Миша знал что-то смешное, но другим не говорил.
Когда наступил час обеда, Лена присела на стопку мешков, зябко кутаясь в старенькую ватную куртку. Стоял сумрачный, непроглядно-серый день, вконец испорченный ссорой с Надей.
Миша сел неподалеку от Лены. Вытащил из кармана бумажный сверток, и, разметав рукавом на площадке весов просыпанные зерна, разломил пополам кусок хлеба и придвинул свое богатство поближе к Лене.
Ну, заправляйся!..
Не хочу! ответила Лена, ей действительно не хотелось есть.
Пожалеешь! усмехнулся Миша и вонзил зубы в хлеб с таким аппетитом, что Лена невольно улыбнулась.
Аппетит у тебя, как у молодого волка. А в чем душа держится, непонятно! сказала она.
О, ты меня еще не знаешь! сказал он, набив полный рот. Хочешь, двухпудовую гирю на баржу заброшу?!
Лена засмеялась:
Не надо! Еще воздушную тревогу устроишь! Капитан подумает, что его бомбят!
Вдалеке мимо разрушенного маяка медленно, как тени, проползали в открытое море два корабля. Один двухтрубный, глубоко осевший в воду, с пулеметами, торчавшими из его стальных башен; а за ниммаленький, с низкой трубой, из которой стлался дымок.
Кит и китенок! сказала Лена.
А как по-твоему, к какому классу этот двухтрубный относится? спросил Миша тоном экзаменатора.
Лена, конечно, знала, что это всего лишь транспорт, хоть и вооруженный пулеметами, но решила свои знания не показывать.
Крейсер! ответила она.
Ого! иронически воскликнул он. Ну, а китенок? Что за боевая единица?
Минный катер!
Он бросил на нее уничтожающий взгляд.
Эх, ты! И терминологии-то морской не нюхала. Крейсеры тебе мерещатся, а военный транспорт не узнала! А китенок твойобыкновенный портовый буксир!
Лена про себя усмехнулась. Чего ей с ним пикироваться?!
Лена, сказал он вдруг, одолжи мне двадцать марок!
Просьба была столь внезапна и произнесена была с такой непосредственностью, что Лена, даже не успев подумать о катастрофических последствиях для собственного бюджета, которые может вызвать ее щедрость, вынула из кармана паспорт, в котором лежали деньги, и отсчитала двадцать марок.
Миша поблагодарил ее, но почему-то пристально поглядел на потрепанную обложку паспорта из толстого коричневого картона, с аляповатой надписью «Записная книжка», и выдавленной сверху пятиконечной звездой. До войны такие книжки продавались в Военторге. Лена нашла ее исписанной на подоконнике у глухой соседки, оторвала переплет и сделала из него обложку.
Эта обложка, сохранившаяся странным образом, несмотря на беды и потрясения в жизни ее владелицы, навела Мишу на некоторые мысли. Он замолчал, и взгляд его темных глаз стал беспокоен. Его плечи, и без того острые, вдруг обострились еще больше, оттого, что он уперся руками в край доски, и так сидел, отчужденно глядя перед собой.
Что произошло? Безотчетно, но до боли ощутимо, Лена поняла, маленький, еще совсем хрупкий мостик, который, казалось, уже соединяет их, рушится.
Сцепив на коленях руки, она изучала его лицо, искала нужные слова, не находила ихи с ужасом понимала, что каждое мгновение все больше отдаляет их друг от друга, и если молчание продлится еще немного, то отчужденность станет необратимой.
Миша, что случилось? спросила она, совершив над собой мучительное усилие.
Ты пленная? вдруг тихо спросил он и замолчал, испытующе глядя ей в глаза.
Что ответить? Она ожидала чего угодно, но не этого вопроса, заданного в упор. Почему это так для него важно?
Тебя в Крыму взяли? спросил он, не сводя с ее лица пытливого, тревожного взгляда.
В Крыму, сказала Лена.
Под Керчью?
Да, прошептала она, боясь, что он спросит ее еще о чем-нибудь, что могут знать только те, кто действительно был под Керчью, и тогда он сразу поймает ее на лжи.
Хорошо, он обвел языком сухие губы, хорошо Я тебе все о себе скажу Ты меня не выдашь?..
Миша!
Я понимаю, быстро проговорил он. Все так трудно!.. Мы все ходим в потемках!.. И ты и я Я устал бояться людей Я хочу тебе верить!.. Хочу!.. Он нагнулся к ее уху:Я тоже пленный Но этого здесь никто не знает.
Ты скрыл!
Да Я был разведчиком Прохладную знаешь? На Северном Кавказе. Мы там попали в окружение.
Он замолчал и отодвинулся на край доски. Что он от нее хочет? Ответной исповеди?.. Душевная броня, которая до сих пор обороняла ее от опасности, стала вдруг плавиться. Нет, нет, нельзя доверяться минутной слабости человека
Выжили мы с тобой, а что толку! вдруг зло сказал он. Под немцами ходим Прячемся
Лена помолчала. Теперь она понимала, что каждое произнесенное ею слово должно быть точным. Но какие это должны быть слова?
Миша, спросила она, а где у тебя мать?
В Одессе.
И она все знает?
Да! Все знает. И каждый вечер с тревогой ждет, вернусь ли.
Нет, так не может говорить человек, который лжет. Но как трудно ей сказать о том, о чем должна сказать! Именно сейчас, в эту минуту. Если она ее упустит, то навсегда потеряет на это право.
А ты не думаешь, Миша, что многое зависит от тебя?
Он покачал головой и усмехнулся:
Ты хочешь, чтобы я боролся в одиночку? Чтобы меня тут же схватили и повесили на Приморском бульваре?
Что же ты хочешь?
Он глубоко вздохнул.
Что я хочу?.. Найти правильных людей, вот что, Леночка, я хочу
И что бы ты стал тогда делать?
Он поднялся. Засунул руки в карманы.
Давай-ка, Ленка, работать
К ним уже подходили другие грузчики. Обеденный перерыв кончился. До вечера они не обмолвились больше ни одним словом.
Возвращаясь домой, Лена думала, как ей теперь быть с Надей? Разговор с Мишей на причале требовал тщательного обсуждения. Она в конце концов просто не имеет права принимать самостоятельное решение. Миша как будто был искренен, но где гарантия, что в последний момент не испугается, как было с Марией Афанасьевной?
Когда Лена вошла, обед уже ждал ее на столе. Примостившись на кровати, Надя читала «Молву». Глаза их встретились, и Лена поняла, что Надя тоже переживает. Пора кончать с этой нервотрепкой.
Ну, ладно, дуреха, присаживаясь к столу, примирительно сказала Лена. Хватит нам ссориться. Слушай, есть важные новости!..
Она подошла к окну и долго смотрела на вечернюю улицу.
Надя, проговорила она, по-моему, я сделала одну страшную глупость. Надя не отозвалась, но по тому, как она притихла, Лена поняла: она насторожилась. Надя, я доверилась человеку Я его не знаю Почти не знаю
Что ты ему сказала? Голос Нади прозвучал отчужденно и как будто издалека. Что случилось, Ленка?.. Ты сама не своя
Она бросила газету, поднялась с кровати и сунула ноги в разношенные туфли.
Кто этот человек?.. спросила она.
Один парень Работает у нас весовщиком
Как его зовут?
Миша Говорит, что пленный
Сам в этом признался?!
Да! Я, говорит, тебе доверяю. Уверен, что не предашь И еще сказал, что хочет найти верных людей!..
Ну, а ты? Что ему сказала?
Я спросилачто он будет делать, если найдет их?
Больше ничего не сказала?
Нет, больше ничего!..
А он?
В том-то и дело, что он ничего не ответил
Не притронувшись к еде, Лена свалилась на кровать и сразу же заснула. Но сон ее был прерывист. Временами она широко открывала невидящие сонные глаза, а потом поворачивалась на другой бок и опять погружалась в небытие.
Проснулась на рассвете и вдруг ощутила, что на душе у нее совсем спокойно. Надя лежала рядом, она тоже проснулась и внимательно вглядывалась в лицо Лены.
Вчера у меня, кажется, немножко сдали нервы! сказала Лена.
Да, я тебя такой еще не видела. Что же это за парень?..
Как будто неплохой. И очень одинокий
Ты в нем уверена?
Его нужно проверить Не знаю только как, но проверить нужно обязательно.
Надя поморщила лоб. Она всегда морщила лоб, когда напряженно думала, и поэтому за последние месяцы на ее лбу прорезались тонкие морщины.
А что, если попросить его принести мужской костюм? сказала она.
Мужской костюм? Зачем он нам?
Это повод! Скажи ему, что у нас есть человек, которому нужно переодеться. Если принесет, то станет как бы нашим соучастником!..
Но это же для него риск!
Какая же ты, Ленка, несообразительная! приподнялась на локте Надя. Пусть рискнет! Тогда сразу выяснится, хочет ли он работать с нами
На другое утро Лена снова оказалась в одной бригаде с Мишей. Теперь ее все чаще посылали на причалымужчин не хватало. В свободные минуты они разговаривали с Мишей все больше о пустяках, но Лена чувствовала, что непосредственность в отношениях исчезла. Он часто умолкал, отходил в сторонку и думал о чем-то своем.
Посиди со мной, Миша! сказала она как-то, выбрав время, когда вокруг никого не было.
Поблизости от них кричали санитары, грузившие на транспорты раненых, гудели машины: вот уже две недели корабли вывозили из порта тысячи искалеченных людей.
Как ты думаешь, откуда их везут? спросила Лена, кивнув в сторону трапа, по которому скорбной процессией медленно взбирались легкораненые: одни передвигались на самодельных костылях, другие шли сами, неся перед собой белые, загипсованные, похожие на обломки памятников перебитые руки.
Наши, наверно, наступают! сказал Миша, делая ударение на слове «наши», словно был уверен, что Лена его единомышленница.
Вот что, Миша, сказала она. Если хочешь, я теперь могу познакомить тебя с настоящими людьми.
Он не шелохнулся.
Что для этого нужно? глухо спросил он.
Приходи ко мне домой в шесть вечера
Сегодня? переспросил он настороженно.
Да, сегодня ровно в шесть! Я тебя кое с кем познакомлю. И еще, прибавила она как бы между прочим, достань, пожалуйста, мужской костюм!
Костюм?.. Зачем он тебе?
Она растерянно улыбнулась.
Нет, искусство притворяться не для нее. Но он уже сдался. В ее требовании заключалась тайна, и он не должен, не имеет права задавать ей лишние вопросы.
А какого размера? спросил он.
Какой достанешь. Если будет велик, придется перешить
Он запомнил ее адрес и твердо обещал прийти без опоздания.
Когда Лена вернулась домой, Надя только что закончила очередной сеанс связи со штабом.
Нам дали новое заданиеуточнить, как располагаются войска в городе и окрестностях и что собираются предпринять немцы в ближайшее время Требуют, чтобы мы больше использовали знакомства По твоему лицу вижу, что они у нас налаживаются.
2
Впервые к ним в дом приходил человек, который если точно и не знал, то во всяком случае догадывался, что его пригласили не на чашку чаю. Даже больше, он понимал, что идет на риск.
И сейчас, в ожидании этой первой, крайне важной для них встречи девушки волновались так, словно предстояли смотрины. Но все же жениха они ждали бы с большим душевным покоем.
Признаться, им хотелось бы опереться на твердую руку смелого, сильного парня. А у Миши Ильянкова были достоинства, которые придавали ему особую ценность. Он отлично говорил по-немецки и румынски, и Ткачевич часто приглашал его переводить, когда приезжало высокое начальство.
Время приближалось к шести. Лена пристально всматривалась в окно.
Надя ходила по комнате, бесцельно переставляя вещи.
Мы с тобой как в мышеловке! Жили бы на окраине, нашли бы сарай, спрятали бы передатчик. Угораздило же нас поселиться в центре города!
Скажи спасибо, что хоть здесь комнату дали. Помолчи! Не верещи над ухом!
Но Надя не может молчать. Уже без двух минут шесть.
Он, наверное, с нами игру ведет! А как ты думаешь с ним говорить? Опять вокруг да около?..
Нет, скажем ему все прямо. Лена вдруг в ужасе отпрянула от окна. Полицейская машина!..
Надя бросилась к тумбочке, прикрытой вышитой салфеткой, и остановилась. Нет, ни от рации, ни от батарей уже избавиться невозможно!
Лена встала у стенки, рядом с окном, за которым нарастал гул автомобильного мотора. Краем глаза она видела, как черная тюремная машина медленно подъезжала к дому. Вот она поравнялась с воротами. Остановилась. Распахнулась задняя дверь. Из нее выскочили трое эсэсовцев и бегом бросились в ворота.
Ну все. Она подошла к кровати и присела словно на минутку. Надя повернула в замке ключ и замерла, прислушиваясь.
За стеной плакала девочка, доносился стук посуды. На улице под окном громко спорили две старухи. Но шагов на лестнице не слышно. Наверное, эсэсовцы еще на дворе, выясняют, где находится нужная им квартира
И вдруг снова зашумел мотор. Не сговариваясь, девушки одновременно бросились к окну.
Эсэсовцы были возле машины. Они закидывали в кузов тюки с кожаными ремнями и полевыми сумками. Вот бросили последний тюк, залезли в машину и громко хлопнули дверцей. Нетерпеливый шофер рванул машину с места, и она на большой скорости свернула за ближайший угол.
Мама, дорогая! прошептала Надя и, как-то сразу обмякнув, обняла Лену.
Они прождали Мишу до комендантского часа.
Обманул он тебя, сказала Надя, жалкая душонка. А говориланадежный парень
Я не говориланадежный, я сказаланеплохой!..
Ну, в нашем пониманииэто одно и то же! Пора тебе уже лучше разбираться в людях
Лена молчала. Вторая ошибка за короткое время!.. Надя права, нельзя верить каждому, кто раскрывает перед тобой свою душу. На поверку все драматические истории оказываются насквозь фальшивыми.
На другое утро они с Мишей встретились у входа в порт. Лена заметила, что за эти сутки он как-то осунулся.
Когда, предъявив часовому пропуска, они вместе прошли на территорию порта, Миша виновато спросил:
Сердишься?
Нет, не сержусь, ответила Лена как можно более спокойно. Каждый поступает, как ему лучше!
Ты ведь меня ждала?
Ждала, но недолго. Была уверена, что не придешь
Он виновато поглядел на нее:
Знаешь, я просто не достал костюма.
Конечно, это очень трудно.
Ты смеешься надо мной?
Нет, серьезно!
Мне обещали сегодня
Они прошли еще несколько шагов и остановились. Сегодня она работает в управлении, а ему надо торопиться к амбарным весам.
Так я приду. Можно? спросил Миша. Ты меня будешь ждать?..
Немного подожду У меня вечер занят.
Весь день Лена разносила срочные пакеты. Управление словно лихорадило. Напротив морского вокзала стояли двенадцать прибывших ночью военных катеров. Они конвоировали семь немецких барж, загруженных бочками с горючим. Еще два танкера пришвартовывались к причалам. Их уже разгружали. Горючее из танкеров перекачивали в железные цистерны, а бочки грузили на платформы.
Днем на рейде встали еще два больших транспорта. Было похоже на то, что готовится крупная операция.
Запечатанные конверты жгли Лене руки. Вот бы открыть хоть один, чтобы заглянуть в тайну развивающихся событий.
Такого большого количества кораблей и транспортов в порту одновременно еще никогда не стояло. И Лене надо было все тщательно рассмотреть и запомнить. Этот день был для нее очень ответственным. Необходимо было также разведать, куда пойдут железнодорожные эшелоны