Что мне там снится? Снятся, конечно, весёлые компании со студентками, гитарой и коктейлем «Карузо». Какое там «дельта-эр-а-пэ» и «мю-зэ-эр-энное» Курсовик? Ой, да напишу как-нибудь. И как-нибудь сдам Коровинскому. Ещё и на пятёрку сдам, от чего (гы!) сам обалдею.
Четвёртый курс. «Женихи и невесты». Нас женихают полным ходом. Стать женой флотского офицера в Севастополе очень престижно. И желательно, чтобы этот офицер попал служить на Северный флот или на Камчатку, где коэффициенты. Лучше на Севертам ближе к Москве и к цивилизации вообще. И поэтому нас вовсю женихают. Крутись, как хочешьи некоторых женят, как принято говорить, «по залёту». Ну, бывает всякое. Четвёртый курсэто те же «весёлые ребята», только ребята маленько повзрослей, аж на целый год, но по меркам училища это очень много. Четыре галки на рукаве смотрятся ну совсем солидно.
И не только галки. Мы теперь ходим не в бескозырках, а в фуражках. Впрочем, повседневно носим всё те же синие береты со звёздочкой, что и на младших курсах. И робу, но только уже не белую, а синюю. Какой урод отменил белую робу для матросов надводных кораблей, я не знаю, но уж я бы ему высказал при встрече Вместо неё выдают синюю, сшитую из совсем другого материала, он намного хуже. И почти чёрную, на две трети синтетическую. Однако старую белую робу не выбрасываютиз экономииеё покрасили в синий цвет и продолжают выдавать. Такая роба идёт нарасхват. К тому же после пары стирок она очень похожа на джинсуа кто не хочет выглядеть модным? Про то, что мы её ещё и ушиваем для элегантности, я уж и не говорю.
Я по-прежнему девятый по списку. 14409. Я иду по учебному корпусу с секретным чемоданчиком и тубусом. В чемоданчикеучебники и тетрадки, в тубусечертежи. Медные печати для чемоданчиков и тубусов привязаны длинными шнурками к шлёвкам брюк (по-флотски«тренчик»); у нас мода всё время поигрывать этими печатями, крутить их как пальцами, так и задницей (смотрится очень смешно и весело).
Стоп, никуда я не иду. Я же сплю на лекции по БИПРО! Я не слышу, как капитан второго ранга Коровинский рассказывает о вероятности поражения штурмовика «Интрудер» двухракетным залпом. Моя шариковая ручка замерла, оставив на странице прошитой и скреплённой мастичной печатью секретной тетради изрядную «изодаву».
Кроме БИПРО, на четвёртом курсе много всяких наук, а у каждой науки много всяких своих гитик. Специальность, специальность, специальность. Тренажёры. Стрельба ракетами по самолётам. Стрельба ракетами по кораблям. Стрельба из пушек по самолётам и кораблям и ракетами по ракетам. Стрельба торпедами по надводным кораблям и подводным лодкам. Уклонение от атаки с воздуха, с воды и из под воды. Сплошные вычисления, львиную долю которых нужно уметь делать мгновенно и в уме. «Катера противника, пеленг триста двадцать, дистанция сорок!»привести катера на кормовые курсовые углы, машины вперёд самый полный, боевая тревога, угроза ракетной атаки «Наблюдаю разделение целей!»привести катера на траверз, «Ракетапоиск!», выставить ложные цели, поставить дымзавесу, активные и пассивные помехи; зенитным ракетным и артиллерийским комплексамк бою, готовность к стрельбе РБУ, включить УСВЗ Мы играем роли матросов, мичманов и офицеров по очереди. Нам это страшно нравится. В моём курсантском блокнотике появляется шутливая запись «We kill for money too». Нездоровый цинизм? Однако в каждой шутке есть доля шутки
Кораблевождение сливается с тактикоймы учимся совместному плаванию. И по-прежнемунавигационные прокладки; обсервации по береговым ориентирам, по глубинам, по небесным светилам, по радионавигационным системам, по космическим Наши «корабли» уже не просто «бороздят моря»они вовсю применяют оружие. Поэтомуточность, точность и ещё раз точность. Капитан второго ранга Куршинский и капитан первого ранга дядя Яша Ковалёв ведут нас с самого первого курса и знают, как облупленных. Скоро, уже скоро превращение курсанта в офицера. Точнее, в лейтенанта, но мы пока не озадачиваем себя пониманием разницы. Во время совместного плавания наши «кораблики» на большом экране то и дело наезжают друг на друга, торпеды проходят мимо, ракеты порой «летят» невидимо куда. Это веселит. Пока что.
Курсовик, ещё курсовик. Всё это заготовки для будущего дипломного проекта. Из наших дипломных проектов можно наковырять и что-то серьёзное. Собственно, так оно и происходит. Я продолжаю изобретать свою невиданную пусковую установку для «Осы-МА», но оказывается, что мало придумать пусковуюнадо изменять систему управления. Есть разницадве ракеты в полёте или четыре. А ведь ещё летит и куча других ракет, ими надо управлять, они не должны мешать друг другу, не должны лететь в одну и ту же цель «Ай»,говорю я сам себе во сне и просыпаюсь. Капитан второго ранга Коровинский смотрит на меня с укором. Звенит звонок, лекция окончена. Тетрадки в чемодан и топ-топ в другую аудиторию или на тренажёр. Или в артиллерийский дворик, крутить красавицу АК-630.
Увольнения уже не только по средам, субботам и воскресеньям. Если нет дежурных двоек, нас отпускают в город по вторникам и четвергам после вечернего сампо. Получив «фишки-увольняшки», стадо четверокурсников в колонну по три ускоренным шагом движется к КПП; выйдя же за КПП, это дикое стадо с рёвом несётся к конечной «шестёрки» и берёт трамвай штурмом. Трамваями в наши времена называли севастопольские троллейбусы. Особо продвинутые хватают такситри рубля до «Суперов», на четверых вполне нормально. Увольнение только до «нулей»; «на ночь» и «сквозняки»только в среду-субботу-воскресенье. Обратнотакая же жуткая толпа курсантов, которые стремятся не опоздать и едут даже «на колбасе», то есть висят гроздьями на кормовых трапиках и крышах трамваев. Жители города к этому привычныеравно как и к отлавливающим курсантиков патрулям.
А в октябре-ноябре мы ездили в первопрестольную для участия в параде 7 ноября. Готовиться начали аж за год, маршировали раз в неделю. С сентября тренировки участились. В октябре нас посадили на паровоз и повезли. Про то, как мы осваивали столицу присягнутой нами Родины, можно отдельную книжку написать. Сколько десятков километров отмаршировано с карабинами по Центральному аэродрому, сколько выпито всякого разного и вкусного алкоголия, какая была культурная программа (шикарная, кстати!), а два придурка даже умудрились жениться. Если кто в 1980-м году внимательно смотрел телевизор, то должен был приметить четырнадцатого в четвёртой шеренге второго батальона морского парадного полкаэто я. Нас тренировала рота Почётного караула. Нас научили даже такой штуке, как «парадный оскал». И я оскаливался торчащему из трибуны мавзолея Брежневу и другим высокопоставленным лицам. Кстати, парадные шеренги такие ровные и прямые только издалека и в телевизоре, на самом деле всё немножко не так. Ну, это между прочимговорю же, про это про всё можно книжку написать. В том числе про ампулы с нашатырём в кармане у каждого чётного, и про кафе «Лира» с Макаревичем, и про то, как одному балбесу танк ногу отдавил.
Нас опять разделили. Опять две роты: 14-я и 14«а». Наш четвёртый взвод-класс, понятно, в «азах». Нами по-прежнему командует Владимир Иванович Телегин, уже капитан третьего ранга. А вот 14-й роте дали нового командираэто Владлен Коваленко, тоже кап-три, мы его помним по практике: он был на «Керчи» командиром БЧ-2. Боевой мужик, повезло 14-й роте. Что интересномы с ним потом встретимся на Камчатке, он будет командовать технической ракетной базой но мы оба пока об этом, конечно, не знаем.
А уже почти лето. Можно урвать часок и просто поваляться на горячей севастопольской земле. Она, кстати, красновато-бурого оттенка. От обилия в ней железа. Ковырнёшь носком ботинкавот осколок, вот ещё, вот гильза, а вот пуля А ещё онасевастопольская землябурая от матросской крови. От солдатской. В том числе и не нашей.
Валяясь и загорая, можно напрячь свой ум выполнением типично курсантской сложной работы, а именновытаскиванием самок тарантулов из своих обжитых норок. Для этого размягчается шарик из гудрона, а в него влепляется ниточка. Шарик быстренько опускается в норку, пока не застыл, и через десять секунд вынимается вместе со вцепившимся в него пауком. Тарантулихи лохматые и жутковатые на вид. Разве что челюстями-хелицерами не клацают. Восемь вылупленных на тебя обозлённых глаз, мощные мохнатые ноги Пара тарантулов, если их столкнуть лбами, немедленно начинает выяснять отношения. Интересно наблюдать. Но они не убивают друг друга. Пауки, в отличие от людей, умеют находить компромисс. Поэтому им не нужны крылатые и зенитные ракеты надводных кораблей. И торпеды с ядерными боевыми частями.
Ну что, сегодня вечерком в увольнение? Женихаться будем? Будем. А то! Четвёртый же курс. А курсовиком займёмся завтра.
Интересно, на какой пароход попаду на практику? Хорошо бы на «Керчь». Там всё родное, кроме нового командира БЧ-2. Там ночью можно покурить возле торпедных аппаратов левого борта (а хотя бы и правого) и обрадоваться кровожадному помощнику командира корабля, как старому доброму знакомому. Да пусть хоть три раза своей плёткой-«кошкой» по спиняке врежетоно не так уж и больно, и вообще я этого мужика сильно уважаю.
Может, и я стану таким. А может, и не таким. Но стану. Год остался, всего годик.
ГРЫЖА? У ВСЕХ ГРЫЖА!
Ай-яй-яй! Полунашего кэпа, то бишь командира соседней роты посадили ой!.. положили. В госпиталь. Грыжа. Не приведи Господи. Хотячто такое грыжа? Да ерунда, вырезалии гуляй. Просто фокус в том, что любая банальная операция в военном госпитале растягивается на долгий подготовительный период, потом собственно исполнительный и нудный заключительный.
Он тогда был капитан третьего ранга, полгода как пришёл обратно в своё славное училище с БПК «Керчь», где браво изображал командира БЧ-2. Мы его знали ещё по корабельной практике после третьего курса, так что когда его представили, строй соседей аж запищал. Ур-ра! Звали его Владлен, а фамилия была Ко... впрочем, какая вам разница.
В госпитале, ясное дело, дисциплина. Госпиталь военный, врачи тоже. От капитана до полковника. Это врачи. А вот медсёстры
Медсёстрыони же всегда такие медсёстры. Добрые, милые, заботливые, на любой возраст и на любой вкус. Блондинки, шатенки, брюнетки. И даже рыженькие. А также практикантки из медучилищаещё не настоящие медсёстры. Цацы. Чуть чтогубки надули, бе-бе-бе
В палате номер N, где обитал Владлен (ух ты, рифма!), имелось ещё трое грыжебедолаг. С ними весёлый и озорной наш кэп махом нашёл общий языки пошло-поехало: травля, анекдоты, преферанс, «очко», «бура», портвейн в умеренных дозах Особенно сошлись с одним майором, морским летуном-бомбардувальником. Шалили на славу, а объектом весёлых проказ стали две практиканточки. Как положеноблондинка с брюнеткой, весьма очень симпатичные. Ни дать ни взять, дуэт «Baccara» в молодости. А вот с чувством юмора у обеих были серьёзные проблемы. Проще говоря, добрых и безобидных шуток Владлена они упорно не понимали. И мстили всеми доступными им способами: то укол вколотят побольнее, то лекарства на тумбочку не положат, а швырнут, притом презрительно отвернутся и гордо на выход, не отвечая на призывы, громко хлопая дверью. На озорство не отвечали, но яду во взглядах было, как от ста гадюк сразу. Ну, девчонки молодые, чего там.
Но: хоть и молодые, да чётко знали час реванша. Терпели, иногда огрызались, но твёрдо верили, что победа будет за ними. А беззаботные майорылетун да удалой моряк-ракетчики понятия не имели, а потому развлекались вовсю: норовили ущипнуть практиканток за филейные места, пускали слюни, изображали состояние, близкое к оргазму, делали предложения выйти замуж за обеих сразу и жить вчетвером (в те-то годы!), сдавали в баночках анализы пота из-под мышек, капризничали, отказывались от лекарств, хватались за сердце и всё такое. Весна ж на дворе И зрителей навалом, все вояки, юмор у всех на месте, всем радостно, все счастливы. Кроме «Баккары», в деталях разработавшей план вендетты.
И час наступил! В день операции по вырезанию. Сперва для бомбардировщика.
Спирохетов! На выход!сияющая блондинка Лена стояла в дверях палаты, намеренно и с удовольствием искажая фамилию летуна.
Ничего не подозревающий небесный сокол пожал плечами и отправился в процедурную, проблеяв:
Уй-юй-юй! Ой, щас опять больно сделают, садистки юные! Ой, опять я плакать буду и маму звать
Будете, будете,успокоила его брюнетка Наташа.
А сама стоитручки на бёдрах, ножка так аппетитно отставлена ух!
В процедурной с летуна игривое настроение как ветром сдуло. Стройные девочки в коротеньких белоснежных халатиках сбросили свои колпаки с красными крестами, раскидали пышные волосы по восхитительным плечикам, расстегнули по пуговичке сверху и пуговичке снизу (летуна аж просто в пот бросило), кокетливо напыжили губки и вручили ему древний-предревний ржавый станок с тупым-претупым лезвием «Нева», после чего приказали брить густо заросший чёрным мхом лобок. А сами уселись напротив, приняв эротические позы, и принялись упоённо наблюдать за ходом процесса. С комментариями друг дружке на ушко. Бедный майор совсем духом упала куда деваться? Снял штаны от пижамы, трусы, горестно посмотрел на ТАМ.
А это ну хоть намылить дайте, сёстры милосердия, матерь вашу!последние два слова плаксивым шёпотом.
Нету у нас! И вообще, быстрее, быстрее давайте! Через пятнадцать минут уже клистир и на стол!а сами чуть не пищат от счастья.
Клистир?! Тоскливо глянул на лезвие, чертыхнулся и начал скоблить. Тупым лезвием. На сухую. А этим чтотриумф долгожданный.
Ноги широко расставляя, кое-как приземлился в палатетолько для того, чтобы плюхнуться на край койки к Владлену и горестно поплакаться:
Ну, с-с!..и далее в двух словах.
Владлен нахмурился, а потом просиял:
Фигня. Иди давай, вырезайся, всё будет нормально. Если я правильно понял, завтра в стволе я, да? А раз такгы-гы!боевая тревога, ракетная атака.
Майор поковылял в сторону операционной; потом привозят его в палату, уже без грыжи, он от наркоза отошёл и опять чуть не плачет. Оказывается, перед самой операцией клизму ставят. И не клизму даже, а настоящий старомодный клистир пироговских времён, когда сверху объёмкость с марганцовкой (или чем там), а от неё вниз трубка прозрачная с крантиком, и пипка на конце, и вот эту пипку прямо туда, в бомбардировочный зад со всей силой воткнули и издевались по этому поводу Кто издевался? «Баккара», кто ж ещё!
В общем, на следующий день Владлен, напевая под нос «Yellow submarine», начал что-то собирать в целлофановый пакетик. Потом выудил из тумбочки бинт и попросил второго соседа забинтовать ему кисти обеих рук. Дверь открывается:
Ко......нко!
Я, мои солнушки!
В процедурнуюшагом марш!
Сияют, красавицы. Хоть бы пуговички-то застегнули, лолитки.
Владлен:
А заче-ем? (это кокетливо так)
Там узнаете. Марш! Ой что это у вас с руками?
Да пустяки, девчата. Баночку с анализом раскокал нечаянно.
Вот, лапки себе порезал маленько пройдёт.
Девки переглянулись, чувствуя подвох. А время идёт. Владлен встал и твёрдым шагом в процедурную. Пакетик на кончике мизинца висит, а мизинец торчит из-под бинтов. Практиканточки следом каблучками постукивают, и даже спросить забыли, что за пакетик-то.
Вошёл, осмотрелся, оценил обстановку. Кончиками пальцев не спеша начал разворачивать пакет. Девки-гадюки всё в ту же позу напротив уселись, глядят, усмехаются. Владлен на них исподлобья щурится и тоже улыбается. Тек чему бы это? А из пакета на свет появляется импортный станочек «Shick», пенка для бритья «Florena» и шикарный помазок, тоже «Florena». У девок глазакак дырки в стволах главного калибра.
Эх, девчата а руки ж не получится у меня
Короче, через полминуты картина такая: лежит наш Владлен на белой медицинской тахте, а две практиканточки, «Баккара» то есть, лобочек кучерявый помазком мылят, шипя сквозь зубки змеиные, и импортным станочком тщательно бреют это самое то самое место, кое сам Владлен никогда ничем не брилни до, ни после. А кэп наш руки за голову сложил, наблюдает внимательно, да ещё советы подаёт, как лучше. Девки чуть не плачут от досады, но работают споро.
Ось спасибо, сестрички! Так здорово получилось Я так себя хорошо сейчас чувствую! Спасибо, родненькие. На операцию-то кликнете?и вышел вразвалочку, не забыв пакетик обратно сложить.
Ы-ы-ы!это ему вослед из процедурной.
Это ещё цветочки,сказал Владлен себе под нос, собираясь на клистир.Держись, соски. Ракетная атака!
Набрал полный рот марганцовки, штаны подтянул и лёг на боевой курс.
Ага!это «Баккара», сладкая парочка.
Владлен молчит, словно воды в рот набрал. Вернее, марганцовки.
Ну, ложись, мор-ряк! Мужайся.
Ни фига ж себе! Уже и на «ты»? Ладно, поглядим Пум! Вставили крантик открыли так