В умело расширенной, обжитой пещере, на плащпалатке, расстеленной на гладком земляном полу, безмятежно и с удовольствием спал Егор. Жесткий свет яркого солнечного дня проникал через отверстие-вход, но это только заставляло спавшего улыбаться, морщась.
Неслышно пришла Маша, глянула на Егора и осторожно миновала его, направляясь в свой угол. Там, сняв косынку защитного цвета и тряхнув влажными волосами, она развернула стыдливый сверток и, разложив по чемодану рации только что выстиранные лифчик, майку, трусики, прикрыла их снятой косынкой.
А Егор уже не спал: веселым глазом он следил за Машиными манипуляциями. Дождавшись их завершения, заметил ворчливо:
Твоя чистоплотность, Мария, нас демаскирует.
Я очень осторожно и незаметно все делала, Егор Иванович.
Кончили об этом. Постирушки и омовения категорически запрещаю.
Слушаюсь, товарищ майор.
И без обид!разозлился Егор.
Слушаюсь, товарищ майор,повторила Маша, помолчала, все-таки обижаясь, но не вытерпела, спросила:Зачем я здесь, Егор Иванович?
Не задавай глупых вопросов.
Нет, правда. Для того, чтобы разок выйти в эфир, а потом отсиживаться в пещере? Разок выйти в эфир может каждый из вас.
Ты здесь, значит, ты здесь мне нужна. Я в такие путешествия лишних не беру. Скоро будет твой день.
Когда?
Когда все будет готово, когда я к Васе схожу.
А где он. Егор Иванович?
Сейчас, скорее всего, в гестапо, у Бауэра.
А что он там делает?
Что с ним там делают, вот вопрос! Ах, Вася, Вася!
Бьют его, да?
Если бы только били!
А вы сразу знали, что будет так?
Да. И он знал. Они должны его отпустить. Там все чисто.
Егор Иванович, а вы чувствуете за собой право посылать человека на муку?
Давай, Маша, договоримся,без интеллигентских рефлексий. У меня в эту войну одно право, оно же и обязанность: жертвуя всем, сделать так, чтобы мой народ победил, принеся как можно меньше жертв.
Я бы так не смогла,призналась Маша.
А от тебя этого и не требуется.
Сева пришел, когда солнце спряталось за лее. Устало привалившись к стене, он с трудом расшнуровал высокие башмаки, скинул их, вылез из верхней части комбинезона и прикрыл глаза, отдыхая.
Поешь, Сева,мягко попросила Маша.
Сейчас,ответил Сева, не открывая глаз.
Егор налил из чайника и кружку крепкого чаю, предложил, понимая, что Севе надо:
Чайку крепенького, Сева.
Горячий?
В самый раз. Не обожжешься.
Сева взял кружку и с видимым наслаждением крупными, звонкими глотками выпил ее до дна.
Сейчас поговорим, или отдохнешь?осторожно поинтересовался Егор.
Сейчас,Сева взглядом следил за тем, как Маша убирает посуду.Считай, Егор, что первый этап завершен. Санационная отработана до точки. Исамое главноепросчитал и раскопал кабель секретной связи.
Точно он?
Подключался, слушал. Он.
Значит, в операции отключение связии обычной, и кабельной,за тобой. Камень с души снял. Спасибо. Теперь о зонах.
Давай карту.
Егор расстелил на полу карту, и они пристроились возле нее на животах.
По порядку, Сева,предложил Егор.
Про немцеви не по порядкутак не бывает,усмехнулся Сева и начал:Двух рот для патрулирования всей зоны им, конечно, недостаточно, сам понимаешь. Поэтому стационарными дозорами перекрываются дороги, тропы, речка и ручьи. Страховочные патрули маршируют от дозора к дозору по соответствующему расписанию. Расписание смен дозоров и движения патрулей выполняется неукоснительно. Их временной расчет я тебе нарисую, вот только малость отдохну.
А не может измениться расписание по прохождении какого-нибудь определенного цикла?
Цикл у немцев одиннедельный.
Перепроверишь, Сева, еще раз.
Конечно, перепроверю.
Твои предложения по проходу для отряда.
Северо-восточная тропа. Вот здесь. Большая удаленность от населенных пунктов, возможность через лесной массив подойти скрытно и довольно прямой путь для рывка в сетевую зону.
Принято. Как Алик?
При мне вошел в сетевую. По-моему, благополучно.
Егор поискал глазами деревяшку, увидел дощечку под спиртовкой, костяшками пальцев постучал по ней:
Не сглазь, Сева, не сглазь!
Невидимый и камуфлированном комбинезоне Алик лежал в мелколесье и ждал. Дождался, наконец,метрах в двух от него прошли двое в касках и с автоматамипатруль. Дав патрулю отойти метров на двадцать, Алик сделал стремительный и неслышный рывокнаискось и в обратную движению патруля сторону. Он пересекал пустой квадрат шахматной системы патрулирования.
Снова залег и растворился в мелколесье. Ждать пришлось недолго: проследовал второй патруль. Рывок наискось и в обратную сторону.
Опять залег Опять патруль.
Смеркалось, когда Алик залег так, что можно было видеть охраняемые ворота базы.
Он видел, как и когда сменяется караул у проходной
Он видел, как и когда выходит на патрулирование новый состав
Он видел, как и когда выехал из ворот автомобиль «БМВ»
Он все видел и все фиксировал.
А «БМВ», ведомые Кареевым, катили к городу. Пройдя привычные проверки, Кареев выехал в предместье и долго мотался по узким улочкам, разыскивая нужную улочку и нужный дом. Нашел, остановился, выключил мотор.
Постучав в дверь небольшого одноэтажного дома, он долго ждал, пока откроют.
Василий лежал на кровати поверх покрывала. Был он босиком, в нижней рубашке и галифе. Он лежал на спине и смотрел в потолок. На скрип двери с трудом повернул голову.
Здравствуй, Василий,сказал от порога Кареев.
Физкультпривет.
Как ты себя чувствуешь?
Ты зачем меня в гестапо сдал, жук навозный?!с трудом проговорил Василий.
Перешел со мной на «ты»? Что ж, пусть будет так. Теперь не в оправдание, а в объяснение: я тебя в гестапо не сдавал. Конечно, взяли тебя за то, что ты общался со мной. Я ведь важная и секретная персона, Вася.
Раз ты такой важный, что ж не помог, не выручил?
Я не торопился, Вася, потому что кое-какие сомнения ты по мне разбудил.
Какие еще сомнения?
Говорил много о жизни своей. Будто легенду излагал. И любопытствовал ненужно: зачем тебе знать, когда я в этом кабаке бываю?
Я тебе подарок хотел сделать, галициец! Эх, ты!
В конце концов, я же выручил тебя, Вася!
Ты, как я понимаю, за коньяком пришел. Бери, ящик под кроватью.
Хочешь, чтобы я перед тобой на карачки встал?
Нужен ты мне! Хоть на карачках, хоть стоя.
А ты мне нужен. Выпить и поговорить попросту.
Я с тобой говорить не желаю, потому что боюсь.
Теперь ничего не бойся, Вася.
Алик вошел в пещеру, сел, устало привалившись к стене, расшнуровал и скинул ботинки, вылез из верхней части комбинезона.
Есть будешь?спросила его Маша.
Сейчас,ответил Алик и виновато улыбнулся:Егор Иванович, поговорим?
Отдохни малость, Алик.
Нет, сейчас, по свежачку давайте.
Доволен собой?спросил Егор и достал карту.
Ага.
Ну что ж. Тогда излагай,разрешил Егор, и они легли у карты.
Считайте, Егор Иванович, что сетевая зона отработана. Мною прохронометрировано движение патрулейзасек время смен. При смене подсчитал их количество. Шестнадцать пар идут в строгом шахматном порядке. Восемь парвнешнее кольцо, восемь парвнутреннее. Визуальную связь поддерживать нет возможностилес, мелколесье. Голосоваявполне доступна при их интервалах в триста пятьдесят метров. Мне повезло. У них один шахматный квадрат у входа на базу, видимо, отдан для наблюдения охранному караулу. Им кажется, что они хорошо просматриваются от проходной. А тамнеровности почвы, лопухи, крапива. Наверное, у пограничников в этом месте свалка была. Лежишь, как в замаскированном укрытии. Сева туда для перепроверки пошел.
Молодец,Егор погладил Алика по волосам, пошлепал по щеке. Поешь и все на бумаге нарисуешь. Еще одна перепроверкаи мы готовы.
Скоро, значит, Егор Иванович?спросил Алик и, не ожидая ответа, приступил к приему пищи.
Если перепроверка все подтвердит, я завтра в город к Васе схожу.
В гестапо наведаетесь?колюче поинтересовалась Маша.
Они уже должны его отпустить.
А вдруг Василий не вытерпел?
Он вытерпел, Маша.
* * *
Унылый рынок военных лет: жалкие овощные ряды с голодными торговцами и голодными покупателями, живущая бессмысленной суетой, густая толпа барахолки, оживленные бойкие молодчики с сытыми мордами и в добротной одежде, равно интересующиеся и рядами, и барахолкой, ко всему приценивающиеся, но ничего не покупающие.
Егор был из компании шустрых молодчиков. Он прохаживался у рядов, толкался в толпе и изредка негромко вещал, не обращаясь ни к кому:
Беру любое пойло. Даю бердыг, рыжье, камушки.
Вскоре к нему пристроился оголец-кусочник. Егор заметил его, позвал:
Канай сюда, портяночник!
Оголец подошел, спросил независимо:
Что надо?
О том, что мне надо, ты уже слышал. Веди к Ивану.
Куда?!удивился оголец.
Ты, я чую, не петришь по-свойски. Товар твой где?
У хозяина.
Вот он-то и Иван. Веди меня к нему.
Нету пока его. Как будет, так я вас с ним познакомлю.
Ты со мной стойку не держи, порчила. Сказановеди!Егор подхватил огольца за предплечье, слегка придавил. Оголец взвыл и пошел.
У закрытой конуры-лавки они остановились. Оголец позвал жалобно:
Дядя Вася!
Из конуры вышел Василий, хмуро оглядел Егора, спросил у огольца:
Ты кого привел?
Покупателя, дядя Вася.
Тебе что было сказано?
Так он дерется!
Не тирань его, мастер. Шестерит, как умеет.Егор взял Василия под единственную руку и добавил:Мы с тобой, я вижу, споемся.
На сегодня все, Шурик. Иди домой,приказал огольцу Василий. И ужеЕгору:Деловой, что ли?
И при рыжье.
Оголец исчез, а Егор с Василием зашли в конуру. Сели на шаткую скамейку, рассмотрели друг друга.
Худо было, Вася?
Терпимо, раз выдержал.
Что с ним?
Сегодня в кабаке опять встречаемся.
Я его угадал?
До точки.
Достать его в ближайшие дни когда можно?
Четверг, суббота.
Четверг, Вася. Сможешь?
Коли надо, то смогу.
Я на тебя надеюсь, Вася.Егор встал со скамейки.Пару бутылок дай мне для отмазки.
Готовь рыжье,потребовал Василий и вытащил из ящика две бутылки коньяка.
Вот и настал твой день,невесело улыбаясь, сказал Егор, глядя, как Маша укладывала в вещмешок рацию.
Маша подняла голову, встретилась с Егором глазами и тоже улыбнулась.
Настал,подтвердила она и затянула узел вещмешка.
Но был не день, ночь была. Вконец замордованные Сева и Алик спали по своим углам обморочным сном.
Ну, напоследок повторим все еще раз,приказал Егор и расстелил карту под скупо светившим фонариком.Давай по порядку, Марья.
К десяти ноль-ноль я должна выйти в район сочинских озер. Вот сюда,Маша указала по картекуда.Пятиминутный эфир на центр и трехминутныйна отряд. Сразу же по подтверждении приема клиентами топлю рацию и ухожу.
Где топишь?
Вот здесь.
Маша, учти, что мы не боги. С точностью до сантиметра не попадешь. Так что треугольник ошибок немецких пеленгаторов, рассчитанный нами, весьма и весьма условен. На поиск близкого и выходящего на связь на две точки радиста пойдут лучшие бауэровскис волкодавы. Они очень шустрые ребята, Маша.
Не беспокойтесь, Егор Иванович, я себя очень люблю.
Она наклонилась над Севой, рассматривая измученное его лицо. Потом осторожно и нежно поцеловала его в губы. Сева во сне глубоко и облегченно вздохнул. А Алик от поцелуя сморщился страдальчески и, не открывая глаз, попросил:
Не надо, не надо.
Не надо, так не надо.Маша надела вещмешок и шагнула к выходу.Пойдемте, Егор Иванович.
Их встретила тьма, и, спускаясь к ручью, они привыкали к ней. Спустившись, они пошли по воде и шли долго. Наконец, шедшая впереди Маша остановилась:
Вот и все, Егор Иванович.
Егор посмотрел на нечеткие контуры прибрежных кустов и отмстил с удовлетворением:
Ориентируешься, Маша.
Научена.
Береги себя, Маша,попросил Егор.
И ты себя, Егор. Не удивляйся, я с тобой уже давно на «ты».
Я знаю.
А что еще ты знаешь?.
Пока ничего.
Ну, и слава Богу. Прощай, Егор.Она положила ему руки на плечи, приблизила лицо к его лицу, и он поцеловал ее.
До свидания, Маша,попрощался Егор, но Машу не отпустил.
Тогда Маша поцеловала его и приказала:
Иди, первый после Бога,вырвалась, повернулась и зашагала по берегу прочьбыстро и не оборачиваясь.
Закинув грузило на ветку высокого дерева, Маша растянула антенну, проверила передатчик, глянула на часы и, не снимая наушников, прилегла в траве. Ждала. Был серый, с просветами, день, безветренный, не теплый и не холодный. Самый подходящий для работы день.
Маша опять посмотрела на часы, которые показывали одиннадцать. Вздохнула, провела ладонями по щекам. И вышла в эфир.
* * *
Егор сдвинул рукав, освобождая часы, сказал Севе и Алику:
Маша уже в эфире.
Все трое уже были готовы к дальней дороге: Сева и Аликв комбинезонах с полной волкодавской выкладкой, а Егорв приличном штатском. Пещера тщательно прибрана: постели сложены, пол чист, кухонный угол прикрыт брезентом.
Что бы ни случилось, к двадцати трем ноль-ноль вы на своих основных исходных. Но до того, что бы ни случилось, парни, вы должны сделать то, что вам положено сделать. Ликвидация их связи с гарнизоном. Подвод отряда к патрулируемой зоне и нацеливание на объект за тобой, Сева. А сетевой к ПП твой, Алик.
Все ясно, Егор,успокаивая, заверил командира Сева.
Что тебе ясно?раздраженно спросил Егор.
Я же сказал: все.
Счастливый человек,решил Егор по поводу Севы и посмотрел на Алика:И тебе тоже все ясно?
Мне ясно, что я должен делать.
Слава тебе Господи, хоть один не фанфарон!
Сева любовно глянул на Егора и сказал совсем просто:
Волнуешься очень, да? А ты не волнуйся, Егор. Будет как в цирке: красиво и точно. Ты же все просчитал.
Ну, присядем,предложил тогда Егор.
Они присели на пол. Посмотрели друг на друга, поулыбались.
Что ж, пойдем убивать.Сева резко поднялся. Встали и Егор с Аликом.
Убивают убийцы, Сева. А мы идем воевать и уничтожать врагов, опоганивших мою и твою землю,не повышая голоса, выговорился Егор.Мы с Севой уходим, Алик. А ты здесь приготовь все для Маши и не спеша тоже отправляйся. Уходя, Машка вас, дураков, поцеловала. Дайте-ка я вас обниму.
Они обнялись.
Маша спустилась к незнакомому ручью и, прошагав по воде с полкилометра, вышла к озеру, в которое впадал ручей. Зайдя поглубже, она сняла со спины рюкзак с рацией и, размахнувшись, метнула его подальше. Рация ушла под воду.
Она поднималась ручьем. Она шла по воде до тех пор, пока ручей не превратился в тоненькую струйку, по которой идти уже не было возможности. Присыпая свои следы кайенской смесью, она добралась до проселка. Постояла, осматриваясь, а затем побежала. Она бежала размеренно и быстро, как бегала совсем недавно кроссы в Подмосковье.
На пределе сил она добралась до магистрального шоссе. Устроившись в придорожных кустах, Маша изучила местность и резким броском перескочила на другую сторону шоссе. Там, выбрав хорошо укрытое место, она в изнеможении прилеглаотдыхать и наблюдать.
Ждать пришлось недолго: промчался немецкий грузовик с солдатами, через интервал минуты в тридругой. Третий остановился неподалеку. Из него выпрыгнули солдаты и, рассыпавшись в редкую цепь, пошли туда, откуда прибежала Маша.
Палило солнце, раскаляя широкую просеку, заросшую мелким кустарником и цветущим разнотравьем. Выйдя из нее, Сева распугал разомлевших в сытом довольстве шмелей, и стрекоз, подошел к аккуратному определявшему лесную делянку столбику, на стесанной стороне которого черной краской была выведена цифра. 246. Сева вынул из кармана две еловых шишки, одну сосновую и небольшой светлый булыжник. Все это он уложил в линию и удалился в направлении, указанном Тремя шишками и булыжником.
* * *
Егор презрительно и не таясь пересек рынок, без любопытства, но профессионально цепко разглядывая товар. Пощупал суконную штанину, растянул за рукава диагоналевую гимнастерку, щелкнул крепким ногтем по медному чайнику.