Возвращайся в кровать, Грэм,сказала Джейн, появившись в дверях кабинета. За сегодняшний день она уже второй раз отрывает меня от написания романа. Надеюсь, это не войдет в привычку.
Мне нужно закончить главу.
Ты почти не спишь последние несколько дней.
Ничего страшного.
У меня их две,сказала она, скрещивая на груди руки.У меня две сестры.
Я поморщился и продолжил печатать.
Джейн, давай не будем.
Ты целовал ее?
Мои пальцы замерли, и я, нахмурив брови, повернулся к ней.
Что?
Она провела пальцами по волосам, и по лицу ее потекли слезы. Моя жена снова плакала. Слишком много слез за один день.
Я спросила, целовал ли ты ее?
О чем ты говоришь?
Я задала такой простой вопрос. Просто ответь на него.
Мы не будем это обсуждать.
Ты ведь сделал это, не так ли?Она разрыдалась, потеряв всякую способность мыслить логически. Где-то в промежутке между тем, как мы выключили свет, и тем, когда я ушел в свой кабинет, мою жену постигла эмоциональная катастрофа, и теперь ее разум сочинял истории, построенные полностью на воображении.Ты целовался с ней! Ты целовался с моей сестрой!
Я прищурил глаза.
Не сейчас, Джейн.
Не сейчас?
Пожалуйста, сейчас только взрыва твоих гормонов не хватает. Сегодня был тяжелый день.
Просто скажи, целовал ли ты мою сестру?повторяла она, словно заезженная пластинка.Скажи. Скажи мне.
Я даже не знал, что у тебя есть сестра.
Это не меняет того факта, что ты целовался с ней.
Иди приляг, Джейн. У тебя поднимется давление.
Ты изменил мне. Я всегда знала, что это случится. Я всегда знала, что ты будешь изменять мне.
У тебя паранойя.
Просто скажи мне, Грэм.
Запустив пальцы в волосы, я сидел и не знал, что делать. Поэтому сказал правду:
Господи! Я не целовался с ней!
Целовался!рыдала она, вытирая текущие из глаз слезы.Я знаю. Потому что прекрасно знаю ее. Я знаю свою сестру. Может быть, она узнала, что ты мой муж, и сделала это, чтобы отомстить мне. Она уничтожает все, к чему прикасается.
Я не целовался с ней.
Она как как вирус чумы, который никто не замечает. Но я-то вижу. Она совсем как моя матьвсе портит и разрушает. Почему никто не видит, что она делает? Не могу поверить, что ты так поступил со мной с нами. Я ведь беременна, Грэм!
Я не целовал ее!выкрикнул я, с такой силой выдавливая из себя слова, что горло сжалось от боли. Мне не хотелось больше ничего знать о прошлом Джейн. Я не просил ее рассказывать мне о сестрах. Я не пытался ни до чего докопаться. Я не приставал к ней с этим. Но, тем не менее, мы почему-то ссорились из-за женщины, с которой я был едва знаком.Я понятия не имею, что представляет из себя твоя сестра, и знать о ней больше не желаю. Не знаю, что за чертовщина творится в твоей голове, но прекрати вымещать это на мне. Я не лгал тебе. Я не изменял тебе. Сегодня вечером я не совершил ничего плохого, так что прекрати. Ты весь день ко мне цепляешься.
А ты перестань вести себя так, словно событие сегодняшнего дня для тебя что-то значит,прошептала она, поворачиваясь ко мне спиной.Тебе было наплевать на своего отца.
В подсознании промелькнуло: тем не менее, с его смертью все вокруг словно потеряло для меня интерес. Мне не хватает воспоминаний о том, чего никогда не было.
Сейчас самое время прекратить разговор,предупреждающим тоном сказал я.
Она не послушалась.
Ты же знаешь, что это правда. Он для тебя ничего не значил. Он был хорошим человеком, но для тебя ничего не значил.
Я сохранял молчание.
Почему ты не спрашиваешь меня о моих сестрах?спросила она.Почему тебя это не волнует?
У каждого из нас есть прошлое, о котором мы не рассказываем.
Я не лгала,повторила она снова, хотя я ни разу не назвал ее лгуньей. Джейн словно сама себя пыталась убедить, что не лгала, хотя именно это она и делала. Но суть в том, что мне было наплевать, потому что если я и выучил что-то о людях, так это одно: они все лгут. Я не верил ни одной живой душе. Как только человек разрушает доверие, как только ложь всплывает на поверхностьдальше уже все, что бы он ни говорил (будь то правда или ложь) начинает выглядеть плохо скрываемым предательством.
Отлично. Ладно, давай сделаем это. Давай честно вскроем карты. Все. У меня две сестры: Мари и Люси.
Я поежился.
Прекрати, пожалуйста.
Мы не общаемся. Я самая старшая, Люсимладшая. Она совсем не умеет контролировать эмоции.
Забавное утверждение, потому что в данный момент именно Джейн находилась в состоянии эмоционального срыва.
И она точная копия моей матери, которая умерла много лет назад. Отец бросил нас, когда мне было девять лет. Я даже не могла винить егомоя мать была с приветом.
Ударив ладонями по столу, я повернулся к ней лицом.
Чего ты хочешь от меня, Джейн? Хочешь, чтобы я сказал, как зол на тебя из-за того, что ты ничего мне не рассказывала? Хорошо. Я зол. Хочешь, чтобы я сказал, что понимаю тебя? Хорошо. Я понимаю. Хочешь, чтобы я сказал, что ты поступила правильно, бросив этих людей? Отлично. Да, ты права, что бросила их. Теперь я могу вернуться к работе?
Расскажи мне о себе, Грэм. Расскажи о своем прошломтом самом, о котором никогда не говорил.
Брось это, Джейн.Я отлично умел сдерживать свои чувства. Прекрасно умел справляться с эмоциями, но она давила на меня, словно испытывала на прочность. Я очень хотел, чтобы она остановилась, потому что если какие-то чувства и вырвутся на свет из темных глубин моей души, то это будут не грусть и страдание.
Это будет гнев.
Гнев закипал, а она била по мне, как воображаемый кузнечный молот по наковальне. Джейн вынуждала меня снова превращаться в чудовище, о существовании которого даже не подозревала, укладываясь каждый вечер со мной в одну постель.
Давай же, Грэм. Расскажи мне о своем детстве. Как насчет твоей мамы? У тебя ведь она была, верно? Что с ней случилось?
Остановись,сказал я, сильно зажмуриваясь и сжимая кулаки, но Джейн не унималась.
Тебе не хватало ее любви? Она изменяла твоему отцу? Она умерла?
Я вышел из комнаты, потому что почувствовал: все это вот-вот выплеснется наружу. Я чувствовал, что гнев очень быстро нарастал, становясь слишком сильным и почти бесконтрольным. Я пытался уйти от нее как можно дальше, но она следовала за мной по пятам через весь дом.
Ладно, ты не хочешь говорить о своей матери. Давай поговорим о твоем отце. Скажи мне, почему ты презираешь его. Что он такого сделал? Тебе не было обидно, что он все время был занят работой?
Ты не понимаешь, что делаешь,еще раз предупредил ее я, но она уже слишком далеко зашла. Джейн решила сыграть в очень опасную игру, но выбрала для этого не того человека.
Он отнял у тебя любимую игрушку? Не разрешил завести питомца? Он забыл про твой день рождения?
Мой взгляд потяжелел, и Джейн, встретившись со мной глазами, заметила это.
О,прошептала она,он забывал о многих днях рождения.
Мы целовались!рявкнул я в итоге, повернувшись к жене всем телом. У нее отвисла челюсть.Ты этого добивалась? Ты хотела услышать от меня эту ложь?прошипел я.Клянусь, ты ведешь себя, как идиотка!
Она ударила меня по лицу.
Сильно.
Каждая последующая ее пощечина пробуждала во мне новые эмоции. С каждым новым ее ударом сердце сжималось от непонятного чувства. В данный момент от раскаяния.
Прости,выдохнул я,мне очень жаль.
Ты не целовал ее?спросила она дрожащим голосом.
Конечно, нет.
Сегодня был тяжелый день,прошептала она и согнулась от боли.Ой.
Что такое?Я встретился с ней взглядом, и у меня сдавило грудь. Она стояла в моей растянутой футболке, обхватив руками живот, а ноги ее были мокрыми и дрожали.Джейн,прошептал я, смущенный собственным волнением.Что это сейчас было?
Кажется, у меня отошли воды.
Глава 4
Грэм
Еще слишком рано. Слишком рано. Слишком рано,шептала Джейн, пока я вез ее в больницу. Она держалась руками за животсхватки продолжались.
С тобой все хорошо. Все в порядке,уверял я ее вслух, но внутренне был охвачен ужасом. Слишком рано, слишком рано, слишком рано
Как только мы добрались до больницы, нас быстро поместили в палату. Вокруг суетились врачи и медсестры. Они задавали вопросы, пытаясь разобраться в том, что происходит. Но на каждый мой вопрос они улыбались и говорили, что придется подождать, что скажет дежурный неонатолог.
Время тянулось бесконечно долгокаждая минута ощущалась часом. Я знал, что для появления ребенка на свет еще слишком раношла всего тридцать первая неделя. Когда же неонатолог наконец-то добрался до нашей палаты, у него в руке уже была карта Джейн. С легкой улыбкой он придвинул стул к ее кровати.
Здравствуйте. Меня зовут доктор Лоуренс, и в ближайшее время я еще успею вам надоесть.Он полистал карту и провел рукой по бородатому подбородку.Мне кажется, Джейн, сейчас предстоит нелегкий бой за твоего ребенка. Срок беременности очень мал. Мы обеспокоены, ведь преждевременные роды всегда опасны, а до положенного срока еще добрых двенадцать недель.
Девять,поправил его я.Осталось девять недель.
Сдвинув кустистые брови, доктор Лоуренс принялся листать бумаги.
Нет, точно двенадцать, и это влечет за собой очень большие проблемы. Знаю, что вы, вероятно, уже обсуждали все эти вопросы с врачами в приемной, но тут крайне важно понять, что происходит с вами и вашим ребенком. Итак, в последнее время у вас были стрессовые ситуации?
Я юрист, так что вся моя жизньэто стресс,ответила она.
Вы принимали алкоголь или наркотики?
Ни то, ни другое.
Курили?
Джейн нерешительно замолчала.
Я приподнял бровь.
Да ладно, Джейн. Серьезно?
Всего несколько раз в неделю,возразила она, повергая меня в шок. Джейн повернулась к доктору в попытке оправдаться.На работе у меня часто возникают стрессовые ситуации. Узнав, что беременна, я старалась бросить курить, но ведь несколько сигарет в день лучше, чем полпачки.
Ты говорила мне, что бросила совсем,процедил я сквозь зубы.
Я пыталась.
Пытаться не значит бросить.
Не смей повышать на меня голос,завыла она, дрожа всем телом.Я совершила ошибку, мне очень больно, и от твоих криков легче не становится. Господи, Грэм, иногда мне хочется, чтобы ты был помягче. Как твой отец.
Ее слова что-то затронули в глубине моей души, но я старался не реагировать.
Доктор Лоуренс поморщился, но тут же снова улыбнулся.
Ладно, курение, конечно, может привести к различным осложнениям, когда дело касается родов. И пусть точная причина нам не известна, все равно хорошо, что мы располагаем данной информацией. Ввиду того, что схватки начались на таком раннем сроке, мы применим лекарство, подавляющее родовую деятельность, чтобы попытаться не допустить преждевременных родов. Ребенок совсем незрелый, поэтому мы будем прилагать все усилия к тому, чтобы помочь ему удержаться в утробе еще хоть немного. Ближайшие сорок восемь часов вы проведете здесь, под нашим наблюдением.
Сорок восемь часов? А как же моя работа?
Я напишу вам очень хорошую медицинскую справку.Доктор Лоуренс подмигнул Джейн и встал, собираясь уходить.Через секунду я пришлю медсестру, чтобы еще раз вас осмотреть и начать лекарственные процедуры.
Когда он вышел, я быстро встал и последовал за ним.
Доктор Лоуренс.
Он обернулся и шагнул в мою сторону.
Да?
Я скрестил руки и прищурил глаза.
Мы ссорились прямо перед тем, как у нее отошли воды. Я накричал на нее исделав паузу, я нервно провел рукой по волосам, а потом снова скрестил руки.Я просто хотел узнать, в этом ли причина Это из-за меня?
Доктор Лоуренс улыбнулся уголком рта и покачал головой.
Такое случается. Точную причину узнать невозможно. А от самобичевания пользы мало. Все, что сейчас можно сделать, это жить сегодняшним днем и делать все возможное ради блага вашей жены и ребенка.
Я кивнул и поблагодарил его.
Изо всех сил я старался поверить его словам, но в глубине души понимал: это моя вина.
* * *
Спустя сорок восемь часов, когда у ребенка удалось стабилизировать артериальное давление, врачи сообщили, что не видят другого выхода, кроме как сделать Джейн кесарево сечение. Все происходящее для меня было как в тумане. Сердце большим комком застряло в горле. Я стоял в операционной, не зная, что чувствовать после рождения ребенка.
Завершив операцию и перерезав пуповину, все забегали, выкрикивая что-то друг другу.
Она не плакала.
Почему она не плакала?
Девятьсот восемьдесят граммов,сказала медсестра.
Нам понадобится аппарат СИПАП,сказала другая.
СИПАП?переспросил я, когда они проходили мимо меня.
Аппарат, поддерживающий давление в дыхательных путях, чтобы помочь ей дышать.
Она не дышит?спросил я у другой.
Дышит, просто дыхание очень слабое. Мы переведем ее в отделение интенсивной терапии. Вам сообщат, как только состояние малышки стабилизируется.
Прежде чем я успел спросить еще хоть что-то, ребенка уже унесли.
В операционной остались несколько человек, чтобы позаботиться о Джейн, а потом ее перевели в палату, где она проспала несколько часов. Когда же Джейн наконец проснулась, доктор сообщил нам о состоянии здоровья нашей дочери. Он сказал, что она в тяжелом состоянии, но врачи делают все от них зависящее. Девочка находится в отделении интенсивной терапии, и ее жизнь по-прежнему в опасности.
Если с ней что-то случится, знай: это ты виноват,сказала мне Джейн, когда доктор вышел из палаты.Если она умрет, я не виновата. Это все из-за тебя.
* * *
Я понимаю вас, мистер Уайт, ноДжейн стояла в отделении интенсивной терапии спиной ко мне и говорила по мобильному телефону.Я знаю, сэр. Да, я все понимаю. Просто мой ребенок попал в отделение интенсивной терапии, иОна замолчала и, переступив с ноги на ногу, кивнула.Хорошо. Я поняла. Благодарю вас, мистер Уайт.
Она завершила звонок и, покачав головой, вытерла глаза, после чего повернулась ко мне.
Все в порядке?спросил я.
Просто рабочие моменты.
Я только кивнул.
Мы неподвижно стояли и смотрели на нашу дочь, которая с трудом дышала.
Я так не могу,прошептала Джейн, задрожав всем телом.Я не могу просто торчать здесь и ничего не делать. Чувствую себя совершенно бесполезной.
Прошлой ночью мы думали, что потеряли нашу малышку, и в тот момент я почувствовал, что душа моя разрывается. Джейн вообще с трудом справляласьона ни на минуту не заснула.
Все хорошо,сказал я, но не верил собственным словам.
Она покачала головой.
Я на это не подписывалась. Я не подписывалась на такое. Я никогда не хотела детей. Я хотела быть просто юристом. У меня было все, о чем я мечтала, а теперьДжейн нервно задрожала и, обхватив себя руками, прошептала:Она умрет, Грэм. У нее слабое сердце. Легкие недоразвиты. Она практически не живет, а только существует, и то только благодаря всему этому.Джейн махнула рукой в сторону датчиков, закрепленных на крошечном тельце нашей дочери.А мы просто вынуждены торчать здесь и смотреть, как она умирает? Это жестоко.
Я не ответил.
Я не могу больше этого выносить. Она здесь почти два месяца, Грэм. Разве за это время ей не должно было стать лучше?
Слова Джейн раздражали меня, а ее уверенность, что наша дочь не выберется из этого состояния, вызывала отвращение.
Кажется, тебе лучше съездить домой, принять душ. Сделай перерыв. Может, стоит сходить на работу, чтобы переключиться.
Она переступила с ноги на ногу и поморщилась.
Да, ты прав. На работе мне нужно многое наверстать. Я вернусь через несколько часов, ладно? Потом сменю тебя, чтобы ты тоже смог принять душ.
Я кивнул.
Она подошла к нашей дочери и посмотрела на нее сверху вниз.
Я до сих пор никому не сказала, как ее зовут. Это ведь глупо, да? Давать ей имя, когда она все равно умрет.
Не говори так,оборвал ее я.Надежда по-прежнему есть.
Надежда?Джейн бросила на меня взгляд, полный сомнения.С каких пор ты стал надеяться?
Мне нечего было на это возразить, потому что она была права. Я никогда не верил ни в приметы, ни в надежду, ни во что другое. Я не знал Божьего имени до того дня, когда родилась моя дочь, и чувствовал себя полным дураком за простой порыв вознести ему молитву.