Я пригласил вас по важному делу. Прошу. Корпусной комиссар жестом пригласил партизанских командиров к столу, на котором лежала карта, исчерченная красными, синими, зелеными стрелами. Задача такова: нам нужно перебросить за линию фронта группу своих лыжников. Поскольку вы направляетесь туда жепойдете вместе. Форсируете Ловать и, когда углубитесь километров на пятьдесят в тыл противника, разойдетесь по своим маршрутам. Ясно?
Ясно. Просим только поставить в известность наше командование.
Это предусмотрено. Через два часа прибудет в ваш лагерь командир нашей группы. Уточните детали совместных действий.
Вернувшись от Богаткина, Новаковский и Большаков застали начальника штаба Фатеева за чтением нового донесения от Никитина:
«В радиусе обследованных двадцати километров чисто. Передовые охранения наших частей ведут перестрелку с противником на прежних позициях. Вместе с армейскими разведчиками нащупали брешь в немецкой обороне. Ее координаты Юго-восточнее Пестовский».
Предположения командования подтвердились: гитлеровцы за последние дни особо укрепили оборону северо-восточнее от Старой Руссы, поэтому «окно» разведчиками было найдено южнее.
Хоть кружнее, да вернее, сказал начальник штаба, проведя на карте не прямую, а чуть изогнутую стрелу в сторону координат, указанных Никитиным.
Назавтра вернулся в красковский лагерь и сам начальник разведки. Последнее совещание было коротким. Каждому подразделению определялось свое место: разведка, затем ударная рота автоматчиков, слева и справабоковые охранения, отряды, лыжники-армейцы, группа прикрытия, замыкавшая колонну. Установлен пароль на первые сутки. Сверены часы.
На исходе 21 января 1942 года. Все в боевой готовности. Ни звука, ни огонька.
Два ноль-ноль. В путь!
До свидания, Большая земля!
Курсквадрат 28-31
Судьба меня вела из боя в бой,
Другой, наверно, не было дороги
Разведчики прокладывают путь
Ночь выдалась темная. Словно черным пологом укрыла она и заснеженную землю, и застывший лес, и разгоряченных быстрым ходом лыжников. Временами слышался треск, напоминавший приглушенный хлопок пистолетного выстрела, это разрывалась от мороза кора стоявших в зимней спячке деревьев.
Но именно такая ночь как нельзя кстати подходила для броска через линию фронта. Даже самые бдительные фашистские посты и охранения не выдерживали мороза, прятались в укрытиях.
Однако готовым надо было быть ко всему. Бойцы и командиры «пятерки», их армейские товарищи понимали это.
По цепочке поползла команда:
Подходим к железке. Осторожность особая. Идти строго след в след!
Где-то вдалеке басовито загудел паровоз. Справа, за кромкой почти невидимого в темноте леса, взлетали осветительные ракеты. Время от времени раздавались выстрелы. Откуда-то сбоку доносился негромкий лай собак.
Железную дорогу Старая РуссаВалдай пересекали небольшими группами, поочередно, поотрядно, так легче можно было прикрыть друг друга в случае возникшей опасности. Разведчики уверенно вели за собой партизан и красноармейцев-лыжников. Миновав шоссе, колонна спустилась на лед реки Редья. Стало еще холоднее. Мороз перехватывал дыхание. В низине держался туман.
Противник ничего не заметил. С каждым часом партизаны и армейские лыжники удалялись от линии фронта все дальше и дальше.
Удача? Возможно. Ведь и на войне случалось, что просто везло. Но успех этой операции, как и многих подобных, зависел прежде всего от точного расчета времени, умелого действия разведчиков, строгой дисциплины, неукоснительного соблюдения намеченного плана.
Настало время, когда партизаны и армейские лыжники должны были разойтись по своим маршрутам.
Счастливого пути, ребята! сказал фронтовикам Павел Долинин. Будем живыможет, и свидимся.
Командир разведчиков армейской лыжной группы расстегнул планшет и достал из него цветную открытку: вдоль высокого песчаного берега широкой реки тянулись гуськом одноэтажные кирпичные домики, рядом с которыми в пуховом весеннем цветении стояли вишневые и яблоневые сады.
Молодой вихрастый лейтенант сказал:
Костромской я. Возьми на память, браток. Кто из вас на Волге будетспросите Федьку-рыбака из Рабочего поселка. Любой укажет. Ну, прощевайте.
Морозный утренний туман поглотил вскоре и Федора, и его бойцов. Им предстояло выполнить специальное задание.
Дойдя до дороги СычевоРамушево, партизаны свернули влево вдоль опушки. Впереди двигался Александр Никитин с разведкой. По обеим сторонам шло боевое охранение. Предосторожность оказалась не излишней. Неожиданно справа послышались выстрелы. Это охранение наткнулось на вражеский обоз из восьми повозок. Перебив фашистов, партизаны забрали продукты и передали их в хозяйственную часть.
Нескольких лошадей отпустилинечем было кормить.
За ночь прошли около тридцати километров, К утру миновали стороной Садово и остановились на очередную дневку в лесу. Огня разводить не стали, хотя мороз не слабел. Наломали еловых ветвей. На них и лежали. Некоторые отдыхали сидя.
Несмотря на меры предосторожности, остаться незамеченными не удалось. Возможно, что и стрельба по обозу привлекла внимание фашистов.
Не успели расположиться, как из соседнего населенного пункта начался минометный обстрел.
Рассредоточиться! Залечь! раздалась команда, как только первая мина разорвалась на просеке.
Затрепетали пораненные верхушки деревьев, посыпались сбитые сучья. Партизаны зарылись поглубже в снег.
Не обошлось и без курьезов. Павловский долго копошился, никак не мог быстро укрыться. Над снежной поверхностью показывалась то спина, то голова.
Послушай, Спиря, не без ехидства заговорил Валов. Зарывайся глубже, да под елку. Прячь эту самую свою «талию», а то, ненароком, срежет осколком. Не на чем будет сидеть.
Уж вечно ты лезешь со своими нравоучениями. Я и сам бывалый человек. Умею применяться к местности. Павловский с укоризной посмотрел на друга. Ты лучше сам прячь свою «фотографию», а то собьет миной еловый сук, да по голове. Может «фасад» испортить.
После этих взаимных любезностей Валов замолчал, а Павловский в сердцах отвернулся.
К счастью, миномет скоро замолчал. Потерь в бригаде не было. Партизаны стали отряхиваться от снега, а неунывающая Катюша Докучаева спросила:
Ребята, а у кого все-таки душа в пятки ушла?
Видимо не очень расслышав сказанное, Павловский поспешил ответить:
У меня пятка наружу просится.
Все рассмеялись. А Павловский, не поняв, в чем же дело, обиделся:
Вам-то смешки, а мне каково. Спиридон Иванович поднял согнутую в колене ногу. Глядите, что осколок с обувкой сделал.
Все увидели торчащую из продырявленного валенка голую пятку и лоскут портянки.
Повезло вам, сказала Павловскому Зина Миронова. Она открыла походную аптечку, наложила мазь, предохраняющую от обмораживания, обмотала ступню бинтом и новой шерстяной портянкой.
Тут же вокруг Спиридона Ивановича собрался авторитетный консилиум в составе Александра Валова, Павла Долинина и Николая Петрова.
Н. П. Петров, командир группы разведчиков отряда «Боевой».
Придется заделывать пробоину, как обычно заикаясь на букве «п», участливо сказал Коля. Давайте-ка отрежем кусок от голенища и залатаем дырку.
Александр Валов достал нитки, и вскоре последствия минометного обстрела были ликвидированы.
Оставаться на этом месте в лесу было опасно. Выслушав доклады командиров отрядов, что потерь нет, комбриг скомандовал:
В путь!
Дорога пошла кустарником. Впереди показалось Стариково. Разведчики заметили на окраине деревни часового. Он, по-видимому, услышал какой-то шорох и выстрелил из автомата.
Упала лошадь. Пуля пробила ей голову. Несчастное животное забилось в предсмертной судороге. Снег около ее головы стал пурпурным. Пристрелить ее не решились, чтобы не выдать себя. Через несколько минут конвульсии прекратились.
Наблюдая из-за кустов, партизаны видели, как к часовому прибежали трое. Указывая рукой в сторону кустов, он стал что-то рассказывать. Те загалдели наперебой, глядя то на него, то на кусты, но с места никто не двинулся.
Через некоторое время гитлеровцы, не заметив более ничего подозрительного, ушли.
Часовой остался один.
Партизаны пролежали в кустах до конца дня и с наступлением темноты пошли дальше, стараясь обходить деревни еще осторожнее.
Переход по тылам противникадело очень сложное, а путь к цели не обязательно идет по прямой. Для того чтобы скрыть действительное направление, бригада возвращалась иногда назад, делала петли, уходила в сторону. Поэтому сравнительно короткий, если смотреть по карте, маршрут был долгим и извилистым.
Наконец 2 февраля увидели вдали Кудрово.
Разведка донесла, что там гарнизона нет, но должен пройти обоз. Пришлось снова сделать остановку в лесу. Сколько уже было таких дневок!
Лица бойцов потемнели, осунулись. Все страшно устали и, останавливаясь, немедленно засыпали в любом положении. Ухитрялись клевать носом и во время движения.
Требовалась основательная передышка.
Фатеев вызвал Александра Никитина:
Пошлите Долинина для окончательного уточнения возможности занятия деревни.
Васятка
Александр Макарович Никитин разложил перед собой карту-километровку. Маленькими черными прямоугольничками значилась на ней деревня Кудрово. В ней необходимо пополнить запасы продовольствия, починить одежду и обувь, отогреться, отдохнуть, помыться.
Разведку поручаем тебе, Павел Васильевич, сказал Александр Макарович Долинину. Может, стоит взять и Васятку? Подумай. На месте будешь действовать по обстановке.
Тринадцатилетний парнишка Вася набрел на лесную стоянку партизан совсем недавно. Родители его погибли в сожженной фашистами деревне. Ему тогда удалось уйти от облавы. С котомкой за плечами он бродил по окрестностям в поисках «дядей-партизанов», о которых где-то прослышал. Добрые люди кормили сироту, пускали в дом ночевать.
Когда наконец Вася встретился с партизанами, то упросил «дядю Сашусамого главного разведчика», Никитина, оставить его при себе:
Места здешние знаю. Дороги смогу показывать. Через болота проведу
И Никитин сдалсяоставил в своей группе обездоленного войной мальчугана.
Долинин, Филицын, Петров и Вася залегли на опушке и стали наблюдать за деревней в бинокль. Там было спокойно. Но вскоре из-за поворота дороги показалось семь подвод. На них сидели гитлеровцы. Возчики шли рядом, постегивая лошадей.
Неужели и в домах немцы? спросил Валентин Филицын.
Тогда, считай, опять без горячей картошки останемся, ответил Николай Петров.
Тут вступил в разговор Вася:
Пустите меня в деревню. Я прошмыгну и все разузнаю.
Что ответить мальчишке? И пустить жалкокак-никак юнец, вдруг попадется на чем-нибудь; и отказать не знаешь какможет обидеться. Взгляд-то вон какойвыжидающий, честный. Не куда-нибудьв разведку просится. В душе небось злобы на фашистов немало накопилось. А вообще-то риску гораздо меньше, если в деревне появится не взрослый человек, а подросток.
Долинин решился.
Вот что, Васятка, узнай: стоят ли там немцы или полицаи? Только будь осторожен. В случае чегоне проговорись.
Понял. Не подведу.
Павел Васильевич крепко обнял парнишку.
Понуро, устало передвигая ноги, направился Вася в Кудрово. Войдя в деревню, он постучал в дверь крайнего дома. Открыла женщина:
Что тебе, мальчик? О, да ты не нашенский! Чего тебе?
Я мамку ищу, тетенька, начал хитрить Васек. Поехала давеча в волостьи не вернулась Вот и ищу.
Ну заходи в избу: чай, поесть хочешь?
Поел бы А у вас немцев нету? Боюсь я их. И полицаев тоже боюсь.
Не бойсяу нас они не стоят. Только вот заготовители обозом приехали.
В избе аппетитно пахло свежеиспеченным хлебом и кислыми щами. Вася невольно вспомнил родной дом, шершавые от работы ладони материнских рук, так вкусно умевших печь его любимый пирог с картошкой и грибами. Тут бы не грех мальчишке и расплакаться, но ведь он на боевом задании. И Вася не подал виду, что ему взгрустнулось.
Садись, сынок, откушай чем бог послал.
Хозяйка поставила на стол миску щей, чугунок с картошкой в мундире, краюху хлеба.
Только успел Вася сесть за стол, как раздался стук в дверь. Не дожидаясь ответа, вошли трое рослых гитлеровцев, о чем-то переговариваясь на своем языке.
Окинули взором помещение и, не обращая внимания на людей, подошли к столу, столкнули Васю со скамьи, сели за стол и все съели.
Вася так и остался не солоно хлебавши, а незваные гости еще потребовали у хозяйки молока, показывая на пустую кринку:
Матка, млека!
Хозяйка принесла. Они выпили и ушли.
К вечеру обоз покинул деревню.
Вася вернулся к разведчикам и подробно обо всем рассказал.
Придя в расположение бригады, Долинин доложил командованию, что фашистов в Кудрове нет.
Отряды направились к деревне. Их встречало все население. Увидев на партизанах маскхалаты, колхозники приняли их за регулярную часть Красной Армии.
Фашисты жестоко расправлялись с населением, если замечали с его стороны проявление симпатии к партизанам. Несмотря на это, дорогих, желанных гостей встретило сердечное гостеприимство.
Вот уж не чаяли сегодня видеть своих. Милости просим к нам.
Одна из женщин посмотрела на Катю, всплеснула руками и спросила:
Куда ведете такого маленького и глупенького?
Павлов рассмеялся:
Это же не парень, а самая настоящая девчушка. Да еще и боевая.
Удивленная крестьянка полюбопытствовала:
И что у вас один такой Аника-воин?
Не-е-ет, протянул Павлов, еще есть. И вседобровольцы.
Прислал бы девчат ко мне. Полюбоваться на них, поговорить по-бабьи: у меня у самой дочка в городе осталась.
В каком бы доме ни разместились партизаныих старались угостить повкуснее, накормить сытнее, обогреть теплее, устроить отдохнуть поудобнее. Везде начинались задушевные беседы: как там, на Большой земле? Как в городе Ленина? Когда же наконец совсем прогонят оккупантов?.. Старики, попыхивая козьими ножками, пытались выведать, есть ли у нашей армии новые танки и какие они? Много ли артиллерии?
Все это было очень понятным. Более полугода население томилось под гнетом немецко-фашистских захватчиков. Виселицы и расстрелы, пожарища и концлагеря, пытки и грабежи, кровь и слезывот какой «новый порядок» ввели гитлеровцы. Но люди первой в мире Страны Советов оказались стойкими, их не сломил ураган тяжелейшей из войн. Они не сомневались в победе, мечтали, чтобы пришла она скорее, и вносили в нее свой посильный вклад.
Впервые за много-много дней партизаны отдыхали в теплых крестьянских избах. Бодрствовал лишь караульный взвод, сменялись часовые. Вокруг деревни были выставлены усиленные дозоры. По приказу командования никого из деревни не выпускалитоже мера предосторожности! а приходящих в деревню немедленно доставляли в штаб. И лишь разведчикитакая выпала им беспокойная судьба! опять были в пути. На следующий день бригада должна была двигаться дальше, и разведчикам предстояло наметить дальнейший маршрут.
Во время поиска произошла с ними любопытная история.
На ловца и зверь бежит
Вася Яковенко был рассержен донельзя. И даже не столько на ребят своихАлександра Осипенкова и Николая Космачева, сколько на самого себя. «Ну что я доложу теперь Макарычу?»с досадой думал он.
Про себя он именно так называл начальника разведки Никитина: Александру Макаровичу, как-никак, двадцать пять, а самому Васевосемнадцать. Но при людях Василий всегда соблюдал положенный этикет. Что же касается фамильярности за глаза, то она делу не вредила: Яковенко уважал Никитина и за возраст, и за положение, и за примерную службу в разведке.
А злиться на себя действительно была причина. Первый раз доверили ему, молодому разведчику, быть старшим группы и добыть «языка», а он опростоволосился.
В одной из деревень крестьяне сказали ему, что у них объявился бывший кулак. Прибыл откуда-то с немцами и заявил: «Теперича все здесь мое. Погодите, сведу с вами счеты за тридцатые годы. Все припомню» Дом себе отменный отгрохал, мельницу колхозную к рукам прибрал, на всех доносил.
А. М. Никитин, заместитель командира Пестовского отряда, а затем Пятого партизанского полка по разведке.