Соколов замолчал. Молчали и все остальные, будто пристыженные тем, на что секретарь обкома открыл им глаза. Жег стыд и Орифа, который казнил себя за нерасторопность в этом деле. И когда Соколов спросил, хочет ли кто-нибудь высказаться, Олимов нерешительно поднялся.
Я, Игнат Яковлевич, не по поводу общежитий, здесь все абсолютно ясно: в самые ближайшие дни надо сделать все необходимое. Я по поводу продовольствия Тут у товарища Ульмасова возникла неплохая идея
И Олимов в двух словах пересказал смысл предложения, которое они только что, на подходе к общежитию, обсуждали с Урмоном Ульмасовичем.
Соколов внимательно выслушал, помолчал с минуту, что-то обдумывая, улыбнулся, устремив взгляд на небольшое оконце в стене барака, покрытое ледяным узором.
Вы прямо лакомками стали после подарков братьев узбеков! то ли в шутку, то ли всерьез сказал он. Конечно, мысль дельная, товарищи Ульмасов и Олимов! Можно попробовать! Однако, переходя на язык военных, сначала надо произвести прицельную разведку разузнать как следует про возможности республик, как у них самих обстоят дела, а то ведь ненароком и нахлебником, лишним ртом можешь оказаться!.. Я вот еще что думаю. Может, такую разведку нужно провести и в селах нашей области? До получения известий из республик, уверен, наши уральские сельчане не откажут в помощи Что касается, дорогой товарищ Олимов, Соколов тепло поглядел на Орифа, перевода премиальных денег в другую статью расхода, скажу, что у нас средств достаточно: были бы продукты, деньги найдутся! Рабочим надо это разъяснить: если им теперь не нужна дополнительная зарплата, в будущем, когда придет победа и они вернутся к своим семьям, эти деньги очень пригодятся
Какой радостью засветились лица собравшихся в общежитии усто Барота при одном упоминании слова «победа»! А «завтра» Игнат Яковлевич непроизвольно сказал таким взволнованным, проникновенным голосом, что многим показалось: и в самом деле победа советского народа в этой страшной войне не за мифическими горами Коф, а почти рядом, близко
Но, увы, никто не знал, сколько еще дней, месяцев, лет ждать, страдать, терять близких и дорогих людей, испытывать голод и лишения, пока придет этот долгожданный день победы
Игнат Яковлевич поднялся, не спеша застегнул пуговицы на своем кожаном с шерстяной подкладкой, повидавшем виды пальто, еще раз прошелся по бараку, внимательно заглянул во все уголки, провел пальцем по подоконникам нет ли пыли.
Молодцы! сказал удовлетворенно. Даже в таких условиях соблюдают люди чистоту и порядок!
Трудармейцам помогают учащиеся старших классов и преподаватели школ Каменки в порядке шефства! уточнил пунктуальный Сорокин.
Соколов пристально взглянул на него своими внимательными, прикрытыми тяжелыми веками глазами и довольно тряхнул густой серебристой шевелюрой.
Очень стоящее дело! Пусть будет постоянной связь школы с рабочим классом. Это уже сама по себе хорошая жизненная школа для учащихся!
Услышав слова Соколова о школе, Олимов неожиданно вспомнил о письме, найденном не так давно на столе в его комнате. И в который раз стал ругать себя за то, что до сих пор не удосужился заглянуть к шефам и поблагодарить за заботу о рабочих. И тут же решил про себя, что сегодня, не откладывая, выкроит время и сходит к директору школы. Подумалось: может быть, заодно удастся выяснить, кто такие Людмила и Ирина
Товарищ Олимов, обратился к нему Соколов, кстати, сколько у вас в отрядах желающих пойти на курсы технического обучения, много ли людей записалось предварительно?
Нет, Игнат Яковлевич, к сожалению, пока немного, только одиннадцать человек.
А у вас, товарищ Ульмасов?
У нас чуть больше, двадцать семь
Соколов озабоченно покачал головой, конечно, это капля в море, если исходить из общей численности трудовой армии Таджикистана и Узбекистана.
Кстати, хочу проинформировать вас, товарищи! Государственный комитет обороны принял недавно решение строить в Узбекистане металлургический завод. И если мы теперь же не будем заботиться о кадрах сталеваров, то кто встанет в республике к заводским печам после войны? Так что эти две задачи увязываются вплотную!
Эх, Урмон Ульмасович, не выдержав, шепнул Ориф Ульмасову, вы, как всегда, на высоте, у вас будут строить еще и металлургический завод! Поздравляю от души!
Спасибо, конечно, за поздравление, тихо ответил Ульмасов, но может случиться и так, что, не рассчитав сил и взвалив на свои плечи слишком много, мы не справимся со всем этим!
Олимов шутя успокоил его:
Знаете, что в таких случаях говорил Фирдоуси? «Силой обладает тот, кто умен и владеет обширными знаниями»
Ульмасову пришелся по душе ответ Орифа, он так и засиял. Похлопав по плечу своего молодого друга, он похвалил Олимова за находчивость.
С вами, дорогой, трудно состязаться по этой части!
Именно в этот момент Сорокин, обсуждавший какой-то неотложный вопрос с секретарем обкома, повернулся к Орифу:
Может быть, товарищ Олимов попробует взяться за это дело? Он ведь у нас не только политкомиссар, но инженер и инструктор отдела промышленности обкома
Ориф, не понявший сначала, в какой связи Сорокин упомянул его фамилию, подошел к Соколову.
По словам Сорокина, оказалось, что на строительстве новых общежитий дела обстоят неважно, не хватает рабочих рук, да и необходимые материалы подвозятся от случая к случаю: дело в том, что по-настоящему никто не несет ответственности за этот объект
Мы попросим вас, товарищ Олимов, наведаться туда, посмотреть опытным взглядом специалиста, что к чему, как можно исправить положение. Соколов пытливо посмотрел на Орифа, будто хотел тут же убедиться в степени его компетентности. Мы надеемся на вас, на ваши знания У нас ведь плохо обстоят дела со строителями-специалистами, нехватка острая!
Когда это нужно сделать, Игнат Яковлевич? спросил Олимов.
Если у вас не предвидится в ближайшее время ничего неотложного, то завтра, в крайнем случае послезавтра.
Хорошо, Игнат Яковлевич, я постараюсь обязательно попасть на объект завтра и свои соображения сообщу вам. Могу в письменной форме, если это вас устроит.
Благодарю вас, товарищ Олимов!
Едва те, кто был в общежитии усто Барота, в том числе и секретарь обкома Соколов, вышли за дверь, как неожиданно всех оглушил взрыв невероятной силы, задребезжали стекла в окнах. Орифу показалось, что даже закачались стены ветхого здания общежития. На миг все застыли в удивлении, потом быстро вышли на улицу.
Вся юго-западная часть неба была закрыта громадным темно-серым облаком, непонятно откуда появившимся вдруг. Можно было лишь гадать о природе его происхождения, но никто толком не мог понять, в чем дело.
Все взоры устремились на Соколова, и он, заметно волнуясь, посмотрел на свои часы:
Все в порядке, товарищи! Без паники! Сегодня на испытательном полигоне проходят проверку новые образцы пушек и минометов. Скоро они в боевой обстановке покажут, на что способны!..
Было около четырех часов пополудни, когда Олимов, проводив секретаря обкома, пришел в первую среднюю школу, что на северной окраине Каменки, которая занимала старое, еще дореволюционной постройки двухэтажное кирпичное здание с большими светлыми окнами и просторным двором.
Уже начинало смеркаться, но школьный двор продолжал жить оживленной дневной жизнью: побросав портфели, ребята играли в снежки, с беззаботным звонким смехом, ловко балансируя, скользили по накатанной до темного блеска самодельной горке.
Отворив тяжелую калитку в узорной чугунной ограде, Ориф вошел во двор и засмотрелся на игравших ребят. Он ясно представил себе, что будь здесь его сынишка Озар, и он так же веселился бы со всеми, хотя настоящего снега никогда и не видел. Один из мальчиков чем-то очень напоминал сына, и Олимов не мог оторвать от него взгляда.
Дяденька, здрасьте! около Орифа стояла маленькая девочка-подросток и с любопытством разглядывала его. Вы к кому?
Ориф машинально поздоровался, погладил ее по голове.
Мне, девочка, нужен директор школы.
Ольга Савельевна Комарова? Давайте я вас провожу к ней! Она с готовностью пошла впереди Олимова. Вот здесь и есть кабинет Ольги Савельевны.
Ориф поблагодарил и вошел в приемную. Там никого не оказалось, и он, постучав, но не получив ответа, осторожно открыл дверь в кабинет директора.
За рабочим столом сидела русоволосая женщина лет пятидесяти в очках и, склонив голову набок, что-то быстро, сосредоточенно писала. Ориф с порога попросил разрешения войти. Женщина поверх очков удивленно на него посмотрела и, несколько замешкавшись при виде незнакомого мужчины, пригласила войти. Олимов представился. Женщина поднялась из-за стола, улыбнулась широко и приветливо, села за маленький столик, стоявший перед большим, письменным. Ориф хотел было снять пальто, но директор сказала, что школа отапливается плохо, в классах холодно и у нее тут, в кабинете, не очень тепло.
Вы меня извините, Ольга Савельевна, заговорил Олимов, отниму несколько минут вашего времени.
Пожалуйста, товарищ Олимов, мы собирались сами пригласить вас в школу. Очень хорошо, что вы нас опередили, по-женски мягко ответила директор.
Я пришел, милая Ольга Савельевна, от имени всех трудармейцев сказать спасибо учащимся и преподавателям вашей школы за заботу, за шефство над нашими рабочими общежитиями! Секретарь обкома партии товарищ Соколов также попросил поблагодарить вас за эту добрую инициативу.
Спасибо, товарищ Олимов! Да что тут удивительного? Сейчас время такое, когда все от мала до велика должны оказывать поддержку друг другу. Мы, взрослые, и наши дети хорошо понимаем, какой тяжелый труд лег на ваши плечи, и, поверьте, нам очень приятно помочь вам создать немного более сносные условия жизни. Когда преподаватели на собрании выступили с этой инициативой, нас единодушно поддержал весь школьный коллектив, партийные и комсомольские организации города.
Знаете, Ольга Савельевна, ваше начинание упало на добрую почву и принесло свои плоды: ответственный работник обкома партии товарищ Сорокин сказал мне сегодня, что все школы области стали последователями вашей инициативы!
И тут же, перейдя с официального тона на откровенную, дружескую беседу, директор рассказала Орифу о том, как создавалась школа в первые годы советской власти, о сегодняшней ее жизни, ее выпускниках, тех, кто, закончив десятилетку, вступил на широкую стезю науки и труда; рассказала о своей более чем двадцатилетней работе педагога, о бывших учителях и учащихся, которые сегодня воюют в рядах Красной Армии
Олимов слушал с интересом, и с первых минут, как увидел Ольгу Савельевну, она показалась ему реальным воплощением в жизнь идеала женщины, которая все свое умение, способности, знания, мудрость, любовь отдавала благородному трудному делу воспитания молодого поколения. И в Мехрабаде он знал таких женщин-подвижниц, посвятивших свою жизнь школе, детям, они всегда вызывали в нем чувство глубокого уважения и симпатии. Весь облик директора каменской школы располагал к откровенности и симпатии ласковые серьезные глаза, приветливое и одновременно строгое с тоненькими ниточками морщинок моложавое лицо
Беседу Орифа с Ольгой Савельевной прервал школьный звонок; шла вторая смена. Когда Олимов поднялся, чтобы попрощаться, Ольга Савельевна остановила его:
Погодите, я хочу познакомить вас с учителями, которые непосредственно руководят шефской работой в ваших общежитиях.
Директор вышла и через несколько минут возвратилась с двумя молодыми женщинами. Они были в пальто, наброшенных на плечи, с большими кипами школьных тетрадок в руках. Смущенно улыбнувшись, они поздоровались с Орифом и сели на стулья, поставленные вдоль стены. Орифу их лица показались знакомыми: где-то, подумалось ему, он уже видел их раньше Но стоило ему приглядеться к каждой, как обе опускали головы, вполголоса о чем-то переговариваясь и улыбаясь.
Директор школы представила Олимова, потом познакомила его с учительницами.
Преподаватель языка и литературы Людмила Платоновна Сабурова. А это Ирина Ивановна Николаева учительница географии Прошу любить и жаловать!..
Ориф наконец вспомнил, где он видел этих двух молодых женщин: господи, да у автобусной остановки в первые дни своего пребывания в Каменке! Вспомнил и записку, подписанную их именами, и, довольный, рассмеялся. Людмила и Ирина, очевидно поняв причину его веселья, залились румянцем, и, чтобы как-то смягчить возникшую было неловкость, Ориф поднялся и сказал, может быть, от волнения чуть высокопарно:
Мне хотелось бы, дорогие женщины, передать вам сердечную благодарность и признательность моих земляков за то, что вы и ваши ученики так внимательны, проявляя заботу о нас. Вы доставили нам всем истинные минуты радости вдали от родины и наших семей! заключил Ориф, теперь уже улыбаясь широко и открыто.
Учительницы снова засмущались, кивнули в знак признательности. Ольга Савельевна высказала пожелание, чтобы товарищи Сабурова и Николаева и в дальнейшем не оставляли шефскую работу, коли эта инициатива пришлась по душе трудармейцам и получила такую поддержку в области.
После недолгого молчания поднялась Людмила Сабурова и, глядя на директора, обратилась к Олимову:
У нас в свою очередь просьба к дорогому товарищу Олимову. Приходите к нам в школу со своими земляками! Будете желанными гостями учащиеся очень ждут этой встречи. Мы просим, товарищ Олимов Извините, я правильно произношу вашу фамилию? покраснев, спросила Людмила. Просим также помочь нам организовать экскурсию на вашу стройку, пусть ученики своими глазами увидят, что такое производство, пусть узнают поближе людей, работающих там, поймут, кто они, солдаты без оружия, рабочие трудовой армии
Я не только согласен, горячо поддержал предложение Людмилы Сабуровой Олимов, но и безмерно рад мудрому совету Людмилы Платоновны. И пусть будет по нашей пословице друг подаст лишь знак, мы же ответим делом
Услышав это, Ирина тотчас незаметно подтолкнула локтем Людмилу.
Ориф видел, как волнуется Людмила, как от возбуждения блестят ее глаза и едва заметно дрожат пальцы, сжимающие стопку тетрадей
Искренне поблагодарив за оказанный радушный прием, Ориф стал прощаться с женщинами. Пропустив их вперед, он следом за ними вышел из школы и, как только директор протянула ему руку, крепко пожал ее. Стали прощаться и Людмила с Ириной. Рука Людмилы, почувствовал Ориф, была горячей, лицо пылало, взволнованно глядели на Орифа ласковые глаза, обрамленные густыми темными ресницами. Ореол золотистых волос делал ее чрезвычайно милой и привлекательной
Олимов возвращался домой, незаметно для себя убыстряя шаг, а перед ним все стояло лицо Людмилы, ее улыбка. Он думал, что теперь уже, наверное, заступила вечерняя смена и что сегодня же надо рассказать о своем посещении школы усто Бароту, Ака Наврузу, Хакимче, Собирджану, всем близким людям
Мороз крепчал. Ориф чувствовал это по тому, как холодил он, покалывал иголочками лицо, уши, забирался за воротник. Почти стемнело, однако Ориф бодро шагал, мурлыча себе под нос любимую мелодию, одну из песен Исмата Рузи.
Пройдя почти половину пути, он вышел на дорогу, ведущую к стройке, его обогнало несколько грузовых машин, и одна из них, посигналив, остановилась на обочине рядом с Орифом.
Пожалуйста, садитесь, подвезем, Ориф Одилович! открыл дверцу человек, сидевший рядом с водителем.
Чтобы не задерживать идущие следом машины, Олимов без лишних слов забрался в кабину, поблагодарил, хотя и не узнал сразу человека, пригласившего его, и стал незаметно разглядывать того в темноте.
Э, да ведь это же наш дядя Ваня! вдруг неожиданно узнал он. Ну, спасибо, Иван Данилович, что подобрали!
Идете пешком в такой холод и так поздно! Да еще и своих не узнаете! укорил Харитонов.
Да что в этой тьме кромешной разберешь? А вообще-то стараюсь пешком ходить в любую погоду Вот в школе у шефов был. Какие новости, дядя Ваня? поинтересовался Олимов.
Слава богу, сегодня никаких неприятных событий вроде не произошло, товарищ Олимов. Был в городской больнице. Состояние наших больных с железнодорожной ветки удовлетворительное. Теперь вот снова возвращаюсь на медпункт.
Олимов задумчиво произнес:
Ах, Иван Данилович! Если бы каждый день был таким, как сегодняшний!..
Если бы так!.. коротко поддержал фельдшер, вкладывая в ответ собственный смысл.