Гесс присел на неудобный ампирный диванчик.
Я не хотел расстраивать тебя, Адольф, поэтому молчал. Но если ты поссоришься со старым господином,Гитлер вздрогнул, так называли только покойного президента генерал-фельдмаршала Гинденбурга,это вызовет не просто протест. Я знаю, несколько наших высших военных искали встречи с Чемберленом перед его приездом сюда. Их цельпросить Чемберлена любой ценой спасти европейский мир, а значит, и Германию. Ты не думал, Адольф, к чему сейчас могут привести твоя запальчивость и твое нетерпение? Бог с ней, с войной на два фронта, бог с ней, с красной опасностью. Есть одно обстоятельство, которого ты еще не знаешь. За несколько часов до вылета из Лондона к нам Чемберлену было сделано предложение завести переговоры в тупик. Не без дальнего умысла, Адольф. Это предложение было сделано одним из сотрудников нашего посольства. Действовал он, разумеется, не только от себя лично. За ним стоят люди из Берлина. Из создавшегося тупика у тебя, уважаемый господин канцлер, есть лишь один выходв отставку,Гесс внимательно следил за реакцией Гитлера.
Кто же вместо меня?испуганно спросил Гитлер.
Этого я пока не знаю.
Кто эти мошенники? Ты знаешь имена?
Пока нет. Важнее другое, Чемберлен отказался иметь с ними дело. Это означало: он не хотел видеть на твоем месте другого человека. Но что он думает теперь, я не знаю и судить об этом не берусь. Но я кое-что предпринял. Для начала дал старику автомобиль, чтобы он не таскался в тумане по реке.
Гитлер недоуменно вскинул голову:
Что, у него не было автомобиля?
Разумеется. Из отеля он прибыл на пароме Ты ведь это знаешь,Гесс усмехнулся.Так вот, дорога через мост долгая, у него будет время обдумать мое предложение. Я просил Чемберлена дать письменные возражения по поводу наших новых предложений. Он, конечно, упрямо твердил, что не желает больше иметь с тобой дело, но я продолжаю надеяться,Гесс глянул на часы.Он еще не доехал до отеля. И мы успеем послать паромом нарочного с нашими уступками. Ты же больше не станешь упрямиться, Ади!Гесс улыбался Гитлеру снисходительной улыбкой.
Нужно, не теряя времени, написать такой меморандум, чтобы Чемберлен не мог его ни принять, ни отвергнуть. Мы обвиним англичан в проволочках и войдем в Карлсбад.
Появились Геринг с морковным соком и Риббентроп с толстой папкой, куда собирал все, относящееся к изменению чешских границ.
Гитлер жадно выпил большую чашку сока и глубоко вздохнул, словно действительно почувствовал живительный прилив сил.
«Неужели эта безвкусная жижа так действует?»изумился Геринг, с некоторых пор чувствовавший симптомы переутомления, особенно после обильных трапез и большой охоты.
Незапланированное совещание повел Гесс.
Что мы хотим? Вот конкретный вопрос, который следует обсудить спокойно, тихо, глядя на вещи трезвыми глазами.
Совершенно верно,быстро отозвался Геринг.Прежде всего нужно указать, что территория должна быть передана вместе с материальными ценностями, размещенными на ней, притом без повреждений и ущерба, в рабочем состоянии.
Это невыполнимое требование, Герман,попытался одернуть его Гесс.Посудите сами Как это, оставить все? Это, между прочим, уже не территориальные претензии, а имущественные. Мы с вами не в земельном суде.
Тогда зачем нам вообще Судеты? Конечно, там уголь, руда, радий, но что с того, если мы получим пустые штреки и исковерканное шахтное оборудование?возмущенно размахивая руками, запротестовал Геринг.Текстильная, стекольная промышленность, нам что, потом локти кусать? Или, может быть, тащить туда свои станки? Вы думаете, что станет с четырехлетним планом? Конечно, это же я отвечаю за его выполнение! Мне и думать! Да и потом, в указанные сроки чехи все равно не смогут демонтировать оборудование практически всей своей промышленностикто же виноват, что они расположили ее именно в Судетах? Фактически им придется оставлять его и так, но лучше, если это будет документально оговорено.
Верно,поддержал Геринга Риббентроп,то, что зафиксировано в документе, менее спорно, нежелион не мог найти слово и замолчал.
Так и запишите, Риббентроп,согласно кивнул Гитлер,как указывает Геринг
Передача германским властям,начал Геринг диктовать взявшему ручку Риббентропу,в целости и без повреждений находящихся на отходящих к Германии территориях всех промышленных предприятий, военных сооружений, сырья, товаров, скота что еще можно включить в перечень?обернулся Геринг к Гессу.
Подвижной состав,насмешливо бросил Гесс, но Геринг уже подхватил его слова:
скота, подвижного состава железнодорожного и автомобильного транспорта
На чем же чехи смогут уехать из наших новых районов?опять язвительно спросил Гесс.Вы забираете скот, значит, и лошадей тоже.
А на чем хотят,отмахнулся Геринг.А вы, Риббентроп, не забудьте указать военные сооружения, нам они тоже пригодятся.
В таком случае пишите так: под контролем международной комиссии,быстро заговорил Гитлер,под контролем международной арбитражной комиссии провести во всех, слышите, Риббентроп, во всех районах Чехословакии плебисцит с целью выяснения желания населения относительно будущей государственной принадлежности. Что вы смотрите на меня, как на привидение? Так мы получим всю страну! Почему нельзя использовать эту возможность? Плебисцит, в котором каждый гражданин выскажется, в каком государстве хочет жить. В Чехии полно безработных, они будут счастливы стать гражданами рейха, где проблема занятости решена с большим избытком рабочих мест!
Гениально, мой фюрер!воскликнул Геринг.
Гесс только тяжело вздохнул.
Вообще-то этот план,с осторожной недоверчивостью заметил Риббентроп,идет куда дальше берхтесгаденских требований. Как бы нам не прогадать.
Мы только выиграем!казалось, Гитлер совсем оправился.
Риббентроп порылся в своих бумагах и медленно произнес:
Я, конечно, должен оговорить несколько частностей. Боюсь, наши контрагенты,Гесс усмехнулся, никак не может этот виноторговец отделаться от торгашеского жаргона,могут указать нам, что мы,Риббентроп положил перед собой копию англо-французского плана,пошли дальше наших требований. Мы же сами согласились на обмен населением в соответствии с пожеланием граждан. Значит, требование плебисцита будет явным противоречием.
Риббентроп, у вас правая рука не знает, что делает левая. Вы только что записали пункт о плебисците. Зачем обмениваться гражданами, если они сами выразят желание принять то или иное гражданство?
Это словоблудие, Адольф!не выдержал Гесс.
Чемберлен не поймет этого, я уже немного разобрался в нем,энергично ответил Гитлер.Главное для негоформулировка. Он все время толкует об урегулировании мирным путем. Вот мирным путем мы и присоединим всю Чехословакию. Никакого противоречия в наших предложениях нет, наоборот, я развиваю наши Иден, развиваю творчески.
Письмо Чемберлену отпечатали, и Гитлер распорядился немедленно отправить его в отель «Петерсберг».
Не нужно торопитьсяостановил его Гесс.Не нужно.
Гитлер недовольно вскинул голову:
Тогда к чему была вся эта гонка?
Пока мы работали, я подумал: а не разумнее ли дать Чемберлену возможность высказаться первому? Я ведь просил его, когда провожал, выразить свои возражения письменно. Давайте подождем. А я еще поработаю над текстом.
Козыри, действительно, бросают последними, чтобы взять весь банк.Риббентроп был опытным игроком в покер.
XVIII
Чемберлен всю ночь промучился без сна. То, что Гитлер оказался не человеком слова, то есть не джентльменом, не удивилорано или поздно от него следовало ждать чего-то в этом роде. Другое мучило, просто изводило Чемберлена. Его план оказался неудачнымлучшее творение его внешнеполитической мысли! Некстати вспоминался покойный брат Остин, его утонченно-сардонические реплики. Что бы он сказал сегодня? Всласть бы поиздевался, но, безусловно, порадовался бы, что у Невилла хватило достоинства подняться и уйтимолча подняться и молча уйти, хотя в спину Гитлер еще бросал какие-то дружественные фразочки. Завтра самолети Палата его освищет. Это будет ужасно. С Даунинг-стрит придется уехать.
Печальный конец всех усилий стал очевиден, когда вчера, после переговоров, они с Вильсоном и Малкином пили чайкак раз около шестии принесли телеграмму Галифакса: «Прошу учесть, что английское общественное мнение все больше склоняется к мысли прекратить дальнейшие уступки Гитлеру и планы премьер-министра вызывают растущее недоверие в стране».
«Значит, я был прав,подумал Чемберлен,прав. Действительно, молча уйтиединственно верный поступок. Или стоит прислушаться к этому Мефистофелю, Гессу? Откуда-то он знает, что Кордт встречался с Вильсоном. Наверняка Кордт действовал не без ведома второго лица нацистской партии. Может быть, даже по его непосредственному указаниювторое лицо всегда опасно тем, что стремится стать первым. Но что же делать мне? Итогом нашей с канцлером ммм размолвки станет не просто общеевропейский кризис, это обернется моим политическим фиаско. Послушаться Гесса, сделать шаг назад? Но как на это посмотрят они?»он бросил осторожный взгляд на Малкина и Вильсона.
Малкин сосредоточил свое внимание на печенье, а Вильсон, взяв из рук премьера телеграмму Галифакса, задумчиво проговорил:
Боюсь, это не просто частное мнение сэра Эдуарда.
М-да,тут же отодвинул от себя плетеную корзину с печеньем Малкин.Вот и ведущий обозреватель «Обсервер» Гарви уже полон непримиримости в отношении господина Гитлера. Он пишет, что Германия стремится получить стратегические преимущества. Я просмотрел парламентскую почту. Крайне, я бы сказал, грубое выступление ЭмериЧемберлен вздрогнул, Эмери в консервативной партии считался видной фигурой и для Чемберлена был основным конкурентом на выборах.
Что такое?в голосе премьера прозвучала живейшая заинтересованность.Почему грубое?
Он, видите ли, заявил, что сегодня уже нет здравомыслящего человека, который сомневался бы в том, что речь идет только об автономии Судет, а не о стремлении Германии уничтожить чехословацкое государство в целом. И ставит вопрос, отдадим ли мы на расправу свободный народ ради того, чтобы спасти собственные шкуры, или мы еще не настолько выродились, чтобы быть не в силах дать отпор насильникам. Не судьба Чехословакии,Малкин менторски поднял вверх указательный палец,но наша совесть поставлена сегодня на карту. Вот так, грубо, но доходчиво
Спустившись к завтраку совершенно разбитым бессонницей, Чемберлен решил сказать Вильсону, что передумал, нужно еще раз встретиться с канцлеромне могут же они вернуться в Лондон ни с чем.
В салоне работал радиоприемник. Малкин и Вильсон слушали Прагу. Прага передавала военную музыку.
Они только что сказали,буркнул Вильсон недовольно,нужно ждать важных сообщений.
Чемберлен налил молока, взял чайник, и в эту минуту из приемника зазвучала незнакомая речь.
«Внимание, важное сообщение,переводил Малкин,президент республики как верховный главнокомандующий вооруженными силами Чехословакии объявляет всеобщую мобилизацию»,и опять военный марш.
Давление генерала Сыровы,прокомментировал Вильсон.Этого следовало ожидать. Поначалу я был склонен считать, что назначение Сыровывсего лишь кость голодной собаке. Надо что-то делать, вот и поменяли премьера
Я могу написать господину Гитлеру упреждающее письмо,осторожно начал Чемберлен, решив воспользоваться, как ему показалось, благоприятным моментом.В самых нейтральных выражениях. Но с мыслью, что безумно начинать сейчас какие-то решительные действия. Чехи намеренно обостряют ситуацию еще больше, поэтому я должен призвать Гитлера к благоразумию. Хорас,обратился он к Вильсону,давайте набросаем черновик письма.
Письмо к Гитлеру отправили после ланча. Выражения самые осторожные, интонация почти просящая.
Главную опасность и сложность мы усматриваем в вашем стремлении прибегнуть к ненужной демонстрации силы с поспешной оккупацией отходящих к рейху районов. Подобная поспешность, на наш взгляд, была бы осуждена общественным мнением, поскольку Прага осталась невыслушанной в вопросе о новых изменениях чешских границ. Поэтому, не будучи выслушанной, Прага законно расценит преждевременный ввод войск на отходящие к Германии территории как агрессию и будет вынуждена оказать сопротивление, в результате чего будет разрушена та основа, на которой все стороны договорились действовать сообща, а именноупорядоченное урегулирование проблемы вместо решения ее с применением силы. Мы со своей стороны готовы просить президента Бенеша рассмотреть новые германские предложения и отозвать из отходящих к Германии районов войска и полицию, временно придав им статус нейтральных территорий. Рейхсканцлер со своей стороны должен принять предложения, понять необходимость существования неких альтернатив. (Вильсон возражал против последних фраз, счел их излишними, но для Чемберлена они были важны как доказательство, что он до конца отстаивал свою точку зрения на переговорах. Опасение господина канцлера, что временная нейтрализация отходящих к рейху районов может повлечь за собой массовые беспорядки, может быть признано основательным, поэтому предлагается переложить временную ответственность за поддержание порядка в Судетах до их отхода к Германии на силы господина Генлейна, которые будут действовать под контролем заинтересованных государств.
Вот теперь, отослав письмо, мы можем уехать, это будет достойно,значительно сказал Чемберлен, но опять вспомнил разговор с Гессом.Впрочем, можно и подождать ответа. Мы до последней минуты должны надеяться
Малкин не представлял, на что еще надеяться, но Вильсон поддержал премьера.
Ответ Гитлера пришел через час. Чемберлен прочитал послание с горечью и раздражением. «Зачем же Гесс останавливал меня?думал он.Выигрывал время? Но для чего ему эти несколько часов?» Он передал письмо Малкину и направился в свои апартаменты собираться. Нет, все бесполезно, нужно красиво удалиться.
Премьер-министр Великобритании грустно смотрел, как камердинер укладывает в картонки жесткие пластроны фрачных манишек, как упаковывает сорочки, и тут раздался телефонный звонок. Звонил Гитлер. Трубку параллельного аппарата держал переводчик. В весьма вежливых выражениях Гитлер приглашал Чемберлена в свою резиденцию. «Вот!воспрянул духом Чемберлен.Это то, чего добивался Гесс. Гитлер явно уступает мне»,но вялым голосом ответил канцлеру, что нездоров и сможет встретиться с ним только после чая, не раньше шести, а лучшев седьмом часу вечера.
Беседа с немцами началась в присутствии Вильсона и посла Гендерсона. Все сидели за столом, на котором лежала все та же карта Чехословакии. «Очевидно, ее так и не убрали после вчерашнего»,подумал Чемберлен.
Я удовлетворен тем, что в своих внешнеполитических акциях Великобритания все-таки учитывает интересы рейха,в голосе Гитлера звучала любезность, но глаз он не поднимал.Я согласился с вами, господин премьер-министр, и не начну военных действий. Но мое условие остается прежним. Я не начну военных действий, если чехи уберутся из Судет до 26 сентября. А 28 сентября эти районы должны быть объявлены территорией рейха.
Срок слишком мал,возразил Чемберлен,мы не успеем переговорить с Прагой и определить взаимоприемлемый вариант.
Я не хочу слушать старые песни! Я уже все сказал по этому поводу. Если Прага не уложится в эти сроки, то я прекрасно управлюсь за это время с оккупацией причитающихся мне районов! Поляки и венгры меня поддержат. От Чехии останется свиной пятачоквот до чего доиграется Бенеш, до свиного рыльца вместо страны!
Извините, господин канцлер, но я прошу вас избегать непарламентских выражений.
Мы, немцы, люди простые, вот так: либо 26-го они уйдут, либо туда войду я!
Но это же ультиматум!возмутился Чемберлен.
Гитлер заметил, как напряглись руки Чемберлена, сжимающие трость,он опять хочет уйти?и незаметно нажал на кнопку звонка на полу под своим стулом.
Вошел Видеман с телеграммой. Попросил разрешения огласить срочное послание: «45 дивизий чехословацкой армии приведены в боевую готовность».
Гитлер вскочил со своего места и заметался по залу.
Вот видите!крикнул он.Вот видите, к чему приводит разговорный жанр, который вы мне навязываете. Да плюс 30 русских дивизий! 75 дивизий против 51 дивизии вермахта! Они хотят уничтожить и завоевать нас! И вы полагаете, я буду на это смотреть? Я буду ждать краха, мило беседуя с вами?