Дело было сделано, и Гитлер вновь вернулся к роли радушного хозяина. А Чиано все еще настороженно ждал момента, когда можно к месту, будто между прочим, подсунуть фюреру британский меморандум. Зная о нем, трудно свои действия оправдывать одной биологической ненавистью к красным.
Случай не замедлил представиться. Вечером они вдвоем сидели у камина, и Гитлер сам заговорил об англичанах.
Вот также мы сидели с Ллойд-Джорджем,задумчиво проговорил Гитлер.Он приехал с детьми, сыном Гвилимом и дочерью Меган. Крайне живой старик и все еще похож на «маленького валлийского волшебника», как называли его когда-то.
Это уже лев в отставке,степенно заметил Чиано, нащупывая переход к нужному разговору, который должен подорвать интерес фюрера к разным «валлийским волшебникам». Конечно, Чиано понимал, что пышный прием, оказанный в Германии Ллойд-Джорджу, объясняется прежде всего личным авторитетом Ллойд-Джорджа в политических кругах, хотя он давно, с 1922 года, перестал быть премьером и теперь уже терял и положение лидера либеральной партии, оставался только членом парламента. Однако его влияние на руководящие круги, как и влияние на них Уинстона Черчилля, также не имевшего в данный момент государственного поста, измерялось иными категориямиличностью, умом, кругозором Черчилля несколько раз приглашали в Германию, но сэр Уинстон всячески уклонялся, проявляя при этом предусмотрительность и дальновидность. Впоследствии он заметит в одной из частных бесед: «Англичане, посещавшие в предвоенные годы германского фюрера, оказались затем в неудобном положении».
Ллойд-Джордж высоко оценил успехи Трудового фронта в борьбе с безработицей,продолжал Гитлер, и Чиано опять степенно кивнул. Разумеется, Ллойд-Джордж интересовался этим вопросом, поскольку еще в 1911 году проводил закон о страховании по безработице.И вообще лидер либералов приходил в восторг от наших предприятий, сельскохозяйственных лагерей, мы долго беседовали, и я был удовлетворен этой беседой. Всегда приятно иметь дело с человеком, который понимает тебя и разумом и сердцем. Ллойд-Джордж готов убедить лондонских и парижских политиков в необходимости тройственного союза,Гитлер тяжело поднялся с кресла, Чиано показалось, что левая рука, на которую он, вставая, оперся, подвела его.
Фюрер подошел к рабочему столу:
Хочу немного похвастать, хотя я не честолюбив. Но мы же свои, так что простительно. Вот «Дейли экспресс», прочтите, дорогой граф, и убедитесь, насколько британцы верят в наше миролюбие после рейнской эпопеи. Вы владеете языком? Есть перевод.
Чиано языком владел.
«Те, кто воображают,читал Чиано,что Германия вернулась к своему старому империализму, не имеют никакого представления о характере происшедшей перемены. Мысль о Германии как об угрозе для Европы, с мощной армией, готовой перешагнуть через границы других государств, чужда ее новой программе Немцы будут стоять насмерть против всякого вторжения в их собственную страну, но сами они не имеют желания вторгаться в какую-либо другую страну».
Граф аккуратно сложил газету, погасил усмешку в тонких усиках:
Скорее всего, «маленький валлийский волшебник» лицемерит. Либо мнение Ллойд-Джорджа имеет уже столь символическое значение, что он может позволить себе любое заявление, даже идущее вразрез с официальной точкой зрения.Чиано со злорадством наблюдал, как меняется лицо Гитлераот самодовольного до искренне обескураженного.И поэтому я считаю своим долгом, фюрер, ознакомить вас с чрезвычайно неприятным документом. Он развенчивает эту дезинформацию. Вот этот документ с переводом. Здесь англичане не лицемерят.
И Чиано жестом фокусника достал из внутреннего кармана дважды украденный меморандум Идена.
Гитлер впился в строчки, лицо пошло пятнами, стало гневным. «Правительства Германии и Италии являются сборищем опасных авантюристов»
Англия сама управляется авантюристами!вдруг закричал Гитлер, срывая голос в высокий фальцет.А сейчас ею правят бездарности! Нет, нет!руки Гитлера затряслись, хрящеватый нос побелел от ярости.Нетповторял он, перебирая бумаги и быстро, выборочно пробегая глазами то один, то другой лист.Нет
Чиано с удовольствием наблюдал за растущим гневом фюрера, похваливая себя за выдержку и терпение. «Гитлеру, оказывается, полезны такие инъекции правды,думал Чиано.Он и сейчас не особенно считается с итальянскими интересами, а что будет, если он договорится с Англией?»
Гитлер не унимался, призывая Чиано разделить его негодование:
Они боятся нашей дружбы с дуче! А большевизма они не боятся? Что же, они не понимают, что мы, именно мы, создаем барьер этой заразе? Или им нужен красный флаг над Букингемским дворцом? Но каково название! «Германская опасность» Так что, они собираются воевать со мной? Мы разгромим их, потому что наше вооружение идет быстрее, чем у англичан, а им нужно заботиться не только о строительстве судов, орудий, самолетов, но и о духовном перевооружении. Они давно разучились воевать! В то время как каждый немецГитлер так посмотрел на Чиано, что тот невольно отшатнулся, как от взгляда разъяренного зверя.
Меморандум Идена больно задел Гитлера. Помочь, решил он, может только Риббентроп. Хоть завтра пусть едет послом в Лондон. Но каков Чиано?!
И Гитлер снова устремил свой страшный взгляд на итальянского министра иностранных дел:
Но здесь нет конца документа!
Действительно, отсутствует последняя страница,глядя исподлобья, ответил Чиано.Но, господин канцлер, как мне рассказывал полковник Роатта, если он, конечно, не шутит, этот документ доставали через каминный дымоход кабинета Идена. Так что издержки работы в подобных условиях неизбежны.
Ах, вот как! Так документ достал итальянский разведчик! Документ, нужный прежде всего рейху! А где были хваленые увальни Гейдриха и Канариса? Где, черт бы их всех побрал?!
Гитлер бросился к телефону. Гессу на том конце провода показалось, что ему в лицо с губ фюрера летит пена. Он поначалу ничего не понял из выкриков фюрера, но потом уразумел, что Адольфу наступили на больную мозоль и он не знает, кому предъявить претензии.
Я знаю о существовании меморандума Идена,как можно спокойнее сказал Гесс.Я поручил Гейдриху им заняться. Я разберусь, мой фюрер.
Гесс опустил трубку и почувствовал, как вспотела державшая ее рука. Гесс порадовался, что в Лондоне обмишурились люди Гейдриха, спрос будет с них.
После разговора с Гессом Гейдрих позвонил Герингу. Рейхс-министр выслушал его и после паузы сказал:
Когда хотят погубить самолет, делают перекос на крыле. Машина начинает вибрировать,Гейдрих хоть был далек от авиации, но сразу понял, к чему клонит бывший летчик.
«Вот оно,подумал Гейдрих.Порадел старина Гесс! А могло начаться иначе, с моей подачи и под мою музыку. Теперь виноват не Гесс, что плохо отрабатывал английские каналы, а разведка, что не проинформировала во всей полноте, как на Гессовы усилия в Лондоне реагируют. И все по чистой случайностипотому что фюрер позвонил именно Гессу. Гессу досталось сделать первый ход, вот он и задал тон всей партии. Но теперь ход мой. Нужно срочно партию уравнять, сместить акценты, говорить не о технике разведки, а о политической сути» Гейдриху теперь стало совершенно ясно, для чего Гесс приглашал его к себе домой, был так любезен и фальшиво откровенен, когда советовал отправить в Лондон людей из СД. Гейдрих вызвал Лаллингера.
Всех ко мне!рявкнул.И исполнителей, и Лея. Сами тоже не забудьте прийти. Наш разговор не окончен,ведь Гесс сказал, что фюрер был крайне недоволен.
XXIII
Дорна отозвали из Саламанки. Причины вызова в Берлин указаны в шифровке не были, однако стояло слово «срочно».
Самолет, на котором летел Дорн, дважды пересекал республиканскую зону, с земли по «юнкерсу» палили зенитки. На аэродроме Темпельгоф у посадочной полосы ждала машина. Дорн понял, что отдохнуть не удастся. Отчего такая спешка, недоумевал он. Если испанские дела, но Список завербованных агентов он может представить довольно внушительный,сразу, а тем более издалека с ним не разобраться. Да, люди разные: кто падок на деньги, кто на вино, кто на женщин Есть и их отчетыДорн всегда старался вести документацию образцово, ибо на Принцальбертштрассе бумаге доверяют больше, чем слову. Так что по части испанских дел он для них чист. «Хвоста» за собой в Испании Дорн не чувствовал. Хайнихель? Нет, у того полно собственных дел, их пути пересекались только по работе с пленными. Но за их доставку отвечал обер-лейтенант, и если побег доктора Гофмана всполошил руководство, то вряд ли тут можно предъявлять претензии к Дорну, технология работы с пленными СД никогда не занимала. Это дело абвера.
Нас всех вызывают к Гейдриху,сказал Лей, как только Дорн вошел вето кабинет,меня, вас, Лаллингера и Доста. Доста пока нет, но, может быть, для него и к лучшему. Речь опять зашла о тех английских документах.
Дорн не встречался с Гейдрихом с лета тридцать четвертогоза эти два года Гейдрих изрядно похудел. Видно, ему плохо помогают воды Спа и БеаррицаДорн слышал, он каждый год ездит и на тот, и на другой курорты. Гейдрих был бледен, его вьющиеся волосы потускнели, в воротнике мундира морщилась худая шея. Все это придавало ему вид старого, но еще хищного и зоркого грифа. Откуда-то вдруг всплыло воспоминаниегрифы в Лондонском зоопарке. Сидятс подрезанными крыльямина шестках под дождем, тоскуют, вспоминая Кордильеры, мерзнут, ежатся, а на их лысые головы пикируют беззастенчивые лондонские вороны и стараются клюнуть в самое темечко
Почему нет Доста?покашливая, спросил Гейдрих, внимательно оглядывая вошедших в кабинет Лея, Лаллингера и Дорна.
Завтра,пояснил Лей,у него неприятности. По ошибке он задержан итальянскими властями. Наше посольство принимает меры, и завтра утром Дост будет здесь.
Неужели нельзя доставить военным самолетом?поморщился Гейдрих.
Но тогда пришлось бы объяснять итальянцамне то слабо возразил, не то неуверенно ответил Лей.
Да, конечно,кивнул Гейдрих и сосредоточенно, словно отрешился от присутствия сотрудников, склонился над бумагами, разложенными перед ним по всему столу.
Дорн узнал свою докладную. Гейдрих сличал ее текст с текстом меморандума Идена, полученного от Чиано.
Все точно,наконец глухо сказал он, подняв голову.Ну а теперьвсе-таки потерял Дост документы Идена или не смог их достать? Дорн, что вы думаете? А может быть, это Дост перепродал их итальянской разведке?
Я думаю,как можно спокойнее заговорил Дорн,Дост достал и привез все, что было в бюваре, где, он полагал, должен был лежать основной документ. Если бы он потерял, то потерял бы все. Если бы у него украли, то все без исключения. Ну а если бы он захотел продать с трудом полученные документы Я не верю в эту возможность. Да и какой смысл перепродавать союзнику?
Верные соображения,поддержал Дорна Лей.Обо всем этом свидетельствует и оставшаяся последняя страница меморандума. Если бы Дост совершил должностное преступление, он отдал бы документ целиком.
«Эта последняя страница,прокомментировал про себя Гейдрих,смягчает ту бурную реакцию, которую вызвали у фюрера все остальные. Плюс докладная Дорна И это сокровище оказалось похороненным в отделе Лаллингера!»Лея оборвал резко:
Эта страница, конечно, свидетельствует но не в вашу пользу!перевел взгляд на Дорна:
И все же я хотел бы знать, по каким каналам вы смогли получить столь ценную информацию?
Люди, которые располагают подобными сведениями, иногда со мной откровенны, поскольку и откровенность бывает полезна, когда совместно делаешь деньги. Я близко сошелся с управляющим лорда Ротермира Ричардом Венсом. За ряд ценных услуг он пересказал мне содержание документа. Откуда документ известен мистеру Венсу, я могу только предполагать. Он функционер БСФ.
Что за услуги вы оказывали этому управляющему?в голосе Гейдриха прозвучала настороженность.
Исключительно финансового характера.
Гейдрих кивнул. «Вот теперь все закольцовывается,понял он.Естественно, Дорн не мог сказать Банге всего. И поэтому мне его односторонне поданная информация показалась легковесной. С чего бы это близким к Мосли британским дельцам искать контакты с нашими промышленниками из имперской группы через какого-то Банге, какого-то Далеруса, какого-то Дорна Венс не без удовольствия пересказывал Дорну эти гадости,Гейдрих невольно поморщился,в расчете на скандал, который устроим мы, когда узнаем А вдруг сработает, вдруг этот скандал приведет к отставке неудобного и нам, и самому Чемберлену Идена»
«Это хорошо, что Дорн состоятельный человек,думал Лей в это время.Он может покупать Ясно, что он имел в виду, когда прокричал про услуги финансового порядка. Он может покупать людей за деньги. А я могу только продатьближнего». И Лей продал:
Я указывал моему руководству,он старался не смотреть на Лаллингера,насколько ценны сведения оберштурмфюрера Дорна. Однако по неизвестным мне причинам этим сведениям не было придано значения. Так же как части оригинала меморандума Идена, представленной Достом
Гейдрих воззрился на Лаллингера, и вдруг его взгляд потух:
На сегодня все. Вы свободны,Гейдрих указал рукой на Лея и Дорна.А вы, Лаллингер, останьтесь.
Лей захлебнулся словами. Его останавливают всего лишь взглядом, убирают небрежным движением руки! От неожиданности, негодования, что так внезапно закончилась щекотливая беседа с высоким начальством, Лей обескураженно попятился к двери. Дорн пропустил его вперед. Когда за ними закрылась дверь, Гейдрих с досадой стукнул кулаком по столу:
Крепко посадил тебя этот веймарский кобель. Почему, Рихард, ты не поставил меня в известность?Гейдрих показал рукой на разложенные перед ним листы.Из каких соображений?
Я продолжал надеяться, что удастся получить сам документ.
И на что же ты надеялся? На какое чудо?
Я считал и продолжаю считать, что в таких серьезных делах следует иметь дело с подлинниками, а не доверять пересказам
Гейдрих резко перебил:
Не выкручивайся, Рихард. На докладной Дорна твоя виза«В дело», черт бы тебя побрал!
Позвольте закончить, обергруппенфюрер?Лаллингер заметно нервничал.Я действительно решил кое-что перепроверить, и вот что мне удалось выяснить. Экспертиза установила, что бювар австрийского посла в Лондоне Франкенштейна изготовлен в Иране, а бювар, который привез нам Дост,во Франции. А они должны быть идентичны. Значит, подмена?
Брови Гейдриха поползли вверх. Лаллингер продолжал:
Но экспертиза настаивает на подлинности документов, которые нам представили и итальянцы и Дост. Это явно листы одного документа, будто кто-то его разделилэто господам итальянцам, этогерру Досту.
Извини, Рихард, Достполукровка?
Нет, обергруппенфюрер. Отец у него немец. Матьбаронесса Крюндер, тоже немка из бывшей русской Прибалтики. Я сам проверял. Он ариец. Так вот, вся эта история с меморандумом плохо пахнет, слишком похожа на большую дезинформацию, в которой завязли все
Если это так, кто ее нам подсовывает?Гейдрих опустил подбородок на ладони и задумался:«Вот что значит работать со своими людьми, ведь Лаллингер в принципе обезопасил меня, он взял ответственность на себя. Что бы я делал, если бы он своевременно проинформировал? Крутился бы так же, как он, только на более высоком уровне».
Я думаю,снизив тон, сказал Лаллингер,все дело в том, что человек из Форин офис либо агент Интеллидженс сервис, пошедший на ложную вербовку, либо чей-то агент-«двойник», вероятнее всего, итальянский.
«Тогда откуда информация у Дорна? Не могли англичане расставить "дезу" на пол-Лондона. По принципугде-нибудь, да клюнет. Как минимум, нужно знать, что за рыба будет брать поклевку. Однако сейчас для нас важен вопрос не о качестве информации, а о качестве работы по ее получению,продолжал размышлять Гейдрих.В этом смысле у нас кое-что проясняется. Во-первых, оригиналом документа Идена располагала не только итальянская разведка, но и моя. Во-вторых, наша разведка узнала содержание документа раньше итальянцев, и притом близко к тексту. В-третьих, наша разведка работает столь добросовестно, что даже подобные сенсационные данные тщательно перепроверяет, уточняет и тому подобное, что, разумеется, требует затрат времени. Вот по такой схеме я и поведу разговор с Гессом».
Как Дорн подал свою добычу из Лондона?спросил Гейдрих.
Никак. Изложил в докладной и все.
Потом он возвращался к этой теме, педалировал?
Никакого нажима с его стороны для проведения информации я не замечал,покачал головой Лаллингер.Он уехал в Испанию и спокойно начал работать там.
Это крайне ценно! Это свидетельство, что меморандум Идена не «деза». Впрочем, даже не в том суть вопроса. В другом. Я думаю, тебе выгодно на некоторое время исчезнуть, Рихард. Быть подальше от этой ситуации. Поедешь в Испанию. Там по-прежнему верховодит абвер, наши ребята в тени, Канарис им вяжет руки. Надо навести порядок. Люди Канариса выходят из-под контроля. Приказ я подпишу сегодня. У меня нет иного способа спасти тебя от гнева фюрера, а ты знаешь, ослепленный гневом, он бывает жесток. Мне придется многое в этой истории брать на себя. До отъезда представь Дорна и Доста к награде, а когда Дост появится, направь ко мне, я хочу поддержать его парой теплых слов,закончил Гейдрих и подумал, усмехаясь: «Это тоже ляжет в строку. Фюрер любит, когда отличается герой-одиночка и присутствует братская взаимовыручка».