- Давай тогда. До вечера.
- Удачи, - кивнула она.
Тура смотрела вслед высокой стройной широкоплечей фигуре, удалявшейся по длинному коридору к входной двери.
- Погоди! - вдруг бросилась вслед.
- Чего?он обернулся. У него девичьи кудри и девичьи же глаза. На контрасте со всем остальным чисто мужским - рост, плечи, рот, вся фигура - смотрится странно. Забавно.
- Покажу, как замок отрывать-закрывать. Он у нас капризный.
Уже запирая дверь за их новымхотя у них ранее и не водилось другихжильцом, Тура подумала, что он - перемена все-таки со знаком плюс. Во-первых, деньги. Во-вторых, в квартире появился человек, на которого просто приятно посмотреть. А в-третьих, он нормальный. Какой-то удивительно и по-хорошему нормальный. А этого в жизни Туры ой как не хватало. Не хватало с самого рождения. Чего-то простого, нормального и правильного. Так что может быть, ее падение на серый асфальт и слезы от усталости и обиды оказалось переменой к лучшему. Небольшой, но все-таки позитивный вектор в ее сплошной, без перерыва, борьбы. То ли с чем-то, то ли за что-то.
Главное, чтобы у Елены кукушку не сорвало. А это может случиться запросто. Ну да ладно, жизнь покажет.
*
Вернулся Степка с тренировки аккурат к вечернему чаепитию. Он тогда еще не знал, что таковое чаепитие было не просто вечерним, а с приставкой «еже-».
- Степан Аркадьевич, здравствуйте!
Как и все люди с ослабленным слухом, профессор говорил громко.
- Добрый вечер, - вежливо ответил Степан, осторожно спуская сумку с плеча. Плечо ныло - Матуш их сегодня гонял с особым цинизмом.
- Проходите к столу, мы как раз вас и ждем!
Степке удалось не показать своего изумления.
- Спасибо большое. Сейчас только сумку разберуя после тренировки.
- Понимаю, - энергично кивнул Дуров.Пять минут мы легко еще подождем.
За спиной деда Тура развела руками.
Стол был сервирован именно для чаепитиязаварочный чайник под уже знакомой тряпичной птицей, чашки, масленка, сыр, печенье, конфеты. Степка с тоской оглядел всю эту красоту и поправил от шеи влажные волосы. Ему бы сейчас чего-нибудь посущественнее.
- Знаете, я там курицу купил по дороге
- Куру, - поправил его Дуров.
- А, ну да, куру,все никак не мог привыкнуть к местному диалекту.Так я сейчас разогрею, хорошо?
- Вы же после тренировки и голодный?проявил чудеса сообразительности старый профессор.Турочка, предложи молодому человеку ужин.
И спустя десять минут Степан с отменным аппетитом уминал гречку с тушеной говядиной и овощами и слушал пространный рассказ Дурова. Если так кормить будутготов каждый вечер слушатьи все равно про что. Сегодня, например, в честь новоселья, Степу знакомили с научными и иными достижениями Павла Корнеевича. Степан даже пару знакомых слов услышал - все же курс общей физиологии человека им читали.
В общем, Степка ел, профессор вещал, Тура молчала. И молча же выдала Степану добавку - когда он поймал себя на попытке вычистить тарелку с густым соусом куском хлеба. Давно просто не ел такого простого, вкусного и домашнего.
- А вы это зря постеснялись, Степан Аркадьевич, - заметил Дуров, когда внучка со Степиной тарелкой вышла из комнаты.Дочиста все съестьэто не стыдно.
- Я тоже так считаю, - согласился Степан.Особенно если очень вкусно.
Он обратил внимание, как Павел Корнеевич сметал крошки от печений себе в ладонь и отправлял в рот.
- И правильно, - кивнул Дуров.Нельзя еду оставлять на тарелке. У нас в роду, знаете, все мужчины были как выростом, я имею в виду. Флотских много было. А я - изволите видеть,развел руками.Метр пятьдесят девять. Потому что тридцать третьего года рождения. Блокада. Голод.
Степан не нашелся, что сказать. А тут ему принесли добавки. Тарелку он вычистил хлебом до блеска.
За чаем разговор шел о семье Дуровых. Сначала Павел Корнеевич рассказывал о женщинах старшего поколениясвоей супруге и сестре, в самых теплых выражениях. Потом переключился на дочь.
- Леночка сегодня на дежурстве, увы, не составит нам компанию.
Степа этому только рад былвпечатление Елена Преужасная пока произвела такое, что общение с ней хотелось свести к минимуму. Тура при упоминании имени матери и вовсе заметно поскучнела.
- А дежурствоэто где?проявил Степа вежливый интерес. Хотя, честно сказать, мрачное лицо Туры было явно сигнальным, но тут уж выбиратьпрофессор-то явно был настроен на общение.
- Леночка в третьей городской работает.
- Врач?в общем-то, ожидаемо. С таким-то отцом.
- Да нет, знаете ли - неожиданно стушевался Павел Корнеевич.Она, в некотором роде не совсем врач, и
Тура фыркнула.
- Елена Павловна охранником трудится. Сидит на входе и проверяет, чтобы все были в бахилах. У нее даже табельное оружие есть, угу. Резиновая дубинка. Она ее даже применять умеет, - и, после паузы, и прямо глядя в глаза Степе, добавила с отчетливой глумливой интонацией.По прямому и особенно косвенному назначению.
Степа подтекст уловил отчетливо и покосился на профессора. Дуров смущенно прокашлялся. Но смолчал. Понял ли неприличный намексказать трудно. Вероятнее всего, нет. Поправил галстук, отпил чаю. И продолжил разговор уже о следующем поколении.
- Самая моя большая беда и больэто знаете что, Степан Аркадьевич? Что Турочка не стала поступать в медицинский. А ведь у нее способности. Но вбила себе что-то - Дуров сокрушенно покачал головой.
- А моя самая большая печальэто то, что ты меня в мореходку не пустил поступать!деланно веселым тоном произнесла Туракажется, ей было неловко за свою недавнюю резкость.
- Тура, это совсем не женское дело!сердито насупил брови дед.
А во мне, может, дуровские флотские корни заговорили, - парировала внучка. Разговор был явно с давней историей, но Степа никак не мог поймать интонациюшутят или нет?Или рённингеновсие капитанские гены прорезались.
- Тура!отчего-то сердито одернул девушку Павел Корнеевич.Подлей-ка лучше гостю чаю.
Привычку помогать Туре убирать со стола можно было уже считать закрепившейся. Ему буркнули «спасибо» и выдали полотенце - вытирать посуду.
- Слушай - Степа пристроил кружку на примеченное ранее место.А ты, правда, что ли, в мореходку хотела поступать?
- Была такая блажь, - пожала тонкими плечами девушка.Тогда как раз второй год как стали девчонок принимать. Мечтала, да. Но дальше мечты дело не пошло. Там же математику надо знать, физику. А у меня с этими предметами как-то не сложилось в школе.Вручила Степке кастрюлю и вдруг тихо добавила.У меня отецкапитан.
- Настоящий?почтительно поинтересовался Степан. Он сам вырос у моря, и уважение к морскому делу впитал с соленым воздухом.
- Настоящее не придумаешь. По морям ходилБалтийское, Северное, Норвежское, Баренцево. Потом списали на берег.
- Почему?вопрос вылетел сам собой.
- Пил, - после паузы.Сильно.А потом без паузы. - Кастрюлю в тот шкаф. Там, на верхней полке расписка лежит. И ты про Кокоса обещал рассказать.
- Не кокос, а Кос, - вообще, на «Кокос» Степка реагировал обычно бурно и обидчиво, но тутпочти не задело.Я в греческом клубе играл два года. ФамилияКузьменко, Кузьмаэто от греческого Косма. Так меня и перекрестили в Коса.
Она рассмеялась - мягко, без издевки.
- А ларчик просто открывался. Греция, значит. Надо же
Степка потрогал рукой на предмет надежности и устойчивости древний на вид стул, оседлал его и неожиданно пустился в откровения.
- У меня там родственники. Дальние. Дед был греком. Константинас Георгадис. А меня что-то после армии никуда не бралииграть, я имею в виду. Тухляк был, короче. И я поехал с родней знакомиться. А там, - щелкнул пальцами.Р-р-рази сложилось. Понравился я «Олимпиакосу» - и два года за них играл.
- Ого, - Тура вручила ему пригоршню ложек и вилок.А как тут оказался?
- Продали, - пожал плечами Степка, методично вытирая между зубчиками.
Она звонко рассмеялась.
- Продали?! В Греции не в курсе про отмену крепостного права?
- Ладно, поймала, - ответно улыбнулся Степан, укладывая столовые приборы в ящик.Это называется трансфер.
- И как тебе после трансфера тут?
- Нормально. Мне тут привычнее. А по деньгам даже выгоднее.
- Знаешь, - она выключила воду и обернулась от раковины. Оглядела его всеговерхом на стуле, копна черных кудрей, большие глаза и тонкий ровный нос.Ты похож на грека. Я вот греков себе именно так и представляла.
- Знаешь, - в тон ответил он, разглядывая ее тонкую фигуру в неизменном черном и белые волосы. «Цвета льна» - вылезло откуда-то в голове.Ты тоже похожа на норвежку. Я норвежцев именно так и представлял.
- Здорово, когда люди не обманывают твоих ожиданий, верно?сказала она тихо вдруг. И, пока Степка от удивления округлял глаза, поспешно добавила: - Ты в душ идешь? Я хочу принять ванну, раз Елены нет.
- Нет, - качнул головой Степа.Я после тренировки у нас там сходил.
Девушка кивнула и вышла с кухни. Степка сладко потянулся. Чистый, сытый, довольный. День определенно стоит считать удачным.
От этого оптимизма мало что осталось, когда Степа устраивался спать. Не койка - финиш полный. Жесткая, короткая. И одеяло до середины икр. Надо будет у Туры спросить завтраможет быть, у них есть одеяло подлиней. С этой мыслью Степан заснул.
*
Вопрос с одеялом был поднят утром на кухне.
- Тура, а у вас одеяла другого нет?
- Мерзнешь, что ли?девушка торопливо допивала кофе и доедала бутерброд с сыром.
- Ноги торчат.
Она смерила его с ног до головы. Кивнула. А потом прыснула.
- А в кровати ты как? Помещаешься?
- С табуреткой нормально, - буркнул Степка.
Тут уже зазвучал звонкий беззастенчивый смех. А потом Тура посмотрела на часы и смех оборвался.
- Черт! Опаздываю! Степаша, овсянка на плите, ешь, пока теплая.
- А Э Спасибо, - никак не ожидал, что ему предложат завтрак. И назовут Степашей. Спасибо, что не Хрюшей.
- Про одеяло вечером поговорим!донеслось из коридора.
Вечером до одеяла дело дошло не скоро. Сначала был ужин. Ароматнейший рассольник, и жареная скумбрия с рисом. Ничего особенного, но вкусноне оторваться. И почему в этом доме, за этим столом, Степан чувствовал, что его постоянно зверский аппетит не является предметом для насмешек? Павел Корнеевич утверждал, что здоровый мужчина, занятый физической работой, должен потреблять не менее трех тысяч килокалорий в сутки, громил новомодную систему дробного питания, приводя в помощь себе медицинские термины, из которых Степа опознал три. Тура с улыбкой, но молча приносила добавку. И Елены снова нетэто счастье, однакоСтепан уже оценил.
После он привычно помог Туре убрать со стола. И так же привычно вытирал посуду, расставляя ее по уже примеченным местам. Заодно и время естьпоговорить.
- Слушай, Ту, может быть, мне вам денег добавить? А то обжираю вас регулярно.
- Как ты меня назвал? - она резко обернулась от раковины.
Как, как Как в телефоне записалтак и назвал. Ему трудно давалось это имяТура. Оно было каким-то грозным и чужеродным, как рокот холодного северного моря. Нет, с учетом ее норвежских корней, оно, может, и подходит. Но не ейс ее тонкостью и бледностью. Туживее как-то. И короче.
- Извини, Тура, - он старательно вытер чайную чашку профессора и поставил ее на блюдце с таким же рисунком. Это называется, как Степе объяснили, чайная пара.
- Нет, повтори, как ты меня назвал!
- Ту, - решил не вступать в пререкания.Я тебя так в телефон записалторопился. Ну и это по привычке.
- А, знаешь, ничего, - она наклонила голову, словно прислушиваясь.Ту-ту-ту Мне нравится. Называй. Разрешаю.
- Премного благодарен, - Степан перекинул через плечо полотенце.Так что там с одеялом?
- Ничего, - Тура вздохнула и снова принялась за посуду.Пока то, что есть под рукой - все короткое вашей длинности будет. А ты как обычно выкручиваешься?
- Никак, - мрачно буркнул Степан.Так и мерзну всю жизнь. Дома толькои кровать отец сделал сам под мой рост. И одеяло Василиса сшила.
- Ну раз Василиса сшила, значит и я сошью, - беспечно пожала плечами девушка.Одеял дома куча, из двух одно сделаю как-нибудь.
- Спасибо, - слегка ошарашено ответил Степан. Такого участия к своим проблемам никак не ожидал. И вспомнил, с чего был начат разговор.Слушай, Ту, может, я доплачивать буду? Раз уж вы все равно меня кормите?
И еще как кормят. И завтрак, и ужин, и чай. Просто. Но вкусно и сытно. Как дома.
- Перестань, - плечом отмахнулась от предложенных щедрот дочь норвегов. - Хоть кто-то есть будет. А то дед любит каждый день свежее. И не терпит, чтобы еду выкидывалиблокадник, ты же сам все видел.
- И как ты это совмещаешь?Степке и в самом деле было интересно.
- Часть Елена забирает с собой на сутки. Они мнит себя великой кулинаркой, но только на словах больше. А так - исправно подчищает все кастрюли. Я, правда, выслушиваю регулярно про то, откуда у меня растут руки в плане готовки. Ну ести ладно. А что остаетсято собаками отношу. У нас там есть песики прикормленные. У помойки.
На это Степка не знал, что и сказать. Чем его Тура неизменно удивлялатак это своей предельной честностью. Он любил, когда говорят прямо. Но не настолько же
- Как-то неловко песиков объедать.
Снова смех. Звонкий. Немного обидныйно самую каплю. Посуда вымыта, и Тура оборачивается.
- Не переживай. Ты же на косточки не претендуешь?
Степан отрицательно покачал головой.
- Ну вот видишь!она забрала у него из рук сковороду и пристроила в шкаф.Все будут довольны.
- Угу, - тут как не согласиться-то? И почему-то душа требовала продолжения банкета, поэтому Степка, дежурно оседлав кухонный стул и так же дежурно устроив полотенце на шее, продолжил беседу.
- Ту-у-у - протянул нараспев, словно дразня. Или бросая вызов.
Она улыбнулась, демонстративно сложила руки на груди и так же нараспев протянула от шкафа:
- Ко-о-ос
Он рассмеялся. Черт. Вот совсем не ждал, что вместе с жильем в удобном месте получит в дополнение нормальное питание и вполне себе интересную компанию. Жизнь в одиночку на съемных квартирах за последнюю пару лет Степку порядком утомила. Он вырос в доме, где постоянно шумели. Отец орал на Лелика, брат огрызался, Василиса орала на всех. И тишина и невозможность перекинуться вечерами хоть словом угнетала. Теперь только понял, как соскучился по простым разговорам обо всем подряд.
- Скажи, а где сейчас твой отец-капитан?
Улыбка тут же поблекла. Так явно и быстро, как будто ее выключили. И Степану так же мгновенно стало неловко.
- Извини. Если я лезу не в свое дело, то Просто я тебе про родственников-греков рассказал, а у тебя тоже вон как необычно Мне стало любопытно и - Тура молчала, и он закончил совсем неловко: - Не отвечай.
- Да отчего бы не ответить, - тихо и после паузы проговорила она. - Чаю хочешь?чиркнула спичка, загорелся газ. - Секретов никаких нету. Точнее есть, но уже гриф секретности с архивов снят. Наверное. Да и если нет - махнула рукой.Ты, главное, деду не проговорись, что знаешь, ладно?
Степка ошарашено кивнул. Кажется, семейная история Дуровых была не такой уж и простой. Но он не жалел, что спросил. Потому что чай Ту заваривала вкусный, на кухонном столе стоят тарелки с остатками бисквита и сыра, а по беседам за чаем Степка очень уж стосковался.
*
Елена Дурова всегда была девушкой любвеобильной. Ее коронная фраза: «Я создана для любви, а не для работы». Именно поэтому после семейных мучений всехПавла Корнеевича, Марии Фоминичны, бабушки Туры, и Клары Корнеевныдвоюродной бабушки и сестры дедав общем, всех, кроме самой Леночки, был брошен на втором курсе мединститут. Пару раз Леночка сходила «взамуж» - но без печати, а так, на вольные хлеба. Хлеба все на поверку оказались худые, и ничего кроме аборта в двадцать лет, Леночке не принесли. Пока, наконец, не выпал ей счастливый билет в виде белокурого викинга Ларса Рённингена. Капитан сухогруза, косая сажень в плечах, яркие голубые глаза и трубкавсе как полагается. Да еще и не наш, а импортный!
Окрутила его Елена в три дня. И укатила с ним в Норвегию.
Северная сказка оказалась с суровой изнанкой. Может быть, Елена рассчитывала, что будет жить в уютной квартирке в Осло, вести веселую жизнь и ждать мужа из плаванья. Вышло совсем иначе. Ларс почти сразу отправил жену к родне на север страны, в деревеньку в Финнмарке (2). Через полгода после переезда родилась Тура. Из развлечений, помимо возни с ребенкомвязание и радио. Спустя год Ларса списали, и он присоединился к семье.