Не было похоже, чтобы он не хотел продолжения, заметила она вдумчиво.
Я не хочу, резко ответила Татьяна, скорее, сообщая о своем нежелании продолжать этот разговор, чем об отношениях с Вадимом.
Вот как? Мне показалось, он тебе нравится, Муравьева, уверенная в своих словах, улыбнулась.
С чего ты взяла?
Татьяна опешила от наглого предположения, но смутилась, о чем говорил румянец на щеках. Та поймала ее взволнованный взгляд и улыбнулась еще шире. Только девушке показалось, что улыбка эта отражает все собранное в Муравьевой ехидство, которого, впрочем, там соскреблось немного.
Видимо, показалось. Жаль. Парень классный. Такой недолго будет свободным.
Муравьева говорила это уже не в лицо подруге, а снова глядя куда-то вдаль, придавая тем самым себе напыщенной серьезности и мудрости. Девушке не понравилось это угрожающее замечание.
Почему? невольно вырвалось из нее.
Муравьева одарила Татьяну самодовольным взглядом, ликующим, что приманка удалась.
Ну, как почему? Парень видный, уверенный в себе. Романтик, к тому же. Проигнорируешь его сегодня, завтра он подсолнухи другой понесет. Дело-то нехитрое.
Татьяна задумалась, потому что никогда до не думала в таком ключе. Для нее это всегда было настоящим, которое не может стать ни прошлым, ни будущим. Она и не осмысливала, что все проходит. Все просто было сейчас. Девушка хотела это прекратить и одновременно радовалась тому, что оно не прекращается. Решив, что больше не будет с ним общаться, она в глубине души надеялась и даже была почти уверена, что Вадим все равно как-нибудь продолжит эту историю. Хотя почему была так уверена, сама не знала. «Действительно, с чего я взяла, что у меня безлимитный абонемент на его чувства?» пришло ей вдруг на ум.
Из задумчивости обеих вызвал короткий сигнал о новом сообщении. Татьяна его сразу прочитала:
«Уважаемый (-ая) Татьяна! Антикварный магазин «Никому не нужные диски» приглашает наших постоянных клиентов на вечеринку в честь дня рождения магазина, которая состоится в ближайшие выходные. Для получения более подробной информации просим вас перезвонить по данному номеру».
Татьяна засияла, как фосфоресцентная водоросль при погружении в темную глубь, от чувства торжества, что ею овладело. Это сообщение являлось прямым доказательством, что Муравьева ошибается и Татьяне ничего не грозит. Не имей она необходимости блюсти приличия, девушка бы показала подруге язык, но они являлись балеринами, находились в торговом центре и были окружены людьми. Но она посмотрела на Муравьеву победительным взглядом. Та заулыбалась.
Он?
Он, четко и с выражением ответила Татьяна.
Улыбка еще долго не сходила с ее лица. Больше о Вадиме они не говорили, но Татьяна много о нем думала, пока искала платье, пока оценивала разные варианты Муравьевой, пока они примеряли украшения. На это ушел целый день. Обе устали, у обеих кружилась голова от яркости и насыщенности окружения вокруг. Все магазины слишком хорошо освещались, настолько, что порой слепили глаза на входе в них. Коллекции одежды пестрели жгучими красками, взгляду не на чем было успокоиться. К тому же, по торговому центру гуляло множество людей с разными лицами, фигурами, стилями. Мозг в течение всего дня принимал слишком много информации и не успевал ее осмыслить, оттого сильно уставал. А еще надо было вычленять из всего многообразия одежды и обуви то, что понравится. Задачи перед девушками стояли нелегкие, но к концу дня они справились. Муравьева купила себе длинное платье в пол в греческом стиле, белое, с золотым круглым воротником, а Татьяна выбрала короткое, до колен, с пушистой юбкой солнышком, приятного желто-золотого цвета с растительными узорами. Покупками обе остались довольны.
Выпускной бал был назначен на завтра. После, с субботы на воскресенье, они всем курсом, уже без родителей и преподавателей, собирались отправиться за город. Организаторы арендовали несколько рядом стоящих коттеджей на базе отдыха, где выпускники намеревались повеселиться от души, нажарить шашлыков и поиграть в подвижные игры.
Придя домой и свалившись на кровать в бессилии, Татьяна перечитала еще раз смс. Отец снова кулинарил на кухне, параллельно болтая с кем-то по телефону. Она решила воспользоваться моментом, пока он занят, и набрала номер Вадима. Тот ответил сразу.
Привет, Подсолнух.
Привет, улыбнулась Татьяна, перевернувшись на спину, и уставилась в потолок, представляя его улыбчивое лицо. Я за подробностями.
Жду тебя в субботу в девять утра у себя, быстро проговорил парень.
И все?
Ну, остальные подробности на месте.
А где это будет? Кто там еще будет? Насколько это затянется? Надо ли тебе что-то дарить, в конце концов? раздражалась девушка.
Ладно, вздохнул Вадим в трубку и отчеканил. Поедем ко мне на дачу. Там будут мои самые близкие друзья со своими девушками. Всего нас будет восемь человек. Дэна ты уже знаешь. У меня там есть беседка, гриль. Просто потусим, поиграем во что-нибудь. С ночевкой. В воскресенье днем, наверное, разъедемся. Ты можешь приходить без подарка.
С ночевкой? переспросила Татьяна, задумавшись.
Дилемма, ехать или нет, перед ней не стояла. Поход со своими однокурсниками она легко перенесла на второй план и даже порадовалась своей удаче: ей не надо будет ничего придумывать, она скажет отцу, что была с однокурсниками, а сама поедет к Вадиму. Девушка думала о том, что нужно туда взять, какую одежду надеть и есть ли у нее подходящая для дачи обувь.
Отец не отпустит опять? удрученно спросил парень, видимо, подумав, что она сейчас откажется.
Нет. У нас с однокурсниками запланирован поход, тоже за город, на базу отдыха в эти выходные, после выпускного, начала Татьяна, но приостановилась на мгновение, услышав в трубке недовольный вздох. Ее это позабавило. Я скажу отцу, что поехала с однокурсниками. Думаю, он не должен ничего заподозрить. Главное, успеть вернуться до трех дня воскресенья.
Шикарно! воскликнул он, воспрянув духом. Тогда я жду тебя в субботу в девять?
Да, улыбнулась девушка и повесила трубку.
Предвкушение новой встречи взбудоражило ее. Она ворочалась на кровати, довольная собой, перечитывала сообщение по несколько раз подряд, потом тыкалась лицом в подушку и улыбалась в никуда.
Чуть позже отец заглянул в ее комнату, хотел посмотреть покупки. Наряжаться Татьяна любила, поэтому с удовольствием продемонстрировала отцу выпускной наряд. Он его оценил, заметив, что отличный вкус и чувство стиля она переняла у него, чем он гордился. Сам отец весь сиял от счастья после того долгого телефонного разговора. Татьяне даже показалось, что он созванивался с тем самым Д., ибо она никогда не видела его таким воодушевленным.
Перед выпускным Татьяна отправилась в торговый центр за подарком для Вадима. Гениальная идея пришла ей в голову, как только они закончили телефонный разговор. Она уже выбрала сувенирную лавку и направилась сразу туда. На полках магазина стояли разные статуэтки, вазы, графины и отдельные предметы посуды из керамики. Напротив входа вся стена была заставлена фигурками разных форм и размеров. Большую часть из них составляли милые зверушки, классические ангелочки и балерины. Однако остатков стипендии ей не хватало даже на среднего размера статуэтку, а дарить мелкую ей показалось неуважительным. Из магазина она вышла разочарованной, зато в голову пришла другая хорошая мысль.
Выпускной бал прошел торжественно, как и положено. Преподавателей молодили яркие наряды и дорогие украшения. Родители гордились своими детьми. А выпускники радовались, что все закончилось. Впереди каждого ждала новая веха. Девушки пытались превзойти друг друга в красоте и оригинальности нарядов, парнив элегантности костюмов. Но после стольких лет совместного обучения, когда до выпуска дошла только пятая часть из первоначально поступивших, они все казались друг другу закадычными друзьями. Много пили шампанского, фотографировались на память, дурачились. В этот день преподаватели их не журили, но в шутку требовали держать подбородок и правильно делать реверанс.
Неожиданно для Татьяны в разгаре вечера к ней подошел Прохоров. Он наставнически взял ее под локоть и повел вдоль стен актового зала, в котором проходил банкет, держась чуть в стороне от празднующей толпы. Девушка встревожилась. Такая близость самого ректора всегда пугала ее, хотя, казалось бы, они уже закончили академию и диплом артистки балета теперь был у нее на руках.
Таня, милочка, поздравляю тебя с окончанием, старческим хриплым голосом, но мягким тоном начал Афанасий Семенович, улыбаясь желтыми зубами. Ты молодец. Сила воли твоя достойна похвалы. Я, честно признаюсь, до последнего сомневался, что ты дойдешь до конца.
Татьяну покоробило, но она застыла в немом и очень внимательном молчании. Глазами искала отца в толпе, но его сиреневый костюм нигде не примелькался.
Я хорошо знаю Николая и тебя тоже хорошо знаю. Знаю, как он сильно влияет на тебя.
Старик вдруг остановился, перебирая деревянные бусинки в браслете на запястье, и направил на девушку взгляд, который испугал ее еще больше. Она едва скрывала дрожь.
Поверь, я желаю тебе только добра. И хочу сказать это тебе сейчас, пока не поздно.
Татьяна впилась ошеломленными глазами в сморщенное временем лицо. Желтые глазницы, белесые зрачки, некогда бывшие насыщенно голубыми, неровные глубокие складки в уголках глаз, на лбу, вокруг носа и над верхней губой, маленькая бородавка на подбородкевсе это придавало авторитетности и одновременно слабости. Тонкие губы, такие же белесые, как зрачки, продолжали говорить.
Тебе не стоит тратить жизнь на балет. Это никогда не было твоей стихией. Я знал это с самого начала. И отец твой знал. Но онмужчина тяжело вздохнул, при этом грудь его, уже искривленная старостью, но хорошо развитая и еще мощная, расширилась и начала медленно сдуваться. Твой отец, на самом деле, больше всего любит себя. И делает это тоже только ради себя. Это он уговорил меня дать тебе шанс, а потом умолял тянуть из года в год, хотя все преподаватели настаивали на твоем отчислении, а я каждый год шел всем наперекор ради
Он посмотрел куда-то вдаль, как будто тоже ища в толпе ее отца, и, не найдя, вернул пустой взгляд Татьяне.
Теперь я понимаю, что это было большой ошибкой. И раскаиваюсь в этом. Хочу, чтобы ты меня простила. И отца своего прости. Он все равно любит тебя и любит так, как считает нужным. Жаль, что его никто не научил, как надо, на самом деле, любить.
Он опять задумался на полминуты, уставившись в абстрактную картину на стене. Со стороны можно было подумать, что он ищет в этой картине смысл жизни или ответы на другие извечные вопросы, но смотрел сквозь. Сквозь многие годы жизни, сквозь многочисленные воспоминания, сквозь время, которое утекло безвозвратно.
У Татьяны на глаза навернулись слезы. Она до боли поджала губы, прикусив щеки изнутри, лишь бы не разрыдаться. В груди застрял крик отчаяния, невозможно было даже выдохнуть. Увидев это, Прохоров слабо улыбнулся и сказал:
Ты способная девочка, вполне можешь попробовать себя в чем-то другом. Только прошу, уйди из балета, начни что-нибудь новое. Балетное искусствоэто трясина. Пока не утопла по пояс, выкарабкивайся.
Девушка онемела. Сдерживать слезы не осталось сил. Рыдания вырывались наружу. Прохоров аккуратно прижал ее к себе и утешил молчаливым поглаживанием по голове. По телу Татьяны пошли легкие конвульсии, слезы вперемешку с косметикой образовали большое мокрое пятно на его белоснежной рубашке. Хотелось вырваться и убежать в темное заброшенное место, где никто бы не говорил ничего обидного и, вообще, ничего бы не говорил.
Но потом одна строгая фраза Прохорова: «Ну, все прекрати быть тряпкой» привела ее в чувство. Татьяна утерла последнюю слезу. Шок сковал сознание. Она пыталась понять этот внезапный разговор и мотивы ректора. В голове кружилась уйма вопросов: зачем отец это делал, зачем искусственно заставлял ее верить, что у нее все получается, зачем унижался перед Прохоровым, почему сам ректор решил поговорить с ней, едва удавшейся выпускницей, почему говорил про отца и его неумение любить? Вопросы выстреливали в хаотичном порядке из темноты подсознания, и она не успевала их ловить.
Прохоров еще раз грустно улыбнулся и пошел типичной походкой, положа руки за спину, немного покачиваясь из стороны в сторону. И только теперь Татьяна поняла, почему тот мужчина в торговом центре, коллега, с которым отец ходил в кино, показался ей знакомым. Это был Прохоров. Его выдали точно такие же походка и лысина.
«Все эти восемь лет они встречались?» с ужасом осознала девушка, а затем, опомнившись, убежала в туалет, чтобы привести себя в порядок, пока ее кто-нибудь не увидел.
Остальная часть вечера прошла скучно. Татьяна много думала, мало ела. Наблюдала за отцом, который выглядел счастливым и беззаботным, стоял в окружении матерей других выпускников и развлекал их одной из своих всегда работающих закулисных историй. Он получал удовольствие от такого внимания и одобрения, о чем свидетельствовал ликующий огонек в глазах. Плавно двигая кистями рук то вперед, то назад, то в стороны, мужчина как обычно много жестикулировал. За этот вечер девушка не видела даже, чтобы они с ректором хоть раз переглянулись, не то, чтобы общались. Они, в целом, вели себя так, будто и не знали друг друга. И это было странно. Каждый родитель подходил к каждому преподавателю, благодарил его, чаще они делали это вместе со своими детьми. Отец же подошел ко всем, кроме Прохорова. Хотя, по утверждению ректора, благодарить стоило именно его. Татьяна половину оставшегося вечера пыталась свыкнуться с этой мыслью, а вторую половину абстрагироваться от нее, но ни то, ни другое ей так и не удалось.
Она ни с кем особенно не разговаривала. С Дашей и близняшками ей не хотелось общаться, но она все равно сделала с ними фото на память, хотя бы в знак уважения их многолетней дружбы. Хотя теперь сомневалась, что это считалось дружбой, скорее, просто ежедневным общением, вынужденным и рутинным. После того случая с Муравьевой Даша вела себя отчужденно, но продолжала фальшиво улыбаться и делать вид, будто ничего не произошло. Муравьева даже смотреть в ее сторону не хотела, а та продолжала на нее фыркать и огрызаться, как моська на слона.
Ни отец, ни подруги не заметили Татьяниных слез. Только Муравьеву что-то навело на подобные мысли, но угрюмое молчание Татьяны быстро отвадило желание задавать неуместные вопросы. Радовало только то, что на следующий день она должна была увидеться с Вадимом.
Глава 10. Спасибо
Как и предполагалось, отец ничего не заподозрил. Татьяна взяла с собой косметику, гигиенические принадлежности, любимую пижаму и тапочки, уложила все это в небольшой рюкзак, а сверху засунула олимпийку. На себя надела спортивные штаны, простую белую футболку и кроссовки. Уже хотела выйти из комнаты, но вспомнила про подарок. Cхватив статуэтку маленькой балерины, она вгляделась в фарфоровую себя в последний раз и бросила в рюкзак.
Перед выходом отец уточнил время ее возвращения, а потом обнял и пожелал хорошего отдыха. Сам он тоже куда-то собирался, поскольку тщательно выбрился несмотря на выходной день. Татьяна догадалась, что на свидание. Ей даже показалось, будто отец рад ее отъезду на целых два дня.
Она взяла рюкзак и на автобусе доехала до Вадима, немного опоздав. Он стоял у подъезда и курил. Одет был в серые хлопковые штаны и приталенную белую футболку без принтов, которая выразительно обтягивала мышцы. В Татьяне проснулось жгучее желание упасть на его упругую грудь в объятия сильных рук, но парень без всяких приветствий сказал делать другое.
Кидай вещи на заднее сиденье, бросил он перед затяжкой, указывая на припаркованный возле дома старый немецкий хэтчбек грязно-зеленого цвета.
Татьяна, взглянув на полуржавую колымагу, засомневалась, что на ней можно куда-то уехать.
Да, не «Бентли», конечно. Но еще ездит. Хотя бы пару часов протянет. Надеюсь.
Он нехорошо усмехнулся, и сомнения в девушке только укрепились, но она из вежливости ничего не сказала.
Докурив, Вадим сел на водительское место, пригласив ее сесть рядом на пассажирское. Несмотря на длительный срок эксплуатации (Татьяна подозревала, что машина даже старше ее) в салоне было чисто и аккуратно. Обустройство и обивка обшарпались, бардачок сломался, кресла прохудились, но до всего можно было без неприязни дотронуться рукой. Внутри даже не пахло куревом. Татьяна, покатавшись в самых разных автомобилях такси, встречала и в относительно новых неприглядные последствия их нещадной эксплуатации. Здесь же находиться было приятно.
Вадим строго-настрого наказал Татьяне пристегнуться, что ей удалось далеко не с первого раза, и завел автомобиль, что тоже получилось не сразу. Девушку это немного беспокоило, но самоуверенная улыбка парня все стирала.