Вот черт, а я даже не поняла, что означают эти ощущения.
Грейс подумала о волнении и предвкушении, которые испытала за день до того, как впервые встретила Лютера в терминале. Ее щеки запылали. Что он успел уловить? Впрочем, после того, что произошло вчера вечером, особого значения это не имело. Очевидно, Лютер с самого начал знал, что ее к нему влечет.
Никто никогда не мог прочесть Грейс. Она всегда была той единственной, кто умел читать ауры; только она знала, что собираются сделать другие, порой даже раньше, чем они это делали. Только так она могла хранить свои тайны.
Н-да, неловко получилось, проговорила Грейс с горящими от стыда щеками.
Лютера, похоже, это позабавило:
Потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть, но если ты справишься, то и я справлюсь.
Это была опасная территория. Ей нужно быть осторожной. Она не может позволить себе рисковать новой жизнью, которую так тщательно создавала.
Мне нужно еще об этом подумать, слабо проговорила Грейс.
Подумай. И кстати, почему ты не сказала мне правду о своем уровне по шкале Джонсов?
Вот теперь она по-настоящему встревожилась и, пытаясь взять себя в руки, спросила:
Разве мистер Джонс тебе не сказал?
Он дал мне понять, что у тебя седьмой уровень с необычной способностью черпать сведения из аур, которые ты читаешь. Но ведь это абсолютная ложь, да? Готов поспорить, что уровень у тебя, по крайней мере, десятый. И не удивлюсь, если рядом с уровнем у тебя стоит звездочка. Ты «экзотичная».
Грейс напомнила себе, что не должна впадать в панику. Лучшая защитаэто нападение.
Понятия не имею, с чего ты это взял, невозмутимо сказала она. Мой седьмой уровень зарегистрирован официально, как и твой восьмой.
Лютер довольно кивнул:
Как я и сказал, абсолютная ложь.
Ты признаешь это? недоверчиво поинтересовалась Грейс.
А что тут плохого? Ты, наверное, уже все знаешь, с твоим-то невероятным талантом. Сомневаюсь, что ты станешь рассказывать об этом каждому встречному.
Нет, конечно. Просто мистер Джонс заверил меня, что у тебя восьмой уровень.
Чем скорее ты поймешь, что Фэллон Джонс лжет всякий раз, когда ему это удобно, тем лучше.
Грейс села на край кровати спиной к Лютеру, сложила руки на коленях и сжала кулаки. Затем взглянула на веранду.
Не думаю, что он врал ради лжи. Мне кажется, он пытался сохранить твой секрет.
Будь осторожна, приписывая Фэллону Джонсу благородные намерения. Единственное, что у него на первом месте, это защита тайн Общества. Ради этого он пойдет на все.
Думаю, ты прав, признала Грейс. Ее беспокоила мысль о том, как много Фэллон знал или подозревал о ее собственном уровне по шкале Джонсов.
Фэллон подделал мое досье, чтобы быть уверенным, что никто не прознает о моем уровне, продолжал Лютер. Он хотел, чтобы мои способности оставались в тайне. Но как, черт возьми, тебе удалось скрыть свой?
С чего ты взял, что я что-то скрывала?
Потому что я вижу силу твоих энергетических волн, спокойно ответил Лютер. Я их чувствую. Что бы ты ни говорила, седьмым уровнем здесь и не пахнет.
Грейс надеялась, что ей удастся как-то выкрутиться.
Я рассказывала тебе, что моя мать умерла, когда мне было тринадцать. Незадолго до того, как меня должны были протестировать в АркейнХаузе. Я попала в жернова попечительской системы, где никто не знал об Обществе и никогда им не интересовался. В результате я не проходила никаких тестов, пока не подала заявку на работу в Бюро. К тому времени я уже умела контролировать свой талант. Получить седьмой уровень не составило никакого труда. Ты же знаешь, как люди в Обществе реагируют на девятый и десятый уровни.
Конечно. Они думают, что мы ошибка природы. Чудаки, особенно могущественные, раздражают людей. Так какой у тебя уровень? Десятый?
Грейс откашлялась:
Девятый.
Чепуха. Тебе нужно взглянуть на свою ауру. Она пульсирует как сумасшедшая. У тебя десятый или выше, да?
Он был прав.
Да, призналась Грейс.
Как и у меня.
Она вздохнула:
Шкала Джонсов заканчивается на десятом.
Только потому, что не нашлось другого способа измерить психическую энергию, превышающую этот предел. Именно поэтому придумали эту чертову звездочку. Думаешь, Фэллон Джонс знает о твоем настоящем уровне?
До сегодняшнего утра я бы ответила, что нет. Грейс разжала кулаки. Сейчас я не так уверена. Учитывая природу его таланта, могу предположить, что он, вероятно, в курсе, что мой уровень несколько выше указанного в моем досье.
Ты «экзотика», уверенно заметил Лютер. Как и я.
Одна тайна в обмен на другую. Как он правильно заметил, что плохого в том, чтобы открыть часть правды другому таланту по чтению ауры? Это же настоящее облегчениеподелиться с тем, кто тебя действительно понимает.
Да, сказала Грейс и состроила гримасу. Но я ненавижу это слово.
«Экзотика»?
Это просто полувежливый термин для обозначения паранормального урода.
Ты не урод. Лютер направился к ней. Трость издавала глухой звук, соприкасаясь с ковром. Но, по-моему, ты очень редкое создание.
Я? переспросила она с недоверием, повернувшись к нему лицом.
На Грейс обрушилась новая волна горячей чувственной энергии. Лютер снова возбудился, глядя на ее ауру. Она ощущала легкую пульсацию жара его энергетического поля, но теперь понимала, что это значит. Ощущения были невероятно интимными. «Он видит истинную меня, пронеслось в ее голове. Он единственный, кто на это способен».
Лютер остановился прямо перед ней и улыбнулся:
Именно это у меня на уме, когда я смотрю на тебя, малышка.
Грейс засмеялась, испытав неожиданную легкость и сильное возбуждение. Она чувствовала себя сексуальной, смелой до безрассудства, готовой жить сегодняшним днем.
И тебе нравится то, что ты видишь? поинтересовалась она, с удивлением понимая, что флиртует с Лютером.
О да, ответил он и дотронулся до ее щеки. Никто никогда не замечал, что я манипулирую их аурами, не говоря уже о том, чтобы помешать мне.
Грейс затаила дыхание, но никакого психического шока не последовало. Ради эксперимента она прикоснулась кончиками пальцев к его голой груди. И почувствовала лишь теплую кожу и гладкие сильные мускулы. Прошлая ночь не была случайностью. Она действительно могла дотронуться до него без боли. Осмелев, Грейс положила ладонь ему на грудь.
Она чувствовала интенсивную, концентрированную энергию его желания, которая кружила вокруг нее, окутывая мощными и, вполне вероятно, опасными потоками. Но предупредительные знаки ее больше не беспокоили.
Хочешь сказать, тебя влечет ко мне только потому, что я могу помешать тебе манипулировать моей аурой? спросила Грейс.
Улыбка Лютера была дьявольски сексуальной.
И потому что ты горячая штучка, конечно.
Она моргнула:
Ты серьезно думаешь, что я горячая штучка?
Лютер завел трость ей за спину и схватил другой конец правой рукой, поймав Грейс в ловушку. Притянул ее к себе и прикоснулся губами к ее губам.
Очень, очень горячая, сказал он, не отрывая от нее губ.
От этих слов взвились все ее чувства. Он хотел ее. А если влечение частично основано на том, что он рассматривал ее как интересный вызов? По крайней мере, она не пугала его, как других мужчин, а это уже огромный плюс. И она могла к нему прикасаться.
«Жить сегодняшним днем».
Да уж, сказала Грейс. Но слышать такое очень приятно.
А как насчет действий? Разве они не имеют значения?
О, да. Грейс уже с трудом дышала. Действия очень важны.
Отлично, потому что я как раз в настроении действовать.
Лютер накрыл ртом ее губы. Грейс обняла его руками за шею и, повиснув на нем, вернула поцелуй. Потеряв равновесие от внезапной атаки, Лютер уронил трость и шагнул назад. На измятую постель они упали вместе.
Грейс приземлилась сверху. Ослепленная и возбужденная, она принялась целовать его шею. Лютер провел руками по ее телу, добрался до бедер и потянул вверх подол ночной рубашки. Мгновение спустя Грейс почувствовала его пальцы на своих обнаженных ягодицах.
Он мягко сжал их. В ответ она задрожала и впилась в него ногтями.
О да, ты сто процентов горячая, с трудом выдавил он охрипшим голосом.
Затем поднял одно колено, уложил Грейс между своими бедрами и прижался вставшим членом к ее ноге.
Как зачарованная, Грейс скользнула рукой вниз по его груди и плоскому животу, пока не нашла молнию. Она начала ее расстегивать. Молния поддавалась с трудомпрепятствие на ее пути было отнюдь не маленьким.
Лютер резко вздохнул и немного отодвинулся.
Я сам, сказал он.
Хорошо. Поскорее.
Он сел на кровати:
Поверь, я спешу изо всех сил.
Грейс перекатилась на бок, любуясь его сильными плечами и бедрами, пока Лютер избавлялся от брюк. Когда он стянул штаны, она увидела рваный недавно заживший шрам между бедром и коленом. Ее пронзил шок.
О, Лютер, прошептала она.
Он взглянул вниз и поморщился:
Не очень приятное зрелище? Один из врачей предложил пластическую операцию, чтобы шрам выглядел получше, но последнее, что мне сейчас нужно, это возвращаться в больницу.
Какая разница, как он выглядит? Она села рядом с ним и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к ужасному шраму. Ты, наверное, потерял много крови. Тебя могли убить.
Я уже говорил, что сам в этом виноват. Лютер замолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо. Тебя это волнует?
Конечно, волнует. Очевидно же, что это была серьезная травма.
Я не это имел в виду. Вызывает ли шрам у тебя отвращение?
Не будь смешным. Мне просто интересно, вот и все. Ты попал в аварию?
Нет. Лютер открыл свой бумажник и вытащил пакетик с презервативом.
Все еще болит?
Немного. Иногда. Он надел презерватив. Если ты не против, я не хотел бы это обсуждать. Все вдохновение пропадет, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Грейс покраснела:
Не хотелось бы.
Лютер послал Грейс еще одну сексуальную улыбку, повалил ее обратно на кровать, навис над ней и тихо проговорил:
Здесь наши мнения полностью совпадают.
Он положил руку ей на грудь. Грейс ощутила жар его ладони через ткань ночной рубашки и обхватила руками его плечи. Лютера бросило в дрожь. Его аура стала еще ярче. Грейс показалось, что их ауры как будто слились друг с другом. Восхитительное ощущение собственной женской силы завладело ею.
Лютер решительно провел рукой вверх по внутренней стороне ее бедра к горячему местечку между ногами, а потом стал гладить ее, как и прошлой ночью, будто точно знал, чего ей хочется. Грейс ощущала уже знакомую пульсацию его энергии.
Проклятье. Он на самом деле точно знал, чего ей хочется. Он читал ее ауру, чтобы знать, что ей нравится, а что нет.
Подожди, выдохнула Грейс. Мне кажется, это неправильно.
В любви и на войне все средства хороши.
Он что-то проделал пальцами, и это невероятно приятным способом воздействовало на ее чувства. Ноги Грейс сами по себе задвигались на спутанных простынях, раскрываясь для него.
Поддавшись порыву, она протянула вниз руку и обхватила его пальцами. Лютер сделал глубокий вдох и со стоном выдохнул. Ей не нужно было видеть его ауру, чтобы знать, что она все делала правильно.
Ты прав, сказала Грейс, наслаждаясь его реакцией. Все средства хороши.
Он был тяжелым, твердым и очень возбужденным. Она наблюдала за Лютером сквозь ауру, изучая его, находя, где и как до него дотрагиваться. Сексуальное возбуждение в его пылающем энергетическом поле начало резонировать все сильнее и быстрее, придавая ей смелости. Она никогда прежде не испытывала ничего подобного. Любовная игра была волнующей и захватывающей, а благодаря ответной реакции ауры Лютера Грейс очень быстро училась.
Она услышала низкий, хриплый смех и поняла, что Лютер знает, что она наблюдает за ним таким же невероятно интимным способом, что и он за ней.
Ты определенно приобретаешь сноровку, почти прорычал он, схватил ее запястья и завел их ей за голову. Но я не дам тебе все так быстро закончить.
Грейс сладко улыбнулась и немного приподняла бедро, отталкивая его. Отвлекшись, Лютер протянул вниз свободную руку, и его плечо оказалось рядом с ее ртом. Грейс слегка его прикусила, давая почувствовать зубы.
Я должен был это предвидеть, пробормотал Лютер. Ладно, намек понял.
Он освободил ее запястья, и Грейс продолжила его изучать. Он ее тоже. Чувственное сражение становилось неудержимым и волнующим, они оба старались возбудить друг друга еще сильнее.
Затем Лютер оказался сверху и глубоко вошел в нее. Грейс схватила его за плечи, подняла колени и обвила его ногами. Невидимый свет и огонь вспыхнули в атмосфере спальни. Грейс обняла Лютера еще крепче, собственнически и требовательно, так, как никогда не обнимала никого другого. Она чувствовала его твердые мускулы под своими руками и сжимала его внутри себя все туже и туже.
Все тело Лютера отвердело. Казалось, мышцы его спины под ее ладонями были вылиты из стали. Грейс с трудом удалось открыть глаза. Утренний свет высветил суровые черты его лица. Это было выражение лица человека, находящегося на краю либо сексуальной разрядки, либо смертоносного насилия.
Лютер открыл глаза и увидел, что Грейс на него смотрит. Он ничего не сказал. Грейс знала, что он, как и она, не в состоянии произнести ни слова. Их обоих слишком далеко унес вихрь пламени. За один миг между ударами сердца она ощутила вспышку озарения, похожую на взаимное узнавание и поразившую их обоих.
Однако не успела Грейс проанализировать странную новую энергию, ее настиг захватывающий дух оргазм.
В следующий миг Лютер последовал за ней.
Грейс могла поклясться, что на одну бесконечную минуту их ауры слились в плотно окутавшее их единое энергетическое поле.
Что, разумеется, совершенно невозможно, согласно законам парафизики.
ГЛАВА 12
В лифте находился только один человекженщина, закутанная в плюшевый белый халат гостиничного SPA. Ощутив разочарование Грейс, Лютер едва сдержал усмешку. Он знал, что она надеялась проверить свои ощущения, прикоснувшись к кому-то еще, чтобы определить, насколько она "излечилась".
На террасу, где под открытым небом располагался ресторан, Грейс вышла первой. Лютер последовал за ней, размышляя, когда в последний раз ему было так хорошо, и когда еще он чувствовал себя таким обновленным.
А ты можешь использовать этот свой трюк с манипуляцией аурой, чтобы заставить женщину захотеть тебя сию же секунду? спросила Грейс с ноткой любопытства.
Желание улыбаться тут же пропало. Лютер умел распознавать ловушки, когда сталкивался с ними.
Черт возьми, Грейс, говори потише.
Он быстро огляделся вокруг, надеясь, что никто не подслушивает. Но ни один из полудюжины человек в просторной колоннаде, ведущей к ресторану, не находился так близко, чтобы услышать их. Хватит искать оправдания. Лютер понизил голос и заставил его звучать как можно тверже:
Закроем эту тему.
Ты не можешь обвинять меня в любопытстве. За все свои генеалогические исследования я ни разу не сталкивалась с таким редким талантом, как у тебя.
Лютер надел солнцезащитные очки и взглянул на Грейс. После горячего потного секса она приняла душ. Все еще влажные волосы были зачесаны за уши. На ней были брюки и очередная из ее рубашек с длинными рукавами, закатанными почти до локтей. Очень смелый шаг.
Я не какой-то там маленький возбудительный электроприборчик, который можно включать, когда вздумается, проворчал он.
Нет, согласилась Грейс. Ты определенно не маленький приборчик. Ну? Так что ты ответишь?
Мы здесь, чтобы позавтракать. Обычно во время завтрака я читаю газеты. Может, поговорим в какое-нибудь другое время?
Просто скажи «да» или «нет».
Нельзя просто сказать «да» или «нет», когда дело касается секса, ответил Лютер.
«Хорошо сказано, решил он, довольный собой. Находчивый ответ, Мэлоун. Я бы даже сказалгениальный».
Грейс наклонила голову и взглянула на него. Глаза Лютера были скрыты темными очками.
Это не ответ, сказала она.
Лютер медленно выдохнул и изобразил глубочайшее оскорбление.
Тебе интересно, могу ли я использовать свой талант для обольщения любой женщины, которую захочу?
Нет. Она остановилась и повернулась к нему, совершенно потрясенная. Я знаю, что ты не сделал бы ничего безнравственного.