Олива быстро надела своё новое ярко-лиловое платье со стразами и распустила по плечам пышные кудри только вчера завитых в парикмахерской и выкрашенных в фиолетовый цвет волос. Быстро накрасившись и вдев в уши серьги-кольца, осмотрела свои ногти, выкрашенные фиолетовым лаком с блёстками. «Ну что ж, вроде ничегоудовлетворённо подумала она,Жаль только, загореть не успела, но так даже и лучше: к фиолетовым волосам больше идёт бледная кожа»
На перроне Оливу должны были встречать её друзья: Никки, Гладиатор, Флудман, Хром Вайт. Им она накануне сказала, что приезжает, да ещё Денису и Кузьке, но Кузька сейчас работал, а Денис был на военных сборах в Печенге. Наверное, кто-то из них доложил о её приезде и Салтыкову, поскольку вчера днём от него пришла эсэмэска: «Мелкий, ты собираешься в Архангельск?»
«А с какой целью ты интересуешься?»спросила Олива.
«Ну, я просто спросил. Думаю, ты вряд ли согласишься со мною встретиться»
Олива ничего не стала отвечать. «Много честиподумала она, самодовольно улыбаясь,Если хочешь со мной помириться, завоюй меня сначала»
То, что Салтыков писал ей в последнее время о своей любви, просил прощения за свои измены, значительно подняло самооценку Оливы. Всё-таки, уже жалеет о том, что потерял, и хочет меня вернуть, думала она, тщеславно улыбаясь. Олива вспомнила, как ровно год назад Салтыков встречал её на этом же перроне с букетом алых рози заулыбалась ещё тщеславнее.
Между тем, поезд уже проехал мост через реку и, сбавив скорость, запетлял среди знакомых домов-пятиэтажек, утопающих в зелени тополей. Эти торжественные минуты въезда в город всегда были самыми радостными и волнующими для Оливы; она вспомнила, как полгода назад, зимой, ехала сюда с Яной, и какое радостное нетерпение охватило её в последние минуты перед прибытием, что она, забыв о приличии, прыгала как девчонка туда-сюда по всему вагону, временами останавливаясь, и, прижавшись лбом к обледеневшему окну, вглядывалась в темноту, ожидая, что вот-вот покажутся фонари моста, отражающиеся в тёмной воде Северной Двины, за которой город Архангельск приветливо засверкает ей своими волшебными огоньками.
И сейчас Олива, как тогда, задохнулась от радостного волнения и нетерпения. А вдруг и Салтыков придёт встречать её на перрон? Если он знает, что она сегодня приезжает, ему нетрудно будет узнать и во сколько, и в каком вагоне. Наверное, уже стоит там с цветами, затерявшись в толпе друзей, и с волнением ждёт прибывающего поезда. Олива представила себе, с каким трепетом и волнением, не хуже, чем год назад, будет смотреть он, как хлынут пассажиры из вагона, жадно отыскивая взглядом среди них её, Оливу, которую он любит так, как никого и никогда не любил, и как замрёт его сердце в трепетной надежде, когда она выйдет из поезда в своём лиловом платье, и, оправляя тонкою рукой свои длинные блестящие кудри, рассыпающиеся на ветру, прошествует навстречу друзьям, шикарная и сияющая, как кинозвезда.
На перроне Оливу встретили её друзья. Перецеловав всех и отдав свой чемодан Флудману, она заметила, что Салтыкова среди них нет, и самодовольная улыбка медленно сползла с её лица.
Что такое?спросил проницательный Хром Вайт,Вроде мы все здесь на месте. Или ты ещё кого-то ждала помимо нас?
Да нет,Олива вымученно улыбнулась,Всё в порядке. Это тебе показалось. Кстати, ребята, знакомьтесьэто Никки. А это, Никки, мои друзья: Флудман, Гладиатор
Очень приятно,улыбнулась Никки.
Флудман галантно поцеловал у Никки ручку; Гладиатор, по своему обычаю, покружил на руках Оливу и, опустив её на землю, покружил Никки.
Ну, вот Меня, как всегда, забыли,обиделся Хром Вайт, исподлобья глядя на церемонию приветствия.
Никто тебя не забылтебя представим особо. Итак, Никки, знакомься: этои Олива, театрально раскланиваясь, напыщенно провозгласила:Мистер Хром Уайт!
Вот так-то лучше,смягчился Хром, и, довольный, пошёл вместе со всеми по направлению к дому Никки.
У Никки дома была только кошка Муся. Придя в квартиру и закинув в спальню чемодан Оливы, ребята уселись на кухню ужинать. Никки отварила всем макароны с сосисками, поставила чайник. Флудман сперва принялся было отказываться, ссылаясь на неудобство; однако Олива настояла на том, чтобы он поужинал вместе со всеми.
А где Саня Негодяев?вспомнила вдруг Олива,Надо бы его тоже к нам сюда позвать
Флудман подумал и набрал номер Сани. Поговорив с ним в коридоре минуты две, вернулся на кухню.
Саня сейчас по набережной катается на велосипеде. С девушкой,уточнил Флудман,Просил передать тебе привет, сказал, что если успеет освободиться до одиннадцати часов, что маловероятно, то, конечно, зайдёт
А давайте сами пойдём после ужина на набку!кинула идею Олива,Может быть, и их там встретим
Отличная мысль!вдохновился Хром Вайт,Заодно купим пива, чипсов, орешков всяких Я знаю у реки одно местечко под берегомтам можно неплохо посидеть на бревне возле самой воды и даже поплавать.
Ребята с удовольствием приняли эту идею и вскоре, допив свой чай, отправились всей компанией в сторону набережной. Стоял тёплый и тихий летний вечер: один из тех сонных, подёрнутых дымкой речного тумана и тополиного пуха летних вечеров, которые бывают только в Архангельске и никогда не бывают в Москве. Олива шла вместе с друзьями по гулкому деревянному тротуару меж зелёных домов-«деревяшек», вдыхала запах листвы и вечернего тумана, и была почти счастлива. Почтипотому что её всё ещё занимала мысль о том, почему же всё-таки Салтыков, зная, что она приезжает, не пришёл её встречать и даже ни разу не позвонил и не написал со вчерашнего дня. Однако она не решалась спросить об этом друзей; ей по понятным причинам вовсе не хотелось, чтобы они поняли, что Салтыков ей по-прежнему небезразличен. Впрочем, Олива недолго держалась: уже на пляже, выпив с ребятами пива, её волей-неволей потянуло на откровенные разговоры.
Вчера Салтыков мне пишет эсэмэску, собираюсь ли я в Архангельскначала она, как вдруг Флудман, недоуменно переглядываясь с Хром Вайтом, перебил её.
Как? Он тебе ещё и пишет?
Ну да,ответила Олива,А почему тебя это так удивляет?
Ну не знаю, странно как-то,сказал Флудман,Насколько я знал, между вами всё кончилось ещё зимой, и меня очень удивило, что Андрей тебе до сих пор ещё что-то пишет
Не только пишет, но и звонит,словно хвастаясь, сказала Олива. Однако от неё не ускользнули недоуменно-жалостливые взгляды ребят, которые они в эту минуту все как один постарались от неё отвести.
Он надеялся встретиться тут со мной, но почему-то струсил,продолжала она, наливая себе в стакан банановый сок,Только и может, что языком трепать, на большее его не хватает
Андрей сегодня уехал на машине в Питер,подал голос Хром Вайт,Мы ещё в пятницу договаривались с ним пойти сегодня играть в боулинг, но он почему-то уехал так неожиданно
Рука Оливы, едва поднеся стакан к губам, дрогнула и замерла на полпути. Олива поставила стакан к себе на колени и во все глаза уставилась на Хрома.
Как это уехал? Опять?произнесла она низким от шока голосом,Не может быть!
Оля, только давай ты не будешь расстраиваться,Хром подсел к ней и обнял за плечи,Не всё ли тебе равно, уехал он или нет?
Да, в общем-то, конечно, всё равно
Ну, и не парься. Забудь про него.
Значит, он уехал внезапноне обращая внимания на обнимавшего её Хром Вайта, произнесла Олива,Значит, он узнал, что я приезжаю, и поэтому решил свалить по тихой воде
Оль. Послушай меня,наклонился к ней Гладиатор,Что толку сидеть и трепать себе нервы, если ситуацию не изменить? Да, он уехал. Ну и что теперь?
Олива порывисто встала с бревна, подошла к воде. Парни вздохнули, подумав, что она сейчас будет плакать. Однако Олива тут же вернулась к ним с совершенно спокойным лицом.
Откуда он узнал, что я приезжаю в Архангельск? Кто ему сказал?
Я ничего не говорил ему об этом,сказал Гладиатор.
И я тоже не говорил,присоединился Флудман.
И я,добавил Хром Вайт.
А я дак вообще с ним не знакома,сказала Никки,Оля, ты приехала прежде всего к нам, а не к нему. Зачем из-за этого так переживать?
Да я и не переживаю,подавив подступившие к горлу рыдания, улыбнулась Олива,Скатертью дорога, пусть катится!
Между тем, солнце уже коснулось горизонта золотистым своим краем; в воздухе сильнее запахло сыростью и речным илом. Оливе стало холодно, и Гладиатор дал ей свою футболку.
Ну что, пойдёмте домой?
А может в «М33» зарулим?предложил Хром Вайт,Там уже началась дискотека.
Как раз на танцполе будет жарко,вдохновился Флудман.
Да, пойдёмте на дискотеку,мигом согласилась Олива,Будем всю ночь танцевать и веселиться!
«И мы будем веселиться каждый день, пока я здесь нахожусь,подумала она про себя,Я должна радоваться, что я вновь приехала в свой любимый город. И никто, даже Салтыков не сможет мне отравить этой радости»
Эй, Никки! Седлай своего «коня»!крикнула Олива.
Гладиатор посадил Никки к себе на спину и побежал с нею по песчаному пляжу. Олива, смеясь, взгромоздилась верхом на Хром Вайта.
А ну, догоняй! Кто быстрее!крикнула она, обгоняя на Хром Вайте Гладиатора.
Хром, отягощенный своей «ношей», пробежав метров десять, вдруг неловко споткнулся и рухнул на песок вместе с Оливой. Следом за ними грохнулся и Гладиатор с Никки на спине.
Ну что? Приехали!захохотала Олива и, сняв с ног туфли, вытряхнула из них песок.
Глава 39
Бум! Бах! Трах!! Тибидох!!!
Боже мой, что это?испуганно спросила Никки.
Да ничего особенного,спокойно отвечала Олива,Просто Глад на кухне жарит котлеты.
Слава сегодня с утра первым делом побежал покупать котлеты,пояснил Хром Вайт,Теперь вот решил их пожарить
Бах! Трах! Тарарах!!!отчаянно грохотало в кухне.
Да он же мне там всю кухню разъебашит!Никки вскочила с софы, однако Хром Вайт удержал её за руку.
Не разъебашит,спокойно произнёс он,Славаотличный повар.
Гы, дооо, Слава повар!заржал Флудман, переглядываясь с Хромом. Уж кто-кто, а они-то помнили прошлогодний поход на Медозеро, когда Гладиатор накупил в магазине такое немеренное количество жрачки, будто они собирались не на Медозеро на два дня, а на полгода на Северный полюс.
Слава у нас маленькими котлетами не наедается,изрёк Хром Вайт,Вот он и жарит на огромной сковородище огромную-преогромную котлетину.
А почему такой грохот?спросила Никки.
А он её переворачивает снеговой лопатой. Потому и грохот.
Олива засмеялась, представив себе, как Гладиатор переворачивает снеговой лопатой котлетину величиною с таз, жаря её на всех четырёх конфорках, и ей самой захотелось взглянуть на этот процесс. Она с некоторым опасением вошла в кухню, ожидая увидеть вокруг себя погром в виде опрокинутых посудных шкафов, а также кастрюль, дуршлагов и черпаков, и торжественно возвышающегося подобно башне среди всего этого погрома красного от натуги Гладиатора, яростно орудующего снеговой лопатой возле огромной чадящей сковородищи. Однако, странным образом, её гиперболизированное воображение и тут обмануло её: посудные шкафы и черпаки с дуршлагами висели на своём месте; вместо огромной-преогромной сковородищи с огромной-преогромной котлетиной на плите стояла вполне себе обычная сковородка, и на ней жарились вполне обычные, стандартного размера маленькие котлетки. Правда, масло на сковородке оглушительно шипело и трещало, распространяя вокруг себя чад, а Гладиатор, красный от натуги, яростно орудовал обычной маленькой лопаткой не хуже снеговой, сметая всё на своём пути.
Глад, ты чего это тут так развоевался-то?разочарованно спросила Олива.
Гладиатор, не оборачиваясь, продолжал яростно шуровать шипящие в сковородке котлеты. Они у него пригорели; и он, потеряв терпение, рассёк лопаткой одну котлету напополам.
На-кус-ки!!!гневно прорычал он, оглушительно рассекая котлету,Накуски!!! Однозначно!!!
Лучше бы ты кое-кого другого накуски порвал,заметила Олива.
Кого?спросил Гладиатор, вытирая руки полотенцем.
Сам знаешь, кого!
Гладиатор ничего не ответил и молча свалил котлеты в миску. Между тем, в кухню пришли завтракать остальные ребята. За окном погода была не очень; кроме того, все поздно проснулись после вчерашней дискотеки, поэтому сегодня было решено никуда не ходить, а остаться дома и смотреть фильмы.
Глад, ты чего котлеты не ешь?спросила Олива,Чего, говорю, не ешь котлеты-то? Жарил-жарил
ЭтО не мясО,отрывисто произнёс Гладиатор, «окая» по-архангельски.
Дооо! Не мясоооо!поддел его Хром Вайт.
А по-моему, очень даже вкусные котлеты,подала голос Никки, деля её вилкой на одной тарелке с Флудманом,Они, кажется, с сырным наполнителем внутри и с курой.
Не с курой, а с ветчиной,поправил её Флудман,Ты кушай, кушай! Это тебе осталось.
Пока Гладиатор жарил эти злосчастные котлеты, он аж упрел, стоя у плиты и переворачивая их на сковородке, поэтому достал из холодильника пакет молока и, надорвав пакет зубами, принялся жадно глотать молоко прямо из пакета. Олива, доев свою котлету, пододвинула к себе миску с черешней и стала есть её напополам с Хром Вайтом.
А что, если нам кальянчик замутить?кинул идею Флудман,Никки, ты, кажется, говорила, что у тебя есть кальян
Его Надя забрала, надо идти к ней за кальяном,сказала Никки,У меня есть яблочный табак, табак со вкусом капучино
Пойдёмте тогда все вместе,сказал Гладиатор, и все просочились в прихожую.
Олив, ты идёшь?
Мне лень,отвечала та, идя в спальню,Сходите сами, без меня.
Я тоже останусь тут,сказал Хром Вайт и, закрыв за друзьями дверь, немедленно направился в спальню, где была Олива.
Она лежала на постели с миской черешни, лениво отправляя в рот ягоду за ягодой, сплёвывала кости в кулак и, зевая, безучастно смотрела по телеку сериал про семейку Букиных. Сказать по правде, Олива не любила смотреть отечественные клоны зарубежных сериалов, которые в последнее время прямо-таки заполонили телеэфир, но больше смотреть было нечего, а поскольку телевизор в спальне Никки работал с утра до ночи, его волей-неволей приходилось смотреть.
Хром закрыл дверь в спальню и вдруг ошмётком упал на постель рядом с Оливой. Всё это время он только и ждал этого момента, когда они останутся одни, без посторонних. Сказать по правде, Хром Вайт уже давно положил глаз на Оливу, но, поскольку она была девушкой Салтыкова, не осмеливался предпринимать к ней более решительных действий. Теперь же Хром как никто другой знал, что отныне путь к ней для него открыт...
Олива зевнула и, отодвинув от себя миску, высыпала в неё косточки от черешен. Хром Вайт придвинулся поближе, так, что уже мог осязать прохладную кожу девушки и запах её волос. Желание пробежало по его телу волнующей дрожью; он пристально, не отрываясь, смотрел своими огромными серыми глазами на полные, как переспелые черешни, губы Оливы, и чувствовал, что ещё чуть-чутьи он отдаст себя во власть жаркого дурмана и не сможет более владеть собой.
Унеси миску,зевнув, сказала Олива,И принеси мне с кухни персик. Он лежит на столе, я его как раз собиралась съесть.
Хром Вайт со всех ног бросился в кухню и через секунду уже вернулся. Правда, без персика.
Персика на столе я не нашёл,сказал он, опять ныряя в Оливе в постель,Наверное, его кто-то съел.
Ну, тогда принеси шоколадку, что ли,ответила она,Или чипсы с укропом.
Хром принёс чипсы. Олива надорвала пакет, принялась хрустеть чипсами. Хром Вайт опять придвинулся к ней вплотную, гипнотизируя её своими огромными серыми глазами.
Олива невольно отметила, что лицо его при близком рассмотрении как бы делится на две половины, и раздвоенный напополам низкий лоб, срезанный полосой светлых волос переходит в конце лица в такой же раздвоенный, с ямочкой, подбородок. Подобный тип лица был у артиста Баширова; но, в силу того, что Олива артиста Баширова не знала и сравнивать Хрома ей было не с кем, она вообразила, что лоб у него раздвоен, потому что ему когда-то давно рассекли надвое череп шумовкой, той самой, которой Гладиатор рассекал «накуски» сегодня утром котлеты. Было странно смотреть на это раздвоенное лицо и эти глубоко посаженные, в пол-лица, глаза. «Франкенштейн какой-то...»лениво подумала Олива и отвела взгляд.