Так мы с оператором Георгием Павловичем и осветителем Виктором Алексеевичем попали в большую коммунальную квартиру в самом центре Москвы, возле Пушкинского театра па Тверском бульваре - как ни странно, чистую, но пропитанную густым звериным запахом Укротительница оказалась очень симпатичной, гораздо лучше, чем па фотографии, но с голосом у нее творилось что-то ужасное, и ей приходилось постоянно пить горячее молоко, из-за чего мы съемку поминутно прерывали.
Пятнистый котенок ростом с половину тигра, надо отдать ему должное, вел себя более чем дружелюбно, чего нельзя было сказать о моих спутниках.
Георгий Павлович был и остается прекрасным оператором, наверное, самым профессиональным из всех, с кем я работала. Но, увы, он считал, что лучше меня знает, что я должна делать, и при малейшей возможности долго и нудно мне это объяснял. Не понимаю, почему он не стал режиссером или преподавателем ВГИКа, явно считая себя выдающимся педагогом. А страдала от этого я - его советы выбивали меня из колеи, ведь для меня самое главное - это настроиться на волну собеседника, а он не давал мне сосредоточиться. Было ему лет пятьдесят с гаком, он был невысок ростом, но строен и подтянут, и его интересно, кавказского типа лицо портило только брезгливое выражение, застывшее на губах. Войдя в квартиру укротительницы, он потянул в себя воздух носом, сморщился - и дальше молчал с такой презрительной миной, что смущенная хозяйка пояснила:
- Это не от Кеши так пахнет, он у меня чистюля Просто подруга временно оставила у меня своих хорьков, а они такие ароматные!
Ароматные хорьки оказались милейшими зверьками, хоть и вонючими, но ни оператор, пи осветитель их не оценили. Впрочем, Виктор Алексеевич, хоть ему вряд ли стукнуло больше сорока пяти, все время брюзжал, как старик, да и лицо у него было какое-то благообразно-старообразное. Я никак не могла понять, зачем мы его взяли с собой, но потом поняли он нам нужен был в качестве грузчика, чтобы тащить аппаратуру.
Как только мы вошли в квартиру, он пожаловался на аллергию, потом потребовал сигареты, за которыми гостеприимная хозяйка сбегала к соседям по лестничной клетке - ее ближайшая соседка, судя по всему, тут не жила, и я вполне ее понимала. Получив пачку «Парламента», наш капризный осветитель заявил, что это плохие сигареты и он такие не курит, и тут же закурил. Пока мы с Георгием Павловичем готовили фон для съемки, устанавливали аппаратуру и свет, пока в течение почти двух часов мы снимали и кое-что переснимали - все это время Виктор Алексеевич просидел на кухне, покуривая, попивая кофеек и приговаривая при этом, что кофе растворимый, ненастоящий и он такой не пьет.
Наконец, когда мы все закончили и пришли на кухню, чтобы расслабиться, он благородно предложил нам поделиться тем кофе, что оставался еще в банке - а осталось его там, совсем немного. Совершенно измотанная, я почти упала на табуретку; по идее, с меня должен был бы градом катиться пот, но за последний час мы трижды прерывали съемку, чтобы попудриться, так что вся лишняя жидкость из меня уже испарилась. Эта съемка далась мне очень нелегко. Против ожиданий укротительница оказалась скромной и мягкой, командные нотки в ее голосе были совсем незаметны; из-за того, что она стеснялась, разговорить ее было непросто. Как выяснилось через час после начала съемки, ее очень смущало, что Георгий Павлович усадил нас напротив того места на стене, о которое ее беспокойный воспитанник точил когти, и обрывки обоев должны были попасть в кадр.
- Понимаете, я сама простуженная, выгляжу не лучшим образом, а тут еще дом разоренный
Когда мы пересели, она почувствовала себя гораздо лучше и заулыбалась, но зато я уже успела устать, тем более что Георгий Павлович не давал мне забывать о том, что я совершаю ошибку за ошибкой. Как мне не повезло, мрачно размышляла я, поглощая кофе, как заклятая наркоманка, - надо же было Тамаре послать со мной именно этих двоих, единственных на телевидении, кого я не могу заставить себя называть просто по имени, а не по имени-отчеству! Они вдрызг испортили мне сегодняшний день своими советами и брюзжанием!
- Уберите от меня этого людоеда! - вдруг возопил Виктор Алексеевич, вскакивая.
Оказывается, котеночек по имени Кеша вслед за хозяйкой пришел на кухню и решил, мурлыча, потереться о колени осветителя. Пока укротительница отводила его в комнату, Виктор Алексеевич, брезгливо отряхивая брюки, сказал, обращаясь к оператору;
- Да что же за наказание нам такое, Жора?! В следующий раз, если она заставит нас входить в клетку с тиграми, я этого делать не буду. Пусть берет молодых.
Она - это, очевидно, была я; хоть мое существование и игнорировали, я все же не сдержалась:
- Интересно, кто вас может заставить сделать хоть что-нибудь, а, Виктор Алексеевич? Я бы уговорило Синякову дать этому уникуму премию. Ну а насчет молодых - приму этот совет к сведению. Я сегодня выслушала много советов, но это самый ценный.
И тут Георгий Павлович как-то странно взглянул на меня, а физиономия осветителя расплылась в ехидной улыбке:
- Ну, насчет молодых - ты не обольщайся Агнессочка
- Меня, между прочим, зовут Агнесса Владимировна - для вас, - терпеть не могу фамильярности, а на телевидении это входит в стиль жизни
- Хорошо, Агнесса Владимировна. Ведь сегодня с тобой то есть с вами должен был поехать не Жора, а Олег. А знаете, почему он отказался?
Я не знала. И, будучи не в курсе ни того ни другого, я думала, что Синякова просто так распорядилась. Но вскоре должна была узнать - Виктор Алексеевич, очевидно, относился к той породе сплетников, которых никакая сила не заставит проглотить язык. Впрочем, Георгий Павлович попытался его заткнуть:
- Витя, не стоит об этом Раз в жизни мог бы промолчать, как мужик.
Но Витя не обратил внимания на слова приятеля, он продолжал, сладострастно облизывая губы, - видимо, наблюдение за людьми, которых он ставил в неудобное положение, доставляло ему не меньшее наслаждение, чем секс, нормальным, нетелевизионным людям:
- А Олег сказал Синяковой - не поеду с ней, и все. Такое впечатление, что Женя погибла специально для того, чтобы эта выскочка заняла ее место. А может, она поэтому и погибла?
Это был удар под дых. Еще никто, даже следователь с Петровки, не посмел меня напрямик обвинить в смерти Котовой. А мой мучитель продолжал:
- Вот так он и сказал, это его точные слова, я свидетель. Был при этом.
Я всегда считала, что Олег Варзин ко мне неплохо относится - во всяком случае, никаких подлостей он мне не делал. Высокий, светловолосый, похожий скорее на артиста, нежели на того, кто стоит по другую сторону камеры, он мне откровенно нравился.
Если я замужем, это еще вовсе не значит, что я не имею права глядеть на других мужчин, как думает мой Марк. И нравился он мне не только внешне; с ним было интересно поговорить, к тому же он мне несколько раз давал весьма дельные советы - только когда его просили об этом. Он был одним из тех немногих, кто помогал мне на первых порах и благодаря кому я смогла вжиться в телевизионный мир И над Котовой, попавшей впросак с «бальзаковским возрастом», он смеялся чуть ли не громче всех - с чувством юмора у него все было в порядке. И вот теперь он, ничтоже сумняшеся, обвиняет меня в преступлении!
Наверное, вид у меня был жуткий, потому что Георгий Павлович надо мной смилостивился:
- Не обращайте внимания на слова Виктора, Агнесса. Олег сейчас не в себе. Он слишком переживает. Ведь Котова была ему не чужой - И тут он нерешительно остановился, как человек, который, не желая того, сболтнул лишнее.
Но осветителю деликатность была чужда, и он продолжил мысль товарища:
- Конечно, он ведь был ее любовником!
Час от часу не легче! Но Георгий уже бросил зловещее «цыц», и Виктор Алексеевич с многозначительным видом замолчал - в данном случае молчание было красноречивее слов. Больше мне ничего выяснить не удалось, потому что как раз в этот момент на кухню ворвались хорьки, стремительные, как живая ртуть. Казалось, их великое множество, хотя в клетке я насчитала только пять. Двое из них - один белый, другой коричневый с желтой полоской на мордочке - не нашли ничего более интересного, чем ноги Виктора Алексеевича, и через мгновение один зверек был уже у него на коленях, а другой по рукаву взбирался на плечо.
Глядя на физиономию осветителя, на его выпученные глаза и раскрытый в отчаянном крикс рот, я почувствовала себя отомщенной.
Но то Виктор Алексеевич, на пего вообще не стоило бы обращать внимания. Однако как я смогу работать, если мои коллеги подозревают меня в убийстве? В этот день и час я поклялась себе, что во что бы то ни стало отыщу убийцу - сама, если профессиональные сыщики опростоволосятся.
Глава 5
Мы с Сергеем встречали Марка в аэропорту Шереметьево-2. Прошла ровно неделя с того дня, как убили Котову; снова наступила суббота, вечер. Самолет из Копенгагена - из Гетеборга прямых рейсов в Москву не было - задерживался, и наконец мы с Крутиковым-старшим могли спокойно поговорить, устроившись за столиком в пустующем зале ресторана. Я передала ему листочки с записями и высказывала вслух свои соображения, а он изредка прерывал меня, каждый раз по делу.
Сначала мы сопоставили свои списки: тех, кто физически имел возможность избавиться от Котовой, то есть мог оказаться в ту роковую субботу с 18.45 до 19.15 - именно в это время, по заключению судебных медиков, она была задушена - в здании телецентра и не имел алиби, и тех, кому выгодна была ее смерть. Собственно говоря, мне можно было и не беспокоиться: наши списки практически совпадали.
Я почти обиделась: он провел меня, как девочку, дав липовое задание, лишь бы я ему не мешала! Обидеться всерьез мне помешал его притворно-покаянный вид и не слишком тонкая лесть, с которыми он признался в обмане:
- Как видишь, я тоже не сидел сложа руки. Честно говоря, мне не так нужны списки, как твое мнение обо всех этих людях. В твоей наблюдательности я не сомневаюсь, так же как и в том, что ты прекрасно понимаешь скрытые мотивы человеческого поведения. Ты уже не раз это доказывала.
Как выяснилось, у Сергея состоялась долгая беседа с Синяковой, которая сказала ему, что у нее сейчас нет денег оплатить услуги его фирмы, но, возможно, они появятся чуть позже. Она умоляла его найти убийцу «чуть ли не со слезами на глазах» - так он выразился.
- Ты знаешь, она так себя вела, что мне показалось даже, что она переигрывает, - поделился Сергей своими соображениями. - Если бы я не знал, что «Прикосновение» после смерти Котовой оказалось на грани банкротства, я бы усомнился в ее искренности.
- Сережа, ты мало имел дело с телевизионными людьми. На первый взгляд кажется, что они излишне демонстративны, но это у них просто такой стиль общения. Я не сомневаюсь в искренности Тамары, но ее отношения с покойницей не были столь уж гладкими. Насколько я понимаю, у них существовали разногласия по поводу денег. По агентурным сведениям, Женя хапала чересчур много. Во всяком случае, по словам Валентины Черниковой, накануне ее ухода из «Прикосновения» она потребовала от Синяковой задержанный гонорар, на что та ей ответила, что никак не может выцарапать из Котовой деньги и что не в первый раз уже та присваивает бабки, полученные от спонсоров, которых привела она сама, считая, очевидно, их своими личными деньгами
- Но в любом случае Синякова потеряла от смерти Котовой больше, чем выиграла, разве не так?
- Не уверена. Дело в том, что Женя на всех нас действовала одинаково, она требовала, чтобы все работали только па нес любимую, и не давала нам развернуться. Теперь, когда ее нет, Синякова тоже свободна - свободна попробовать что-то новенькое, с новыми ведущими. Она человек творческий, ищущий, а Котова не давала ей осуществлять свои планы. Но я бы не включала Тамару в список подозреваемых - просто не могу себе представить ее в роли убийцы, психологически она не тот тип. К тому же я видела ее с Тайкой, когда выходила из комнаты отдыха. А потом, когда прибежала из буфета, ровно в семь ну, в пять минут восьмого вся съемочная группа была уже на месте, в студии.
- Хорошо, - с нахмуренным лбом Сергей записал что-то в своем блокноте. - Давай продолжим. Кстати, насчет Таисии. Как я понял, она близкая родственница Синяковой. Как ты думаешь, не может ли продюсер ее покрывать?
И мы продолжали. Обсудили каждую кандидатуру на роль убийцы - и с точки зрения возможности, и с точки зрения мотива. Как выяснилось, из членов съемочной группы стопроцентное алиби было только у четверых, тех, кто оставался в студни все время между вечерними съемками: обоих операторов, осветителя и звукорежиссера. Все остальные в перерыве входили и выходили, бегали в туалеты и буфеты, сновали по коридорам, то и дело натыкаясь друг на друга, но никто не был на виду весь этот период.
Настена тоже была вне подозрений: гример Миша, приведя ее в порядок, без четверти семь проводил ее в студию и ушел домой (его рабочий день кончился в шесть), и все остальное время до начала съемки она то кокетничала с нашими мальчиками, то развлекалась тем, что выводила из себя Тамару, задавая ей глупейшие вопросы.
Они, кстати, вместе выходили па пару минут в туалет. Зато ее агент Гарик из студии отлучался, и притом в одиночестве - по его словам, ходил в буфет па первом этаже - а не на цокольном, как я, - однако, как и в случае со мной, никто его там не запомнил.
- При чем тут Гарик? - удивилась я. - Я не слышала, чтобы он раньше вел какие-то дела с Котовой.
- Шоу-бизнес есть шоу-бизнес, - серьезно отвечал мой визави. - Надо проверить. Продюсер поп-певицы - и чтобы он не был связан с преступным миром? В нашей стране это практически невозможно, иначе его тут же сожрут с потрохами.
Не одни мы работали в тот выходной день на телецентре, и Сергей показал мне списки тех, кто находился тогда в здании, очевидно, добытые по его каналам на Петровке. Так как все, кто имел постоянные пропуска, входил в корпус беспрепятственно в любое время и имя его нигде не отмечалось, то эти списки, вполне естественно, не могли быть полными. Кроме нескольких монтажеров, режиссеров и редакторов, сидевших в монтажных на разных этажах и готовивших свои программы к эфиру, параллельно с нами работали в студиях еще пять съемочных групп.
- Узнаешь кого-нибудь?
Я не так давно работаю на телевидении, чтобы знать тут многих, но тем не менее две фамилии показались мне знакомыми - вернее, одна:
- Сидоркина А.Я., Сидоркин В.Е.. Слушай, это те самые Сидоркины, Анна и Вилен, которые ушли из «Прикосновения» с громким скандалом примерно через месяц после моего появления в компании Анна работала редактором, а ее муж числился администратором и заодно добывал деньги. Кстати, с тех пор как их выпиши, у нас нет администратора.
- Так из-за чего же возник скандал?
- Анна Сидоркина на одном из дециметровых каналов сделала программу, точь-в-точь скопированную с ток-шоу Котовой «Надежда», и собиралась продать этот проект на НТВ. Кстати, авторами «Надежды» были сама Синякова и Валентина Черникова, хотя официально в титрах стояли имена Синяковой и Котовой. Котова грозилась подать на Сидоркиных в суд из-за нарушения ее авторских прав, но подала или нет - не знаю.
- Это все надо проверить, - и Сергей опять поставил какой-то значок у себя в блокноте. - А что по этому поводу предприняла Синякова?
- А ничего Она поплакала, покричала, потрясла кулаками - и успокоилась. Зато Котова кое-что сделала - после ее вмешательства на НТВ Сидоркины стали персонами нон грата.
- Значит, надо проверить, где были эти самые Сидоркины начиная с 18.45.
- Только учти, что они здесь отмечены, потому что для них заказывали спецпропуск в студию прямого эфира. Это в соседнем здании, со строгой охраной: ни войти туда, ни выйти оттуда без ведома охранника нельзя. Оно соединяется с главным зданием подземным переходом, но там тоже повсюду милиция.
Не думаю, что они смогли бы проникнуть тем вечером в основное здание так, чтобы об этом никто не знал, - если они выходили оттуда, то об этом должна быть сделана отметка в спецпропуске.
Я еще раз просмотрела списки. Огромное здание, и даже по выходным там бывает много народа, больше, чем может показаться на первый взгляд - люди рассеиваются по студиям, по монтажным. Кроме тех, кто пришел сюда по индивидуальным пропускам, был еще коллективный список зрителей и участников сексуального ток-шоу «Про это«которое одновременно с нами снимали на втором этаже. Массовка и опять ничего не говорящие мне имена. Вздохнув и посмотрев на часы, я вернула бумаги Сергею и обратилась к нему с вызовом в голосе:
- Мне кажется, Сережа, мы с тобой кое-что упустили. Почему мы обсуждаем подозреваемых только с точки зрения, кому была выгодна смерть Котовой, совершенно игнорируя возможность того, что это могло быть преступление на почве страсти. Например, только вчера я выяснила, что наш оператор Олег был ее любовником. Конечно, у него стопроцентное алиби, по мне тут кое-что непонятно