Однако, плохо дело у мастера, покачал стриженой головой Тамайка, треснула футеровка в балке. Твой Виктор не ругается, мимо ходит, как рысь мимо зайца. Дядя Парфен совсем грустный стал, заграничную сумку с новым кирпичом потерял. Ай-яй-яй! Какая красивая сумка была. Тамайка отвернулся к окну. Не хотелось рассказывать про футеровку: носить плохую новость в душе душу колет, а выложил самому грустно стало тетку Пелагею уколол.
Хлопнула входная дверь. Вошла Ксана. Была она сегодня в сверхмодной куртке ярко-малинового цвета с неизменным портфелем. Ксана женщина упитанная, рослая, а в куртке выглядела богатыршей, таких, как она, Тамайка видел в Южно-Сахалинске, они на соревновании круглый шар бросали кто дальше.
Все те же лица! Привет от новых штиблет! Как здоровье? не дожидаясь ответа, повернулась к Тамайке. И тебе маленький приветик, медвежий сынок! скинула с крутых плеч малиновую куртку.
По делу припожаловала аль просто? Пелагея с трудом отключалась от тягостных размышлений после рассказа Тамайки. Приход заведующей столовой был явно некстати.
У меня, Пелагея Федоровна, каждая минута на вес золота. Служба спать не дает, служба к людям ведет. Сколько у меня людей под началом? То-то. Знаешь, что такое питание? Это хорошее воспитание. Эх, ма! Всех накормить, напоить, от жалобщиков да контролеров отбрехаться. Ладно, это лирика! Ксана открыла портфель, принялась вынимать диковинные продукты, победоносно поглядывая на Пелагею. Твоему правнуку по новой должности паек положен. За наличный расчет, конечно, не задаром. Да не гляди ты на меня волком. Не от себя отрываю. Выделено, и точка! Мое дело служебное, доставила и будь здоров!
Конфеты «Елецкие кружева», Тамайка склонился к продуктам, грудой сваленным на столе, кофе растворимый, тушенка говяжья. Рыба лососина.
Однако, бери банки, кульки, тетка Пелагея, а конфеты Тамайка возьмет, сколько денег платить надо? У дяди Кости во дворе медвежонок есть. Тамайка зверьку конфетки подарит.
Переживете вы с медвежонком! Ксана решительно отобрала у Тамайки коробку с конфетами, легонько подтолкнула парнишку к двери. Иди погуляй, дай старшим посплетничать.
Сплетничать шибко нехорошо! совершенно серьезно заявил Тамайка. Я лучше к медвежонку пойду, чем твои тылгурашки слушать, кривые они. Ксана отдернула занавеску на окошке, проводила взглядом Тамайку. Повернулась к Пелагее. А теперь
А теперь, подхватила Пелагея, перво-наперво припасы назад забери. Мы и раньше, в трудные-то годы, как все заводские, обходились без пайков, а нынче и подавно обойдемся. У меня скатерть-самобранка.
Ох, генерал без армии, криво усмехнулась Ксана, все куролесишь? Ну, чего, чего раскомандовалась? Сами с Кирьяном жили, как в монастыре, правнука, интеллигентного человека, хотите на столовскую диету посадить. Привыкли всех по-старинке мерить, иные времена.
Забери! задохнулась криком Пелагея. Надевай свой красный флаг, марш отселева!
И продукты не нужны, спокойно проговорила Ксана, не меняя позы, и куртка японская не нравится. Да и соседка за компанию. Не желаешь правнука поддержать, не нужно. Заберу дефицит. Ксана сложила в портфель продукты. Просьба есть, сказала от дверей.
Кирьян говаривал: человеку помогу сам сильнее стану, смягчилась Пелагея. А сердце у тебя, соседка, не вещун, ничего не чувствуешь.
Чувствую зверскую усталость да одиночество. Одной спать знаешь как муторно. А что, беда какая нависла? насторожилась Ксана, всматриваясь в лицо старой женщины. Виктор говорил? Ревизия у меня, да?
Да не ревизия, Пелагея не смогла удержать усмешки. Ни миру, ни ладу. Один мужик по тебе сохнет, а второй в горести большой пребывает, не до тебя ему.
Ох, колдунья ты, тетка Пелагея, Ксана перебросила с руки на руку куртку, удивленно посмотрела на женщину. Откуда про горесть Парфена знаешь. Я и то по большому секрету прослышала. Сам-то ни в жизнь не скажет, гордыня у него царская.
Сердце щемит у меня по любой чужой беде, никак не отвыкну. Всякие там подробности, право, не слышала.
Я расскажу, расскажу, Ксана вернулась к столу, швырнула куртку в угол дивана, подобострастно заглянула в глаза соседки. На седьмые сутки работы новой печи Парфен самолично заметил непорядок на верхних брусьях варочной части. Прогар не прогар, но температуру-то впервые столь высокую дали Доложил по начальству. Благо опытная еще партия стекломассы варится, но Печь пришлось остановить. Комиссия приехала, разбирается. Виктор твой во главе. А Парфен Парфен в расстроенных чувствах, никого к себе не подпускает, глаза долу опустил и ходит. Не натворил бы глупостей. Он ведь мужик с загибоном.
Что я вам, божья матерь-заступница? впервые огрызнулась Пелагея. Ее охватила досада. Сколько помнит Парфена, такого с ним не бывало. Законодателем печной кладки всегда считался.
Ты и есть вроде матери-заступницы в поселке, подольстила Ксана, Парфена уважаешь Что я прошу? Вечерком выведай-ка у Виктора, что там для мужика готовят, а? Шепни правнуку по старой дружбе: стоит ли Парфена наказывать?.. Он с норовом, закусит удила. Столько лет на гребне волны был и тут носом в хлябь. Поди, не нарочно. Да и виноват ли? Ксана, видя, что слова ее возымели действие, еще больше заюлила перед Пелагеей, зашла то с одной стороны, то с другой.
Охо-хо, вздохнула Пелагея, грехи наши тяжкие. А ежели из-за Парфена печь прохудилась всему заводу урон, Максименкову, Виктору. Не от кнута уводить надо, узнать, как беду закрыть. А выспрашивать тайком я не намерена.
Первый вопрос прояснили, сухо отозвалась Ксана, теперь далее. Кто это по мне, как изволила выразить, сохнет. Не Матюха ли?
Оказывается, знаешь.
Этот мне пока без надобности, переживет. Ксана встала, накинула на плечи ярко-малиновую куртку. Подведем баланс: продукты не взяла, обругала, отказала в помощи соседке. И на том спасибо! взялась за скобу двери и отпрянула. Перед ней стоял Матвей.
Наше вам! сдернул кепочку.
Легок на помине, проворчала Пелагея.
Смену отгрохал, план перекрыл. Да отойдите вы от дверей, Оксана Семеновна, нечего косяк подпирать, оттеснил женщину к столу. Присядьте на минутку. За Парфена навкалывался, а ты
За Парфена? встрепенулась Ксана, схватила Матвея за рукав парусиновой куртки. Расскажи, как дела? В голосе Ксаны было столько тревоги, заинтересованности, что Матвей криво усмехнулся.
По его милости печь остановили, безо всякого злорадства проговорил Матвей, а план горит. Профсоюз дал разрешение на сверхурочные работы А я, между прочим, шел за тобой от самой столовой.
Добро, не оглянулась, заплакала бы навзрыд от счастья!
Зря ты, соседка, смешки над мужиком строишь. Не выдержала Пелагея.
Пусть позлится. Руби дерево по себе.
И пчела летит на красивый цветок, миролюбиво признался Матвей.
За хвост не удержишься, коли гриву упустил.
Ксана и Матвей так увлеклись беззлобной перебранкой, что не заметили прихода Виктора. Хозяин дома поздоровался, прошел к вешалке, снял пиджак, скользнул взглядом по лицу прабабушки, присел на стул. Ксана воспользовалась заминкой, прихватила портфель, улизнула, тихо прикрыв за собой дверь. Матвей хотел последовать за женщиной, но Виктор удержал.
Послушайте, Матвей, будете с нами чай пить?
Благодарю. Только я очень спешу.
Хорошо, что мы с вами встретились не в служебной обстановке. Да вы присядьте. Виктор прикрыл собой Матвея от глаз старой женщины. Сегодня случайно услышал, как вы пели. Спешу выдать комплимент: голос приятный, весьма.
Матвей недоуменно, во все глаза смотрел на заместителя начальника цеха: «Что это вдруг?»
И репертуар не затасканный, Виктор расстегнул ворот рубахи, старинные заводские песни: «И по камушку, по кирпичику растащили мы этот завод».
Спасибо на добром слове. Я могу идти?
Минуточку. Я не договорил. Так что пойте, пожалуйста, людям на радость, соловьем заливайтесь, но
Человек богатым становится, когда песни поет, совсем иным.
Именно совсем иным, подхватил Виктор, рассеянным и размагниченным. А на смене одно богатство перед глазами стекломасса. Не успели корпус пустить, две остановки печи Короче говоря, Виктор стукнул себя ладонью по колену, ставя точку в разговоре, я категорически запрещаю петь во время работы.
А как же песня нам строить и жить помогает? Почему в цехе цветных кинескопов во время работы музыка играет?
Объясняю. У сборщиц монотонная, однообразная работа, а наша любая варка творчество, одна варка не похожа на предыдущую. Словом, еще раз услышу концерт сольный, на линию соды переведу, с понижением. У меня стекольное производство, хрупкая, тонкая работа. А теперь садись со мной чай пить.
Не нашелся, что ответить Виктору, Матвей Сильчин, передернул сильными плечами, вышел, сильно хлопнул дверью. По крыльцу простучали тяжелые его ботинки с металлическими подковками. В комнате стало тихо-тихо. Виктор вдруг засомневался в правоте своих слов: «В трудовом законодательстве об этом не сказано, а я все время забываю, что отныне един в двух лицах администратор и» Вспомнилось: третий день на столе лежит предписание заводского комитета профсоюза о подготовке к смотру художественной самодеятельности. Заноза после разговора так и осталась в душе.
Повернулся к Пелагее Федоровне, нарочито бодрым тоном спросил:
Сегодня лучше себя чувствуешь? присел на краешек кровати. Ты прости, пожалуйста, замотался, закрутился, за все хватаюсь, обжигаюсь. Даже о родной моей бабуле позаботиться некогда, взъерошил волосы, взял Пелагею Федоровну за руку, почувствовал ее невесомость. «Странно устроен мир. Жизнь идет по кругу. Человек рождается, растет, становится выше, грузнее, умнее, насыщается знаниями, а потом наступает нисходящая пора память слабеет, знания улетучиваются, тело усыхает, даже рост уменьшается, с чего началось, тем и кончается».
Пелагея подняла на правнука глаза, и Виктор разглядел в них глухую тоску. Она задвигалась, заторопилась: правнук сам подошел с разговором. Удачный момент. Выдалось, наконец, заветное «окошечко», когда можно будет потолковать с парнем по душам, с предельной откровенностью, передать все старые и новые стекольниковские заветы.
Давай поговорим, внучек, предложила Пелагея, мне так много нужно успеть тебе сказать вроде положено дать напутствие.
Виктор боковым зрением видел часы, стоящие на старинном комоде, циферблат был украшен крохотными синими незабудочками, а на крышке часов, облокотись на камень, в вольной позе стояла каменная красавица с распущенными волосами. С некоторых пор часы стали вызывать раздражение. Стоит взглянуть на обманчиво-неторопливое движение часовой стрелки, закипает беспокойство
Что ж, в нашем распоряжении есть около получаса, если ты Виктор оборвал фразу, завидев в дверях Лидию. Сразу забыв о старой женщине, встал навстречу Лидии. Она была в строгом коричневом костюме, в руках держала сумку из белой искусственной кожи, его подарок из Японии. Это показалось добрым предзнаменованием. Во время последней их тайной встречи он настоятельно потребовал от Лидии окончательного решения. Или она переходит к нему или Собственно, второго варианта он не предлагал, это подразумевалось само собой. Сегодня Лидия должна была дать окончательный ответ. Ради этого и приехал на обед домой Виктор. И сейчас от взора его не укрылась необычайная бледность молодой женщины. Однако он не подал вида, чувствуя, как всколыхнулось что-то внутри, приободрился, громко, чтобы услышала прабабушка, проговорил:
Какая неожиданность! Посмотри, кто к нам пришел! протянул руку Лидии. Салют!
Здравствуй, Виктор! Лидия откинула на затылок платок, подошла к кровати старой женщины. Добрый день, Пелагея Федоровна! Сегодня вид у вас намного здоровей. Вынула из белой сумки кулечек. Возьмите, здесь нужные вам таблетки.
Здрасьте! хмуро произнесла Пелагея, демонстративно закрыла глаза. Ее очень раздосадовал приход молодой женщины. «В кои веки удалось остаться с правнуком с глазу на глаз, ан нет!» Сегодня квартира их была похожа на постоялый двор, шли, словно сговорившись, один за другим.
Лидия стояла рядом с кроватью, не зная: присесть или уйти. Решительно придвинула стул, села, глядя прямо перед собой, собиралась с мыслями. Этому приходу предшествовала не одна бессонная ночь. Думала, взвешивала, отбрасывала решенное, снова думала, орошая подушку слезами. Вчера вечером, перечитывая Сомерсета Моэма, наткнулась на строки, которые поразили ее, словно бы помогли дать ответ на самые затаенные мысли: «Мало найдется мужчин, для которых любовь самое важное на свете, это неинтересные мужчины, их презирают даже женщины, для которых любовь превыше всего. Разница в любви между мужчиной и женщиной в том, что женщина любит все время, а мужчина только урывками». Да разве только это позволило открыть глаза? Конечно, они с Лидией питают друг к другу самые теплые чувства, у них любовь, вроде бы никуда от этого не денешься. Но но когда на кресло в цехе посадили Виктора вместо Максименкова, она вдруг предельно отчетливо представила все, что за этим последует. Максименков втайне страдает, он уязвлен до глубины души, видит за этим актом нечто большее, чем дань традиции. Естественно, как всякий самолюбивый человек, он не сможет относиться к Виктору, как прежде, будет сдержан, насторожен А если к этому еще присовокупить удар в спину, который нанесет она? Уверена: все полетит кувырком, разом сломаются три жизни. Даже уйдя к Виктору, обретя любовь, она не обретет счастья. Почему? Да только потому, что является совестливым человеком, не из тех толстокожих, что бросают супруга, не моргнув глазом.
Все это Лидия решилась сказать сегодня Виктору. Он понял, что женщина не в себе, и не знал, как выйти из положения, не уронив собственного достоинства.
Лида, ты пришла, чтобы сказать мне «да»?.. Или перенесем разговор?..
Виктор, выслушай меня, пожалуйста, и пусть Пелагея Федоровна станет нашим судьей.
Не нужно ввязывать в наши личные дела бабулю. Давай найдем для окончательного решения более спокойную обстановку
Едва за Виктором захлопнулась дверь, Лидия всхлипнула, не выдержав, бросилась на грудь Пелагеи. Волосы молодой женщины растрепались, слезы катились по щекам.
Что я наделала, Пелагея Федоровна? Что я наделала! Я люблю Виктора, свет меркнет без него, а как быть? Нам нельзя соединить свои судьбы, сердцу моему суждено разрываться два огня жгут
И все-таки ты через «не могу» переступи, скажи Виктору. Знаю: правду скажешь друга потеряешь, Пелагея, расстроенная признанием Лидии, машинально погладила ее по голове, тяжко жить ложью, тяжко А волосы у тебя, девка, мягкие, будто пух, думала: ты безвольная, а ты ишь какая
Мерно тикали в простенке старинные ходики, пушистый кот, сидя на окне, мохнатой лапой «зазывал гостей», обихоживая мордочку. Женщины долго молчали, не решаясь нарушить целительной для души тишины. Наконец Лидия встала, медленно подошла к вделанному в черную раму зеркалу, поправила волосы.
Ну, я пойду?
Напоследок хоть скажи: какой лях навалился на Парфена Ивановича? спросила Пелагея, давая понять Лидии, что все происшедшее чуть ранее отныне забыто.
С Парфеном? Материал огнеупорный осадку дал, чуть было свод не рухнул. Никитин лишь косвенно виноват, рецептура институтская, а он кладку вел.
Сильно переживает?
В медпункт приходил за таблетками голова, говорит, раскалывается. Считает своей промашкой. И, знаете, Пелагея Федоровна, мне показалось маловероятное: Парфен ждет наказания, а Виктор, словно испытывая его терпение, каждый раз проходит молча мимо. Это хуже любого наказания.
Не замечает? ахнула Пелагея. Представила состояние мастера. Максименков самолюбив, а Парфен и того самолюбивей Ну, за Никиту я Витьку́ задам трепку. Возьму, как в детстве, ремень и
Шутите? обрадовалась Лидия. Отвыкла от улыбчивой некогда Пелагеи. Вспомнила я про Парфена Ивановича и вот что подумала: кажется, у людей, что вечно возле огня, должны быть железные нервы. А они, я замечаю, тоньше других чувствуют малейшую неправоту. С чего бы это, Пелагея Федоровна?
Проще пареной репы, грустно взглянула на молодую женщину Пелагея, огонь он все мелочное, всю шелуху из человека выжигает. Глядишь на огонь и почему-то всегда думаешь о вечном, о святом. А у ребят-огневиков нервы вроде как оголены, вот они и чувствуют все острее иных. Что металл варить, что стекло варить душевное дело. Стекло-то оно живое, худого человека чует. Запомни это, дочка