Сам-то ужинал ли? спросил Сенцов, разопревший от горячего чая.
Нет, зашевелился старик. Я после тебя уж.
Ешь давай, и подложил к его краю два куска.
Бог спасет, родимый. Мне и одного хватит, засуетился Парфен и не сдержал тяжелого вздоха, вырвавшегося некстати.
А чего вздыхаешь? Нездоровится, что ли?
В груди болит давнишняя хворь. Старик лгал, не решаясь сообщить о Катьке, мысль о которой не покидала его.
Володька покрякивал и отдувался, стаскивая ботинки, потом уложил в сундучок гармонь и лишь только лег, захрапел на всю палатку.
А Сережке было не до сна: чудесный день закончился совсем неожиданной и неприятной стычкой с Радаевым «Копнуло же черта заглянуть в чужую палатку!.. и ничего там не нужно мне было Ботинки, правда, худые ввязался в историю!.. Только себе навредил».
«Клюква!.. теперь, поди, цветет!.. и с Настькой про меня, наверно, разговоры всякие», тревожился Бисеров, очутившийся в положении слабого и обманутого.
Вместо ясных мыслей, которые давались ему всегда легко, теперь была в голове несусветная путаница «Володьке что?.. смазлив, покладист, имеет музыку таких девки любят. Умом не больно остер, зато в жизни везет: Галка вон так и липнет а вот у Сережки и к музыке сроду влеченья не было, и оспа испятнала лицо рябинами Как умом ни блесни, а все рябой! Заметно каждому. Против веснушек средство какое-то есть, а эти носи до смерти!»
«Ну и он сапожник этот не ахти красавец! пробовал утешить себя Сережка. Напрасно к нему Настя с растворенной душой!..»
Тихонько, чтоб не разбудить кого, он пошарил на тумбочке, так же осторожно достал из кармана спички и отвернулся к полотняной стенке. Володькино зеркальце было дешевое, меньше ладони, к тому же разбитое с звездой в углу, а спичка сгорала быстро, обжигая пальцы, но все же успел разглядеть себя придирчивым взглядом Кроме крупных неглубоких рябин на смуглой коже, нет никаких изъянов, зато глаза с огоньком, и зубы ровные, чистые не болели ни разу, и лобик умный, а русые густые волосы и прическа ершиком первый сорт
«Ничего, повоюем! заключил он. А завтра саму расспрошу, все до мелкой подробности, чтобы ясность иметь».
Зеркальце опять положил на то место, где оставил Володька, и только было улегся
Сереж Сережа, позвал женский вкрадчивый голос. Выдь-ка сюда.
Узнав Настю, он поспешно, кое-как оделся и бесшумно выскочил из палатки. Необычный вызов насторожил его, но и обрадовал.
В чем дело? спросил Бисеров с подчеркнутым отчуждением.
Настя отвела его в сторону и, припав ртом к самому уху, завздыхала:
Катька-то обокрала нас!
Не может быть?..
Обокрала и меня, и Маруську, и Галку всех! и деньги, кои остались, все забрала обделала подчистую, пока на реке были.
Сережку начинало знобить.
Найдется, все еще не верил он. Поищите хорошенько.
Да все перешевыряли нет!
А сама-то где?
Сбежала, тебе говорят! Как быть-то посоветуй?
Но и он терялся: в самом деле, куда пойдешь ночью?
И тети Вари, как на грех, нету. Пойду, Петьку разбужу, заторопилась Настя.
Но Сережка поймал ее за руку:
Подожди, требовательно сказал он, а сам медлил, не решаясь о чем-то спросить.
Ты что? взглянула она пугливо и уже совсем тихо, но настойчиво повторила: Пусти
Сперва скажи: кто он тебе?.. симпатия или кто? по совести, без игры в жмурки.
Тут она поняла, что встревожило Сережку, и ее лицо расплылось в улыбке, а глаза стали большими. Сбивчиво и торопливо, словно оправдываясь, она рассказала о Петьке, что знала, а о себе и говорить-то было нечего
То-то, а я подумал
Да нет же! ничего нет и не было. А ты уж сразу и загорелся? Смотри, совсем не сгори, улыбнулась она Так Петьку-то разбудить, что ли? Она уже спрашивала и ждала, готовая поступить так, как скажет Бисеров.
Как хочешь а лучше иди спи. Беду поправим общими силами: деньги у нас с Володькой есть выручим.
Ну прощай тогда. И сама, дотянувшись губами, поцеловала. Прощай А с ним помирись: негоже получилось у вас Ночь-то, Сереж, погляди, какая! залюбовалась она, совсем позабыв ущерб и беспокойство, причиненные Катькой. А я иду к тебе и боюсь чего-то. Темно уж очень дороги к тебе не видно.
Бояться нечего, тихонько говорил Сережка, напрасно стараясь придать сухость своим словам. Все спят, а я и думы разные безусловно, мол, у ней с ним что-нибудь есть, ежели такая встреча Идем погуляем, все равно не спится
Ей и самой хотелось побыть с ним. Они немного прошлись тропой мимо палаток и скоро опять вернулись.
Нет, Сереженька, спать надо. Завтра ведь нас рано-рано поднимут, сказала она с улыбкой, Иди-ка спи, суматошный
В палатке все спали.
Сережка впотьмах осторожно прошел к своей постели и улегся тихо, чтобы не разбудить кого. Он старался заснуть, но было опять не до сна.
«Ну вот и выяснилось, подумал он облегченно. Значит, Петька тут ни при чем А то бы пошла война! Оказывается, как здорово ошибиться можно?.. А Катька эта действительно своих обокрасть. Ведь только додуматься надо!.. А мы ее тут жалели».
Потом припоминал свою работу на канавах, когда поднимали «Лорейн», слова Колыванова, его строгую речь на собрании в столовой и выступление Харитонушки, который, не называя имен, но безусловно имея в виду Володьку Сенцова и Бисерова, говорил с осуждением:
Поискать таких лодырей, как мы!.. Государство большое, изо всех сил старается, чтобы народу жить легче, а находятся люди, которые кроме болтовни, ни на что не способны.
Выгоднее было тогда Сережке промолчать, и он сдержался. Зато, когда расходились с собрания, нагнал Харитонушку и спросил:
Так уж никакой способности? Никакого таланту? Значит, негодный брак, балласт?
Выходит, эдак, согласился старик. А если бы за разум взялись, так совсем бы не плохие ребята Ты, Серега, парень с понятием а вон догляди, как Настя Горохова старается прилежности у нее на вас на всех хватит Хоть бы перед девчонками-то постыдились, право!..
Нынешний вечер, особенно объяснение с Настей, всколыхнули Сережку, и он, чувствуя, как стучит в висках от непривычного напряжения мыслей, потер лоб: «Да, неладно у меня получается Настя пока не замечает а потом увидит, что ленюсь И Колыванов тогда на собрании сказал: «Лентяев бить будем и рублем, и в газете» Он сделает Баловством да смехом завод не выстроишь, тут впрягаться надо. И не одному, а всем».
Определив свою дорогу, Сережка уже не мог оставаться один, наедине со своими, мыслями и позвал Сенцова, который спал рядом, заливаясь храпом на всю палатку.
Володька, будил он, толкая его в спину. Какой же ты друг мне, ежели дрыхнешь бессознательно в такое время?
Чего ты? недовольно промычал Сенцов, оторванный от сладких снов. Какое время?
А вот такое давай поговорим. Вопрос имею.
Володька очнулся не сразу, а Сережка, свесившись головой с нар, дышал ему прямо в лицо:
Подлец ты, честное мое слово гнать надо за такие доблести! И опять же лодырь ты непролазный За что тебе деньги дорогие платят? Глядишь только, как другие работают, а сам от лени в тоску впадаешь и даже ударился в пьянку. Какой в тебе резон жизни?..
А сам-то? начинал сердиться Сенцов, вспомнив прошедшие дни, когда Сережка зубоскалил больше всех и тоже болтался без дела.
Вот и говорят тебе, что совесть у нас, безусловно, луженая Зачем в обман пустились, ежели Дынников на нас понадеялся и с первого же разу, как хороших людей, обещал бараком удовлетворить, а после к станкам поставить?.. Наверно, прочие остальные глядят на нас и дивуются: ай да молодежь! ай да колхозники!.. Ведь мы этак новый завод на сто процентов заморозим и себе никакой выгоды Стыд, честное благородное!.. а девчонки здесь, гляди, какие чудесные Вот пропечатают нас в газете и все будут пальцами указывать Ты думал про это?..
Нет, не думал, сознался Володька, стараясь во тьме разглядеть лицо приятеля: всерьез он говорит все это, или опять озорная полоса нашла по причине бессонницы.
Я давно втолковываю, что одного шарика у тебя не хватает Думать надо!.. Что мы пеньки с глазами? На поденку к попу пришли али завод строить? Разница! То-то вот и оно Харитонушка правильно сказал у него «чердак» светлый Я его уважаю Так вот какое мое предложение: давай из борозды не вылазить, не болтаться из стороны в сторону, а впряжемся и повезем это даже интересно с точки зрения: были, так сказать, в хвосте колонны, потом вдруг обогнали. В комсомол вступать надо. Понятно?..
Давай, согласился Володька, уразумев наконец суть Сережкиных слов.
Только чтобы работать всерьез, без трескотни, без отказу?..
Уж такое условие: браться за гуж так обеими руками.
Вот именно.
Старик Парфен, спавший всегда мало, проснулся, когда скрипнула чья-то кровать; мимо него во тьме прошел кто-то, наверно, Сережка, потом вернулся, и старик скорее почуял, чем услышал, что ребята зашептали о чем-то. Ночь была на исходе и Парфен, жалея молодых, сказал:
А вы спите, ребятки Утро ведь скоро Наговориться-то еще успеете Вам отдохнуть надо. Утро вечера всегда мудренее.
Но они не слушали его, и только когда в Ключихе пропели петухи, долгая закончилась беседа, и Сережка заснул.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
От бессонной ночи ломило кости, члены отяжелели, но Парфен поднялся рано, когда еще все спали, и, захватив ведерце рукою так, чтобы не гремело, вышел из палатки, ежась от тумана, накопившегося в низине.
Уже подступало утро: рделся на востоке розовый большой цветок и мокрой листвой березника шелестел молодой ветер. Какая-то птаха, невидимая в омуте лесов, начинала первую песню, но все срывался тонкий ее колокольчик.
Парфен подошел к озеру, которое пряталось в кустах, рукой разогнал зелень и, когда получилось круглое зеркальце, зачерпнул воды. Тут же и умылся, а вернувшись к палатке, разжег костер на прежнем месте, повесил котелок на козлы и сам присел подле него на чурбашок.
Когда нагрелась вода, начал будить ребят:
Вставайте, молодчики!.. пора уж. Гудок на бетонке вон как того заливается, подыматься велит И денек хороший Вставайте, пора Я сейчас вскипячу.
Понемногу нарастали шумы и голоса в палатках; протяжно, на высокой ноте, гудел на постройке гудок; на луговине у палаток, смеясь и перекликаясь между собой, умывались автостроевцы.
Вышел и Петька Радаев. Стоя поодаль палатки, он озирал незнакомые места, и все ему было непривычно новым: и полотняная деревенька, и люди, и высокий стрельчатый остов бетонного завода, и отодвинутый лес, и крупные высокие холмы нарытой глины, и новые здания в тумане, и барачный поселок, и развороченные кругом пустыри.
Туман понемногу трогался, бесшумно тек широкой рекой и, точно баржи на рейде, виднелись над ним крыши бараков.
Подходя к умывальнику, где теснились молодые ребята, Петька приметил одного паренька в зеленой, выжженной солнцем рубахе, подпоясанного ремешком, русого, рябоватого, стриженного под бокс, с волос текло, и сразу узнав вчерашнего своего противника, хотел пройти мимо.
Но тот вытер руки, взмахнул полотенце на плечо и превесело, как ни в чем не бывало, воскликнул:
Здорово!.. Как почивали, Иван Никифорыч?
Не Иван я, а Петр Радаев Петр.
Знаю Это я так книжку читал у Гоголя Интересно Там тоже двое поссорились только помещики два Ивана Не читал?.. Можешь попросить у меня, и я безусловно дам.
Примеряясь, как теперь держать с ним себя, Радаев усмехнулся, чтобы облегчить возможность примиренья:
Я не белая кость, а грузчик три года стажу.
Да знаю, изогнулся парень, пощуриваясь хитро. Я ведь шучу все. И сразу стал серьезен. Ну, будем знакомы: Сергей Бисеров колхозник первого призыва.
Петька вспомнил вчерашний день и, несмотря на обычную свою мрачность, засмеялся.
Да уж мы сознакомились. Но протянутую руку пожал с удовольствием.
То не в счет безусловно обоюдная ошибка А в общем, знай: мы народ мирный, в дружбе живем Работать умеешь? начал Сережка, входя в допросную роль и мельком взглядывая на палатку, из которой уже два раза высовывалась и опять пряталась Настя.
Могу, качнул головой грузчик. Силой не обижен.
Куда лыжи направить думаешь?
А мне все равно хотя бы в гавань.
Тогда шагай в отдел кадров вон крыша виднеется и просись в нашу бригаду. С нами тебе прямой резон о чем разговор после Валяй.
Бисеров уже по-приятельски, всей ладонью, хлопнул его по плечу и побежал к своим.
Ну как? окликнула его Настя, когда он поравнялся о их палаткой. Сосватались?
Есть такой сорт!
И Настя поняла, что Сережка не только помирился с Радаевым, но и вместе работать будут.
Дороги и пустыри ожили, со всех сторон двигался народ на постройку, гудели на шоссе автомобили и второй раз завыла бетонка.
Часть третья
ГЛАВА IБольшая семья
Автобус, набитый людьми, уже трогался с места, и Варвара Казанцева едва успела вскочить на подножку. В душной тесноте пришлось бы стоять больше часу, но случившийся тут Харитонушка уступил ей краешек сиденья подле себя. Был он в новом недорогом пиджаке в серую полоску, таких же брюках и держал на коленях небольшой узелок.
Минут пять спустя, когда немного порастряслось и стало в кузове чуть посвободней каждому, он повернулся к ней лицом и заговорил, будто сам с собой, не заботясь о том, слушают его, или нет:
Бывало, мужичок в глаза машину не видал, а ноне и по рельсам, и по воздуху, и по земле катят, только успевай оглядывайся. Вчера вот тут, у базара, подвернулась одна с орехами так они у ней под колесами-то, ай-ай, защелкали!.. Хорошо, что затормозить успел.
В город-то часто ездишь? спросила Варвара.
Нет когда разохочусь. Сынок у меня там, учится. Деньжонок ему возил студент он, скоро инженером будет. Вот я и того, ездил по домашности. А часто где тут!.. Одно беспокойство: далеко ведь, а народу развелось полно. Машина ее поймать надо. Прошмыгнет мимо носа, только ее и видели. Хочешь дожидай другую, а не то за этой беги, а она тебе в нос бензином чихает. Я намедни одну секунду не поспел ушла окаянная! Потрусил за ней, да нешто нагонишь! Так и шел всю дорогу пешком, как в старо время. А мне говорят: прогульщик А какой я прогульщик, ежели за ней вприпрыжку бежал, как заяц, и чуть не задохнулся до смерти!.. Кабы помоложе был, ну тогда другой разговор, может, и достиг бы.
Вытянув шею, он посмотрел на шофера тот был очень молод, наверно, неопытен, и не внушал доверия.
Нам с тобой, Варварушка, не прогадать бы? Солнышко в горку ползет, а мы все по ямам мотаемся да скрипим. Этот оголец, как покойника, нас везет. Как бы чего не случилось
Изношенная машина тяжело переваливается с боку на бок, покачивая людей, с трудом вползает на пригорки, еще тише и нерешительнее спускается в низинки, но мотор ревет, дребезжат стекла, и резкий, металлический, какой-то злобный вскрик прорывается часто-часто.
Дорога избита колдобинами, колеса по временам зарываются в глубоком песке, потом полверсты шоссе, выложенного булыжником, и тут машина набирает скорость.
Идущие гуськом и группами по дороге строители отходят на обочину, шагают луговиной с мешками за спиной, с сундучками, корзинами, с обмотанными тряпкой пилами, топориками, по которым легко распознать их ремесло. Вон одна молодая баба, с заткнутым подолом, помахала кому-то красным платком, лицо у ней тоже красное, а сама она круглая как бочка. Идут пожилые, старые, шагает резво молодежь, точно всех их гонит каким-то ветром в одну сторону к новому заводу.
Вот удивительное время, глядя на них в оконце, раздумчиво продолжает Харитонушка. Стронулась матушка Россия с места, со всех сторон прет и прет. Могутный народ, плодуща сила!.. Только одно плохо, что не все молодые ребятки к новому обычаю ремесла прикладываются с охотой. Мы, мол, сами с усами. Вроде, кориться зазорно. Слыхал я, на пятом участке дело было: американец велит водой смачивать бут, а наши лоботрясы сухой кладут, как сподручнее: «Ты, мол, чужая душа, здесь не хозяин, мы свое знаем». А бут, ежели сухой положить, после первого дождичка обязательно трещину даст. Потом пришлось переделывать заново. А в соцгороде в одном месте четыре метра стены возвели и тут является один хлюст с усиками и приказывает разобрать до дна: «Почему так?» спрашивают. «А потому, что водопроводу лечь негде, а будущие жильцы без воды жить не согласны». Конечно, без воды что за жизнь рабочему человеку!.. а только: о чем ты раньше-то думал, светлая голова?.. где ты, мошенник, был, когда мужики свое вымудрили? Дай место осоту и огурцов на белом свете не станет. Раз тебя приставили к месту, так гляди во все четыре глаза, а то они и цехи-то соломой покроют, так им проще!.. А начальник тоже не всякий к строгости приучает. Однажды экскаватор упал, так мы его, почитай, два дня подымали. А всего и дела-то на два часа. Вот оно что. А в гавани что вытворяют беда! Иду как-то вечером, а по реке булки плывут, чего сроду не видано!.. Вот тут и думай: почему плывет хлебец по воде? куда плывет он, бедный, и откуда?.. Оказывается, сгноили его в ларьке и выбросили