С интересом слушали Харитонушку и другие, ближние к нему пассажиры, однако делая вид, что их нисколько не занимает это словоречие.
Машина вдруг замедлила ход, поскрипела недолго на самой малой скорости и стала в ямине.
Молодой шофер, стриженный «под ершика», подергал рычагом, потом выскочил из кабины и, отбежав на луговину, присел покурить.
Пассажиры было их тут человек тридцать разного ремесла и чина, сперва засмеялись такой выходке, увидав сизый дымок шоферской папироски, потом негодующе и оскорбленно загалдели.
Авария, что ли? недовольно спросила Варвара, обращаясь ко всем.
Какая авария! Ишь, покурить захотел, насмешливо ответил один из пассажиров, заглянув в окно.
Некоторые уже вылезли, чтобы узнать, в чем дело, старик посидел немного, пождал и спрыгнул тоже.
Слазий! махнул рукой шофер. Все слазий!.. дальше не повезу.
Почему так? подошел к нему Харитонушка. Вези до конца, ежели взялся. Нешто так полагается?
Горючего больше нет. Ни капли.
Так нам же на работу надо! кричали на него со всех сторон. Безобразие! Головотяпы! Издеватели!
Я тут ни при чем
А кто же?
Ступайте в гараж и ищите заведующего Мне он собственноручно налил такую порцию, что стыдно даже признаться.
Врет! кричали кругом. Продал, наверно, или возил кого, для кармана своего стараясь к стенке таких подлецов!
Варвара послушала возмущенные голоса и, подойдя к шоферу, спросила требовательно: почему он не предупредил еще в городе?
А я говорил, что не хватит сказал русским языком горючего нет!
Так зачем же ты в городе у остановки стоял?
Там наше место. Где мне еще стоять?..
А зачем людей сажал?
Сами сели Мое дело служебное везти.
Говорить с таким дураком только время понапрасну тратить, кто-то сказал из толпы, и люди разрозненными кучками побрели, негодуя и ругаясь.
Казанцева осведомилась, как пареньку фамилия.
Дымогаров, нескоро ответил тот, заметно оробев.
Варвара что-то вдруг припомнила, уставилась на него пристально и на лбу заметно сгрудились морщины:
А звать?
Анатолий. А зачем тебе? Я не виноват. Сидел он как-то боком, щурясь и мигая от солнца, худоплечий, с вытянутым лицом последний потомок волжских судовладельцев.
Может, и не виноват, а народ задерживать не полагается. И на всякий случай, если солгал шофер, записала и номер автобуса.
В ее памяти на всю жизнь сохранилась эта давнишняя знакомая фамилия когда-то богатого рода, к которому принадлежал шофер. Ничего больше не сказала ему Варвара и пошла обычной дорогой, а рядом с ней шагал скорым шагом вздыхающий Харитонушка.
Вез, вез и вдруг: вылезай! Удивительно даже Видно, с чужого коня среди грязи долой да ведь и конь-то не чужой, а наш!.. Куда такое дело годится! Хватил науки чуток и хвост кверху задрал. Глупый, что ли?
Харитонушка оглянулся назад, не обманул ли подлец! но машина стояла на прежнем месте, и все там же сидел этот худой и невзрачный парень, из-за которого не меньше, как на час, запоздают на работу.
Вот и считай «пятилетка в четыре года» Иван Забава недаром говорит: «Хоть бы в семь-то с грехом пополам осилить. Народу, говорит, труба нетолченая, а толку мало» Иван-то кто?.. а это наш стригун, парикмахер, у которого мы с Мартыном в землянке живем. Он часто в город уходит, вот и пустил нас на время, чтобы не пустовала землянка. А скоро в барак переселится, так мы и совсем одни останемся Да-а, примчал нас к сроку, чавкал старик, разводя руками. Я вот к народу приглядываюсь, продолжал рассуждать он, до чего все перепуталось в нем, беда! Не поймешь, где крепко, где гнило. Вот Мокроусов, к примеру: хозяйственный мужик, не оборотень, не подумав, слова не скажет, чугунный горб, бригадир, копейку зря не истратит, а намедни ночью проштрафился: в гавань работать пришел, а вместо того вырыл себе ямку и щебне и лежит: ночь, мол, никто не видит. Я ногой разбудил его и спрашиваю: «Знать, этак ударничают?» Ему вроде стыдно: «Устал говорит, лег и заснул нечаянно». А «ямку-то, мол, кто приготовил тебе?» «Тут до меня лежал кто-то» Значит, портится человек, перед тем как в новое дело врасти окончательно.
Старые, кто из деревни пришли, обновятся не сразу, ответила ему Варвара.
Это все так а в молодых откуда гнильца берется? заспорил Харитонушка, помня о шофере. Гнилой зуб хоть можно выдернуть, а вот уродца такого куда денешь? Недавно от титьки отняли, а уж он с характером!..
О нем разговор особый.
Есть и такие, которые себя понуждают к честности. Только ничего не получается. Он принудит себя на час, на день, а нам интересно получить его на всю жизнь. Тогда как?
Учить надо убеждением, проверять почаще. Так наша партия и воспитывает.
Солнце уже взобралось на горку. Варвара оглядывала и не узнавала прежние места, столь измененные На пустыре, занимая высокие бугры над болотом, стояли поодаль друг от друга в три улочки новые, чистенькие дома американского поселка. Два месяца с небольшим понадобилось, чтобы обстроить этот уголок земли для иностранных инженеров и мастеров, в помощи которых нуждалась страна на первых перегонах своей дороги в будущее.
Большинство зданий, непохожих на русские, было уже закончено и в них жили. На крайнем к болоту порядке, явно спеша, работали одновременно и плотники, и штукатуры, и чернорабочие вставляли застекленные рамы, кровельщики лепились на крышах, гремя железом, стуча молотками; один дом с расписанными дранкой стенами мазали и прихорашивали штукатуры, сами жившие бог весть где. Сезонники расчищали дорожки и увозили мусор за поселок, к болоту.
Правее на огромном пространстве низкая поросль строительства: столбы, фундаменты из серого камня, сараи, склады, груды материалов, стрельчатые подъемники с красными флажками и бетонный завод, похожий на пожарную каланчу, поднимались над этой взбудораженной землей.
Тут, на повороте к гавани, и нагнал их Колыванов.
А-а, попутчица! сказал он звучным широким басом.
Харитонушка сошел с дороги на тропу, чтобы не мешать их разговорам.
Колыванов шагал крупно, и Варвара едва поспевала за ним, дивясь, что даже он ходит пешком.
Товарищ Казанцева, сколько у тебя людей?
Было двадцать пять, теперь шестьдесят.
Партком решил бригаде твоей поручить одно дело Нас интересует главное, чего как раз не хватает. Огня в людях нет, соревнования. Машины простаивают половину рабочего времени, особенно в гавани привилось это.
Его большие, широко расставленные глаза смотрели на нее сверху вниз и были строги.
Вчера в барабан гравиемойки бросили камень, сказал он. Кожух испорчен, барабан погнут. В цепь «Галля» какой-то негодяй сунул кусок железа цепь лопнула и транспортер вышел из строя. Работу бросают, когда вздумается. Гавань, как проходной двор: люди приходят и уходят, а начинается самый разгар стройки. Слышишь, шумит кругом! Под его взглядом Варвара невольно улыбнулась. Еще троих-четверых найдешь, чтобы сумели во главе отдельных бригад встать и работать, соревнуясь, тянуть за собой других?..
Варвара была польщена доверием, но немного робела. Первый месяц работы наиболее суетливый, полный несусветной путаницы, неразберихи, крика, ненужной утомительной беготни и поисков то инженера, то десятника, то своего собственного места, не остудил ее рвения, но измотал сильно.
Никому не сознаваясь в этом, она уставала и, может быть, поэтому появилась в ней суровость. Она знала, что делать ей здесь и к кому идти, если не сможет сама; несколько раз уже ходила к Матвею. Замечая тьму прорех, она не пропускала никакой мелочи и все записывала в тетрадку, чтобы не забыть потом.
На последнем собрании этот дневник строительных ошибок, простоев и прогулов очень пригодился ей, когда выступала по докладу Дынникова.
Пару дней спустя к ее бригаде приписали еще новичков, обязанности и заботы усложнились, новых людей она еще не успела хорошенько вызнать, но Сережка Бисеров ловкий на язык, наверно, погодится и в дело; Володька тоже. Горохову Настю знала она и вполне на нее надеялась. Петька Радаев тоже взялся за ум и мог пригодиться.
Ты долго думаешь, торопил секретарь, сам умевший думать обстоятельно, как заприметила однажды Варвара.
Чтобы не сорваться. Уж очень дело-то такое как на войне.
Вот именно, подхватил он. Только верить надо. Позорче, построже быть. Слава тому, кто ведет! Начинай, поможем. И ждал, пойдет ли первой эта маленькая женщина в атаку.
Найду людей-то. Нынче и начинать? немного смутилась Варвара.
Да, да, с ходу, с первого дня на новом месте.
Вот видишь, а я запоздала.
С реки доносились глухие удары, голоса людей, скрежет и визг землечерпалки Весь берег, где быть причалам, длиной в километр, разворочен, загроможден бревнами, скатанными в бунты; бесчисленное множество свай забито в дно реки, и были они высоты разной. Землечерпалка «Волжская 9», которую много раз видела Варвара в прошлые годы у ярмарочных пристаней, расчистила широкое место, наподобие залива, где недавно мог пройти лишь ботник, выбрала дно у трех причалов и спустилась ниже по реке, чтобы удлинить причальную линию.
На рейде стоял караван баржей, которые подошли только что, связанные в два пыжа, и пароход, свободно теперь поворачиваясь на глубине, безбоязненно подводил тяжелую «коломенку» к берегу.
Это была старинного типа баржа с навесными рулями из бревен, с толстыми в полтора обхвата парными кнехтами на носу и корме, с тяжелыми якорями. Их строили прежде на реке Чусовой, на притоках Белой, конопатились они паклей, мочалом и никогда не смолились. Но эта «коломенка» лоснилась от смолы, видно, и в судовом хозяйстве неустанно работают неоскудевающие руки.
Остальные три баржи такого же типа и такой же мощной подъемности, глубоко осев в воду, поджидали своей очереди. В них привезли песок, гравий; за ними две плоскодонные гусяны, приведенные, очевидно, накануне, и лежал в них долгожданный керженский груз шпалы.
Работа кипела всюду: стук топоров на причальных линиях учащался под берегом, ухали копры, невидимые за лесом свай. Грабари, не торопясь, катили свои тачки по тесовым дорожкам; медленно поворачивая гусиными шеями, краны выгружали бочки с цементом. Плотники сооружали эстакады для приемки сыпучих грузов. Поодаль от берега, на возвышении, десятка два плотников доделывали зимний большой барак.
Бригада Казанцевой, растянувшись длинной цепочкой от берега до баржи, перетаскивала шпалы, складывая клетками на отведенном месте. По невысокой стопе шпал Варвара видела, что грузчики только что начали. Петька Радаев нес на плече шпалу легко, а за ним, не отставая, но согнувшись под тяжестью, мелкими шажками почти бежал Харитонушка, успевший прийти раньше всех.
Она спустилась неровным берегом к воде и мельком взглянула на испорченный транспортер.
«Колыванов прав, подумала она, относя и к себе долю общей вины. За всеми глядеть надо».
На корме баржи стояла Настя Горохова, покрикивая на отстающих, и голос ее был в меру силен и строг. Будто по преемственности переходила к ней власть в часы отсутствия Варвары, и всем казалось это естественным.
Не было смысла перестраивать порядок сейчас, и, отложив разговоры об этом дообеденного перерыва, Казанцева принялась укладывать шпалы, предоставив Насте свои права.
ГЛАВА IIИван Забава
Выполняя поручение Колыванова, Казанцева собрала своих людей за бараком, в тени, и повела беседу о непорядках в гавани. Речь ее клонилась к тому, что отныне, в связи с закладкой цехов, выгрузка материалов имеет для успеха строительства решающее значение.
Когда выяснилось, что для пользы дела лучше отроить от большой бригады две или три и включить туда новичков, причисленных нынче, Сережка Бисеров тут же сказал:
Целиком поддерживаю. По общему согласу выберем бригадиров, которые в общем, понятно!.. и уговор: безусловно подчиняться, чтобы потом
не портить молебну, подсказал Харитонушка, качнув головой.
Да чтобы не получилось раздору, когда щука, лебедь и рак каждый в свою сторону поклажу тащат, докончил свою мысль Сережка.
Митрофановой очень хотелось, чтобы выбор пал на Володьку, Так и случилось: выбранными оказались Сережка Бисеров, Настя Горохова и Сенцов. Петьку Радаева пока мало знали, хотя он силой своей и молчаливой, какой-то сердитой работой уже успел внушить доверие.
Когда составляли список, Настя тихомолком «пометила» Петьку Радаева в свою бригаду, но Сережка вцепился в него, не отдал, может, душевные причины побудили его к тому.
Он и старика Харитонушку хотел записать к себе, учитывая, что не только физической силой крепка бригада. Тут уж заупрямилась Настя, да и Харитонушка выразил добровольное желание остаться при ней.
Мы с ней земляки, из одного места, сказал он. Она девчонка, и кто-то должен помогать ей, а я на стройках бывалый и могу дать совет.
Так вот тебя и выберем, сказал Сенцов. Но Харитонушка отказался:
Зачем?.. Молодому тут поспособнее, а я старик и мне это дело натужно Ну, я отставать от вас не буду, в работе пойду ровненько.
Варвара выбрала себе новичков, только что пришедших от Чебоксар, Котласа и Уржума, ничего, кроме хозяйства своего, не видавших, ей и пестовать этих безусых юнцов!
Вторую половину дня Горохова Настя разгружала шпалы. «Бисеровцы» так называли Сережкину бригаду таскали на берег гравий. «Сенцовцы» укладывали тес, а Варвара по приказу десятника увела своих копать и возить на тачках землю.
После работы они написали договор соревнования, и сам Колыванов, не утерпевший, чтобы не прийти сюда в тот же день, вместе со Штальмером начальником гавани скрепили его собственными подписями.
Небольшая артелка Мокроусова, отколовшаяся еще раньше, уже разбрелась по домам, а Мартын сидел на плотах в одиночестве, спустив босые ноги в воду. От закатных лучей почти пламенела рыжая его борода.
Сидит Мартын и рыбку ловит, указав на него, пошутил Харитонушка.
Бисеров хмуро заметил:
Он местечко себе выбирает, где поглубже В субботу Ивану Забаве червонец просадил.
В карты? ахнул старик. Да он же не игрок сроду!
А ты почем знаешь?.. Игроки не родятся, а навыкают Прикупил девятку к тринадцати вот тебе и проба счастья.
С этаким счастьем, пожалуй, нагишом останешься. Вот так хозяйственный! И стригун себе на уме: живем вместе, а обделал мужика за милу душу, дивился Харитонушка. Пойду разузнаю, что-то не верится.
Он спустился песчаным обрывом к воде, шагал по-стариковски осторожно плотами, подведенными к самому берегу, и присел подле несчастного горюна на корточки.
Вода-то, Мартынушка, тепла?
Еще бы. Весь день вон как палило, ответствовал тот с ленивой суровостью. Паримся, паримся кажинный день, одного поту сколь сойдет!.. а десятники, шут их дери! пишут трешницу в сутки, да еще в очереди стой за своими деньгами Искупаться хоть. И он принялся раздеваться.
Народу много всем без очереди давать так и кассу-то разломают, и кудрявую барышню, коя в окошке сидит, по ноге растащут. Должон быть порядок, резонно разъяснял старик, раздеваясь тоже. А что ты о деньгах-то больно заботишься? Или спустил все?.. Позарился Мартын на чужой алтын. Эх ты, голова садова! Разве тебе невдомек, что лучше свое латано, чем чужое хватано?.. Карты ремесло никудышное. Тут и совесть проиграть можно. Человек без совести мусор, а мусор ноне железной метлой выметают, чтобы вредности всякой поменьше было.
Харитонушка барахтался в воде, отфыркивался, а когда накупался вдоволь и выбрался опять на плоты, необыкновенная бодрость скрепила его усталые члены.
Картежники-то, они крапивно семя, молвил он, одеваясь. И ты на старости лет напрасно за карты взялся.
Ладно, Ерема, указывай дома. Я и отца-то не больно слушался, обидчиво сказал Мокроусов по дороге к землянке.
Я учитель плохой, не отступался от своего старик, а только помнить надо, в какие веки живем. Мы с колхозами не утвердились, и заводы едва в зародыше. Ежели нам не работать теперь, так мы эдак Советскую власть целиком проиграем, а ведь Советская власть единое наше прислонище. Это понимать надо Зимой ко мне приходит шабер и спрашивает: «Как посоветуешь: придерживаться мне Советской-то власти, или на отшибиху от нее уйти?» Он чудак у нас, полоумный. Однажды свою-то полосу пшеном вместо проса засеял. А ведь ты, Мартынушка, с головой и должон помнить, о чем капиталисты думают