Кроме нее лежала в палате еще одна работница, но ее уже выписали, и она сдавала сестре-хозяйке постельные принадлежности такая довольная, взволнованная тем, что снова уходит в жизнь! Муж и девочка лет шести поджидали ее в коридоре, нетерпеливо выглядывая из-за стеклянной перегородки Они ушли скоро, и теперь никто не мешал говорить обо всем свободно.
В окно врывался солнечный теплый вечер; на ветках березы в палисаднике неугомонно чирикали воробьи, потом всей стайкой взмыли вверх и исчезли. Теперь слышнее стали отдаленные звуки, доносившиеся от кузниц, с промрайона, где не умолкало движение машин.
Они стояли у раскрытого настежь окна, обращенного к березовой роще, и в руках у обоих было по яблоку. Он всегда что-нибудь приносил ей. Садами и осенью пахла антоновка и таяла медовым соком во рту.
Галя спрашивала о Насте Гороховой, о тете Варе, о том, что делал он нынче, и слушала, засматривая ему в глаза Со вчерашнего дня врач отобрал у ней костыли, и теперь она опять могла уже легко стоять и ходить на своих ногах!.. Ее счастье стало полнее от того, что подле нее был Володя, прошедший с нею почти весь долгий мучительный и тревожный путь ее страданий, и он же первый встречает ее у ворот, ведущих в жизнь.
Итак, Галочка, скоро к нам? спрашивал Сенцов, припадая к ее щеке. А работы тьма, и она какая-то интересная стала, право!
Он взял ее руку в свою и, разглядывая тонкую кожицу на пальцах, которую еще плохо питала кровь, сказал:
Ничего, обрастешь жирком и все восстановится. А знаешь, я к тебе так привык, что прямо Да, спохватился он, я шел сюда и никак не мог сосчитать, сколько раз я был у тебя Семь, что ли?
А я и без счету знаю: десять нынче одиннадцатый Кабы не ты, с тоски умерла бы.
Ну! изумился Володька. А помнишь, как мы тогда в лесу-то, поцеловались?.. Я не забыл ведь. Сейчас у Колыванова заседание было, нас всех, кто хорошо работает, созвали и Варвара была, и Сережка, ну и Настя тоже. Нарком приказал перевести всех в бараки. В ячейке поговорю, чтобы и тебя имели в виду, включили в список, и все такое, заранее У меня к тебе вопрос есть Только ведь ты не скажешь.
И пристально глядел в лицо, испытывая и готовясь вызвать на еще большую откровенность.
Спрашивай тебе скажу я.
Он давно уяснил себе истинную причину Сережкиных посещений, которые расстраивали и озлобляли его тогда; прежняя дружба у них восстановилась, но Володьке хотелось, чтобы Галя еще раз уверила его, что у ней с Бисеровым не было ничего.
Нет, об этом после, раздумал он, не желая предварять событий.
Мягким спокойным движением она провела по его волосам ладонью, едва касаясь их, и рука, задержалась на его плече.
Ну спрашивай Я тебе все скажу Ты ведь мне всех дороже, повторила она. Ее чистые, по-матерински нежные глаза глядели на него с какой-то робкой и бережной любовью.
Он понял это и, просветлев, сказал:
Да вот об этом и хотел спросить!..
ГЛАВА XСтаринка в новизне
Уже на ходу, в самую горячую пору, по советам Брайсона, Дынников заложил в гавани насосную станцию, чтобы взять воду у реки. Химический анализ ее давал вполне удовлетворительные результаты: она была не сравнима с жесткой водой из артезианских скважин, стоявшей у предела годности для бетонных работ. Опять приходилось прокладывать трубы, переворачивать землю, и Дынников злился на слепоту проектирующих органов, перестраивая и нагоняя упущенные сроки.
Но его выручала людская масса, трудившаяся круглые сутки. Он верил в народ и знал, что эта сила приступом возьмет любую высоту, поднимет любые недра, если партия скажет, что это надо.
Три сортировочных станции не справлялись с огромным потоком грузов, эшелоны простаивали, гараж строился медленно, металлоконструкции поступали по договорам туго, и трест в крайней спешке послал инженера Штальмера за границу ускорить выполнение последних заказов, взвалив все руководство литейным цехом на Авдентова.
В связи с общим положением, литейка отставала тоже, но через некоторое время, когда Штальмер находился еще в дороге, поезда с металлом стали прибывать к литейной. Не успевая разгружать, Авдентов задерживал рабочих на вторую смену, и они оставались беспрекословно, понимая срочность и важность работ.
Близ полуночи подошли и давно ожидаемые «Браунхойсты», окрылившие бригадников и Авдентова, который весь день и вечер не уходил с площадки.
Все расположились на отдых под открытым небом. Было просторно каждому под этим синим пологом, расшитым звездами. Неунывный парень Сережка Бисеров разравнивал себе местечко на голом песке, рядом с Галей, и негромко пел:
Не стели, мама, постелю,
Не стели пуховую:
Я сегодня у матани
Лягу на готовую.
А ты под голову-то прогон положи, посоветовал Петька Радаев.
Какая ж это подушка, если в ней ни тепла, ни мягкости Галя? спросил он девушку, подбираясь ближе, можно к тебе на колени прилечь?
Она знала, что Сережка парень в почете и не позволит себе зряшных вольностей; к тому же, пока она болела, он приходил к ней с Настей или один, когда той было недосуг: забота о ней была верным свидетельством их дружбы.
Ложись, молвила она просто.
Сережка положил к ней голову на колени.
Ты эдак, пожалуй, до зорьки проспишь, позавидовал Петька, оставаясь и в шутке мрачновато серьезным. Настя узнает задаст тебе.
Прошу, милок, без глупостей, остановил его Бисеров. Книжки читаешь, готовишь себя, так сказать, к большому делу и вдруг такие слова!.. А что, братцы! вздохнул он, ни к кому в особенности не обращаясь и не чувствуя стеснения при инженере, отдыхавшем у колес вагона. Какая бы несуразная жизнь была, если бы женского пола не было! Сухость, ни привету, ни ласки а теперь так бы и жил тыщу годов! Честное благородное!
Ты и проживешь, сказала Галя. Ты и на старости чудить будешь. В кого уродился такой неуимчивый?
Сын своего класса, по-книжному ответил Сережка. У меня и отец такой вроде Харитонушки Землю, бывало, пашет и на лошадь кричит: «Ходи веселее, а то сам впрягусь». Про него одну историю могу рассказать об умершем можно. Товарищ Авдентов, присоединяйтесь к нашей компании.
Инженер не тронулся с места, потому что сидел к ним близко.
Я услышу и здесь.
Глядя на девушку и парня, он думал о Марии и Дынникове. А ночь с бесшумным течением звезд, с темными громадами затихших корпусов усиливала неунимающуюся его фантазию Однако Сережкин рассказ прослушал он с начала до конца.
Деревенька у нас лесная, а лес от земли до неба, начал Бисеров. В любую сторону иди сорок верст до жилого места. И болот много от Вятки до нашей деревни три дня ходу. Всего четыре дома было, как отец говорит. Починками прозывается деревня. Потом, слышь, в двух верстах поселились еще починки. Отец подрос и облюбовал там себе одну Еленой звать. А старик папаша его жениться на чужой не позволил: «Бери, говорит, в шабрах». Так и приневолили. Елена тоже вышла замуж. Начали жить врозь, каждый своей семьей, а все-таки забыть любовь не могут.
Тут появляется из волости какой-то чин и приказывает отцу моему идти на призыв, в солдаты. Он в лес убежал. Два дня, слышь, пропадал. Пришел домой, а его поджидают опять. Он бросился вон, вскарабкался на крышу и сидят там.
Они за ним лезут, схватить норовят, а он до себя их не допускает и бьет по рукам палкой. Двое с одним, конечно, сладят. Стащили его, связали и увезли, а оттуда. прямо в солдаты.
Пока служил, жена-то к своим родителям ушла. Он ей письмо: «Там и оставайся». А Елене своей другое письмо: «Вернусь, вместе сойдемся».
Вернулся, а жена опять пришла, не отстает, и папаша за нее заступается
Отец опять смирился. Да так с ней и прожил, не любя, двенадцать годов. Тут как раз умирает его папаша, то есть, мой дедушка, и вот случается у них самое интересное: отец мой отсылает свою жену опять к родителям и идет за Еленой. А у той двое детей и муж жив
Как по-вашему? спросил Сережка, обращаясь к своим слушателям. Сойдутся они или нет?
Каждый разрешал эту загадку жизни по-своему: Петька сказал, что могут сойтись, и Галя согласилась тоже, но тут же передумала:
Нет, так и останутся. Своих детей не бросишь, а с ними он не возьмет.
А как по-вашему, товарищ Авдентов?
Инженер не счел для себя удобным принимать участие в этой беседе, но любопытство к чужой жизни стало в нем острее, чем прежде.
Кончай, кончай, проговорил он. Отдохнули, пора приступать к работе.
Поднявшись на колени, Сережка оглядел тех, кто не высказал еще-своего мнения:
Так вот, случилось самое удивительное: сошлись! Елена оставила детей мужу и пришла Стали жить, поживать да добра наживать. Первым от их брака народился я. Вот какая моя биография Ну, братки, поднимайся! Петька, полезай на платформу А Галю может, домой отпустим? а? Она из больницы недавно. Пускай отдыхает Сами-то мы ладно, а женщин надо беречь.
Никто не возразил ему, и Галя ушла. Бригада начала разгрузку, чтобы через пятидневку перейти окончательно на монтаж литейного цеха.
Включенный, точно рубильником, в круговорот стройки, Авдентов с тех пор ни днем, ни ночью не знал покоя. Даже по ночам приходилось часто бывать на площадке. Неимоверное количество забот не задавило его, однако. От непрестанного напряжения (оно не сбывало, а нарастало с каждым днем) он утомлялся чрезвычайно. Но он строил, создавал, ему предоставлен простор для собственной инициативы. В кипучих буднях рождались ценности, которые подытоживала и принимала страна, и это помогало ему забыть душевную свою невзгоду и побороть усталость.
ГЛАВА XIСон
Подземные работы литейного цеха были закончены, полным ходом вели монтаж. Прежние землекопы Бисеров и Сенцов учились уже у верхолазов, овладевая новой профессией; насколько хватало сил, тянулся за ними Петька Радаев и Харитонушка, но старик работал больше внизу.
Авдентов не только в шутку говорил им, что за время стройки завода они пройдут десятка два профессий, да и для него самого был здесь второй втуз. Каждый день давал ему десятки труднейших задач, решение которых влияло на ход строительства; нужно было каждую решить быстро и не ошибиться. Постоянное напряжение выматывало силы, зато как легко, беспамятно спалось, когда он приходил в барак!..
В эту маленькую единицу времени, какою являлся день, было так много заключено работы, что даже газет иногда не удавалось прочесть. Он собирался и все забывал написать Степану Зноевскому, который, в сущности, должен сделать это первый, ибо не так уж он занят там, в Америке!
Уже разок стукнул его в приказе Дынников, чтобы произвольно не ломал график, и ему было очень больно, потому что ударила пристрастная рука.
Но по размышлении он успокоил себя тем, что на месте Дынникова (безотносительно к Марии), сам за эту же вину ударил бы, пожалуй, и больнее. Так, через несколько дней, осматривая бетонировку в отделении цветного литья, он заметил несколько изъянов в башмаках колонн и приказал переделать заново; своего подчиненного спустил на ступеньку ниже, а одного даже отдал под суд. Он требовал, чтобы все работали в полную силу, и два раза звонил в газету к Гайтсману о тех людях, которые заслужили того, чтобы о них сказала газета свое слово.
О Радаеве и Бисерове написал сам, и тайком от всех носил в кармане первое свое творенье. Потом выбросил, уразумев, что такое серое, казенное сукно без единого литературного рисунка соткано им плохо, газетчики куда лучше пишут!.. Впрочем, он и писал-то, пока сидел на профсоюзном собрании, чтобы хоть чем-нибудь прогнать сон. Все эти дни он спал урывками.
Как-то выпал ему однажды часок свободного времени, и он пошел в лес, выбрал местечко на луговине и, положив портфель рядом, лег под кустами в тени. Здесь был иной мир разнеженный солнцем, ленивый и тихий. Листья повисали над ним, качалась перед глазами жидкая березовая ветка, которую непременно сломил бы он, если бы не такая каменная усталость.
Веки слипались, сладостный шум листвы убаюкивал Чудилось море, всплески волн и корабли на рейде. Потом все утонуло в густой и теплой зелени, и только слышались ему протяжные гудки.
Мягче постели была ему одетая травой земля, и все жило на ней своею собственной жизнью. Независимо от его воли, утерявшей над ним власть, где-то совсем близко забил родник воспоминаний Опять он видел знакомую березовую рощу, молодой кленок на опушке, видел у плетня в саду старые ветлы с грачиными гнездами. Ничуть не изменилось родное село, окруженное лесами и оврагами Так приятно ждать ее и верить, что она придет Сквозь зелень уже мелькает ее розовое платье, и он прячется, чтобы обмануть ее Но Мария знает: он уже здесь, и уверенно звенит ее певучий голос: «Ау, ау! Ми-иша!»
Он пробует отозваться, кричит и странно не слышит своего голоса Гудок прорывает прозрачную, толщу воздуха, стучат колеса на стыках рельс, и ровная бесконечная степь бежит за окном путь долог, и пускай Степан поет о своем Колорадо и посасывает трубку
Между тем, направляясь после купания домой, проходила этой полянкой Мария, перекинув полотенце через плечо. Кто-то спал на траве, разбросав руки, и она прошла бы мимо, не обратив никакого внимания, но двое подростков что-то уж очень подозрительно оглядывались, стоя от него неподалеку, а заметив ее приближение, шмыгнули в кусты, не успев утащить портфеля Желтый, как у Авдентова, он валялся у пня на кочке, и Мария подобрала его
В каком-то нелепом положении оказалась она, вынужденная будить чужого мужчину. В этот час никого подле не было, и ей пришлось подойти, потому что портфель был полон бумаг, скорее всего принадлежащих заводу
О как просто было бы все сделать, если бы это действительно был чужой!.. Не зная, как поступить, робея и волнуясь, она стояла над ним с портфелем в руках, заслоненная кустами от дороги.
Она сломила ветку, чтобы звуком прервать его беспамятное забытье, но он не услышал.
Ты очень неосторожен Разве так можно? сказала она, но голос прозвучал нетвердо.
Досада, неприязнь и жалость переплелись в ней тесно, воля двоилась, и уже трудно было заставить себя уйти отсюда, бросив все на произвол случая: с пропажей документов могли быть для него большие неприятности.
На нем была синяя сатиновая рубаха, пыльная, измятая; солнце выжгло ее; рукава засучены, видно ушел с работы, откинутая за голову правая рука держала зеленую фуражку; розовое, разморенное сном лицо было обращено к ней и лоснилось от пота.
«Навоевался», молвила она, лишь для себя предназначая это слово. Чтобы прогнать назойливых мух, она пошумела над его лицом веткой.
Михаил Иванович, нельзя же так спать, где попало!
Он вскочил и, точно в бреду, глядел на нее широко открытыми глазами, и не узнавал.
Я не могу караулить тебя и очень невежливо с вашей стороны вынуждать, чтобы стояли подле вас, пока спите.
Шутка привела его в чувство:
Маруся!!! Маша! Это ты?.. Ты давно здесь?
Вот ваш портфель Его могли украсть. И вам тогда не поздоровилось бы
Она собиралась уйти, а ему так много нужно было сказать ей, чем-то отблагодарить ее за великодушие Проклятая усталость! Если бы только знать, что здесь возможна встреча, он просидел бы целый день, не спуская глаз с дороги.
Как удивительно, что именно ты спасла меня от суда!.. Ведь тут чертежи, документы на девяносто тысяч. Постой, побудь еще хоть две минуты Марусь.
Нет, я не могу мне пора домой Авдентов пошел с нею и, обратив к ней лицо, смотрел, не отрываясь, и она видела это. Между прочим, о тебе уже спрашивали.
Он? удивился Авдентов, хотя только о муже ее и шла речь.
Он видел, когда проезжал мимо Ты мне вчера звонил?
Да и очень неудачно Он мне сказал: «она на курсах».
Я так и знала пришла от преподавательницы английского языка и он начал спрашивать. Мне пришлось сказать все понимаешь?.. Встречаться не будем больше Хорошо?..
Для меня это чрезвычайно плохо.
Я не виновата, сказала она, стараясь придать сухость своим словам. Впрочем
Не досказав фразы, она первая свернула вправо, где виднелись нарядные постройки американского поселка.
Молча Михаил шел за нею, оглядывая с головы до маленьких черных туфель; одинаковая с ним ростом, такая близкая, родная в этом знакомом белом, без рукавов, платье, которое носила и в селе. Он нагнал ее, и ее плечо коснулось его плеча. Она повела взглядом, чуть отступив в сторону, и это движение подсказало ему, какая пропасть разделяла их!..