Сынок! голос Уалинка раздался, как неожиданный выстрел.
Кайти увял разом, обмяк.
Дверь отворилась, будто сама по себе.
Пропали! Лицо Уалинка было перекошено, руки судорожно прижаты к груди. Идут!.. Таурзат проклятая!..
Серафиму словно толкнул кто-то, как толкают сани с горы. Но сани не всегда скатываются благополучно В коридоре девушка наскочила на Уалинка. Та схватила ее, будто веревками опутала, Серафима даже вскрикнуть не успела. Уалинка подняла ее, как пушинку, отнесла назад в комнату, затворила за собой дверь, упала на колени, умоляюще протягивая руки:
Очаг мой! Очаг мой! Наша ты, из нашей семьи! Не уходи, не губи нас! Не делай этого! Не разрушай наш дом!..
Слова Уалинка обжигали Серафиму, как искры, летящие от костра, и, словно спасительная вода на пожаре, из глаз девушки хлынули слезы, и она удивилась, подумав, что не плакала до сих пор, и слезы придали ей ярость и силу, и она рванулась, будто прыгнула через костер, выскочила на крыльцо, на свет, увидела солдат, входящих во двор, встретилась взглядом с Таурзат
Дети великого Гато
1
Сквозь щели ставен в комнату рвался радостный свет весеннего утра. Туган встал, задернул занавеску, снова лег и закрыл глаза. Торопиться ему было некуда. Утро не обещало ничего нового, ничего он и не ждал от него. Солнце поднимется в зенит, потом опустится за горы пройдет еще один пустой, бесхлопотный, скучный день. Как вчера и позавчера, как завтра и послезавтра
Скрипнула, отворяясь, дверь. Туган натянул на голову одеяло, давая понять, что день его еще не начался и начнется не скоро.
Послышались тихие, осторожные шаги. «Отец», сразу же понял Туган. Только он мог войти так неслышно, только от него так пахло соляркой.
Сколько раз этой весной Туган видел своего отца? Пашет тот от зари до зари, будто конец света настанет, если колесо его трактора выйдет из борозды. Когда он бывает дома, Увадз, отец Тугана? Забежит иногда на минутку, робко, на цыпочках подойдет к спящему сыну, и разнесется по комнате неистребимый запах солярки.
Тугану хочется выглянуть из-под одеяла, увидеть светлое, смущенное лицо отца, но что ответит Туган, куда спрячет глаза, если отец заговорит с ним?
Увадз остановился посреди комнаты, постоял, глядя на сына, потом шагнул вперед, наклонился и прошептал, словно радостную тайну выдавая:
Я не вернусь сегодня. В сарае тяпка. Возьми ее и пройдись по огороду
Раньше, когда Туган был маленьким, отец, разбудив его утром, говорил тем же тоном: «Вставай Забирайся ко мне на плечи Пойдем в магазин Накупим всего-всего» Как давно это было
Не ленись Отдыхать лучше в полдень, в жару
Туган знает: неразговорчив отец, роняет слова, будто по зернышку в пустой мешок бросает. Знает и другое: отец ищет повода поговорить с ним, а уж слова, которые он припас для сына, одно горше другого. Вот-вот, кажется, отец начнет разговор, но нет, все не может решиться. Постоит посреди комнаты, повздыхает, повернется и уйдет. Все невысказанное унесет с собой. Как вчера и позавчера
Когда отец отшагал уже полдороги до поля, Туган встал, умылся наскоро, пошарил в шкафу, нашел зачерствелый ломоть пирога с сыром и, откусывая на ходу, пошел через двор к сараю.
Тяпку, наверное, целый год не точили, на острие ее можно было танцевать босиком. Туган хотел привести ее в порядок, но, пока будешь искать молоток да камень какой-нибудь вместо наковальни, пока отобьешь острие и заточишь его напильником, утро кончится и начнется жара. Волоча за собой тяпку, он вышел было из сарая, но тут же вернулся, увидев соседскую старуху Сопо. Она приходилась ему какой-то дальней родственницей по отцу.
Случалось иногда дом Увадза вдруг мертвел. Не курился дым над трубой. Увадз, мать Тугана Ниффа и сам Туган сходились под одной крышей, но родной очаг не грел их. Они входили в дом, будто в холодный омут ныряли. Ни слова не услышишь, ни звука. И тогда, как по тревоге, прибегала к ним Сопо. Разгорался огонь в печи, появлялось парное молоко в подойнике, в шкафу горячие пироги
Плетень между их огородами был реденький, как решето. Старуха копошилась на своих грядках и тоже заметила Тугана. Теперь она не уйдет. Она глаз с него не спустит, и работу оценит, и инструмент, а язык у старухи, как бритва. Сопо не Увадз, за словом в карман не полезет.
Когда Туган появился наконец в огороде, Сопо выпрямилась, опираясь на рукоять своей тяпки, и ехидно усмехнулась:
Утром стук молотка далеко слышится
Может, и тебе надо поточить что-нибудь? так же ехидно осведомился Туган.
Ладно, ладно! махнула рукой старуха. Нагнись, а то вон уже вьюнок по тебе полез
Когда Туган прополол площадку, которой хватило бы для свадебных танцев, Сопо подняла голову.
Что молчишь? спросила она. Ты ел?
Не помню, Туган выпрямился, пощупал живот, озадаченно пожал плечами, вроде бы ел, а вроде и нет Придется на рентген сходить, проверить
Старуха покачала головой, бросила тяпку и резво засеменила к дому. Вскоре она появилась с белым узелком в руке. Пройдя вдоль плетня в дальний конец огорода, она поставила узелок, сквозь который проглядывали края тарелки.
Туган, сглотнув слюну, вопросительно глянул на старуху.
Работай, работай! заворчала Сопо. Осла, чтобы не ленился, морковкой приманивают.
Хочешь, друзей позову? предложил Туган. За десять минут всю работу сделаем.
Старуха молча полола свою грядку.
Стоит только свистнуть
Зачем свистеть? усмехнулась Сопо. Возьми в руки рог с аракой, и они тут же слетятся.
Когда солнце перевалило за полдень и Туган добрался наконец до белого узелка, в огороде появился низкорослый, юркий Толас. Он деловито подсел к Тугану и так ретиво принялся за еду, будто три дня до этого голодал. Проглотив не жуя последний кусок сыра, он весело подмигнул Тугану:
Сегодня в нижнем конце села свадьба!
Чья?
Какая нам разница?! Там у нас свой человек Сиука. Он просил меня, приходите, мол, обязательно.
Выпить тебе захотелось, вот и возомнил, что приглашают
Сиука Рано или поздно Туган должен был встретиться с ним, рассчитаться наконец за все. Сколько раз уже Туган собирался сделать это, но все откладывал, сдерживал себя. Не потому, что боялся, нет. Останавливало другое: об этой драке сразу же узнала бы Хани. Позабыв обиды, она примчалась бы из города, а уж отчитывать это Хани умеет
На если Сиука приглашает, отчего бы и не пойти? До драки, может, дело и не дойдет, а поговорить с ним, словом слово выманить нужно.
Слушай, сказал Туган, раз ты затеял доброе дело, сделай его как следует
Понял! вскочил на ноги Толас Мы с Сиука выйдем тебе навстречу, схватим под руки пусть все видят, что мы силой тащим тебя.
Сиука, встретивший Тугана, улыбнулся ему, как старому другу:
Пойдем, пойдем скорее!
Боюсь, надолго это, озабоченно нахмурился Туган.
Никто тебя не задержит, сказал Сиука. Тебе и Толасу я отдельный стол накрою.
Путь от ворот дома, где была свадьба, до накрытого стола показался Тугану бесконечным. Тугана заметили сразу. Ему хотелось подойти к собравшимся во дворе, поздороваться, но люди смотрели на него недружелюбно, настороженно. Туган, смутившись, опустил голову.
Когда сели за стол и Толас, возбужденно хихикая, стал потирать руки, Туган ткнул его локтем:
Сиди спокойно. Мы в гостях.
Нет, подумал он, сегодня нельзя. Ни о какой драке здесь и речи не может быть. Люди не простят мне, если я на свадьбе затею что-нибудь. Ни за что не простят
Туган так ни разу и не встал из-за стола. Сидел молча, думая о своем. Даже на танцы не пошел взглянуть.
Когда время приблизилось к ночи и гости начали произносить прощальные тосты, к Тугану подсел Сиука и, припав губами к его уху, прошептал:
Ты должен выпить со мной. Пойдем.
Я тороплюсь, слабо возражал Туган, мне надо уходить.
Тогда не стоит терять времени. Идем скорее
Они зашли в кладовую. Сиука запер за собой дверь, откупорил бутылку, налил по стакану. Выпив, Сиука опустил на плечо Тугана тяжелую руку:
Давай поговорим
В другом месте Туган сбросил бы руку Сиука, но тут сдержался.
Я давно хочу тебя спросить, глаза Сиука чуть повлажнели, почему ты не любишь меня?
Такие вопросы задавай девушкам, усмехнулся Туган.
Нет, ты скажи, упорствовал Сиука. В чем дело?
Я пойду, сказал Туган. Спасибо за все.
Нет, замотал головой Сиука, подожди меня на улице.
Он догнал Тугана, взял его под руку, потянул за собой:
Давай зайдем к нам
Хватит на сегодня, отмахнулся Туган. Пойдем лучше посидим у реки.
Они двинулись к лесу, туда, где виднелись строения колхозных ферм, к реке, журчанье которой было хорошо слышно в ночи. Едва они вышли за село, как их нагнал Толас.
Я тоже хочу с вами, пролепетал он, качаясь, как хилое деревце на ветру.
А не помнишь ли ты, где твой дом? усмехнулся Туган.
Во-он, Толас, потоптавшись на месте, ткнул пальцем в сторону села.
Вот и шагай туда, подтолкнул его Туган. Понял?
Туган смотрел, как Толас, едва переставляя неверные ноги, бредет по дороге, а Сиука, вдруг засмеявшись, спросил:
Помнишь, как ты умел свистеть в детстве? Сейчас не сможешь уже, наверное
Если засвистеть здесь, услышат на фермах, подумал Туган. Сегодня ему не хотелось напоминать людям о себе. Он не забыл, как смотрели на него там, на свадьбе.
Жизнь хитрая штука, как бы размышляя вслух, говорил Сиука. Человек всегда должен знать, кому он может свистнуть в трудную минуту.
«Уж тебе-то я не свистну», усмехнулся про себя Туган, и вспомнилось ему, как Сиука, когда учился в школе, таскал тайком кое-кому из учителей то фрукты, то овощи, то араку. Ребята смеялись над ним, говорили, что скоро он начнет дарить учителям поросят.
Окончив школу, Сиука не стал поступать в институт. Нет, он устроился на молочную ферму, схватился за коровьи соски
Они свернули с дороги и пошли вдоль реки. Под ногами хрустела, перекатываясь, мелкая галька.
Я чувствую, говорит Туган, ты хочешь что-то сказать, да все тянешь
Боюсь, ты не так поймешь меня
Тогда поговорим в другой раз.
Слушай, Сиука остановился, есть возможность сделать деньги
Разве я мешаю тебе? пожал плечами Туган.
Давай сделаем это вместе. Из тех, кто на твой свист выбегает, тоже кое-кого возьмем Ехать можно хоть сейчас.
Интересно, размышляет Туган, зачем я ему понадобился? Что это он меня умасливает? А-а, догадывается он, ему нужны люди Бригада во главе с Сиука Хмельная мешанина ворочается в голове Тугана выпитое дает себя знать. Ехать можно хоть сейчас Но я уже ездил, мелькает трезвая мысль, ездил
Многих односельчан Тугана заманила эта дальняя дорога. Россия велика и, если смотреть из тесной Осетии, кажется, что где-то можно приспособиться, урвать, ухватить свои кусок. И снаряжаются наспех дикие бригады, едут, мчат, стараясь обогнать друг друга, заключить выгодный договор и работать день и ночь, думая только об одном деньги, деньги, деньги Кто знает, с чем возвращались любители дальних странствий он, Туган, не заглядывал к ним в карманы. Но с чем вернулся он сам, Туган помнит хорошо. В прошлом году и его соблазнили. Ехали долго, с пересадками. Добрались наконец до места, взялись за работу. Но Тугану уже не хотелось денег. Он изнемогал от песчаных бурь, от изнуряющей жары тех мест: даже ночью, когда и двери и окна были распахнуты настежь, он дышал, как рыба, выброшенная на берег
Я знаю самую настоящую целину, голос Сиука слышался будто издали.
Давай-ка отложим этот разговор, сказал Туган и добавил заплетающимся языком чуть слышно: Последний стакан давит на меня, как могильная плита.
Сиука схватил его за рукав:
Слушай, куда мы плетемся?
Перемет свой хочу проверить, может форель попалась Вон, возле шиповника
Браконьерствуешь? усмехнулся Сиука.
Туган резко остановился, высвободил свою руку.
Может, и ты послушаешь меня?
Да уж пойму тебя не хуже Толаса
Тугану хотелось сказать что-то значительное, но он никак не мог собраться с мыслями и, злясь на себя, стал говорить вовсе не то, что следовало бы сейчас, и не так; язык едва ворочался, голос звучал глухо, слова, как булыжники, падали каждое само по себе:
Ты и сам знаешь эту сказку Они учились в школе вместе Но один получил аттестат, а другой нет Многие готовились поступать в институт А тот, о ком я тебе говорю, с аттестатом под мышкой пошел на ферму коров доить
Когда закинул перемет? безразлично спросил Сиука. Может, зря мы поперлись в эту даль?
Совсем не зря За то, что он доил коров, ему дали бумажку, в которой было написано: «Вот настоящий человек, мы верим ему, откройте перед ним дверь института»
Без бумажки ты букашка! хохотнул Сиука.
Стал этот человек студентом, гнул свое Туган. Коровы мычаньем проводили его в светлый путь
Может, хватит, а? поморщился Сиука. Что-то голова трещит
Споткнувшись о камень, он тяжело повалился на землю. Туган поднял его, поставил на ноги и потащил за собой. Сиука спотыкался обо все, что попадалось под ноги: о камни, о пни, о кочки
Душно, стонал он. Хоть бы ветерок подул. Остановись, давай хоть закурим
Туган еще чувствовал силу в себе, и он не верил Сиука, подозревая, что тот не так пьян, как притворяется, чтобы увильнуть от разговора. А разговор только начинался
Наш дояр стал учиться заочно Нашел себе работу Решил обосноваться в городе Начал захаживать в общежитие мединститута Там жила одна девушка, его односельчанка
Едва он проговорил это, как Сиука, увлекая его за собой, ухнул в яму, Туган ударился коленом о камень и, вскипев от злости, вскочил, поднял Сиука, тряхнул его изо всех сил:
Кончай свои фокусы! Стой!
Нет, разговор не получился. Жалея, что он затеял его сегодня, Туган молча тащил обвисшего Сиука и думал о Хани. Его мысли мелькали, одна опережая другую, исчезали и возникали вновь, горячечные, бредовые, безумные
Из города в село приполз слушок. По дороге он оброс, наверное, и руками, и ногами. Туган долго ничего не знал, но, вот наконец дошло и до него Сиука, оказывается, стал слишком часто наведываться в общежитие к Хани. Услышав это от Толаса, Туган сломя голову бросился в город, но Сиука там не нашел. Не нашел он и Хани. Весь вечер просидел, он, ожидая ее в общежитии мединститута, и одна из ее соседок рассказала, что Сиука действительно бывает у них
Прошу прощения, Сиука вялой рукой ткнул куда-то в темноту, зайду-ка я за дерево
Перемигивались звезды на небе, убаюкивающе журчала река.
Туган постоял, ожидая, потом сел. Ощутил ладонью ласковую землю. Лег, прижавшись к ней щекой. Земля плавно покачивалась, и было так хорошо и покойно в мире
2
Проснулся он от обилия солнечного света. В комнате было так тихо, что если бы ласточка села на крышу, он бы услышал. Туган с наслаждением потянулся и вдруг замер, только теперь поняв, что проснулся в чужом доме: чужая люстра свисала с потолка, чужой шкаф стоял у стены. На подоконнике горшки с цветами. На полках корешки аккуратно составленных книг. Глянув на них, Туган подумал, что давненько уже не читал ничего, с самой школы, пожалуй
Рядом, у кровати, на спинке стула висели его брюки, почищенные и выглаженные чьей-то заботливой рукой, черным глянцем сверкали его старые башмаки.
«Что это за дом? раздумывал Туган. Кто привел его сюда? Кто позаботился о нем?»
Он попытался воскресить в памяти события прошлой ночи. Туган почувствовал боль в ноге, ощупал саднящее, распухшее колено Да, Туган тащил Сиука, они шли, спотыкаясь, по берегу реки, но что было потом? Что-то ведь было, наверное?.. Нет, память его вчера уснула раньше его самого.
Туган сел и потянулся было к брюкам, но тут послышались чьи-то шаги, и он поспешно нырнул под одеяло.
Отворилась дверь, и в проеме ее возник, как в рамке портрета, председатель колхоза Шахам. Он стоял, упираясь своими большими руками в косяк, и улыбался. Кого угодно ожидал увидеть здесь Туган, но не Шахама, не этой приветливой его, спокойной улыбки.