Группа, «отколовшаяся» от Хаганы, категорически отклонила курс на сближение с арабами и англичанами. Другими словами, сторонники этой группы намерены были и впредь совершать диверсии и террористические акты против англичан и арабов, но ответственность за них уже не падала на Хагану. Одним из закулисных заправил этой группы стал Симон Соломонзон.
Он говорил, продолжал пересказывать речь Соломонзона Нуци Ионас, что мы только делаем вид, будто возмущаемся позицией и тактикой Хаганы, и втайне остаемся всем сердцем с ними, а они, в свою очередь, только делают вид, будто осуждают нашу позицию как слишком воинственную, однако и они до конца с нами Мы идем к единой цели разными, дополняющими друг друга путями! И если в данное время мы ограничиваемся требованием на незначительную часть территории будущего нашего государства, то это не значит, что, создав свое государство и добившись его признания, мы не станем всеми силами и средствами добиваться максимального его расширения Претендовать сразу на многое чревато потерей верного малого! Сейчас не время «дразнить гусей»! Напротив, испрашивая минимум, мы ослабляем бдительность противников, исподволь накапливаем силы для следующего шага, а может быть, и скачка вперед! И тогда, захотят наши противники или не захотят признавать за нами право на присоединение новых земель, они будут поставлены перед свершившимся фактом
На мгновение Нуци прервал пересказ речи Симона и, самодовольно улыбаясь, сказал:
И вот здесь я подал реплику: «Победителей не судят! Такова историческая закономерность!» «Это верно, подтвердил Симон, но, чтобы стать победителями, надо любыми средствами, не теряя ни минуты, готовить железный кулак! В этом заключается наша прямая обязанность, это нам поручено, и за это все мы в ответе перед нашим многострадальным народом!»
Ионас, все более увлекаясь своей речью, принимал эффектные позы, жестикулировал, точно находился перед многочисленной аудиторией. С особым восторгом он рассказывал Хаиму, как Симон, упомянув о недавних событиях в Испании, подчеркнул, что нет и не будет такого суда, который мог бы привлечь к ответу Муссолини и Гитлера за помощь генералу Франко самолетами и танками, а самого Франко за переброску в Испанию мавританских войск, прославившихся жестокостью.
Но представь себе, Хаймолэ, возбужденно продолжал Ионас, среди присутствующих нашлись-таки люди, которых испугала программа решительных действий, изложенная нашим Симоном! Один из них, человек пожилой и довольно заслуженный, попытался даже урезонить его Он утверждал, будто не исключено, что в один прекрасный день от испанского каудильо, немецкого фюрера и итальянского дуче могут потребовать ответа «по большому счету» и воздать с лихвой за все содеянное Ты понимаешь, на что он намекал?! Можно было бы не обращать внимания на такое выступление, но человек этот как раз у муссолиниевских инструкторов проходил обучение и там совершил подвиг, лишившись при этом руки! Он неспроста занял такую позицию
Наверное! подтвердил Хаим. Раз ты говоришь, что он такой заслуженный человек, зачем же ему бросать слова на ветер?..
В том-то и штука!.. согласился Нуци. И знаешь, что он еще сказал?
Тот однорукий?
Ну да. Он говорил, будто трагизм такой перспективы заключается не в том, что Гитлер, Муссолини, Франко и другие подобные им личности будут жестоко наказаны, а в том, что вместе с ними расплачиваться будут и народы, позволившие вовлечь себя в авантюру!.. При этом он сослался на мудрые слова какого-то пророка, сказавшего, что человеку в полдень известно, чем начался для него день, но ему отнюдь не дано знать, как он кончится А мы, дескать, находимся лишь на заре осуществления тысячелетней мечты еврейского народа, еще не дожили и до полудня, а уж до конца дня и подавно нам далеко.
Кто же этот человек? Секрет, что ли? спросил Хаим.
Он адвокат. Фигура довольно крупная, но все же я думаю, что наше руководство не потерпит в своей среде этого человека Ведь, по существу, его позиция предательская! Правда, он не отрицал, что подготовку к воссозданию подлинно независимого национального очага нужно вести, но тут же оговорился: «Ни в коем случае не впадая в крайности» Что чересчур, то лишнее, говорил он. А планы «Акционс-Комитета» якобы содержат чересчур крутые меры, в которых будто бы нетрудно узреть пренебрежение к тому, от чего тридцать два столетия назад предостерегал сынов своего народа наш великий Моисей
Пересохшие от жажды губы Ионаса покрылись липкой пленкой. Надо было бы отхлебнуть глоток воды. Но куда там: ему не терпелось рассказать об эпизоде, героем которого был он сам.
Однорукий, наверное, долго бы еще разглагольствовал, призывая к осторожности, неторопливости и всякое такое, но тут уж мое терпение лопнуло. Я первый, подчеркнул Нуци, крикнул ему: «Не пугайте! Мы не из трусливых, а с вашей осторожностью придется ждать еще тридцать два столетия!»
Хвастливо рассказывал Нуци о том, как дружно его поддержали единомышленники Симона Соломонзона, как неистовым топотом ног и выкриками заглушили голос адвоката, якобы вынудили того, не договорив, сесть на свое место и как в конечном итоге люди, заслуженно именующие себя бейтарцами-ревизионистами, взяли твердый курс на полную и безоговорочную поддержку «Акционс-Комитета» под девизом «Оружие, раз оно есть, должно стрелять!».
Вскользь Нуци сообщил, что вместе с Симоном Соломонзоном и несколькими хавэрим они всю ночь вырабатывали «отрезвляющие меры», в результате которых кое-кто из колеблющихся уже смещен с занимаемых должностей, а некоторые будут уволены из Экспортно-импортного бюро. Однако Ионас умолчал о том, что тогда же решался вопрос о замене уволенных и что в этой связи зашла речь о Хаиме Волдитере холуце, прошедшем «акшару» в составе квуца имени Иосефа Трумпельдора. Ничего не сказал он и о том, что именно ему, Нуци Ионасу, было поручено «прощупать» настроение Волдитера, «поднакачать» его, подготовить к активному участию в не подлежащих гласности делах «Иргун цваи леуми».
Из дальнейших откровений Ионаса Хаим понял, что за спиной всесильного Соломонзона стоит не столько его родной отец, сколько дядюшка, о котором ему приходилось уже слышать. Сам же Симон всего-навсего доверенное лицо, один из закулисных манипуляторов тщательно законспирированной группы под названием «Иргун цваи леуми» исполнительницы особых планов «Акционс-Комитета» и отчасти того же таинственного дядюшки.
Нуци явно избегал говорить о том, что конкретно предстоит делать группе «Иргун цваи леуми», но чтобы «прощупать» Хаима, завел речь о нашумевшем событии о гибели «трансатлантика». И не то по неосторожности, не то под действием винных паров проболтался, сказал больше того, что хотел. Хаим понял, что взрыв на «трансатлантике» дело рук людей из «Иргун цваи леуми» и что этот варварский акт был санкционирован верхушкой «Акционс-Комитета».
Думаешь, наши хавэрим не нашли бы общий язык с англичанами, если бы речь шла только об иммигрантах? Чепуха! говорил Нуци. Конечно, это было бы не очень-то просто. Они, сволочи, как ни говори, жестоко преследуют за нарушение установленного ограничения на иммиграцию И все же обошлось бы, уверен в этом!
А с «цементом», спросил Хаим, имея в виду оружие, обнаруженное англичанами в бочках из-под цемента, удалось бы тоже уладить?
Какой еще цемент?! не сразу поняв, о чем говорит Хаим, сердито ответил Ионас. Цемент можно было бы везти на обычном «грузовике» Впрочем, ты прав Ты же видел, что было в этих бочках. Полный ведь трюм! И нужно оно нам сейчас позарез! Но что поделаешь?! Пришлось пустить ко дну И знаешь почему?
Наверно, чтобы не отдавать его англичанам, неуверенно ответил Хаим.
Правильно, Хаймолэ! Англичане наши враги, и снабжать их оружием нет никакого резона! Однако это не все Главное в том, откуда оно прибыло, клеймо какой страны стоит на нем и в чьих руках в настоящее время находится эта страна!
Хаим вспомнил, что на оружии, извлеченном английскими матросами из трюма «трансатлантика», стояло клеймо чехословацкого оружейного завода «Шкода» и что тогда же на пароходе кое-кто из пассажиров удивлялся, каким образом оно могло оказаться в транспорте, предназначенном для холуцев Палестины. Хаим также вспомнил, сколь различные догадки высказывали тогда пассажиры по этому поводу, тем не менее никто не допускал и мысли, что оружие могло быть получено непосредственно от немцев Абсурд! Правда, кое-кто хитро усмехнулся, но и только. Однако никто из сопровождавших бочки с «цементом», даже Нуци Ионас, готовившийся к их приемке, не знал, что оружие поставляет абвер разведуправление при германском генеральном штабе. Этот вопрос входил в компетенцию более высокопоставленных кругов холуцев, в частности некоторых лиц из Экспортно-импортного бюро хавэра Соломонзона
Ионасу, однако, доставляло истинное наслаждение блеснуть перед другом своей осведомленностью, и он доверительно поведал Хаиму о некоторых обстоятельствах и соображениях, приведших к необходимости потопить «трансатлантик». Он сообщил, в частности, что англичане наложили секвестр на судно и обнаруженное в трюме оружие и были намерены по прибытии корабля в Хайфу не просто изъять оружие, но поднять при этом шумиху на весь мир по поводу того, что оно доставлено из гитлеровской Германии и оккупированных ею стран, что сделано это, конечно, с ведома нацистских главарей и предназначено, разумеется, для борьбы не с нацистами, а с англичанами и арабами.
Они непременно устроили бы всякие пресс-конференции, произнес Нуци, и демонстрировали бы на них образцы оружия, как вещественные доказательства наших связей с нацистами!.. Ты представляешь себе, в каком дурацком положении оказались бы наши хавэрим из «Акционс-Комитета»?! Ведь само «Еврейское агентство» находится не где-нибудь, а в Вашингтоне! воскликнул Нуци. Но мы разрушили их планы: пустили на дно вещественные доказательства и делу конец! При этом и Хагана осталась в стороне, никто не сможет теперь доказать ее причастность к этому делу, и наши хавэрим остались «за занавесом» Ты понял, Хаймолэ? А англичане помалкивают! Конечно, они могли бы и без вещественных доказательств изрядно пошуметь, но все течет, все меняется, сейчас это им уже невыгодно.
Нуци объяснил, что в последнее время немцы основательно прижали англичан и не в их интересах сегодня осложнять свое положение в Палестине, тем более что руководство «Еврейского агентства» в Америке поддерживает Палестину.
Теперь не в интересах Британии, доказывал Нуци, обострять, как они делали обычно, наши отношения с арабами, которые и без того обострены до предела Берлинский ставленник великий муфтий Иерусалима тоже не дремлет. Ему такой случай только подай.
Вот почему англичане помалкивают, делая вид, будто верят, что взрыв на «трансатлантике» произошел по чистой случайности
Откровения охмелевшего Ионаса привели Хаима в полное смятение. Его поразило, что, разглагольствуя об этой трагедии, Нуци ни единым словом не упомянул о гибели сотен ни в чем не повинных людей. Ему стало жутко от сознания того, что они, Ойя и сам он, могли погибнуть, как какие-то бессловесные, никому не нужные, жалкие твари. Он уже не вникал в смысл того, о чем продолжал говорить Нуци, и неожиданно для себя прервал его, спросив, казалось бы, совсем не к месту:
А люди? Много детей, женщин! Или на них тоже было иностранное клеймо?!
Нуци недоумевающе посмотрел на Хаима. Потом, нахмурившись, несколько мгновений напряженно соображал, о каких детях и женщинах толкует приятель и при чем тут какое-то иностранное клеймо. Когда же наконец понял, облегченно вздохнул и произнес равнодушным тоном:
Это ты о пассажирах?.. Ну, от судьбы не уйдешь, Хаймолэ! Здесь на карту ставится гораздо больше, чем человеческая жизнь И вообще в жизни суждено одним опуститься на дно, другим задержаться на поверхности, а третьим предназначено руководить и оставаться «за занавесом» И не будь этих последних, сидели бы мы там, откуда приехали, и ждали бы, когда бог ниспошлет нам мессию Но тогда не было бы здесь ни меня, ни тебя, не встретил бы ты Ойю, не получил бы ты работу в Экспортно-импортном бюро, да и самого бюро-то не существовало бы в природе!.. Спросишь, почему я так говорю? Отвечу. Пожалуйста! Я человек не гордый, но хочу, чтобы ты, Хаймолэ, понял все так, как надо!
Нуци наконец выпил стакан остывшего кофе, поданный ему Ойей, облегченно вздохнул. Но, видимо, хмель еще не прошел и потребность в разговоре не исчезла, поэтому он, пройдясь по комнате, остановился перед Хаимом.
Представляешь, продолжал он, в упор рассматривая Хаима, что было бы, если б, к примеру, деятельность такого человека, как Теплиц, не оставалась скрытой «за занавесом»? Это же фигура! Во всем мире таких зубров раз-два и обчелся! А ты когда-нибудь слышал эту фамилию? Знаешь ты, кто этот человек?
Откуда мне знать, съязвил Хаим, если он скрыт «за занавесом»?!
Провинциал ты, Хаймолэ! Но ничего Я тебя сделаю человеком! Так вот, Теплиц это величина! Астрономическая величина! И тебе это надо знать
Ионас почти не преувеличивал. Теплиц в самом деле был незаурядной личностью и могущественной персоной даже в узкой среде воротил финансовой олигархии. Он в рекордно короткий срок сумел в свое время покрыть горный хребет Альп с его многочисленными реками и озерами густой и сложной сетью гидроэлектростанций с высоковольтными турбинами. В результате Италия, прежде остро нуждавшаяся в электроэнергии, готова была экспортировать ее соседним странам. Отпала тягостная зависимость итальянской промышленности от ввоза каменного угля из-за рубежа. Джузеппе Теплиц и его сын Лодовико стали фактическими владельцами важнейших отраслей хозяйства страны. И, конечно же, соответственно их господству в экономике возросло и их влияние в политике Еще задолго до того, как будущий вождь чернорубашечников двинул в поход из Милана на Рим свои «фасчио ди комбаттименто», банкир Джузеппе Теплиц уже финансировал его газетенку «Пополо дИталия», а позднее стал финансовым экспертом номер один «Восточной Римской империи».
Ионас все еще продолжал восторженно приводить новые и новые данные, подтверждающие могущество семьи Теплиц, большую зависимость от нее самого Бенито Муссолини и его личную дружбу с Джузеппе и Лодовико Теплиц.
Ну и черт с ними, с этими Теплицами! потеряв терпение, вдруг выпалил Хаим. Богатых людей на свете немало. И если они люди, как ты говоришь, башковитые, то нам с тобой от этого ровным счетом ни тепло, ни холодно Так ведь, Нуцик?
Нуци Ионас тупо уставился на Хаима, долго молчал, наконец, словно рассуждая сам с собой, со вздохом тихо сказал:
Боюсь, что этот холуц не только до мозга костей провинциал, а много того хуже
Хаим встревожился. В этой непроизвольной реплике он почувствовал нотку отчуждения и даже враждебности к себе Ионаса, человека, которого считал своим искренним другом.
Не обижайся, Нуцик! взмолился Хаим. Я просто так сказал, ей-богу! Все, что ты рассказал, очень интересно, но куда больше меня интересует собственная судьба, забота о куске хлеба Потому я и сказал, что нет мне дела до этих Теплицев
А вот представь себе, есть у тебя самое прямое дело «до этих Теплицев»! сердито прервал его Нуци. Самое непосредственное!
Извини, но до меня что-то не доходит, ей-богу!
А ты вообще, по-моему, родился в товарном поезде До тебя все доходит с опозданием!..
Ну зачем ты так?
Да затем, вскипел Нуци, что, не будь этих Джузеппе и Лодовико Теплиц, сидел бы ты со своей Ойей впроголодь на «пункте сбора» и ждал, когда наконец возьмут вас в какой-нибудь киббуц на самой границе с Сирией, где днем, не разгибаясь, работают в поле, а ночью, дрожа от страха, дежурят с винтовкой на плече, остерегаясь внезапного нападения бедуинов!
За то, что ты привез нас сюда, я тебе бесконечно благодарен. И ты это знаешь, тихо произнес Хаим. Но ты все время чего-то не договариваешь, Нуцик, и я действительно не понимаю, почему я должен быть обязан какому-то Теплицу за то, что сделал для меня ты?! Ей-богу, так, Нуцик!
Да потому, воскликнул Нуци, что Джузеппе Теплиц дед, а сын его Лодовико дядя нашего Симона по материнской линии! Теперь-то, надеюсь, понял?
Хаим почесал затылок, сморщил лоб, пожал плечами.
Может быть, я действительно провинциал, Нуцик, но честно тебе признаюсь, я и сейчас не пойму, как это какие-то Джузеппе и Лодовики могут быть близкими родственниками Соломонзона?! Убей, не понимаю
Нуци окончательно рассвирепел. Нетерпеливо стал он рассказывать Хаиму, как в давние времена после очередного погрома еще совсем молодой Теплиц, и вовсе не Джузеппе, эмигрировал из Галиции и долгое время скитался, пока не нажил капитал и не превратился в Джузеппе Теплица.
Что ж получается? удивленно и не без горечи произнес Хаим. Его колотили антисемиты, а он теперь с фашистами заодно?
Нуци тяжело вздохнул.
Как ты будешь работать на новой должности, я понятия не имею Иногда вроде бы разумно рассуждаешь, мыслишь, как вполне нормальный человек, а иной раз такое отмочишь, что уши вянут!.. Вот скажи мне, пожалуйста, разве имеет значение, что один фашист, а другой еврей, если оба они извлекают из взаимной сделки большую выгоду? Или ты думаешь, что оружие нам падает с неба, а фунты и доллары мы собираем, как грибы в лесу? Надо же все-таки немного пошевеливать мозгами, холуц Хаим бен-Исраэль Волдитер!