В квартире у меня идеальный порядок. Люблю, чтобы все вокруг блестело и сверкало, чтобы ни единой соринки нигде. Подруги, навещающие меня, удивляются: «Как ты все успеваешь? Я вот, например, уберусь, едва дух переведу, как детишки вверх тормашками весь мой порядок перевернут. А у тебя, как в музее».
«Вот именно как в музее», хочется сыронизировать мне, но я улыбаюсь, чтобы спрятать горечь: да бог ты мой! Я бы и глазом не моргнула, если бы Только что о том говорить! Не только детей порядочного поклонника рядом нет. Вертятся разные, в основном женатые, которым, видите ли, поразвлечься захотелось, от семейных щей к люля-кебаб, как одна моя подруга выразилась, тянет. Тошно на их льстивые физиономии смотреть, их плоские комплименты выслушивать неужели не понимают, что смешны и нелепы, что за версту от них пошлостью несет?
Не знаю, может быть, у меня какие-то завышенные претензии к мужчинам: красивый, смелый, высокий, воспитанный, умный. И чтоб на других не засматривался. И меня, конечно, любил. Сколько на пальцах отложилось? Семь. Семь качеств. Разве это много? Самый что ни на есть минимум. Так мне много лет назад мечталось в пору моей юности, когда я запоем книги про любовь читала. Придумала себе какой-то особый мир, в котором пыталась о людях судить с помощью линейки. Да едва ли не все ребята, которые за мной тогда бегали, под эту линейку запросто бы прошли! Замечательные были парни! Взять хотя бы Сабира и красивый, и умный, и рослый, и решительный. На втором или третьем свидании за плечи меня взял и к себе повернул. Ну, дала ему пощечину не сильную, конечно, но звонкую. А он даже не моргнул, засмеялся и сказал, щеку потирая: «Это ты здорово придумала, Сария. Только я ведь не идиот. Если предостерегаешь к сведению приму. Если руки тебе девать некуда прости и прощай». «Пошел ты, знаешь куда? закричала я, давясь от досады на себя. Тоже мне, Сократ нашелся!» «Понял, сказал он, высоко поднимая брови. И вопросов больше не имею. Только быть тебе, красавица, старой девой, помянешь мое слово».
Сама не знаю, зачем его ударила. Нравился он мне, сильно нравился, да и не нахал он вовсе какой-то был. Просто девчонки вокруг него увивались роем, любая бы за честь посчитала, если бы он на нее взглянул. Вот и привык Только со мной такие штучки не проходят.
Локти потом кусаю, а не уступлю ни за что. Дура я, дура, скольких слез мне стоила та нелепая пощечина хорошему, в общем-то, парню! Стали меня ребята сторониться с тех пор. «Ангелочком» кто-то прозвал и словно ярлык повесил. Много времени ходила я со своей гордостью в полном одиночестве. А Сабир вскоре женился на моей однокурснице. И сейчас живут неподалеку. Сын у них растет, симпатичный такой карапуз с глазами и улыбкой Сабира. Хорошим мужем оказался мой неудачный поклонник. Способный инженер. Начальник участка на заводе. В газете читала о нем что-то там такое изобрел невиданное.
Мы иногда встречаемся на улице. Прошлого не ворошим, болтаем о разных пустяках, но в глазах его нет-нет да вижу какие-то прежние искорки. И тогда я обрываю разговор и бегу домой поплакать, посожалеть, посетовать на свою судьбу, будто кто-то, а не я сама ее такой сделала. Плачу и думаю: а стал бы он со мной тем, кем стал? Трудный вопрос, что говорить! Может быть, стал, а может нет. Человек и сам себе иногда боится правду сказать. Боится или не хочет? В такие минуты у меня все из рук падает сколько чашек перебила, стыдно вспомнить
Только что толку от наших переживаний, если мы мудреем умом, а души как были глупыми, так и остаются до конца, наверное, жизни. Незрячие они, что ли, или вообще не способны уроки извлекать из прошлых ошибок? Не случайно, должно, говорят, что брак по расчету это когда по уму выходят замуж, а по любви когда душами на одну ветку вспархивают.
На практике я познакомилась с Уралом, начальником отдела, в чье распоряжение поступила. Был он старше меня лет на пять. Не скажешь красавец, и роста средненького, но чем-то заинтересовал, значит, если едва голову не потеряла.
Первая наша встреча вышла довольно забавной. Приехала я в Сибай в самое бабье лето солнечно и прохладно, так, наверное, лишь у нас в горах и бывает. Иду по улице в модном белом плаще, с новой прической, в туфлях с золотой пряжкой, раскрасневшаяся от свежего воздуха и всеобщего к себе внимания: мужчины встречные оборачиваются, женщины искоса поглядывают что еще за краля такая к ним в город пожаловала?
В заводском отделе кадров меня как родную принимают, в два счета все дела устраивают и препровождают с полезными советами к кабинету начальника конструкторского отдела. Захожу, улыбаясь. За столом, но не там, где начальники обычно сидят, а сбоку, какой-то странный молодой человек с всклокоченными волосами, в черной кожаной куртке и в резиновых сапогах рассматривает чертеж. Я, конечно, здороваюсь и на стул, что рядом с дверью, сажусь. Думаю: начальник куда-то вышел, придется его подождать. Молодой человек на меня раз взглянул и снова в чертеж уткнулся, недовольно что-то пробурчав. Я пожала плечами и стала разглядывать кабинет большой и неуютный: на столе, на стульях рулоны ватмана, а в углу стоит чертежная доска, и огрызок яблока к ней чем-то пришпилен. Чудно как-то, совсем не похоже на то, как представлялся мне кабинет конструктора, да еще руководителя. Так проходит пять, десять минут
«Ну, что вам? молодой человек вдруг поднимает свою мохнатую голову и смотрит на меня недовольно. Сидите и молчите. Не за тем же сюда пришли».
«Не за тем, конечно, отвечаю ему небрежно. Тем более что и смотреть здесь не на что. Разве вон на огрызок яблока»
«Какой огрызок?» хмурится он, оглядываясь.
Я показываю на чертежную доску.
«А-а! усмехается он и снимает огрызок с доски. Это наши ребята развлекаются. Протест свой таким образом выражают. Намекают на то, что у Ньютона яблоко было ненадкусанное»
«Странные шутки», говорю я, следя за тем, как он бросает огрызок мимо корзины.
«Почему? удивляется он. Мне, например, понятно, что они имеют в виду: надо уметь убеждать, а не приказывать».
Теперь я догадываюсь, что это и есть начальник отдела.
«Извините, я поднимаюсь со стула несколько сконфуженная. Я думала, вы здесь тоже ждете»
«Жду, конечно! соглашается он. Жду, когда эти оболтусы переоденутся и пойдут со мной на строительный участок».
«Я не в том смысле»
«А-а, вы меня не за того приняли, да? догадывается он и улыбается широкой, обаятельной улыбкой. Нет, я и есть начальник отдела. А вы кто?»
Так мы с ним познакомились.
Наверное, я ему нравилась. Однажды он даже проводил меня. Мы стояли рядом с общежитием, а изо всех окон на нас пялили глаза местные красавицы. «Смотрите, сказала я весело. Сейчас мне испепелят взглядами затылок!» Он вскинул глаза на окна и покачал головой. Я не поняла этого жеста. «Вы не согласны?» «Ну, почему же, удивился он. Если у вас такие ощущения» Ответ мне не понравился, и я решила, что он надо мной смеется. «До свидания, сказала я. Спасибо, что проводили». И ушла. А он какое-то мгновение еще стоял, смотря мне вслед. Видимо, я, действительно, чего-то не поняла. Больше он меня не провожал. Три месяца мы встречались каждый день, разговаривали, шутили он был демократичным руководителем и не любил работать в кабинете, но никогда больше я не видела его таким, каким он был в тот вечер, когда провожал меня до общежития. «Прощай, красавица. Будь счастлива!» сказал он, когда мне пришло время уезжать. Он был в том же кожаном пиджаке, как в первый раз. «Почему «прощай»?» хотела спросить я, но не спросила, потому что все было ясно.
И я почувствовала себя не обиженной, а оскорбленной. «Жаль, у меня нет с собой яблока!» сказала я, лицемерно улыбаясь. Он ждал продолжения с легкой понимающей улыбкой на губах. И я не стала договаривать. Потом я много раз вспоминала эту дурацкую сцену и корила себя за высокомерие. Он был хорошим парнем, Урал. Может быть, лучшим из всех, кого я знала. И с ним нельзя было обращаться, как со всеми. Или мне не надо было носить туфли на высоких каблуках? Только какое это сейчас имеет значение, если вот уже два года, как мы расстались и ничего друг о друге не знаем? И вот сегодня я приглашена в гости, где меня моя подруга Разиля хочет с кем-то познакомить. Она так и сказала: «Хочу тебя познакомить. Что ты все одна да одна». «Ты думаешь, я нуждаюсь в посредниках?» спросила я с горькой иронией. «Думаю, думаю! успокоила меня Разиля: она никогда не отличалась душевной тонкостью и тактом. Я же не в постель тебя к нему толкаю. Познакомитесь, там разберетесь».
С Разилей мы учились в институте. Она давно уже замужем и теперь озабочена моим устройством. Женихов она ищет по своей схеме: чтобы был непьющим, некурящим, аккуратным, с высшим образованием и с перспективой на продвижение. И чтобы был чуть старше по возрасту. Таков ее идеал мужа. Внешность, по ее мнению, большого значения не имеет: «Они все одинаковы, серьезно уверяет меня Разиля. Что брюнеты, что блондины. Красивые и некрасивые. Самое ужасное, когда они начинают разбрасывать где попало тапочки. Или оставляют в раковине грязную посуду».
Она занимается этим увлеченно и основательно и держит меня в курсе своих хлопот. И если, по ее мнению, кандидатура подходящая, немедленно сообщает мне и фамилию, и имя, и профессию, начинает соображать, как лучше устроить нашу встречу. Конечно, при этом обижается, когда я отказываюсь от ее женихов, упрекая меня в излишней разборчивости. Как будто я действительно разбираюсь! Просто меня всю воротит от сознания, что я должна с кем-то встречаться, зная, что и он знает, какая цель этой встречи. «Так кобылу к жеребцу водят», взрываюсь я на увещевания Разили. Но она таких тонкостей не понимает. «Не строй, пожалуйста, из себя принцессу! говорит Разиля. Так ли, наоборот ли суть не меняется».
Мы быстро миримся, потому что она все-таки права: каждая одинокая женщина мечтает познакомиться с хорошим, умным мужчиной. И какая, в сущности, разница, где это знакомство произойдет: на улице, в кинотеатре или в гостях? И если ее приглашают в дом, в котором среди других гостей будет неженатый человек, пользующийся хорошей репутацией, она никогда не упустит возможности принарядиться как следует, или «нафуфыриться», как мы между собой, женщинами, выражаемся в таких случаях. И душа должна быть готовой ко всем неожиданностям, которые нельзя предусмотреть заранее. В общем, если есть хоть какой-то шанс, только дура им не постарается воспользоваться.
Так я размышляю, думая о приглашении Разили посидеть-повеселиться в хорошей компании, в которой как бы случайно «окажется холостой-неженатый парень двадцати восьми лет от роду, между прочим, перспективный инженер». Не могла не съязвить, конечно, по поводу этой информации: «Чего же он раньше не женился? Такие вроде бы на улице не валяются?» На что Разиля только фыркнула в ответ: «Тебя, может, и ждал!»
Ну, ждал не ждал, мы это еще посмотрим! И я отбрасываю все свои сомнения и сажусь к зеркалу, чтобы привести себя в надлежащий вид.
Когда-то Сабир говорил, что мои глаза озера. Большие глаза, темные, с блеском, это правда. Лично мне тоже нравятся. Вот ресницы чуть-чуть подкачали по нынешним меркам: сейчас в моде длинные, с загнутыми вверх краями. Правда, прежде искусственными ресницами не пользовалась, но раз их когда-то купила, значит, держала в уме, что пригодятся Длинноваты вроде бы Ну, это мы ножницами подровняем Так! В самый раз. Моргаем, смотрим обалдеть можно! Будь я на месте того неженатого, сразу бы влюбилась. И смотреть на него таинственно, чуть прищурившись, чтобы тени от ресниц на щеки падали Им, говорят, нравится такая таинственность.
Теперь брови. Сохраняем прежний фасон вразлет и крутой дугой. Подщиплем чуть-чуть (больно, но чего ради красоты не вытерпишь!), черным карандашиком подправим Если он не упадет в обморок от такого лика, я ничего в мужчинах не понимаю!..
Осматриваю себя в зеркало со всех сторон на свет, против света и т. п.
С платьями труднее слишком большой выбор. Возьмем попроще, поэлегантнее, чтобы была полная гармония. Этот разрезик сбоку для пикантности открывает ноги ровно настолько, насколько это необходимо в «ознакомительной» ситуации.
Такие вот маленькие женские хитрости.
В Англии вроде бы даже закон когда-то приняли против подкрашивания, искусственных волос, высоких каблуков Считать брак недействительным, если мужчина женился, испытывая головокружение от женских духов?.. Смешно! Если бы у нас такой закон действовал, сколько бы женщин оказалось в девках до самой смерти, не говоря уже о разведенных Слава богу, не додумались до этого!
Я еще покрутилась немного около зеркала, показала себе язык и отправилась в гости. Удачи тебе, красавица!
* * *
Наконец объятия и поцелуи в прихожей закончились, Разиля внимательно меня оглядела, поцокала языком и повела в большую комнату, где я сразу увидела незнакомого парня, склонившегося над магнитофоном. «Здравствуйте! сказала я, останавливаясь на пороге, но Разиля продолжала подталкивать меня вперед, словно я тут же должна была пасть парню в объятия. Она так лукаво улыбалась, подмигивая нам обоим одновременно, что о якобы случайной встрече и речи не могло идти: он, конечно, тоже был обо всем предупрежден и теперь пытается изображать на своем лице приятное изумление. Я готова была сквозь землю провалиться, но постаралась как можно незаметнее освободить свою руку из ласково-настойчивых пальцев Разили.
Вот знакомьтесь: Амир, Сария, сказала она весело.
Мы церемонно поклонились. Что дальше? Дальше неловкая пауза, когда не известно, что делать. Не рассматривать же друг друга, так сказать, взаимно примериваясь и оценивая. Вижу высок, недурен, взгляд в общем-то глуповат, но это, наверное, от неловкости: тоже не знает, куда девать руки и куда лучше смотреть. «Ну соображай быстрее, начинай разговор какой-нибудь! мысленно тороплю его, изнывая от затянувшегося молчания. Что за мужчины пошли?» Читать мысли на расстоянии он определенно не умеет, поэтому я отворачиваюсь от него и деланно-озабоченным голосом спрашиваю у Разили:
Давай я тебе на кухне пока помогу!
Разиля открывает рот, чтобы возразить, но я так выразительно на нее смотрю, что она все свои слова сразу проглатывает.
Вы пока здесь поскучайте, а мы с Сарией посмотрим, что там на кухне, говорит она скороговоркой. И мы уходим на кухню.
Ты чего? шепчет она, прикрыв дверь. Не понравился, что ли?
А он не глухонемой? огрызаюсь я, злясь и на нее, и на себя.
Что ты! Говорю инженер. Неженатый. Идеальный жених.
Алиментщик, наверное
Разиля смотрит на меня, округляя глаза, потом крутит пальцем у виска:
Опять за свое, да?
Ну, ладно, я это так. На всякий случай, говорю я и оглядываю кухню. Удивительно, но тут сегодня полный порядок. С чего начнем?
Ни с чего. У меня все готово. Иди лучше развлекай своего Кстати, у тебя будет, наверное, соперница.
Да? спрашиваю я равнодушно.
Товарищ Рашида должен привести сестренку, поясняет Разиля чуть смущенно. Но она птенчик совсем не то двадцать, не то двадцать два
Ничего себе птенчик! усмехаюсь я. Все это мне, конечно, не нравится: и то, что ей двадцать два, и то, что нас обеих, видать, решили познакомить с одним кандидатом в женихи. Ему будет из чего выбирать, только зачем мне это надо?
Тогда я пас! заявляю я решительно. Драться за жениха не собираюсь. Заранее уступаю птенчику. Давай мне фартук буду носить, кормить, мыть посуду, ухаживать, развлекать. Твоих гостей.
Брось валять дурака! сердито говорит Разиля. И если ты сейчас же отсюда, из кухни, не выкатишься, я тебя больше знать не хочу! Поняла?
Вот теперь она обижается по-настоящему, и я понимаю и выкатываюсь снова в большую комнату, где Амир все в той же позе человека, который первый раз в жизни увидел магнитофон.
Не играет? спрашиваю я деловито, усаживаясь в кресло у журнального столика.
Не знаю, куда тут нажимать бормочет он, поднимая на меня глаза.
Господи, и это инженер?!
Я протягиваю руку и нажимаю на кнопку. Раздается жуткий вопль, потом скрежет, дребезжание, стук и сразу обвалом триста шестьдесят нот Амир ошарашенно смотрит на меня, я на него, из кухни выскакивает Разиля и выдергивает штепсель из розетки.
Думала, взорвался! говорит она, переводя дыхание.
Мы смеемся. Потом я нахожу регулятор громкости, снова нажимаю на кнопку и выдаю заинтересованным людям вполне приличную порцию децибелов.
А-а! узнает Разиля. Это «Машина времени».
По вашей части, значит, обращаюсь я к Амиру. Вы же, кажется, инженер?
Да, но начинает он смущенно.
Да или но? смеюсь я.